Ледяной дворец

Между ними было около двадцати пяти шагов, может, немного больше. Гермиона чувствовала их лопатками, когда шла по извилистой улочке Хогсмида и смотрела, как старый волшебник вовсю орудовал палочкой, отбрасывая со своего крыльца снег. Ее предрождественское утро началось со снегопада и лжи. Она распробовала этот вкус в прошлом году. Гермиона помнила, как он горчил, сбивался в непроизнесенные слова и становился комом в горле, но эволюция права: человек действительно привыкает ко всему, поэтому сегодняшние слова для Макгонагалл вылетели из ее рта легко, она почти сама себе поверила. Как поверила бы себе и в письме к родителям, где убеждала, что решила встретить Рождество в школе из-за большого количества работы. Звучит правдоподобно. Почти так же правдоподобно, как ее походка и внимательный взгляд вверх, словно она наслаждалась снегопадом, пока заворачивала за угол. Ее сердце стучало прямо в замерзших на морозе кончиках пальцев, когда Малфой показался в узком проходе между двумя покосившимися домами. Девушка коснулась руками его куртки. Расстегнутой, блин. — У тебя точно не будет из-за этого проблем? — в ее голосе так сильно смешивались воодушевление и нервозность, что она вспоминала, как разбирала ноты в горле Малфоя, удивляясь таким необычным звучаниям. Но кажется, Гермиона действительно забирала себе часть него, потому что больше ничего в ее жизни не было обычным. Даже интонации. — А у тебя? Это вообще-то я тебя украл из школы, — хмыкнул Драко, перекатывая на языке черничную жвачку, запах которой она чувствовала на лице, и смотря на нее свысока. — Мои родители не удивятся, что я решила провести праздники в школе. Драко смотрел на ее красный шарф, который постепенно становился цветом его волос под маленькими снежинками. — Я завтра буду в Мэноре. Им придется пережить, — отмахнулся он. Гермиона выдохнула, принимая это. Ее руки сомкнулись плотнее на ткани его куртки. Она растянула в улыбке губы, покрытые бледно-розовым бальзамом. — Итак, — заговорщически протянула гриффиндорка. — Итак, — прищурился Драко, делая шаг к ней. — Куда ты нас перенесешь? — закусила она губу в нетерпении. — Вообще-то это будешь ты, — хмыкнул он, заправил ей волос за ухо, коснувшись подушечкой пальца ее сережки. — Мне кажется, самое время протестировать твой порт-ключ. Мне нужно знать, что он работает. Гермиона приоткрыла рот от удивления, выдохнув клубок пара изо рта. — Рискуешь дожидаться колдомедиков из Мунго, чтоб устранить расщепление в Рождество? Ждать придется долго, могу поспорить, они не слишком работоспособны в праздники, — прищурилась Гермиона, чувствуя, что в животе поднимались стрекозы волнения. — Ну, тогда у тебя будет шанс пересказать мне историю Хогвартса по памяти, — протянул Драко. — Уверен, что в какой-то момент я просто найду способ соединить своё тело обратно... Она рассмеялась, провалив попытку предосудительно сомкнуть губы, и он приподнял её подбородок рукой. — Выдохни и сосредоточься на пароле. Это всё, что тебе нужно. Девушка кивнула и прикрыла глаза. Пришедшим поздно достаются кости? Это наверняка почти как с аппарацией. Но не представлять место, в которое аппарируешь, было странно, это запутывало. Поэтому Гермиона просто представила написанную на бетонной стене фразу, что прокручивалась у неё в голове, одной рукой коснулась сережки, а второй схватилась крепче за его куртку, пахнущую ванилью и табаком. И судя по удару в живот, это сработало на отлично. Она зачерпнула ртом воздух, как будто после окатившей её волны, что пришлась на выдох, когда почувствовала сильную руку вокруг ее талии. — Тише, — спокойно произнёс Драко, пока Гермиона пыталась отдышаться. Это было резко и, кажется, быстрее, чем с обычным порт-ключом. Её словно толкнули с моста. — Ты в порядке? — обеспокоенно прочертил он линию по её лицу. — Да, просто... дух перехватило, — Гермиона помотала головой, делая последний размеренный выдох, прислонила руку к своему свитеру и медленно обернулась. Наконец почувствовав, что не свалится в любую секунду, как разрушенный вестибулярный аппарат после карусели. Гермиона повернулась, отняла от лица пару волосинок, которые приклеились к блеску в уголке губы, но это движение растянулось во времени, затормозив от её удивления. У него была эта чудесная суперспособность — удивлять Гермиону с каждым разом сильнее абсолютно всем. Но это, пожалуй, было самое удивительное из её удивлений. Просторная комната, залитая светом. Холодное полуденное солнце здесь выглядело особенно высокомерно, заглядывая лучами в панорамные окна. Оно тоже казалось здесь частью интерьера — оплаченным удовольствием, которое специально присутствовало, чтобы бросать блики на белоснежный диван, подходивший к минималистичным стенам. Гермиона посмотрела слегка левее на кухонную установку, которая совершенно точно была абсолютно не тронута, и, наверное, если бы не отсутствующий запах мебельной пленки, она решила бы, что это интерьерная выставка. Здесь всё оказалось... идеально. До жути идеально подходяще ему. Гермиона перевела шокированный взгляд на Малфоя. Он отошёл слегка в сторону, убедившись, что она могла стоять ровно на ногах. Драко выглядел как ребёнок, в ожидании её слов, и, кажется, Гермиона не разочаровала его своей реакцией. — Чёрт возьми... — моргнула она и вновь посмотрела на панорамные окна, в которых виднелись пики бизнес центров, выглядящих так же самодовольно. Гермиона как будто могла видеть их вздёрнутые блестящие под солнцем носы, питающиеся бахвальством от вида на Темзу. — Это пентхаус? — спросила она очевидное, сделала пару шагов вперёд и увидела приоткрытую дверь, за которой виднелись чёрные простыни на идеально белой кровати. — Это действительно пентхаус в маггловском районе Лондона, — она даже не знала, что ожидала увидеть, когда сжимала серёжку. Но точно не это. — Ещё одно место, в котором никто не бывал. Подарок Нарциссы на шестнадцатилетие, — ответил парень, всё ещё внимательно смотря на нее. О. Ну... да. Иногда она забывала, кто он на самом деле. Несмотря на эти пиджаки, вертящиеся галлеоны в руках и вычурный прищур, который бывал только у таких детей. Это терялось между экзаменами, криком миссис Пинс о не вовремя возвращённых книгах и попытками проскользнуть мимо Филча не в дни своих дежурств. Но сейчас это было более очевидно. — Сюда может аппарировать только она и Блейз. Теперь ещё и ты, — Драко склонил голову, пока её слова всё ещё собирались обратно, рассыпавшиеся по этой модной комнате и стукнувшиеся о предметы, которые точно находились здесь с лёгкой руки дизайнеров. Как та странная ваза, стоящая на полке. – Здесь ты всегда будешь в безопасности. Что бы ни произошло. Гермиона снова посмотрела на него. Она точно слышала эти ноты в его голосе, умела их различать. То, что сквозило между ними постоянно. Как будто что-то обязательно должно было произойти. Но она не собиралась сегодня думать об этом. — Об этой квартире знает кто-то ещё, вроде?.. — Гермиона осеклась, сомневаясь, что это корректно. Кто-то вроде твоего отца. Что-то вроде Волдеморта. Кто-то вроде людей, которых я ненавижу. — Нет, — к счастью, Драко умел понимать её без слов. — Это моё безопасное место. — Что ж, — перевела дух Гермиона, осматриваясь уже чуть свободней и изо всех сил стараясь не ощущать себя выбивающейся частью интерьера. — Когда в Ордене говорили о безопасных местах, я представляла небольшие лачуги где-то на краю страны, которые не слишком привлекали бы к себе внимание и были бы способны магически затеряться, но... — она специально оставила эту паузу многозначительно висящей в воздухе, и Драко самодовольно усмехнулся, упираясь в кухонную стойку поясницей. — Это безопасное место, достойное Малфоя, — бросил он, и она улыбнулась. Конечно. — Не так я себе его представляла. Ну, знаешь, никаких дворцов... и факелов, — Гермиона провела ладонью по одной из кухонных поверхностей, убеждаясь в том, что они находились просто в первозданном виде, как будто со дня покупки этой квартиры прошло не два года, а максимум два часа. — Или там... дворецкого, — внутренне улыбалась она, думая, на самом деле, что это подходило Драко больше, чем замки. Почему-то. — Ты из тех, кто думает, что вампиры спят в гробах? — скептически прыснул он. — Из тех, кто не ожидает увидеть сенсорную панель электрической плиты в доме у человека, чья семья ненавидит магглорождённых, — парировала Гермиона, указав себе за спину, где этот вид техники был вмонтирован в кухонный гарнитур. — Эту квартиру выбирала мама, — Драко потянул уголок губы вверх, оценив поддевку. — Весь этот этаж под магией её крови, он... В её животе произошёл кульбит, когда она услышала знакомый всплеск аппарации. Расслабленная улыбка, может быть, слегка исследующая, вмиг стёрлась с лица Гермионы. Она инстинктивно отступила к Драко, ткнувшись своим плечом в его торс. — Хозяин!.. — радостно воскликнуло возникшее посреди гостиной существо ровно на миг, пока большие зелёные глаза эльфа не нашли её, и оно тут же осеклось. — Не бойся, — произнёс Драко Гермионе, чьё дыхание вновь стало неровным из-за неожиданности. — Привет, Тинки, — спокойно сказал он. — Решил приехать на Рождество... — продолжила своё предложение эльфийка, хотя её тон пошел на спад, прежде чем