COPSAR-13

— Грёбанные животные. Шиён не могла поверить, что прямо перед ней стояла Минджи — запыхавшаяся, но более чем просто целая и невредимая. У неё на лице играла такая довольная ухмылка, что на контрасте с произошедшими только что событиями подобные эмоции казались Шиён… ненормальными. — Нет чтобы выйти и сразу сделать всё, — продолжала ворчать Минджи, поднимая еле соображающую Юхён на ноги. — Им надо зарыться в темноте, как крысам, и сидеть до последнего. Ну что, драгарен, как делишки? Юхён едва слышно прокряхтела, сплюнув кровь изо рта: — Норм. Шиён не чувствовала бедро, но шок её достигал таких масштабов, что игнорировать жуткую боль казалось самым простым делом на свете. Минджи сняла с себя маску и наклонилась к ногам — Шиён заметила, как гаснут синие огни ускорителей. — Как ты нашла нас? — едва прохрипела она, не веря своим глазам и ушам. Минджи включила фонарь и посветила им в пол: — Да вот по нему. Шиён обернулась. Прямо под их ногами лежал огромный трэптон — чудовище, среднее между анималом и человеком — и Шиён чуть не отскочила от ужаса. Его широченная спина была насквозь пробита выстрелом и кровоточила какой-то серой жижей, а скорченная и изрезанная морда вызывала такой силы отвращение, что Шиён чуть не стошнило. Огромные лапы этого громилы, рост которого достигал пяти метров, распластались прямо вокруг них. Шиён увидела и длинные, как крюки, ногти, за которые он и подцепил их. Из его пасти, полной мелких, острых зубов, шла чёрная пена, которая мешалась со ржавой водой вокруг. Шиён мгновенно одёрнула руку Минджи, чтобы та перестала светить на него, но из-за этого она увидела… кучу мертвых тел. Стервятники заполоняли всё центральное пространство широкого коридора, увешанные стальными масками и бронежилетами. Их рваные одежды были залиты кровью всех возможных оттенков. Большинство были людьми, но нельзя было сказать этого наверняка из-за одежды, закрывающей практически всё тело. Шиён невольно глянула на мертвого трэптона и спешно отвернулась. — Каков пиздец… — Такое дерьмище трудно не заметить, — констатировала Минджи. — Самые мерзкие создания в этом мире, я считаю. Хуже этих гибридов ничего нельзя придумать. Зато приметные. — Они… Стервятники следили за нами? Минджи истерично усмехнулась: — Ох, что ты! Конечно, следили, — проговорила она. — Мне кажется, нас заметили ещё на подходе к виллэ. Нам крупно повезло, что генератор сломался, и я осталась там. Боюсь представить, что бы с нами было, если бы не эта грёбанная случайность. Юхён упала на колени. Она начала кашлять и задыхаться вновь, и Шиён с Минджи тут же обратили на неё внимание, прекращая свой разговор. — Н-нам… — просипела она, едва выговаривая буквы. — Надо… уходить. Они вернутся… — Не вернутся, — с твердой уверенностью заметила Минджи. Юхён подняла голову, обращаясь к ней вновь: — Они вернутся. — Нет. — Блять, я же говорю, что вернутся. — Не вернутся, — встала в позу Минджи. — Я разогнала их. Готова поспорить, они сейчас думают, что нас тут больше сотни. Это всегда срабатывало. — Срабатывало где? В твоей фантазии? — Срабатывало в HALA, сработает и тут. Не лезь в это, тут я понимаю больше тебя. Юхён фыркнула, и Шиён даже на секунду показалось, что она посмеялась. Но вместо смеха из неё вырвался только кашель и капли крови. — Думай т-так, если хочешь, — только и выдавила из себя Юхён. И больше ничего не сказала. — В любом случае, нам лучше смыться отсюда как можно дальше, — подытожила Шиён. — Надо забрать Юбин. И вещи. — Кстати, где она? — спросила Минджи. — Её отрубило от луча. Она в одном из магазинов с симуляторами. — О, развлекается с девочками? — навеселе поинтересовалась Минджи. — Н-нет, — Шиён закашлялась. Игривый тон Минджи пугал её ни на шутку. — Лежит в отрубе. Минджи ничего более не ответила, но улыбаться не перестала — свечение от маски делало улыбку на её лице еще более жуткой, чем она могла бы быть при свете дня. Шиён затянула повязку так туго, как могла. Кровь продолжала идти, но уже не хлестала так сильно, как до этого. Она опасалась худшего. Минджи подхватила Юхён и пошла в сторону, которую ей указала Шиён. Сама же Шиён тащилась сзади, едва перебирая