она спохватилась. — У хозяина гости, — она поклонилась, смотря на Гермиону. Брови девушки поднялись вверх. Паника стала отступать, а вместо неё пришло понимание. — Это — мой личный эльф Тинки, я рассказывал тебе о ней, — представил Драко домовую, и Гермиона улыбнулась шире. — Я очень рада с тобой познакомиться, Тинки. Чего, кажется, нельзя было сказать об эльфе. Уголки губ домовой слегка дёрнулись в попытке вежливой улыбки, но она тут же перевела взгляд на Драко и выглядела сконфуженной. Настороженной. — Это Гермиона. Мы с ней учимся в школе, — голос Драко продолжал быть подчёркнуто спокойным, и Гермиона как будто слышала в каждом слове отголоски фраз о том, что всё в порядке. Потому что его нянька скорее была испугана, чем рада встрече. — Мисс, — пропищала Тинки, склоняя голову в знак приветствия, и Гермиона тут же почувствовала себя неловко. — И, Тинки, — Малфой сделал акцент на её имени, — о ней никто не должен знать. Это приказ, — добавил он, когда их глаза пересеклись, и у домовой ушла секунда, чтобы понимающе кивнуть. — Мистер Малфой недоволен тем, что хозяин не прибыл на Рождество в Мэнор, — протянула его нянька неуверенным тоном, видимо, не зная, можно ли об этом говорить. Но судя по тому, что она всё же решила сказать, это было что-то важное. Гермиона сглотнула и перевела взгляд на парня. Драко вальяжно открутил стоящую под стойкой бутылку воды и сделал глоток. — Ага, похоже на то, — фыркнул он, и это фырканье было лишь подтверждением узелков внутри девушки, которые тут же начинали пульсировать паникой. — Драко... — Гермиона сделала шаг к нему, удивившись, насколько панически начал звучать её голос всего за секунду. — Грейнджер, если ты хочешь, чтобы я уехал туда, я уеду, — раздражённо прервал он её, посмотрев прямо. — Ты знаешь, что это последнее, чего я хотела бы, — она понизила голос, коснувшись согревшимися в тепле квартиры пальцами его идеально выбритой щеки, и серый взгляд напротив моментально смягчился. Кажется, не только в кончиках его пальцев было это волшебство. — Я не хочу, чтоб для тебя это закончилось разрушенным Рождеством. Это всё равно звучало как надломанный хрусталь в её горле. Она старалась об этом не думать. Это всего ничего. Полторы недели. Она сможет стереть это всё, когда он уткнётся ей в шею, чем бы это ни было. Но её кошмары после его рассказов становились более детализированными. Они напитывались от слов Драко, превращались в чёткие образы и места, и теперь Гермиона вздрагивала в ужасе, просыпаясь в кровати, и боялась зимних праздников. — Ты — моё Рождество, — произнёс Малфой. Он склонился к ней и облизал её нижнюю губу, совершенно не стесняясь Тинки. Гермиона ответила на его поцелуй, но через пару секунд смутилась и уткнулась щекой ему в плечо. Она вдруг увидела стоящую возле окна идеально белую ёлку, которая так подходила по цвету всей квартире, что складывалось чувство, будто кто-то взял цвет со стен пипеткой и поместил на иголки. — Тинки, это ты поставила здесь ёлку? — её восторг стёр неловкость, и Гермиона оторвалась от слизеринца и сделала пару шагов к праздничному дереву. Это всё ещё казалось ей больше походившим на каталог из жизни «богатых счастливых людей», поэтому что-то столь традиционное, как ёлка, вызывало в ней действительно неподдельный восторг, пусть она и была идеальной парой той самой вазе на полке. — Хозяин всегда бывает в безопасном месте, когда приезжает на каникулы, — осторожно объяснила Тинки. Она всё ещё общалась так, будто прощупывала ногами почву, стреляя глазами в Драко. Спрашивая разрешения. — Хозяин любил этот праздник в детстве. — Правда? — улыбнувшись, протянула Гермиона и посмотрела на Драко через плечо. — Мы просто обязаны её нарядить! — Белые ёлки в Мэноре не украшают, — ответил Драко, и Гермионе потребовалась секунда, вторая, чтобы уставиться на него в непонимании. — Так заведено, — объяснил ей он так, будто это действительно было очевидно. — Серьёзно, твоим предкам нужно было иметь гораздо меньше денег в распоряжении. Они от чрезмерного достатка стали придумывать всякие глупые правила, — Гермиона взмахнула рукой, изображая пишущее перо в пальцах. — Никогда не наряжать белые ёлки, — с пафосом протянула она, копируя одного из Малфоев, и выразительно поставила точку в воздухе. Девушка рассмеялась, когда Драко закатил глаза. — Тинки принесла Мисс пижаму, если Мисс останется на ночь, — послышался тонкий голос эльфа. Гермиона повернулась и увидела перевязанный лентой свёрток со сложенным фиолетовым комплектом из гладкой ткани, подозрительно похожей на шёлк. — Она останется, — утвердительно сказал Малфой. — Спасибо, Тинки, ты очень милая, — искренне умилилась девушка, думая о том, что Драко действительно приложил немалые усилия, чтобы вырасти таким говнюком, имея такую прекрасную воспитательницу. — Хозяин должен был предупредить Тинки! Тинки бы позаботилась о рождественском ужине заранее! — возмущённо пропищало существо, бросив на Драко осуждающий взгляд. Наверное, впервые Гермиона видела такой взгляд в глазах у эльфа. Ей вспоминалась дрожащая на трибунах Винки, и это был... разительный диссонанс. — Не беспокойся, мы не голодны, у тебя достаточно времени, так что можешь подобрать что-то на своё усмотрение, — лениво протянул Драко, как будто не замечая осуждения. — Джентльмен спросил бы, что желает Мисс, — показательно подчёркнуто произнесла домовая, слегка понизив голос, и Гермионе пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не расплыться в издевательской улыбочке. — Ей нравятся плохиши, — сказал Драко няньке, прищурившись, но судя по стянутым в недовольстве губам, ответ Тинки не больно-то устраивал. Гермиона подошла к нему и ткнула парня в плечо. — Спасибо большое, Тинки, нам не хотелось бы тебя нагружать в Рождество, мы могли бы заказать доставку или... — девушка повернулась к Драко, рассчитывая, что он её поддержит, но парень показательно сомкнул губы, как будто она сказала что-то не то, и Гермиона осеклась. В воздухе повисла странная пауза, и девушка перевела взгляд с него на Тинки в непонимании. Словно какое-то из этих слов вдруг стало ругательством, а Гермиона это каким-то образом пропустила. — Она шутит, Тинки, — отмахнулся Драко. — Грейнджер без ума от твоего печенья. Слопала почти каждую коробку, я едва поспевал! — фальшиво возмущённо воскликнул он, приобнимая девушку за плечи. — Приготовь что-то, что посчитаешь нужным. Эльф поклонилась последний раз и исчезла с громким звуком. Драко, ухмыльнувшись, посмотрел на Гермиону. — С таким успехом ты очень быстро перестанешь ей нравиться, — и что-то в его голосе сделало это очевидным. Ну, естественно. Доставка. — Она слишком над тобой трясётся, — фыркнув, сложила руки на груди гриффиндорка. Был какой-то конец света с этими аристократическими мальчиками и их няньками. — Конечно, ведь я очень ценен, — показательно поправил волосы Драко, и Гермиона покачала головой, заметив, что он паясничал. — Это так мило, что твоя няня приготовила мне пижаму, — она подошла к дивану, дотянулась рукой — и лента слетела с гладкой ткани, стоило ей приподнять сверток. — Жаль, что она тебе совершенно не понадобится, — заговорщически произнёс Драко, понизив голос и встав сзади неё. Гермиона почувствовала на своих джинсах его руку, которой он сжал её кожу. Малфой отбросил волосы с шеи девушки. — Потому что сегодня ты будешь спать абсолютно голой, — его голос снизился напротив её кожи, где всё ещё виднелись красноватые пятнышки — маленькие доказательства его привязанности. Гермиона выдохнула, почувствовав его язык на шее. — Драко... стой, — сглотнула она, но он нырнул ладонью под её свитер, прижал к себе лопатками, очерчивая рукой косточку лифа. — Разве не время обмениваться подарками? Я хочу получить свой. Ей потребовалась еще секунда, прежде чем пижама выскользнула из рук, упав на белоснежные подушки. Гермиона остановила его руку под свитером и повернулась. — Малфой, перестань, — усмехнулась она, смотря на то, как он недовольно цокнул. — Мы не можем праздновать Рождество как варвары! Нам обязательно нужно что-то приготовить, купить мишуру и... — Тинки всё принесёт, ты не слышала? — выражение лица Драко было наполнено таким комичным мучением, как будто Амбридж объявила, что теперь станет его личным стилистом. Гермионе пришлось в который раз за сегодня сдержать смех. Она положила ладони ему на грудь: — Это просто кощунство: сваливаться как снег на голову и заставлять невинное существо трудиться, когда есть кухня, как на телешоу, — возмутилась Гермиона, запоздало понимая, что он понятия не имел о кухнях на телешоу, но в этой обстановке было трудно об этом помнить. Её мама обожала такие телешоу за тем лишь исключением, что никогда не готовила: это была странная привычка, смотреть, как кто-то управляется с какими-то многоступенчатыми блюдами, а затем покупать еду в супермаркете. — А ещё это традиция, — добавила девушка, уже замечая, как в его губах вырисовывались аргументы. — Я просто отказываюсь встречать Рождество с голой ёлкой. Ну же, — улыбнулась Гермиона, скользя ладонями по его груди, не обращая внимание на мученическое выражение лица. — Пожалуйста, — проговорила она по слогам, зная, что магия, воздействующая на него, жила не в кончике палочки, на самом деле.

***

Лицо Гермионы обдал тёплый поток воздуха, когда они прошли мимо автоматических дверей и спрятались от начавшегося снегопада в ближайшем супермаркете. — Мы могли бы заказать доставку всей этой чепухи, которую тебе хотелось, — буркнул Малфой, и Гермиона шире растянула губы в улыбке, подходя к секции с тележками. — Это бы расстроило Тинки, — показательно вздохнула девушка, огибая нескольких людей, которые бросали свои тележки просто на полпути, пренебрегая вывесками, что встретились им, насчет того, чтобы возвращать вещи на отведённые им места. Обычно это раздражало Гермиону, но сегодня что-то вряд ли могло испортить ей настроение. — А сейчас это расстраивает меня. Здесь огромная толпа, — Драко бросил взгляд на кассы, от которых вились десятки человек, что переговаривались между собой, болтали по телефону, пытаясь удержать в руках продукты. Все как один спешили домой. Прошло уже добрых несколько лет с тех пор, как Гермиона праздновала Рождество не среди волшебников. — Ненавижу скопление людей. — У, не знала, что ты так сильно боишься магглов, — поддела его Гермиона, повернувшись после того, как достала тележку с громким металлическим звуком скользящих колёс о влажную от декабрьского снега плитку. — Я боюсь подцепить от них что-то, пока они стоят слишком близко, Грейнджер, — процедил Малфой. — Что-то типа блох. Есть маггловские блохи? — поддразнил её он, и девушка закатила глаза, толкая тележку ко входу. Здесь действительно было много людей, но пространства оставалось достаточно. К тому же им повезло, что под конец дня нашёлся супермаркет, который ещё не закрылся. И судя по всему, этим пользовались все, кто оказался не у дел в этом районе. Люди сметали с полок всё, что видели. — Я обожаю супермаркеты в канун Рождества, — воодушевлённо произнесла Гермиона. — Вся эта музыка и декорации!.. — Ничего более убогого в жизни не видел. Девушка повернулась, проследила за взглядом Драко и увидела потрёпанного жизнью снеговика, сделанного из пенопласта, который должен был служить декором к островку с конфетами. Она прикусила губу, взяла слизеринца за руку и потащила вперёд, надеясь развеять его настроение. — Нам нужно решить, что мы будем готовить, — Гермиона посмотрела на него, а затем начала загибать пальцы. — Сосиски с клюквой, пудинг, жаренный гусь... Ты умеешь разделывать гуся? — подняла она брови, каким-то чудом сохраняя выражение лица серьёзным. — Ты издеваешься? — поджал губы Малфой, и Гермиона хмыкнула. — Да, я издеваюсь, Драко, здесь уже есть разделанный гусь, — гриффиндорка потянулась рукой к холодильнику, достала оттуда тушку птицы, затянутую в полиэтилен, и повернулась обратно на Малфоя, который следил за этой тушкой в её ладони с нескрываемым омерзением. — У тебя такой вид, будто я тебе предложила убить этого гуся, — хохотнула она. — Тинки разве не учила тебя готовить? — Мне незачем готовить, — прищурился Драко. — У меня есть с три десятка эльфов и ещё такая штука... постоянно забываю... — слишком театрально нахмурился он, прежде чем щелкнуть пальцами, — а, точно, магия. — Если ты вдруг окажешься в бегах, отрезанным от мира, ты умрёшь рядом с холодильником, полным разделанных гусей, — равнодушно бросила Гермиона, отложив тушку обратно и пройдя немного дальше, в отдел фруктов. — Моя мама каждое Рождество делает запечённые груши в сахаре. Или яблоки, — она нащупала красный плод и внезапно бросила Драко, но он сжал пальцами фрукт в секунду. Ну конечно. — Они очень ароматные. — Ты пахнешь грушей, — произнёс Малфой. Гермиона моргнула и сделала к нему шаг. — И мёдом. Он когда-то уже говорил ей об этом, но это всё равно звучало так, как будто этот самый мёд стекал по её венам. В такие моменты, наверное, закупоривал там что-то жизненно важное, потому что каждый раз становилось тяжелее дышать. — Чем ещё? — наклонила голову Гермиона, понимая, что задавала ему вопрос, просто чтобы он продолжал говорить. Они стояли посреди супермаркета, и здесь было совсем немного меньше этого чувства, что сейчас их увидят и отберут у них каждую из этих запрещённых секунд. Гермионе казалось, что проносить наркотики в сумке и то безопаснее. Кажется, после этой связи она смогла бы пронести их десятки раз. — Последствиями, — ответил Драко, не сдвигаясь с места. — Поцелуй меня, — попросила Гермиона едва слышно, и Малфой усмехнулся уголком губы, прежде чем склонился к ней и свободной рукой подтянул её подбородок чуть выше, сделал так, чтобы она немного приподнялась. — Молодые люди, имейте совесть... — послышалось раздражённое бурчание и визг повидавшей виды тележки, когда мужчина в мокром от снега пальто протиснулся между ними, едва не уронив связку бананов на пол. Драко повернул шею, послав ему уничтожающий взгляд в спину такой силы, что Гермиона удивилась, как он не упал с сердечным приступом. Она взяла Малфоя за руку и потянула за собой. Это было до чёртиков приятно. Чувствовать эту свободу и идти с ним за руку. — Это любимый десерт моей мамы, ты бы ей понравился, — всё ещё улыбалась она, захватывая с полок продукты, которые держала в уме. Кажется, Драко совершенно не собирался принимать в этом участие. — Твоя мама выносит вердикты по поводу парней, основываясь на десертах? — фыркнул он, бросив яблоко в тележку. — Тогда ты должна встречаться с Уизли. — Ещё на качестве зубов. Видишь, ты подходишь по всем параметрам, — хмыкнула девушка и стрельнула в него взглядом. — А ещё она назвала тебя симпатичным. — Просто симпатичным? — нарочито скривился Драко. — Очень симпатичным, — хохотнула Гермиона. — Она много спрашивала о тебе летом, — девушка, сомневаясь, перевела взгляд на полку с соусами. — Решила, что я влюблена в тебя. Потому что я странно себя вела после нашей встречи, — она старалась изо всех сил сделать голос посредственным, сосредоточиться на соусах, как будто действительно выбирала, но Драко знал её слишком хорошо, чтобы подарить ей эту возможность просто так. — А ты влюблена? — он отодвинул тележку со своего пути, привлекая её внимание. Она подняла ресницы, зная, что увидит там одно из отражений таких вот зимних дней: колючих и залезающих под свитер, обдающих кожу ледяным ветром. Драко смотрел на неё испытующе, завлекающе — так смотрят дикие псы на сломавшего лапу зайца. Как будто у неё давно не было выбора. — Вероятно, — игриво протянула девушка, отплачивая ему тем же. Любовь к нему стала в ней толстыми стеблями лианы, охватывающей органы, дни, каждую из её секунд, потому что это не высокопарное уточнение — Гермиона действительно была уверена, что думала о нём буквально постоянно. Драко всегда жил внутри её головы, когда она сверяла графики, болтала с друзьями или укрывалась одеялом. Малфой был настолько близко, что становился почти материальным — чистое воплощение её мыслей; и это, наверное, пугало бы девушку, если бы он не усмехался так голодно, когда смотрел на неё. Его взгляд почему-то стал странным, слегка размытым, как будто он пытался увидеть настоящий ответ в глазах Гермионы. И он мог. Точно мог, потому что сейчас она была уверена — это больше не скрыть ни под какой ложью. Но вряд ли это то, что он хотел услышать. Словам о любви слишком мало места в моменте. — Насколько сильно? — Как в кокосовое мороженое, — ответила девушка, нащупав ладонью дверцу холодильника. — Оно твоё любимое, да? — поддразнил Драко. Гермиона почувствовала, что даже так её щёки краснели, хотя это можно было скинуть на смену температур. Но Малфой не скинет это на смену температур. — А твоё? — наклонила она голову, понимая, что здесь нет кокосового мороженого. — Мятное. Или ванильное, — добавил Малфой, проходясь взглядом по небольшим ведёркам. Гермиона дотянулась рукой до мятного и бросила его в тележку. Ладонь успела стать на несколько градусов холоднее. — Оно подойдёт к десерту, — кивнула Гермиона, подумав, что шоколад с мятой отлично сочетались. — Как в Мэноре празднуют Рождество? — она повернулась к Драко, когда они вышли из продуктовых отделов и оказались возле большого островка с новогодними украшениями, которые к этому моменту уже были практически разобраны. — Есть ещё какие-то странные правила? Не украшать ёлку розовым? — Гермиона потрясла перед ним тубусом с розовыми шарами разных оттенков. — Совершенно точно не украшать ёлку розовым, Грейнджер, — Драко наградил тубус взглядом, которому позавидовала бы даже разделанная тушка гуся. — Это красивый цвет! — возмутилась она, защищая шары, которые, честно сказать, действительно были не самого лучшего качества, учитывая небольшую впадину в лежавшем в самой верхушке тубуса. Гермиона понимала, что это их последний шанс превратить то помпезное еловое дерево в новогоднее настроение. — До тебя на эти шары смотрел только мальчик с идиотским именем Боб, — издевательски произнёс Драко. Гермиона обернулась, услышав, как какая-то женщина пыталась увести из отдела ребёнка с перекошенной шапкой, который, видимо, наотрез отказывался уходить без игрушек. На самом деле, мать совершала ошибку, потому что в той стороне, куда она тащила мальчика, как раз был отдел сладкого. Гермиона со смехом отвернулась. — Ты просто отвратительный сегодня, — покачала головой она, думая, что магглы совершенно губительно влияли на Малфоя. — Что не так с именем Боб? — Все маггловские имена идиотские. Стив. Боб, — перечислял он, кривясь. — Как будто они заранее знают, что ребёнок вырастет придурком. — Мне нравятся многие маггловские имена, — нахмурилась Гермиона. — Если бы у меня был ребёнок, не факт, что у него было бы волшебное имя. — Тебе не нравятся имена звёзд? Почти невинный, почти ничего не подразумевающий. Как вопрос о погоде. Но Гермиона почти вздрогнула. Как будто кто-то ткнул иголкой под рёбра — толстым цыганским сплавом серебра. Мелочь, кажется, но для Гермионы, для её борющегося с собой сочного желания никогда больше не отпустить Драко — как отпечаток на шее от поводка. Она хмыкнула, покачав головой. Он идеально играл в эту игру. Выглядел действительно беспечным. Гермиона перевела взгляд на мороженое в тележке: по ментоловому ведёрку стекала капля тающего конденсата. — Если... — начала она на выдохе, — если у меня когда-то будет ребёнок, и я дам ему звёздное имя... — Гермиона подняла глаза и увидела, что он до сих пор смотрел на неё. Чувствовала это. Его взгляд стал её прологом, как будто всегда существовал, поэтому она угадывала его среди всех так быстро. — Пусть это будет знаком о том, что я всё ещё влюблена в тебя, — она дёрнула губами, заставив себя улыбнуться. Они ведь шутили. Шутили, верно? Обычная игра в «как мы назовём детей». Сколько таких нерождённых младенцев таяло в воздухе, произносимых подростковыми губами, чтобы потом перетереться во времени? Обычное дело. Но его голос — дым и пламя; вот-вот нужно отдёрнуть руку — безусловный живой рефлекс. Гермиона не планировала завести детей в слишком молодом возрасте, и мысль о том, что к тому времени это могло не отболеть... Замечательное решение: подумать о смысле жизни, когда летишь с моста головой вниз. В её голосе угадывалась часть шутки. Самая меньшая из этого предложения часть. — Тогда, хочешь, я буду до конца жизни украшать белые ёлки уродливыми розовыми шарами? — ерничая, понизил голос Драко, подходя к ней. — А жена не будет против? — хмыкнула Гермиона, но всё равно услышала, как грусть волочилась за её тщетными попытками смеяться над ними — наивными и молодыми. — В чистокровных браках слово мужчины — закон. Мнение женщины учитывается гораздо реже, чем ты привыкла. Гермиона обводила каждую из упаковок в тележке, стараясь сохранять глаза трезвыми. Как будто проверяла, всё ли они взяли. Но его взгляд на щеке всё равно выдёргивал часть мяса. — Если влюбляешься, плюешь на эти условности, — отрешённо ответила гриффиндорка. — На любые, на самом деле, — вроде тех, чтобы не любить врагов. Хотя бы не любить так сильно. — Вряд ли Забини станет говорить Дафне, что ей нужно делать, а что нет. — Я не буду влюблён в свою жену, Грейнджер, — выдохнул Малфой, касаясь её, и этого хватило, чтобы она тронула его свитер ладонью. Удерживая себя, чтобы панически за него не схватиться. — Точно не так, чтоб ходить с ней по маггловскому продуктовому магазину, если она вдруг захотела бы, — он поправил её локон. — Значит, будешь для неё тираном? — грустно прыснула Гермиона. Ещё одна попытка за сегодняшний вечер пошутить, которая утонула в жиже из реальности, что нет-нет, да поспевала за этими двумя. Это звучало слишком похоже на правду, чтобы быть шуткой. Гермиона слышала его рассуждения, она знала, каким он мог быть злым. Но сейчас, стоя посреди магазина и едва сдерживаясь, чтобы не просунуть ладони под толстую ткань светлого свитера, Грейнджер поверить не могла, что Драко мог быть одним из тех мужей, о которых она так много читала в историях чистокровных семей. Это было странное чувство. Одновременно ненавидеть и жалеть ту, которая всё это у неё отберёт. Она посмотрела ему в лицо, увидев, что он сглотнул, опустив на неё глаза. Абсолютно серьёзный. — У меня такое чувство, что да.