ногами. Боль простреливала всё тело во время каждого нового шага, и Шиён стиснула зубы, чтобы не застонать. Юбин за время их отсутствия успела прийти в себя, но соображала ещё медленно, однако ей хватило ума оставаться на своем месте и не высовываться. — Что за адские крики я слышала только что? — пробормотала Юбин, как только они вошли в магазин с симуляторами. — Вас там как будто на кусочки резали. — Так и было, — пробормотала Минджи, усаживая Юхён прямо на потрепанный манекен. Минджи достала сумку с лекарствами. — Ты всё веселье пропустила, — прошептала Юхён укоризненно и зашипела, когда Минджи начала обрабатывать её израненное, окровавленное лицо. Огромная, едва успевшая затянуться рана на лбу снова открылась, и кровь хлестала оттуда, как из ведра, заливая всё лицо. Юхён периодически сплёвывала попадающую в рот жижу прямо себе под ноги. — Почему ты не дала мне вырубить генератор? — сказала Шиён. Юбин в удивлении вскинула бровь: — Ты бы не успела дойти до него. — Я бы успела. — Ты бы не успела, — повторила Юбин настойчивым тоном ещё раз. При виде её уверенных и пустых глаз Шиён захотелось разорвать зрительный контакт, но она устояла. — Если бы я не схватила тебя, мы бы сейчас не разговаривали. Нас выкинуло с одним работающим проектором — с моим. Представь, что с тобой было бы, если бы я не успела схватить тебя и прикрыть своей работающей голограммой. — Я бы успела, — продолжила спорить Шиён. — Но всё равно… спасибо. Юбин повернулась к ней, слегка улыбнувшись. Всё её лицо было в мелких ссадинах, и кровь на разбитой брови уже высохла, образуя красную дорожку на её левой щеке. Когда Минджи закончила с лицом Юхён, они тут же отправились на платформу, чтобы забрать оставленные вещи. Шиён присела в нескольких метрах от Юбин на полуразвалившуюся и покрытую пылью стойку кассы и начала качать ногами, изредка задевая металл пятками. — Ты знала? — проговорила она в тишину. Юбин обернулась на неё, зажмурив глаза: — О чём? — Про Юхён, — уточнила Шиён. — Что она стервятник? Юбин вздохнула: — Только не бесись, пожалуйста. — Я не буду, — заверила её Шиён. — Так ты знала? — Бывший стервятник, если быть точнее, — начала отвечать Юбин. Она сидела на единственном сухом участке пола, оперевшись спиной на стену. — Да, я знала. — Почему ничего не сказала? — А зачем? Шиён поджала губы. У неё невыносимо болела голова и нога, поэтому никаких сил на споры и возмущения не оставалось. Она чувствовала себя просто безумно уставшей — столько всего произошло за последние несколько часов, что проведенный с Борой день казался далекой и почти забытой сказкой. Её клонило в сон, и голова то и дело заваливалась набок, но она старалась держаться в сознании из последних сил. Единственным выходом было продолжать разговаривать. — Ты не расскажешь мне про Гахён? — попробовала она ещё раз. Юбин не выглядела так, словно была готова сопротивляться, но и не было никакой гарантии, что она вот так возьмёт и выложит все карты на стол. — Тут практически нечего рассказывать, — с зевком ответила та. — Мне больше интересно, как узнала про неё ты. Шиён слегка фыркнула: — Сначала ты. Юбин устало усмехнулась, отвернувшись к стене. — Возможно, я могла бы рассказать тебе больше, в зависимости от того, сколько ты уже знаешь, — пробормотала она. Шиён отрицательно покачала головой. — Ну ладно. Она тоже была стервятником. Я удивлена, что ты не слышала про неё. — Она из HALA? Юбин секунду помедлила, но затем продолжила: — Нет. Я, честно говоря, знаю только то, что они в какой-то момент начали работать вместе и сметали всё на своём пути. В какой-то момент её голос начал сходить на нет, и Шиён так и не поняла — Юбин шептала от усталости или… Потому что боялась, что их услышит Юхён. — Я так понимаю, закончилось всё весьма плачевно, — констатировала Шиён. Она посмотрела на насквозь сырую стену перед собой — та была испещрена сотнями маленьких дыр, словно её расстреляли из бластера или чего-то вроде него. Дырки от пуль были чёрными и с осыпавшимся покрытием по бокам. Слабый свет от фонаря освещал помещение. Вытянутые, ломанные тени от симуляторов и манекенов вызывали легкую дрожь, но Шиён была слишком уставшей, чтобы обращать на них внимание. — Весьма и весьма, стоит сказать, — продолжила Юбин спустя минуту молчания. — Юхён осталась одна. И я вышла на неё в Форт-Коллинсе. До сих пор не понимаю, что она там забыла… — задумчиво произнесла Юбин. — Но факт остаётся фактом — мне нужно было как можно быстрее и безопаснее смыться оттуда, а ей нужен был человек, с которым она может это провернуть, и какая-никакая материальная поддержка. — Как жаль, что это не помогло вам за чертой Управления, — усмехнулась Шиён, вспоминая их первую встречу. — Отнюдь, — возразила Юбин. — Зато мы встретили вас. Нам повезло. — Я ещё не уверена, повезло нам или нет, — высказалась Шиён довольно резко. — Время покажет. — Время покажет, — задумчиво протянула Юбин, прислоняясь окровавленной головой к стене. Они не произнесли ни слова после этого, а Юхён и Минджи появились спустя несколько минут. Как только всё было готово, они решили не медлить ни секунды и убраться прочь из этого торгового центра, который, скорее всего, до сих пор кишил стервятниками. — Собирайтесь пока, — огласила Юхён, заходя внутрь и подсвечивая фонариком угол с их вещами. — Я схожу на разведку. Она смылась настолько быстро, что никто даже не успел попытаться остановить её или спросить что-нибудь. Минджи устало вздохнула и подошла к Шиён, вставая меж её раздвинутых ног, и положила руку ей на щеку, чуть отворачивая голову в сторону. Она осматривала её лицо с несколько секунд, а затем тихо спросила: — Что с ногой, Шиён? — Я… Мне кажется, рана открылась из-за гравипорта. Потом я ещё побежала, ну, ты понимаешь… — Да уж, покромсало тебя нихуево так, — выдохнула Минджи, поджав губы. — Я обработаю лицо и посмотрю ногу, хорошо? — Давай сначала ногу, — пробормотала Шиён, перехватывая её руку и глядя глаза в глаза. Зрачки Минджи были на удивление маленькими для такого минимального количества освещения. Шиён пристальнее вгляделась в её лицо. Минджи тут же отвернулась. — Как скажешь. Шиён оглядела ногу. Кровь успела пристать к ткани и снять штаны не было никакой возможности. Минджи достала небольшой складной нож из кармана своих нагрудных ремней и вопросительно посмотрела на Шиён. Шиён устало кивнула в знак согласия. Минджи раскрыла нож. — Постой. — М? — Пока мы не начали, — Шиён посмотрела на Юбин. Та сидела, прижавшись к стене и прикрыв глаза. — Юхён, она… Из этих. Минджи нахмурилась: — О чём ты? — Она стервятник. Минджи устало глянула на неё прежде, чем приступить к разрезанию ткани: — Я знаю, Шиён. Я слышала ваш разговор. — А Юхён? Юхён слышала? — Нет. — Стой. — Чего? — Что ты… Что ты думаешь об этом? Шиён старалась говорить как можно тише, чтобы их не услышала — по виду — слегка задремавшая Юбин. Минджи в очередной раз устало и тяжело вздохнула, положив руку с ножом Шиён на колено. — Я ничего не думаю. Я заебалась думать, Шиён. — Я понимаю. Но это как-то… Звучит… — Не очень-то клёво, это да, — согласилась Минджи, поджав губы. — Но знаешь, мне похуй на стервятников до тех пор, пока им похуй на меня. Лишь бы она была не из клана. — А если она из? Как мы узнаем это? — Никак. Но, думаю, по ней было бы видно. Она, конечно, странно себя ведёт, но никакого сепаратистского смрада за ней не наблюдается. Шиён так и хотелось добавить: «Пока что». Но она ничего не стала говорить. У неё было какое-то мерзкое, гаденькое предчувствие того, что всё это кончится плохо. Безразличие Минджи не внушало никакого оптимизма, но Шиён всё же решила довериться её чутью и перестать развивать эту тему. В конце концов, Шиён знала: в этом мире едва ли найдётся человек, разбирающийся в HALA лучше, чем Минджи. Минджи наклонилась к её бедру. Она разрезала ткань так аккуратно, как могла, но любое прикосновение к больному месту отражалось сотней маленьких порезов по всему телу. Шиён старалась смотреть в потолок, чтобы никто не увидел бегущие из её глаз дорожки слёз. Разорвав ткань окончательно, Минджи просветила на рану фонарём, и… — Блять, — ругнулась она. — У тебя заражение. — Что? — в шоке всхлипнула Шиён, опуская голову. Бедро было красным и воспаленным, а рана на первый взгляд выглядела просто ужасно. Шиён спешно