***

Чиркающий звук стекла о пластик привлек внимание Гермионы, и она повернулась, оставив в покое огоньки. — Почему здесь голубой шар? — раздражённо спросил Малфой, смотря на тубус с таким требовательным видом, как будто тот ему в тот же час обязан был всё объяснить. Гермиона нахмурилась и забрала у него из руки внезапно другого цвета шар. — Не знаю... возможно, случайно попал в коробку, — протянула она. Девушка взмахнула палочкой и сменила цвет ёлочной игрушки, затем повесила её на одну из веток и отошла назад. — Посмотри, как красиво! — подпрыгнув, воскликнула Гермиона, наслаждаясь плодом их работы. — Передай остальным Малфоям, что они придумали глупое правило, — всё ещё смеялась она. Драко обнял её сзади, прижимая к груди. — Есть кое-что красивее, — произнёс он тише, и легко двинулся вместе с ней в сторону от ёлки. Гермиона увидела их, обнимающихся, в стекле, отражающем огни и снегопад, который терялся на фоне лондонской суеты. — Мне нравится наше отражение, — выдохнула она, фотографируя их себе на память. Складывая это в тот самый сундучок — её тайную шкатулку. — Мне нравишься ты, — пробормотал Драко ей куда-то в волосы, пуская мурашки по позвонкам и ниже, прямо к горлу, к долям мозга, которые отвечали за эйфорию. Его рука скользнула под пижаму, в которую она переоделась, когда они вернулись, и Гермиона тут же отстранилась от искушения. — Нет, Малфой, даже не думай, нам нужно готовить десерт, — протянула девушка, взяла его за руку и потащила за собой на кухню, оставляя комнату в полумраке — только в приглушённом свете подсветки и огоньков на ёлке. — Тинки приготовит тебе любой десерт, который ты захочешь, — показательно простонал он. — Скажи спасибо, что я отказалась от варианта с яблоками, — Гермиона проигнорировала его реплику, доставая из шкафа упаковку со смесью для брауни. — Это — проще не придумаешь. Давай, ты даже сможешь делать потом сам. — Ага, всенепременно, — закатил глаза Драко, пока она ставила миску на кухонную поверхность. — Достань молоко, — бросила Гермиона парню, дотянувшись до упаковки яиц и подтаявшего масла. — Ты не рассказал мне о том, как проходит Рождество в Мэноре, — спросила она, услышав хлопок дверцы холодильника. — Обычно это большая вечеринка, которую устраивает Нарцисса, — Драко поставил перед ней холодный пакет, пока она смешивала разбитое яйцо с маслом в миске, делая субстанцию однородной. — Каждый год это новые декорации. В прошлом были ледяные скульптуры, в позапрошлом вечеринка красных роз... — он облокотился спиной на плиту, стоя в шаге от Гермионы. — Много очень уважаемых людей и занудных речей. Но всё невероятно стильно. — Твоей маме понравилась бы наша ёлка? — усмехнулась Гермиона, и Драко перевёл скептический взгляд на дерево за её спиной. — Думаю, она бы тактично промолчала, — честно ответил он после секундной паузы, вызывая искренний смех Грейнджер. В который раз за этот день. Драко посмотрел в тарелку и, открыв пакет со смесью, вдохнул запах. — Нужно смешать яйца, масло, молоко... влить прямо в смесь и вымешивать, — комментировала Гермиона, засыпая шоколадный порошок в миску. — Я пекла такие, когда мне было десять. — Ты была хозяюшкой, когда тебе было десять, — хмыкнул Драко. — Нет, на самом деле, — покачала головой девушка, улыбаясь и не отрывая глаз от теста, в котором не должно было оказаться комочков. — Это еда, которую я всегда могла приготовить, пока родители были на работе. И супы в банках, — Драко никак не отреагировал, поэтому Гермиона подняла голову и увидела на его лице непонимание. — Мы видели в супермаркете. Те, которые нужно залить кипятком, — объяснила она, подумав о том, что Тинки, наверное, схватил бы удар при этом рассказе. — Родители всегда были трудоголиками, так что... — Кажется, это у вас семейное. — Не думаю. Нет, я всегда была отличницей, но приезд в Хогвартс многое изменил. Я ничего не знала о магии до него, поэтому мне хотелось... подходить, — ложка чиркнула по боку миски, заполняя паузу. — Я прочитала все учебники летом, до одного, — прыснула она, вспоминая. Гермиона так сильно боялась провалить эфемерный экзамен в начале года, который нарисовал её обеспокоенный тревогами мозг. — Хорошо, что мне не была знакома иерархия волшебного мира, иначе я нервничала бы в три раза больше. — Твоя проблема была не только в происхождении, ты бесила меня своим высокомерием, — цокнул языком Драко. Гермиона прекратила мешать тесто и приоткрыла рот от возмущения. — Что?.. Знаешь, Малфой, слышать о том, что тебя бесит высокомерие, это какое-то издевательство, чест... — Левиоса, а не Левиоса! — передразнил её он, засмеявшись. — Блять... — Он как болван тыкал палочкой и неправильно ставил ударение! — Вот-вот, да, — продолжал смеяться слизеринец, как будто именно такую реакцию и ожидал, пока Гермиона злостно щурилась. — И ты постоянно пыталась командовать. Такая самодовольная сука с галстуком под горло. — И больше тебя не раздражает мой галстук? — она вздёрнула подбородок вверх, и он точно обратил на это внимание. — Каждый раз, когда я вижу, как ты превращаешься в правильную заучку, — произнёс Драко медленнее, хорошо отмеряя слова, и знакомо накрутил её локон себе на палец, играясь. — Я вспоминаю, как ты выгибаешься, когда кончаешь, и мне становится легче. — Ты грубиян, — скорее шутливо фыркнула Гермиона, легко ударила его по руке и развернулась, чтобы перелить тесто в шесть силиконовых форм оранжевого цвета и поставить в духовку. Отложив столовые принадлежности, она подняла миску, зачерпнула со стенок остатки шоколадной массы пальцем и облизала его. — М, просто божественно, — простонала Гермиона. — Попробуй. Она протянула ему палец и через секунду замерла в неожиданности, увидев, как он перевёл глаза на её руку. — Нет. — Нет? — подняла брови Гермиона, думая, что он не мог брезговать тем, чтобы облизать её палец. Это был бы просто абсурд. — Нет, Грейнджер, это сырое тесто, — нетерпеливо объяснил Малфой, как будто она была сумасшедшей. И у неё ушёл ещё миг, чтобы понять. И рассмеяться. — Это вкусно, Малфой, ну же, не будь занудой, — Гермиона подскочила к нему и провела пальцем по его губе. Драко вовремя увернулся, обхватил руками её талию и усадил на поверхность вопреки её визгу. Там всё ещё были остатки шоколадного порошка, которые измазали шёлковые шорты. — Это одно из правил Малфоев? — хохотала Гермиона, забавляясь над ним. — Не есть сырое тесто? Оближи, на вкус как шоколад, — подначивала она его, пытаясь измазать парню лицо, но у него были слишком хорошие реакции. Гермиона закусила губу, затем съела остатки и опустила пальцы ниже лица, смотря Драко в глаза, и коснулась своей кожи чуть ниже ключиц. И она опять почувствовала этот повод: звон цепей между ними, когда его глаза сместились ниже — идеальная реакция. В зрачках был будто второй наконечник тесёмок, которые сплетали их воедино. Потому что Драко сразу сделал шаг вперёд, даже не успев задуматься, кажется. Гермиона вздохнула, прикрыв глаза, когда его язык послушно опустился на это место. Драко слизал с неё сладкую массу, делая тело там влажным, втянул в себя кожу, не останавливаясь на этом месте, а поднимаясь выше — к шее. Прикусывая любимые участки: они всегда оставались слегка красноватыми, даже спустя время. Драко притянул её к себе за талию, сжал, знакомо подстраивая тело девушки под своё. Гермиона сдалась и обвила его торс ногами. Малфой коснулся ладонью её шеи, зафиксировал голову девушки, прежде чем склонился к ней: целовать требовательно, надрывно, как будто каждый из их разговоров сейчас читался чётче всего. Гермиона ластилась к нему, пододвигаясь ближе, почти соскальзывая со столешницы в его руки. Драко касался её минимально, только губами втискивал в себя. Они даже сейчас умудрялись быть холодом и теплом — полными антиподами друг друга. Бретелька топа скользнула вниз. Гермиона услышала, как с громким стуком свалилась вниз миска. Она выдохнула, упёрлась затылком в подвесной шкаф и загнала ногти ему в шею. Драко медленно облизал кожу чуть выше груди и опустился ниже. В комнате запахло шоколадным бисквитом.