отвернулась. — Бля-ять, — протянула Минджи снова, закрывая лицо руками. — Придётся прижечь её. — Прижечь? — воскликнула Шиён, в страхе распахивая глаза. Ей не импонировала такая мысль. — Неужели ничего нельзя сделать? — Шиён, если мы не остановим воспаление, мне придётся отрубить тебе ногу к херам, ты понимаешь это? — устало, но настойчиво пробормотала Минджи, схватив её за подбородок и глядя глаза в глаза. — Мне бы не хотелось этого делать. Шиён позорно всхлипнула. — К-как… — начала она дрожащим от ужаса голосом. — К-как это произошло, мы же… Мы же обрабатывали. — Я знаю. Я помню. Я сама это делала. — Она же… — продолжала бормотать Шиён. — Она же дала мне антисептик, она не могла… Минджи прикрыла руками лицо и тяжело-тяжело вздохнула. — У меня есть только одно объяснение этому. — К-какое?.. — Лекарства из двадцатого сентэнниала нихуя не помогают тебе, Шиён. Шиён нервно сглотнула вставший поперек горла ком. Она чувствовала, как истерика и жалость к себе вот-вот накроют её с головой, а потому просто молча кивнула, не произнося ни слова больше. Горячие слезы обожгли расцарапанные щеки и скатились куда-то под высокий ворот куртки. Минджи отошла от неё, избегая взгляда и направляя свет от фонаря в сторону сумок. Шиён позволила себе едва слышно всхлипнуть. Слёзы катились из глаз без остановки, и она едва успевала размазывать их по грязному лицу. Бедро болело адски, но что-то внутри неё кричало о том, что она ни в коем случае не должна допустить прижигания раны. Её испуганное сознание твердило, что можно найти другой способ, но капля рациональности, ещё оставшаяся в мозгу, сопротивлялась до последнего — уверенно заявляя, что у них нет другого выхода. Минджи вернулась к ней спустя, казалось бы, целую вечность. В одной руке она держала бластер и нож, а в другой — какой-то чёрный баллон. — Что это? — кивнула Шиён на вторую руку, сознательно избегая зрительного контакта с предметами в первой. — Протозонил со склада, — ответила Минджи, показывая Шиён баллон. — К сожалению, один из последних. Минджи открутила крышку и со вздохом продолжила: — Я пережила такую несусветную кучу дерьма, что вам всем и ни снилось, но самое, самое мерзкое и противное в этом мире, что может случиться — это необходимость в очередной раз признать, что известная всем нам тёмная лошадка по имени Юхён порой бывает чертовски полезна, несмотря на все свои сомнительные выходки. Это официальное заявление, — поморщилась она. — Спасибо ей я говорить, конечно же, не буду, но держу вас в курсе. Этот анестетик может оказать нам нихуевую такую услугу сейчас, не так ли, Шинни? — Не называй меня так, — фыркнула Шиён, невольно усмехаясь сквозь слёзы. Минджи будто просветлела тоже. Она взяла её руку и положила себе на плечо. А затем вколола баллон прямо в бедро, от чего Шиён зашипела и чуть не вскрикнула. Но спустя минуту боль чуть отступила, оставив за собой лишь неприятные воспоминания и куда более неприятное зрелище. — Возьми вот это, — сказала Юбин откуда-то сбоку, кинув Минджи в руки кожаный ремень. — Пригодится. Шиён чуть не забилась в истерике, когда её взгляд невольно упал на бластер и нож в руках Минджи, который та уже начала подогревать излучением. Она с покорным видом взяла ремень в зубы, но внутри неё бушевала буря — инстинкт самосохранения одновременно приказывал остановить операцию несмотря ни на что, и при этом он же, хоть и с меньшим успехом, диктовал сидеть на месте и не дёргаться. Лучше пережить адскую боль сейчас, чем остаться без ноги — так она рассуждала. Но это ни капли не помогало, ибо сейчас, когда Шиён смотрела на раскаляющееся лезвие ножа, смерть казалась действительно неплохим выходом. Шиён старалась не смотреть на рану, и её стрессующий мозг всё никак не мог понять — хорошо это или плохо, потому что разум рисовал картинки настолько жуткие, что её тошнило от паники. Она представляла себе огромную рваную рану прямо на всё бедро, кровоточащую, и как куски мяса торчали где-то внутри, а вокруг белесая пена гноя, мешающаяся с грязью и пылью. Она не могла посмотреть вниз, а потому не могла и понять — в реальности картинка лучше или хуже воображаемой. Шиён посильнее закусила ремень, приготовившись к адской боли, но Минджи почему-то медлила, подозвав Юбин: — Юбин, возьми, — сказала она в сторону. Шиён услышала, как Юбин поднимается с места и подходит ближе. — На, подержи вот это. — Ч-что т-там, — пробубнила Шиён с ремнём в зубах. Минджи повернулась к ней и тепло улыбнулась. — Отдала ей использованный баллон. Ещё минутку, Шиён. Расслабься пока. И как только Шиён расслабилась, едва разжала напряженную челюсть — Всё тело пронзила такая невообразимая боль, что она подавилась собственной слюной. И первые мгновения она чувствовала её будто где-то далеко, на самых задворках сознания; но чем дальше, тем больше она ощущала, как выстроенная анестетиком стена рушится, ломается, трескается прямо у неё на глазах, и спустя мгновение — боль вонзилась в её сознание с такой силой, что Шиён чуть не задохнулась в истерике. Она начала чувствовать, как спекается, сгорает каждая клеточка её тела, как раскаляется кожа, как — будто шипит, вскипает скопившийся в ране гной, и как вскипает, застывая, покрываясь коркой, струящаяся кровь, и как каждый нерв, каждое нервное окончание во всем её теле — надрывается, лопается, посылая импульсы в мозг. Руки потянулись вперёд, к Минджи, но Шиён даже не понимала, что это Минджи, она не понимала ничего — кроме того, что где-то внизу, у неё на ноге, пожар разгорелся адским пламенем. Она начала заваливаться назад. Шиён даже не успела осознать то, как кто-то подхватил, обхватил её руками, сжав, как в смирительной рубашке, но она всё равно брыкалась и кричала, как истязаемое животное, и ей хотелось только одного — разорвать хватку и остановить эту адскую боль во что бы то ни стало. Она ничего не понимала, только слышала где-то далеко, эхом — свой собственный крик, и крик кого-то позади неё, кого-то, пытающегося удержать её на месте, и боль разрывала сознание настолько, что всё, что Шиён понимала — это то, как хватка слабеет, и что еще хотя бы пара мгновений, и она сделает это — Прекратит всё немедленно. — Быстрее, я уже не могу! — раздался из-за спины голос. — Минджи, чёрт возьми, быстрее! И тут это произошло — Хватка ослабла. И сквозь пелену боли в голове Шиён что-то щелкнуло, и она тут же — откинула всех от себя как можно дальше. Минджи отлетела к противоположной стене и собрала своей спиной каждый симулятор и манекен, валяющийся на полу. Ремень выпал изо рта Шиён, и она закричала с новой силой, с таким отчаянием, словно с этим криком её навсегда должна покинуть вся пережитая боль. Она сжимала своё воспаленное бедро горящими руками, в ужасе вылупившись на огромный запекшийся шрам раны прямо посередине. В голове стало пусто. Боль утихла, но Шиён сидела, ничего не понимая, ничего не чувствуя, будто всё ещё переживая это снова и снова, медленно, истерически переваливаясь, покачиваясь из стороны в сторону. Слёзы бесконтрольно заливали лицо. И ей хотелось зарыдать, выплакать всё, но у неё не было сил даже на этот надрыв. Спустя долгие минуты где-то далеко, будто в другой вселенной она расслышала: — Чего… Чего ты так долго? — Рана оказалась слишком большой… Шиён краем глаза увидела, как в завале напротив что-то зашевелилось, и в её мозгу тут же выстрелило одно-единственное слово — Минджи, но она не понимала, что оно значит, ровно в той же степени, в которой не понимала всё остальное. Раздался чужой болезненный стон. — Я не рассчитала… — Твою мать. Почему анестетик не сработал? В следующий раз предупреждай заранее о таких вещах, ладно хоть я сообразила. — Следующего раза не будет, — прозвучало резко. А затем, уже более тихо: — Я надеюсь… Шиён в отупении глядела на свою ногу, сжимая бедро дрожащими, но будто застывшими, окаменевшими руками. К ней приблизилась какая-то чёрная тень. И от тени этой донеслось тихое: — Шиён?.. Шиён, ты как? Шиён ничего не ответила. Она будто забыла, что такое слова, и в голове было так пусто, что любая мысль возникала и тут же гасла в этом бездушном вакууме. Она качалась, как маятник, сидя на столешнице. Всё, что она чувствовала — это отвратительно сильное жжение и склизкие ручьи слёз. — У неё шок. Оставь её пока. Она придёт в себя через какое-то время. — Я не оставлю её