***

Это почувствовалось буквально мгновенно. Как в кости кто-то забил по гвоздю, вкрутил туда густой давящий домашний уют Мэнора. В этом была какая-то космическая честность — возможность полюбоваться переливами галактик в обмен на мертвецкий холод. Было в этом что-то всё-таки. В этой мертвенно-холодной красоте. Эльф забрал его куртку, и Драко заметил, что только в стенах дома он чувствовал сковывающую плечи прохладу даже в водолазке. Парень сделал вдох, идя за домовым, понимая, что лёгкие как будто постепенно наполнялись водой. Ему хотелось верить, что это чёртова мокрая зима — влажные хлопья снега, садящиеся на стены особняка так плотно, что умудрялись проникнуть внутрь, поэтому дышалось так тяжко. Но магия в нём отдавалась слегка заметной знакомой пульсацией, пожалуй, слишком заметной как для последствий мокрой зимы. Гниль, что прорастала в спорах дома, давала оплеуху, заставляя адаптироваться. Как палочка адаптировалась к тёмному волшебству постепенно, так Драко ощущал, как кости выворачивались в другую сторону, стараясь противостоять чему-то, что шло вразрез с законами природы. Он знал, кого увидит за дверью до того, как она начала открываться у него перед глазами, и на его лицо упал луч света. — Молодой хозяин прибыл, — пропищал эльф, ни разу не подняв голову. Драко пропустил вдох. Чёрт. Лучшее отрезвление, как чан ледяной воды на голову. Вдох, полный колющего, как химикаты, вещества. Осадок магии, который оставался даже на мебели, кажется, поэтому его мать сидела с такой ровной спиной, ничуть не касаясь столешницы. — Неужели, Драко, — протянул Волдеморт, поднимаясь, — мы не дождались тебя к рождественскому ужину. — Мой Лорд, — Драко слегка опустил голову. Он увидел, как за рукавом тёмной мантии Реддла показалось лицо Снейпа, сидящего рядом с его отцом. Блять. — К сожалению, было слишком много дел в старостате. Пришлось вынужденно задержаться в стенах школы ещё на день. Это место впрыскивало в его кровь лидокаин, заставляя любые проявления страха стынуть в венах, оставляя голос вот таким. Прохладным, приятным, как сама уверенность, чётким. В его связках было достаточно непринуждённости, чтобы не звучать виновато, и, наверное, Снейп оценит эту гнусную ложь, если его немое на проявление эмоций лицо не треснет под давлением возмущения. — Северус, неужели ты не мог отпустить своего крестника? — повернулся Волдеморт, вальяжно проведя рукой в воздухе. — Мне кажется, приём в Малфой Мэноре куда важнее школьных дел. — Драко связан обязательствами не только со мной, мой Лорд, — поднял голову Снейп, поправив воротник аккуратным движением руки. Даже не взглянув на крестника. — И я предположил, ввиду дальнейших планов, лучше не привлекать лишнее внимание поблажками. Типа той, когда Снейп не стал задавать вопросов, когда они пересеклись рождественским утром в коридоре, и Драко наврал, что собирался отбыть в Мэнор через пару часов. Врать всегда было сложнее, когда кто-то знал о лжи, но сейчас это скорее чувствовалось как зуд от скрытой усмешки. Как неудобно получилось. — Я действительно рассчитывал на его присутствие, — послышался голос Люциуса, который переплёлся со звонким звуком отодвинутого стула, когда отец поднялся, поправляя пиджак в районе груди. — Это было крайним проявлением неуважения к моей просьбе, и я хочу, чтоб вы были уверены, я обязательно займусь... — Ну, Люциус, думаю, у Драко и в мыслях не было проявлять неуважение ко мне. Правда, мальчик? — прохрипел Волдеморт, перебивая Люциуса и кладя трупно-зелёную руку на спину Малфоя-младшего. И кажется, это был не вопрос. — К тому же всё веселье начнётся только завтра. Нарцисса поднялась, знакомо вздёрнув уголки губ слегка вверх, как было прописано в книгах по этикету. Драко казалось, что в этих книгах уточнён даже угол подъёма этих уголков, потому что такая улыбка на лице его матери всегда выглядела идентично. Идентично жутко. — Хорошо, что ты приехал домой, — она подошла ближе и поцеловала его в щеку холодными, как волшебство в стенах Мэнора, губами. Рука матери легла на его руку, и голос так сильно пытался звучать непринуждённо, что ему хотелось передёрнуть плечом. — Ты сегодня сможешь отдохнуть от школьных хлопот, — она попыталась улыбнуться шире, но груз, сидящий внутри, как будто оттягивал аккуратно накрашенные точёные губы женщины. — Я сомневаюсь, что школа — это то место, от которого требуется отдых, — пафосно фыркнул Люциус. — Не с таким руководящим звеном. Тёмный Лорд знает: была бы моя воля, я бы отправил Драко учиться в Дурмстранг, — Люциус поднял ладони вверх, неотрывно следя за мягкими, змееподобными передвижениями Волдеморта вдоль стола. — Там гораздо больше уделяют внимание тёмным искусствам, и куда больший шанс вертеться в кругу последователей... — Это так, но экзамены важны для учёбы, — мягко перебила его Нарцисса, и её голос звучал достаточно легко, как для человека, который нервно дёрнул запястьем. Драко почувствовал движение на своём бицепсе. — То, что сейчас действительно важно, — повернулся Волдеморт, проговаривая всё нарочито медленно, чтобы слушатели едва не склонялись, пытаясь расслышать, — это направление собственных умений в правильное русло. И твой долг, Нарцисса, как матери, убедиться в том, что твой сын придерживается семейных ценностей. Драко казалось, что после этого разговора ему придётся выбросить эту водолазку — нити тканей навсегда окажутся повреждены в месте, где его обхватывала рука матери. — Можете не сомневаться в этом, мой Лорд, — ответила Нарцисса, умело улыбнувшись, и тут же отвернулась, посмотрев на Драко. И было действительно удивительно, как она оказалась той, кто первой умел прерывать разговор, когда дело доходило до Волдеморта. — Распорядиться, чтобы тебе подали завтрак? — Я провожу Драко, — оборвал её Люциус, кладя тяжёлую руку ему на плечо, и Малфой-младший сжал зубы. — С вашего позволения, милорд, — поклонился он, комкая одежду в районе живота. — Думаю, не будет лишним назначить мне с Драко встречу после полудня, — протянул Реддл, погладив свою палочку, полностью проигнорировав реплику Люциуса и подняв взгляд на парня. — Нужно проверить, не истончал ли его разум в школьной рутине. Что скажешь, Драко? — С удовольствием, — сдержанно ответил он и через секунду почувствовал, как ладонь Люциуса ощутимо надавила на трапециевидные мышцы. Отец едва не выволок его из гостиной. Драко дёрнул плечом, как только лужа света растаяла под ногами, скрытая тяжёлой дверью. — Я умею ходить, спасибо, отец, — огрызнулся он. — Не понимаю, неужели я неясно выразился в своём письме? — мягкое заискивание растворилось в морщинах Люциуса, придавая его резким чертам все оттенки ярости, пока рот цедил слова. — Или, возможно, профессор Снейп неясно дал тебе понять, что вчерашним вечером ты должен был... — Неужели я неясно объяснил, что не мог просто исчезнуть, имея значок старосты? — подчёркнуто уравновешенно ответил Драко, делая вид, что повторял очевидное. — Ты уже определись, отец, хочешь ли ты, чтоб я отличался в школе или нет, — хмыкнул он. Это было достаточно иронично. До сих пор эти разговоры ассоциировались у него с чем-то плоским, как нож для масла. Он всегда лежал рядом на блюдце во время этих бесед. Драко спускался на завтрак на летних каникулах, и разговор всегда начинался одинаково. Новости политики, чтобы проверить, достаточно ли внимательно он читал прессу, беседы о погоде, потому что так принято. Они всегда продолжались тем же. Мимолётными напоминаниями о его обязанностях, перечислением недовольств. Пока плоский нож для масла чиркал по свежему тосту в руках его отца. Драко хотелось воткнуть этот нож себе в горло, чтобы не спускаться на очередной подобный завтрак, и просто удивительно... разве сейчас он не идеально разбирался в политике, совершенно досконально помнил об обязанностях? Но это всё равно не спасало от раздражающего лязга ебаного ножа, который отражал раздражение Люциуса от своих металлических граней. — Попридержи язык, Драко, — по слогам ответил Малфой-старший, раздражённо дёрнув рукав пиджака, поправляя его по пути вглубь коридора по направлению к лестнице. — В этот раз ты остановишься в комнате на втором этаже. Она уже приготовлена, твои вещи ждут тебя там, — сказал он таким голосом, будто это было само собой разумеющееся — выделить ему гостевую комнату в собственном доме. — Что? — Драко повернулся, смотря на отца так, будто тот внезапно окончательно рехнулся. — На Рождество к нам пожаловала мадам Майора с Генрихом и дочерью Аделаидой, уверен, ты её помнишь, — всё так же непринуждённо продолжил Малфой-старший, продолжая идти вперёд. — Нарцисса говорила, ваша встреча осенью прошла прекрасно. Драко прищурился, разбирая на чёртовы молекулы услышанные предложения. — У меня в доме есть свои аппартаменты, благодарю, — это был самый ядовитый образец его вежливости. — Будет отлично, если вы с Аделаидой как можно быстрее привыкнете друг к другу. Насколько я слышал, она привезла тебе личный подарок и... Драко остановился, слыша, как ярость превращалась в маленькие крупицы, разбиваясь о его кости соляными кристаллами, подстёгивая грубость. Не он единственный здесь знал, как выводить из себя одним лишь тоном. Кажется, это было семейное, словно реликвия, передаваемая из поколения в поколение — талант расшатывать собеседника лишь колебаниями воздуха. — Я не собираюсь привыкать к Аделаиде и тем более жить с ней в одной комнате, — Драко посмотрел на Люциуса, отрезая каждое из слов в предложении, кажется, со звуком рвущейся по шву ткани. — Я сплю один. Люциус фыркнул и показательно продолжил свой путь. — Аделаида — великолепная партия для брака, мы с Генрихом всё решили, — отмахнулся мужчина, как от назойливой мухи, которая была лишь раздражающим фактором. Разве могли ставки упасть ещё ниже? Раньше Драко сравнивал свою жизнь с шахматной партией, с военным планом, где он был лишь плевком чернил, выполняющим свой долг. Теперь же это стало похоже на расходный материал, который просто нужно использовать вовремя, чтобы не вышел срок. — Ты закончишь учёбу в Хогвартсе, и вы поженитесь, — утвердительно произнёс Малфой-старший. — Это крайне благоприятно скажется на политических отношениях Германии и Англии, не говоря уже о лояльности Тёмного Лорда, которая сейчас должна стоять у тебя на первом месте. — Я думаю, у меня есть пути получить лояльность Лорда не через трусы какой-то девки, — процедил Драко, требуя от себя держать эмоции в узде. Это просто разговоры. Окончание Хогвартса — это время. Сейчас это не больше, чем сотрясание воздуха. Но сука, это сотрясание становилось настолько существенным, что он почти слышал треск собственного нутра, когда его пытались прогнуть. — Не смей мне перечить, — сузил глаза мужчина. — Мало твоего неуважения к нашей договорённости, ты собрался показывать характер? — понизил голос Люциус, делая шаг к сыну. — Школа тебя распоясала, не забывай, что я не один из твоих одноклассников. Имей в виду, сынок, что я найду способ, как приструнить твой нрав, — предупредительно ткнул Малфой ему в грудь пальцем. — Буду ждать с нетерпением, а пока, пожалуй, остановлюсь в своей комнате, — произнёс Драко нарочито спокойно, перекраивая ярость под ровный тон ровно до момента, пока его спина нахально не скрылась за