одну. — Оставь её. Поверь мне. Сейчас ты последний человек, которого она хочет видеть. Шиён не понимала, сколько она просидела так — Ничего не понимая и не чувствуя саму себя. Но в какой-то момент туманная дымка в голове начала расступаться, и слёзы будто высохли, открывая зрение, и как только всё постепенно прояснилось — она тут же перестала смотреть на ногу. Шиён подняла голову. Волосы налипли на мокрое лицо. Прямо перед ней, на полу, сидела Минджи. И смотрела на неё своими грустными, полными сожаления глазами. Вина будто сочилась прямо через её взгляд. Шиён передернуло. Сам вид Минджи будто напомнил ей о том, что она только что испытала. И тут раздался грохот. Шиён вздрогнула. Юхён вернулась к ним, заваливаясь в сырое помещение магазина с невообразимо удовлетворенной улыбкой на лице. Минджи заворчала тут же, стоило ей появиться в зоне видимости: — Хули ты такая до омерзения довольная? Наслаждалась криками, грёбанная падальщица? Юхён проигнорировала её комментарий, положив фонарь на стол рядом с Шиён и прокручиваясь на месте, будто они были в модельном агентстве. — Ну, как вам? — провозгласила она, глядя на остальных. — Мне идёт? Шиён глянула на неё, и ей неожиданно хватило сил удивиться. На Юхён была совершенно новая куртка. — Ты где это достала? — тут же заинтересовалась Минджи, поднимаясь и подходя ближе. — Дружки подогнали? — Заебала. Нет, — ответила Юхён, отряхивая пыль с рукавов своей обновки. — Я случайно нашла заброшенный маркет с походной униформой. — Случайно нашла заброшенный маркет с походной униформой в торговом центре, полном стервятников? — переспросила Минджи недоверчиво. — Случайно нашла? — Ну как… — ответила Юхён. — Пришлось, кажется, пробить пару стен. — Вот так прикол, — нервно провозгласила Минджи, оборачиваясь на улыбающуюся хорошим новостям Юбин. Шиён глянула на Юхён ещё раз, пока пыталась привести дыхание в норму. Её новая куртка и рядом не стояла по сравнению со старой — ткань была пыльной и слегка потрепанной, но всё же довольно плотной. У куртки был высокий ворот, а плечи укрепляли дополнительные объемные шипы, которые вполне себе могли смягчить удар при падении. Всю куртку опоясывал, проходя через талию и плечи, широкий чёрный ремень с кучей карманов и бляшек, позволяющих закрепить одежду на теле и сделать её максимально комфортной в использовании. Налокотники и укрепляющие запястья щитки были целыми, что делало подобную вещь просто необходимостью, за которую можно продать душу при желании. — И много там такого добра? — спросила Минджи. Юхён самодовольно улыбнулась: — Целый хренов маркет.       

---

Шиён находилась в состоянии какой-то полудрёмы, когда они вылезли из своего убежища и тихо пошли до маркета с экипировкой. Минджи пыталась остановить её от похода, стоило им начать собираться, но Шиён была непреклонна. Не произнеся ни слова, она как-то так убедительно зыркнула на неё, что Минджи прекратила свои попытки. Им пришлось спуститься на ярус ниже по сломанному лайну, и скрип проржавевших пружин, удерживающих конструкцию, навевал только паранойю и тихий страх. Шиён шла вполне себе спокойно для человека, только что пережившего прижигание раны, но это с кошмарным опозданием действовал анестетик. Единственное, чего она всё же опасалась — так это того, что шрам разойдется вновь. Но пока что она шла, практически не чувствуя боли, и игнорировала вполне обоснованный страх в своей голове. Они подошли к какому-то помещению, вход в которое был завален обвалившимся потолком до такой степени, что его и не видно. В стене красовалась тёмная дыра. Шиён оглядела её и подумала, что Юхён пробивала стену чуть ли не вручную. Она почувствовала себя чуть лучше, усмехаясь этой догадке и уже более воодушевленно следуя за остальными. — Почему его ещё не разграбили? — задала закономерный вопрос Минджи, пробираясь в узкую дыру в стене. — В городе же дохуя стервятников. — Хер знает, — ответила Юхён, освещая фонариком пыльное и сырое помещение. С потолка капала вода. — Может, не нашли. Может, размерчик не подошёл. — Если они все такие огромные, как тот монстр у входа — вообще не удивительно, — подала голос Юбин. — Это реально очень странно, — проговорила Минджи, разглядывая помещение. — Что целый маркет с походной экипировкой дожил до наших дней в условиях сраного апокалипсиса. — Вы че заныли? — возмутилась Юхён, светя фонарём им прямо в лица. — Вам шмотки новые не нужны или что? Если не нравится — выход там. Не нравится выход — прорубите новый, стены сырые, что пиздец. — Да всё, — отступила Минджи. — Давайте возьмем всё, что нужно, и всё, что может пригодиться, и свалим отсюда. Не нравится мне это место. Ей никто не ответил. Все с усталым видом продолжили рыскать по помещению, доставая из-под завалов или выжимая от воды всё новые и новые вещи — перчатки, куртки, мелкие сумки. Юхён умудрилась найти даже пару милитаристских ботинок. — На, — крикнула она, бросая Шиён находку прямо в руки. — Размерчик не мой. Шиён растерялась, получив обувь, и не сразу смогла понять, что произошло. Но, осознав и подкол, и услугу, едва выдавила из себя: — Спасибо… Юхён промолчала, что-то пробурчав себе под нос, и ушла вглубь маркета. Спустя мгновение к Шиён подошла Минджи и протянула ей какую-то чёрную повязку: — Возьми. — Что это? — Это утяжка, — объяснила она. — Она растягивается до нужного размера. Перетяни ногу. Она может сжать рану обратно достаточно сильно, чтобы шрам не разошёлся. Я надеюсь… Шиён молча кивнула, забирая предмет в руки. Спустя пару минут она нашла прямо под завалом какие-то чёрные плотные штаны с кучей карманов и бляшек, и решила, что это — именно то, что ей нужно. Юбин выбрала себе самую длинную, самую мешковатую куртку из всех возможных, и Шиён усмехнулась, подумав о том, что это так в её стиле. — Еще бы штаны найти подходящие, — прокомментировала Юбин, глядя на то, как Шиён рассматривает её новое приобретение. — Тут все какие-то длинные. Шиён закатила глаза на это утверждение, продолжая рыться в вещах. Они вернулись обратно в своё импровизированное убежище, с ног до головы заваленные всевозможной одеждой, ремнями, укрепителями, цепями и крючками. Минджи была единственной, кто практически ничего не взяла из того, что им предлагала случайность и удача — её костюм, оставшийся в наследство от прошлой кибер-жизни, видимо, был во вполне сносном состоянии. За исключением, разве что, порезов на рукавах и потрепавшейся бронированной обуви, на которой по бокам на протяжении всей голени были закреплены ускорители, защищенные прочным чёрным металлом, название которого Шиён давно позабыла. Минджи вряд ли отказалась бы от своего сплошного, утепленного и укрепленного комплекта, который скрывался под забитой и перевязанной сплошь и рядом верхней одеждой, поэтому Шиён сделала запоздалый вывод о том, что практически все вещи, которые Минджи тащила — предназначались для неё самой. Для Шиён. — Ты ничего не взяла? — озвучила общий вопрос Юбин, глядя на то, как Минджи переваливает свои вещи в кучу Шиён. — Мне незачем, — ответила Минджи, поправляя длинные перчатки на руках. — У меня кибер-костюм. — Ты играла раньше? — спросила Юбин, искренне интересуясь. Она, кажется, так и не нашла себе новые штаны, а потому оставалась в старых, практически никак не защищенных коричневых брюках. — Можно и так сказать. — Чёрт, эти костюмы жутко удобные, — вздохнула Юбин. — В них есть буквально всё необходимое для жизни в полевых условиях. Очень крутая штука. Если бы у нас у всех были такие, мы бы с вами горы свернули, я точно говорю. — Если бы у нас у всех были такие, нам не пришлось бы постоянно ныкаться в страхе, — пробурчала Юхён откуда-то сбоку. — Они ещё и пуленепробиваемые. — Ну, это я не проверяла. И не собираюсь, — призналась Минджи. Шиён почти была уверена, что она лукавит. — Но, ты права, он чертовски удобный. Завидуйте молча, девочки. — Больно надо, — заворчала Юхён, стягивая с себя потрепанный термокостюм. Она стояла в самом тёмном углу помещения, едва освещенная фонарем. Шиён глянула на неё и мельком увидела то, как от её плеч и чуть оголенной спины отражается… Луч от фонаря. Шиён прямо почувствовала, как её глаза распахнулись вперёд всяких мыслей — часть тела Юхён была, по-видимому… — Ты делала экзокинацию? — выпалила она прежде, чем подумала, перебив смех и подшучивания. Все внезапно