углом и он не дёрнул ручку двери своей комнаты, хлопнув ей. Но проглоченные эмоции всегда выливались вспыхнувшей спичкой прямо у керосиновых подтёков, и это догнало его в считанные секунды. Как будто жизнь совсем скоро пришла брать плату за эту выходку. — Блять! — воскликнул он, сметая ладонью предметы на комоде, которые с лязгом рассыпались по полу. Какое же удачное сравнение к его жизни это было. Она тоже оказалась безумно дорогим месивом, расплескавшимся на грязном полу. Сука. Слизеринец прикрыл глаза, услышав характерный щелчок. Пошло оно всё нахуй. — Хозяин вернулся домой, — несмело произнесла Тинки, слегка поклонившись и замечая бардак на полу. — Виделись, — буркнул Драко, выдыхая. Ладно. Ладно. Нахуй это. Нахуй Люциуса с его идеями. Драко не заканчивает в этом году Хогвартс. Это был просто способ на него надавить, который раздражал не меньше, словно отец проверял его жилы на прочность, а Драко казалось, что с каждой секундой он костенел всё больше. — Она?.. — он остановил себя, увидев, как Тинки расширила взгляд, боязливо прижав к себе руки, и аж привстала на носочках от испуга. — Хозяину не стоит думать о Мисс дома, — еле слышно прошептал эльф. — Можно предоставить список того, чего мне не стоит? — ругнулся он, поворачиваясь в поисках салфетки и замечая, что косточка правой руки испачкалась в крем, находящийся в одной из банок. Ему нужно было переодеться. Мэнор не терпел слишком свободных брюк. — Хотя нет, пожалуй, список с разрешёнными вещами займёт куда меньше времени, — язвительно фыркнул он, вытирая кожу на руке. Если Тинки здесь, значит, Грейнджер в безопасности. Он приказал домовой перенести её в Хогсмид, проследить, чтобы она добралась. Драко казалось, кожа девушки состояла из клейстера — тонкие нити тянулись от него к ней, физически оттягивая его назад. Он, кажется, оставил кусок своей кожи прямо на ней, когда ему пришлось подняться на локте, уткнуться ей в волосы и начать поглаживать по руке активнее, чтобы она проснулась. — Эй, — пробормотала Грейнджер, нащупав его руку, которой Драко обхватил её вокруг талии. — С Рождеством, — прошептал он, смотря, как она забавно щурилась, зарываясь лицом в подушку, но потом всё же открыла глаза и улыбнулась. — С Рождеством, — Грейнджер притянула его ладонь к себе и поцеловала костяшки пальцев. Это было так странно — завидовать собственным костяшкам, которые она зацеловала, а затем прижала к щеке. — Пора просыпаться, — Драко всё ещё говорил приглушённо, убирая кудри у неё с лица. — Мне нужно быть в Мэноре в течение часа. Не хочу, чтоб они доёбывали Тинки. Он ненавидел, как это работало — Грейнджер сразу же напряглась, села на кровати, придерживая простынь. Какие-то слова точно имели в своём составе едкое химическое вещество, растворяя спокойствие в карих глазах, смешивая его с тревожным вставшим солнцем. Рассвет чувствовался как издевка. — Она... она может сказать?.. — Нет. Но лучше не допускать того, что они могут подумать, что она скрывает что-то по приказу, — нахмурился Драко. — Из этого будет сложно выпутаться, — парень выдохнул, соскользнул с кровати и призвал к себе брюки — домовая уже приготовила ему одежду, которая могла сойти для появления в Мэноре. —Тинки перенесёт тебя к... — Не надо, я могу добраться... — начала противиться она глухим голосом от нервозности, которая испачкала это утро. — Грейнджер, — Драко повернулся к ней, надевая часы на правую руку, — не заставляй меня нервничать ещё и из-за тебя. У неё ушла секунда на то, чтобы подползти к краю кровати и, взяв его за указательный палец, потянуть к себе обратно, заставив сесть. И Драко знал, что время на исходе, но в её глазах было так много страха, что едва ли он мог заставить себя не поддаться. — Это ведь ничего, да? — Гермиона облизала губы, положив руки ему на щеки. — Всего полторы недели. — Я постараюсь приехать обратно раньше, — Драко изо всех сил пытался стереть с её лица эту липкость боязни, но не то чтобы у него было, чем её успокоить. — Да, — резво кивнула Гермиона. — Тем лучше. Всё... всё будет в порядке, — сглотнула девушка, не переставая держать его лицо в ладонях. И убеждая себя в том, что всё в порядке. Даже получилось бы, наверное. Если бы не дрожь пальцев. — Ты должен знать, что я... — она приоткрыла рот, и это ударило его по солнечному сплетению. Не было такого чувства, как будто пропустил ступеньку вниз. Как будто оступился и упал в ангар. Нет, Грейнджер. Она смотрела на него, замерев, как будто челюсть заклинило, и Драко не двигался, как будто слышал последние отсчетные секунды тикающей бомбы. Вот-вот рванёт. Молчи. Блять. Нет, скажи. Едва ли могло быть хуже. — Я жду тебя, — выдохнула Гермиона, и лёгкое будто проткнули, впустив туда воздух. — Что бы там ни было, ты вернёшься и... я обниму тебя, ладно? — она успокаивала его так, как будто это он трясся, сидя в простыне. — Думай об этом. — Мне нельзя там думать о тебе, Грейнджер, — протянул Драко, повторяя кончиком пальца след на её щеке — это был точно отпечаток косточки на его запястье. — Тебе нельзя там быть ни в каком виде, — даже мысленно. Она моргнула и опустилась вниз, чиркнув носом по его груди. Драко прикрыл глаза, чувствуя, как её губы захватили часть кожи левее, посасывая, захватывая языком, не отпуская. Грейнджер облизала налившееся красным место, выпрямилась и дотронулась до него ладошкой. — Думаю, в каком-то всё же можно, — тихо произнесла она, глянув на него. Малфой обернулся, ища глазами дорожную сумку. Он хотел надеть свитер, в котором был вчера. — Где мои вещи? — раздражённо потребовал ответа Драко. — Они в гостевой комнате на втором этаже, — несмело произнесла Тинки, как будто знала, чем это закончится. И безусловно, она не ошибалась. — Принеси мне их, в чём дело? — раздражение заполняло его тело, засоряя частицами кровеносную систему. Он не мог это объяснить иначе, потому что у него было ощущение, будто это чувство давило хуже тёмной магии, витающей в воздухе. — Старший хозяин запретил Тинки, —пропищала она, опустив уши. Сука. Они просто сговорились, чтобы его довести. — У тебя один хозяин! — выругался Драко, развернувшись. — Блять, это просто... Если бы он повернулся и увидел, что под его подошвами горел пол, напитываясь злостью, то ничуть бы не удивился. Он слишком отвык от этих бесов, которые поджидали его в переплетении мышечных тканей, только и норовя вырвать момент в свою власть. Кажется, ему слишком привычно стало это ощущение: когда между спокойствием и верой в то, что есть только сегодня, было максимум пара этажей школы. Минимум — его футболка. Эта комната была бело-красной: пошлой, странной, слишком нарочитой, как какая-то слишком дорогая отделка дешёвого отельчика. Или ему так казалось из-за витавших в воздухе духов, которые явно были напшиканы специально, словно мужчин привлекал с ног сбивающий запах женских отдушек. Драко слышал звук воды в ванной и бросил взгляд на свою сумку в углу комнаты. Он сделал шаг к ней за миг до того, как дверь открылась, показав большую пенную ванну за силуэтом девушки, стоящей в проходе, завернутой в полотенце. — Привет, красавчик, — томно протянула Аделаида, и ему захотелось закатить глаза. Блять, если он только что думал, что цвета этой комнаты — это дёшево... — Я слышала, ты устал с дороги. Медные волосы лежали поверх голых плеч. Аделаида придерживала рукой полотенце, смотря на него. — Не настолько, чтоб не подняться на этаж выше, — всё-таки закатил глаза Драко, поднимая ремень сумки и забрасывая её на плечо. — Я приготовила тебе ванну, — Аделаида скользнула ступней по икре другой ноги, и он увидел розоватый отлив от пены, которая из-за льющейся воды становилась более пышной. Он что, действительно был похож на того, кто любит такую хуйню? — Предпочитаю душ, — безразлично бросил Драко, двинувшись вперёд, но Аделаида проворно загородила ему путь и заглянула в глаза. — Но разве в твоём душе есть это? — протянула девушка и потянула за узелок на груди. Полотенце свернулось змейкой у её ног, скользнув по стройному телу. Малфой опустил взгляд на обнажённые изгибы девушки, поднял взгляд обратно на её лицо, светившееся довольной ухмылкой. Мило. — Отойди от двери, Аделаида, — выдохнул Драко, впервые почувствовав, что действительно пиздец как устал. Даже на раздражение сил не осталось — оно выжгло себя само. — Перестань быть таким брюзгой, Драко, — улыбнулась она, как будто подпиталась от его взгляда на своё тело. — Ни за что не поверю, что тебе не нравится, — Аделаида подняла руку, коснулась пальцами ткани его водолазки, но едва-едва, даже не надавливая на кожу. На её ладонях хрустели остатки пены. — Ты не поклонник напористости? Если хочешь, я буду послушной, — моргнула она, потянувшись к нему с призывной улыбкой. Она понятия не имела, как близко к правде была. Воспоминания знакомо дёрнули за известные ниточки, разгоняя кровь. Как рывок за секунду до касания снитча. У неё наверняка остались следы от плетения веревки на запястьях. Потому что ему хотелось, чтобы они остались. Малфой ступил ближе к девушке, заметив, как она послушно прижалась голыми лопатками к выступающей части на стене, прикусив губу. Аделаида выглядела так, будто нащупала его слабость. И, возможно, так оно и было. — Да, мне нравится, когда ведут себя послушно, — Драко понизил голос, опустив руку на стену в районе её плеча. — Я это умею, — Аделаида моргнула, так талантливо отыгрывая невинность. Покорность. Слабость. Но его слабость аппарировала, оставив после себя только пустые руки, пахнущие любимым рождественским десертом её матери. — Тогда съебись с прохода, — процедил он и дёрнул на себя дверь, заставив Майору отскочить, и даже не обернулся, поднимаясь на свой этаж. Драко злостно чиркнул ладонью по плечу, убирая оттуда капли воды, которые были скорее фантомными, даже не чувствовались — там не осталось реального прикосновения, но его всё равно передергивало. — Я запрещаю тебе куда-либо переносить мои вещи, даже если так скажет отец, — гаркнул Драко, вернувшись в комнату и бросив сумку перед эльфом. — Тинки очень жаль, — произнесла она. Он обязательно потом извинится перед ней. Потом. Когда его всё перестанет так дьявольски раздражать. — Тинки принесла хозяину поздний завтрак. Драко глянул на кровать, где на низком столике стоял поднос с несколькими тарелками. — Я не голоден. — Хозяин должен посмотреть, — дребезжащим тоном настояла домовая. Он бросил на неё взгляд, а затем подошёл к столику и увидел белоснежный дорогой пергамент, свернутый вдвое, лежащий возле тарелки с омлетом. Даже рельеф бумаги был приятен под отпечатками — вот что значило богатство. Все эти детали типа толстого хрустящего пергамента, идеально свежей зелени на утренней яичнице, удавка на шее от ожиданий. Каждый из этих блестящих атрибутов. Записка, набросанная между делом, но выглядящая всё равно идеально — почерк его отца. Тренировка с Волдемортом на семь. Блеск. — И миссис Малфой зовёт вас помочь ей с цветами, — добавила Тинки, и Драко опустил пергамент вниз, чтобы переглянуться с домовой. Волдеморт отбыл из Мэнора — очевидно. Они с матерью не занимались цветами с позапрошлого лета. — Через час. — Передай ей, что я приду, — уже спокойней ответил Драко и бросил письмо отца на остывающий завтрак. Добро пожаловать домой, блять.

***

Драко прислонился к стенке теплицы, наблюдая за тем, как Нарцисса перебирала тонкие стебли сочных жёлтых роз, отрывая от них едва тронутые оранжевыми каплями листья. Ему не слишком нравились эти цветы, гораздо красивее были те, что окрасом напоминали закат — смесь насыщенных оранжевых красок с пурпурными переливами. Но Драко помнил, что это летний сорт. — Ты же никогда не начинала заниматься цветами в декабре, — произнёс Малфой, зная, что мама понимала, что он здесь, пусть и не поднимала глаз. — Всё в жизни нуждается в переменах, — улыбнулась она, палочкой поднимая волосы вверх, и Драко был уверен, что этому женскому волшебству нужно учиться, потому что руна выглядела небрежно в движении её кисти, но в итоге собранные волосы стали похожи на отработанную несколько раз причёску. — Тебя перестали устраивать наши садовые эльфы? — усмехнулся он, подходя ближе к рабочей поверхности, усеянной оборванными цветами, которые исчезли со взмахом палочки матери. — Этот вид роз крайне прихотлив. Перед ним приземлилось несколько горшков странных кустарных роз с бордовым оттенком, лепестки которых были похожи на оборванную бумагу — объемные и необычные. — Говорят, этим видом роз проще всего впечатлить женщину. Им нравятся мужские руки, — подмигнула Нарцисса сыну и бросила ему перчатки. Малфой хмыкнул, надел перчатки и подвинул к себе горшок, пытаясь вспомнить все пункты последовательности. Судя по пустым горшкам побольше, они станут пересаживать куст. И он мог бы быть куда более успешен в Травологии, на самом деле, учитывая его познания. Если бы хотел. — Как школа? — спросила женщина, разделяя свой вопрос на две части лязгом прошедшихся по поверхности металлических ножниц. Драко дотянулся до небольшой лопатки, подкопал землю по краям, чтобы не повредить корни. — Было бы лучше, если бы Министерство не отправило в Хогвартс Инквизитора, который считает день пущенным насмарку, если не заставит кого-то что-то утверждать или за что-то отчитываться, — цокнул языком Драко, не отрывая взгляда от надрезов на затвердевшей земле. — Она конченая на всю голову. — Драко, — возмущённо оборвала его Нарцисса, стрельнув взглядом в сына. — Она — леди. — О, она — нет, я тебя уверяю, — фыркнул он и перевёл на маму скептический взгляд. — Амбридж держит у себя перо, которое вырезает на руках у студентов слова собственной кровью, — парень взмахнул палочкой, распределяя прозрачную плёнку по столу, и вытащил вместе с землёй куст, который практически идеально повторял форму горшка. — Что? — опешив, посмотрела на него Нарцисса. — Это к слову о лестных комментариях отца о ней в Пророке. Женщина сжала губы, а затем перевела взгляд на цветы перед ней и выдержала небольшую паузу, чтобы сгладить яд, исходивший от его фразы. — Ты знаешь, Тёмному Лорду нужна власть в Министерстве, — ответила она, пожалуй, слишком резко обрабатывая цветы. — И Фадж — не та власть, которая ему нужна, — Нарцисса отошла к ближайшей полке, взяла крафтовый пакет с белым порошком — удобрением, созданным эльфами, чтобы цветы лучше удерживали влагу. — Фадж вообще не власть, — прыснул парень. — Что он вообще делает? Носится с новостями о подростке, пытаясь выставить его идиотом? Сколько ему вообще лет? Его раздражение вспыхивало, как заряд, когда он начинал думать о Фадже. Драко понимал, что картина всегда выглядела кристально чистой, если видеть её без огрехов. Очень сложно понять, как можно сомневаться в возвращении Волдеморта, чувствуя его костлявую ладонь на лопатках. Но всё дело было в страхе признаться в том, что твой худший из кошмаров осуществился. И это была такая слабость, что от мыслей об этом захотелось вытереть руки. — Ты знаешь, что Поттер — не просто подросток, — уравновешенным тоном ответила Нарцисса. — Он расшатывает его авторитет, а это важно для Волдеморта. Не менее важно, чем свои люди в Министерстве. — Авторитет Дамблдора расшатать будет потруднее. Пара гнилых статеек не помогут, — хотя иногда Драко казалось, что люди действительно настолько глупы, учитывая, что он видел реакции на эти плоские шуточки по поводу невменяемого состояния Поттера. — Его сажать прямо туда? — кивнул Малфой головой на новый горшок, гораздо просторнее предыдущего. — Нет, неужели ты не помнишь? — спросила Нарцисса мягко. Она подошла ближе и призвала к себе кувшин с мутной жидкостью внутри, что была похожа на воду из грязного пруда, и налила немного внутрь. — Нужно пропитать землю раствором, чтоб было легче её распушить, — объяснила Нарцисса, и парень кивнул, забирая кувшин из руки матери. — Ещё новости из школы? Старостат? — Старостат доставляет куда меньше хлопот, чем я рассчитывал, — вербально отмахнулся Драко, копая лопаткой землю, которая после раствора действительно стала распадаться на глазах. — Одна из главных префектов берёт всю работу на себя, она обожает все эти списки, — закатил глаза Малфой. Он ведь мог так ответить? Наверное, да. Это было похоже на него. — Но тебе всё же пришлось остаться на Рождество, — хмыкнула Нарцисса, не отрываясь от стеблей. — Организационные моменты, не так уж важно, — ускользнул Драко, насыпая дополнительное количество земли сверху, чтобы спрятать корни. — Аделаида была расстроена после вашей встречи осенью. Мне показалось, ты должен быть рад её видеть. Драко посмотрел на маму, которая повернулась к нему спиной. Она стукала стеклянными флаконами друг о друга, что были бы похожи на парфюм, если бы не странного цвета жидкость внутри, которая предназначалась для обработки кончиков стеблей и добавления нескольких капель в воду: кажется, сегодня в одной из гостиных будет стоять новый букет. — С чего бы? — фыркнул Драко. — Она поделилась со мной... некоторыми моментами, — деликатно надавила женщина, формируя пучок из цветов. — Так что, я полагала, вы сблизились за каникулы. Ему показалось, у него лопнут сосуды от закатанных глаз. Блять. Он уже представлял, как ловко Аделаида прячет намёки на их быстрый трах летом, чтобы рассказать Нарциссе то, насколько они близки. Мерзость. — Мама, пожалуйста, она просто хочет за меня замуж, — скривился Драко. — Нет. Она хочет замуж за Малфоя, — сделал он акцент, выразительно посмотрев на мать. — Так что я бы на твоём месте напрягся, она очень нравится папе. Нарцисса сжала губы, посмотрев на сына с укором. — Ты не ведёшь себя как джентльмен. — Я не трону её больше, — Драко прощупал пальцами землю, как когда-то учила мама, не замечая затянувшейся паузы между ними. Нарцисса вновь заговорила: — Жаль, что нам не удалось поговорить во время моего визита. Ты казался очень раздражённым, — её голос оставался спокойным, но она продолжала смотреть на свои руки, обрабатывающие цветы. — Ты позвала за наш стол Уизли, — язвительно напомнил он ей. — Они были опечалены рассадкой, мне показалось это вежливым, учитывая, что наши места были свободны, — Нарцисса слегка приподняла брови в фальшивом удивлении, как будто действительно не понимала, о чём он говорил. Ему было легко представить, в какие фразы была облачена «печаль» гриффиндорок, если говорила Уизли. Как-то на тренировке Драко казалось, что даже Ургхарт охуел бы от количества мата в речи, когда Джиневру задел битой её собственный брат. — К тому же вторая девушка, твоя однокурсница, ты... — Я не дружу с грязнокровками, — отрезал Драко, поставив первый горшок на полку и отвернувшись от Нарциссы. Даже не соврал. Почти. Он не стал бы дружить с Грейнджер. Их общение не имело шансов начаться с приветствия. Даже если бы не её кровь, это всё равно была бы насмешка. Этот затянутый под горло галстук, списки в руках и постоянное желание помочь всем вокруг. Их приветствие было бы колючим, заставившим её прищуриться, покраснеть, потупить взгляд. Они в жизни бы не смогли дружить. Нарцисса отступила, трансгрессируя к себе большую хрустальную вазу, которая должна была оставить тонкие длинные ножки жёлтых роз видимыми. — Завтра в Мэноре ожидается приём, у Тёмного Лорда есть какие-то планы, — начала она отстранённо, как будто устав от предыдущей темы. — Я заказала у леди Пат наряды для тебя и Аделаиды. Надеюсь, ты не слишком вырос в плечах, я использовала твои старые мерки. У мисс Майора идеальная фигура, с этим не должно возникнуть.. — она как будто между прочим пробежалась взглядом по его торсу, игнорируя уставившийся на неё серый взгляд. — Я не хочу идти ни на какой приём с чёртовой Аделаидой, — процедил Драко сквозь зубы, начиная закипать только от её имени. — Вы уже вписаны в список присутствующих как пара, поэтому... — В список, который составляла ты? — злостно прервал её Драко, смотря на то, как она продолжала укладывать розы в вазу, ведя себя точно как отец. — Да что с тобой не так? — взбесился он, сдернув с рук перчатки. — Тебя бесила Аделаида. — Я такого не говорила, — напряжённо ответила Нарцисса. — А тебе и не нужно говорить, — прищурился Драко, вспоминая микрореакции, которые никогда не могли быть распознаны кем-то другим, но он с детства различал тот самый вид улыбки на её лице. Нарцисса медленно отодвинула от себя вазу, прикрыв глаза на секунду. — Драко, — выдохнула мама, — Аделаида — прекрасная девушка, и, если я не ошибаюсь, ты всегда выступал за рациональность. Брак с поклонниками политики Тёмного Лорда был бы приоритетным для... — У меня изменились приоритеты, — ощетинился он, сжав зубы. Это было больнее, чем с Люциусом. Куда больнее. Поэтому вызывало такую агрессию, как будто Нарцисса оказалась предательницей. Он чувствовал внутри себя заряженное на несколько сотен ватт полотно, как искусственная материя: попробуй прикоснись — убьёт нахуй. И кто бы знал, каких сил ему стоило это показное спокойствие. — Насколько сильно? — задала Нарцисса вопрос, сосредоточив зрачки на стекле теплицы. — Достаточно, чтобы понимать, что я не собираюсь вступать в брак сейчас, — он был за чёртов шаг, чтобы не выйти отсюда, хлопнув дверью. — Драко, — Нарцисса сглотнула, и парень поднял взгляд, услышав, как дрожал её голос, — ты ведь понимаешь, что это невозможно? Твои изменившиеся приоритеты... — она повернулась к нему и, кажется, впервые за весь разговор посмотрела прямо в глаза. Точно впервые, иначе как объяснить то, что он только сейчас заметил расплескавшийся по склере ужас, который даже небесно-голубой цвет глаз сделал мутным. — Они приведут тебя к гибели. — Что? — растерянно нахмурился Малфой, все еще догоняя сознанием слова матери, пытаясь понять, что он сказал настолько неожиданное, чтобы это так выбило её из колеи. Нарцисса могла сморщить нос от чересчур перчёных выражений или отчитать его за что-то, но не было шансов, чтобы она не могла предугадать его реакции. — Чем ты думал, когда?.. — ей кажется, не хватало воздуха. Нарцисса покачала головой, приподнимая брови. Такое чувство, что до сих пор не верила в то, что вертелось у неё в голове. — Если бы летом кто-то отследил твои перемещения, которые привели бы к дому этой девушки... Салазар, ты понимаешь, в какой ты опасности? В какой она опасности? — Нарцисса вновь подняла на него голову. Маятник, который запускал в его голове мысли, двигался с черепашьей скоростью, постепенно складывая каждый из пазлов. Теплица за миг стала просто ледяной, мороз словно обдал ему гортань, каждая из мыслей в голове встала колом от отрезвляющего холода. — Как ты?.. — Драко даже не слышал свой голос, когда отступил на шаг назад. Чисто инстинктивно. Инстинкты говорили бежать от опасности, хотя он обычно хер клал на инстинкты, судя по всему. Но сейчас это ощущалось как удар. Прямо по челюсти — размашистый и хрустящий. — Послушай, сынок, — Нарцисса сделала несколько шагов вперёд, — мисс Грейнджер очень милая девушка. Наверное, я даже могу понять, почему так произошло, но... ты понятия не имеешь, во что ввязался, — Нарцисса говорила быстро, как будто это сидело в ней слишком долго, чтобы держать внутри ещё хотя бы пару секунд, как ядовитое вещество. О, Драко знал этот ад. Но от понимания легче не становилось, потому что маятник лишь набирал обороты, донося до него полную степень осознания. — Ты залезла ей в голову?.. — запнулся он, не веря. — Едва ли это можно было так назвать, мне кажется, твой образ читается у неё в голове, даже если просто стоять слишком близко. Драко порой забывал, насколько расчётливо-циничной могла быть его мать, когда дело доходило до слишком ценных для неё вещей. Она придерживалась правил вежливости, этикета, пристойностей, но ровно до того момента, когда ставки не становились слишком значимыми для неё лично. Нарцисса всё ещё была слизеринкой до мозга костей. — В какой чёртовой вселенной это вообще служит отговоркой, мать твою?! — вспыхнул Драко, ненавидя узнавать себя в таких вещах. Но сейчас было плевать. Это было просто... просто, сука, немыслимо. — Драко, — Нарцисса спокойно произнесла его имя, коснулась кончиками пальцев висков. — Ты не понимаешь. Сегодня Тёмный Лорд будет испытывать тебя — ему нужно проверить твои границы. Для чего-то, — она сглотнула, пытаясь вновь заставить голос звучать ровно. — Я не слышу всего, но слышу что-то. Он затаился не просто так: у него есть план и ты — часть этого плана, — она вновь перевела на него разбитый взгляд, который так раздражающе стирал в нём большую часть злости. Драко это бесило: понимать, насколько он подвержен кому-то, кто значил так сильно много. Поэтому это не было окрыляющим чувством, а зависимостью. Как что-то настолько вредоносное, что способно изменить твою ДНК. — Если он увидит в твоей голове хотя бы намёк... — Я один из лучших окклюментов, которых ты когда-либо встречала, — Драко всё ещё резко звучал и глубоко дышал. Розы в декабре. Ну конечно. Их здесь просто не могли подслушать. Он ненавидел чувствовать себя идиотом. — Да, Драко, но тебе восемнадцать, — нетерпеливо ответила Нарцисса. — Я знаю, какой ты способный волшебник, но также я знаю, что твои умения просто не могут быть отточены так же мастерски, как его, — она отошла и прислонилась спиной к напротив стоящему столу. — Это был ты? — с лёгким страхом спросила Нарцисса, поднимая глаза на сына. — Кто освободил её и Поттера? — прошло около тридцати секунд. Это было слишком красноречивое молчание. — Мерлин... — Нарцисса закрыла рукой рот, стараясь справиться. Одно дело — догадываться, другое — столкнуться со всем, что тебе казалось худшим, наяву. Как поджечь себя заживо. — Мама... — выдохнул Драко, но она покачала головой, смотря куда-то в пустоту. — Ты должен научиться скрывать свой разум на гораздо более сложных уровнях, — начала Нарцисса с холодной расчётливостью. — Не просто закрываться, выстраивать стены. Тебе нужно скрывать даже эти стены, создавая видимость открытого сознания. Это куда тяжелее, даже мне такой вид окклюменции даётся с трудом. Но твоя тётка... она умеет делать это безупречно. — Белла?.. — спросил Драко, не припоминая других сестёр у матери, которые бы владели магией разума так же хорошо. Но также он не мог припомнить тех, которые вписывались бы в эти критерии и не были бы заточены в Азкабане. — Но даже если всё получится... — проговорила Нарцисса, как будто сама себе, и подняла голову, — Драко, ты не можешь так рисковать. Собой. Этой девочкой, — она подошла к нему ближе. — Я прошу тебя, будь послушным. Это то, что должен видеть Волдеморт — твоё неотличие, — понизила она голос, всматриваясь в его лицо. Стараясь увидеть там отголоски собственного прошлого сына, знакомого ей. Драко сам пытался в своих чертах найти того, кого знал семнадцать лет. Но что-то другое просто вытеснило его из собственных костей, заставив полностью сдаться этому чему-то. — Ты пойдёшь на мероприятие с Аделаидой, будешь делать, что тебе скажут, будешь вежлив и сдержан. Если ты хоть где-то оступишься... — уголок её рта дёрнулся, и она приподняла брови, фыркнув. — Боже, что я за мать, которая не заметила этого перед собственным носом... — Мам, пожалуйста, — прервал её Драко. Это было последнее, в чем она была виновата. Хоть кто-то из них. Драко хотелось бы найти виноватого, больше всего на свете хотелось бы, на самом деле. Потому что так было проще. Его гнилая тёмная душа делала это в первую очередь — искала виноватого в ней. Но она слишком часто плакала, прижимая руку к груди, словно там торчал какой-то осколок, чтобы суметь обвинить её. Грейнджер меньше всего выиграла, вляпавшись в эту встряску. — Я не планировал этого. — Что ты думал делать? — спросила Нарцисса, глядя на сына с сожалением. — Она... она член Ордена? — Скоро станет в любом случае, — буркнул Драко неизбежное. Не было никакого смысла прятать это — хуже стать просто не могло. — Я не знаю, я... — он отвёл глаза и посмотрел на стол, измазанный в разведённой раствором грязи. — Я не хотел этого. Поступать так с семьёй. С ней. Не хотел в это вляпываться. Но в прошлом году она просто... случилась. Он не смог подобрать более подходящего слова. — Как выигрыш в лотерею? — Как стихийное бедствие, — Драко посмотрел на мать. И не было сравнения точнее. Как тайфун. Что-то вроде сильнейшего цунами. О нём ещё писали в Пророке, поместив колдо, которое сделало рекордные продажи: огромная волна снесла собой полгорода где-то в Азии за мгновение ока. Грейнджер появилась в его жизни, снеся абсолютно всё. Его ценности крошились в щепки, как многоэтажки на фотографии, будто были высечены не из плоти, крови, идеалов его детства, а из щепок — пластмассок, которые могло разрушить всё, что угодно. Её эта ямочка стала за миг дороже, чем семейное древо, и это было дико. До ужаса страшно. Как чёртово стихийное бедствие. — Котёнок, если Тёмный Лорд что-то заподозрит... просто заподозрит, он уничтожит тебя, — голос Нарциссы дрожал, как и ладонь, которой она коснулась его лица. Просто поразительно. Сегодня утром он уже чувствовал эту дрожь страха на своей щеке. Ему казалось, даже их отпечатки почти идентичны. — Это его самый большой страх, он ни перед чем не остановится. Если с тобой что-то случится... я этого не переживу, — слеза сорвалась с обведённых косметикой ресниц и упала на щеку Нарциссе. — Умоляю тебя, Драко, не будь себе врагом, — проговорила она, стараясь не заплакать, пока он чувствовал, как дрожь в её пальцах становилась всё больше. Если это была любовь — его особенный вид, то какого чёрта она всех их заставляла чувствовать себя так: как растянутый миг сдерживаемой истерики. Драко выдохнул, потому что понимание чего-то приходило, как беда, всегда неожиданно: иногда стихийные бедствия означали не только красивые метафоры. Они действительно означали разруху.