замолкли, уставившись сначала на Шиён, а потом на Юхён. Юхён мигом натянула на себя новую ткань, скрыв от посторонних глаз узкую, но мощную спину, почти полностью состоящую из чистого чёрного металла. Экзоскелет уходил глубоко вниз, начиная от правой стороны шеи и заканчивая лопатками. Дальше Шиён не успела рассмотреть. — Неужели? — бросила Юхён. — А ты думала, я просто в рубашке родилась, раз меня ниче не берёт? — Я ничего не думала, — воспротивилась Шиён. — Почему тогда ты так удивилась, узнав, что у меня B-21? — Потому что экзокинация не даёт такой силы, Шиён, — перебила их Юбин, глядя на Юхён. Та молчала, стоя в стороне. — И ещё это адская боль каждое ебанное мгновение твоей жизни, — процедила Юхён сквозь зубы. — Не знаю, кому ты продала душу за свою модель, Шиён, но благодари Бога за это, или не Бога, мне насрать, кого, потому что ты не представляешь, как сильно тебе повезло. Шиён опешила от её злости. А Юхён злилась — и это было видно по тому, как вытянулось и напряглось её и без того худое лицо, и как линия челюсти стала острой, как лезвие ножа. Она выпрямилась, стоя перед всеми в одном только термокостюме, и Шиён посмотрела на неё совершенно другими глазами. Не заваленная толщей курток и сумок, вся Юхён была буквально с идеальными пропорциями — не худая, но накачанная, с сильными, крепкими мышцами, половину которых, видимо, формировал и укрывал непробиваемый металл. У Шиён что-то кольнуло внутри, и эта гадкая мысль — хотела бы я быть, как она — возникла в голове столь же быстро, сколь и исчезла. Шиён понадеялась, что никогда не станет такой же, как она. — Каков наш план? — Я предлагаю остаться и посмотреть, че тут к чему, — сказала Юхён, одеваясь окончательно. — Мы можем найти много интересного. — Ты с этим своим блядским «найти много интересного» уже стоишь у меня поперёк горла, — выругалась Минджи на неё. — Неужели не очевидно, что нам надо давать по съебам из виллэ, который кишит стервятниками?! И все почему-то обернулись на Шиён. Шиён запаниковала. Ожидающие ответа взгляды давили похлеще сырого и мрачного помещения торгового центра. — Я не уверена, что смогу сейчас уйти далеко… — неловко сказала она, подтверждая всеобщее ожидание. — Нам нужно убежище. Минджи шумно и томно вздохнула, растирая свои уставшие глаза. Шиён виновато поджала губы, глядя на это. — Я надеюсь, все согласны, что из торгового центра нам точно нужно валить? — Да. — Тогда собираем манатки и съебываемся. Меня уже настигает ощущение приближающегося пиздеца. Они вышли из разрушенного здания, освеженные новой экипировкой и готовые к дальнейшим действиям. Торговый центр находился на возвышенности, и перед ними сразу открылся пугающий, но завораживающий вид на Бойсе — горизонт чуть светлел, и Шиён решилась сделать предположение, что это заходит солнце. Разрушенные здания выстроились в бесконечный лес тёмных прямоугольников и квадратов. — Твою ма-ать, — обреченно выругалась Минджи, глядя на мрачнеющий горизонт. — Уйдёт не один день, чтобы перейти через всё это. — У нас нет вариантов, — заявила Юбин, вставая рядом с ней. — Мы потратим ещё больше времени, если пойдём в обход. Они решили по возможности спуститься на минимальный уровень и укрыться там от посторонних глаз. Шиён часто бывала здесь, на этом — самом тёмном, низшем ярусе виллэ, вырытом глубоко под землей. Юхён заверила их, что стервятники, скорее всего, населяли здания целиком — каждый клан своё — а потому внизу их никто не должен был потревожить. Шиён тоже считала, что оставаться на поверхности было слишком рискованно. Особенно, учитывая тот факт, что их и так один раз уже засекли, и данная промашка чуть не стоила им жизни. Способ спуститься на магистраль нашёлся довольно скоро. Юбин, Юхён и Минджи тащили на себе большую часть поклажи, в то время как у Шиён остался лишь её потрепанный походный рюкзак. Боль в бедре с каждой минутой становилась всё ощутимее, потому что действие анестетика сходило на нет, и она опасалась, что скоро ей потребуется новая доза. Она не была уверена, что сможет передвигаться с такой болью, а потому беспокойство поселилось в её душе и укрепилось там окончательно довольно быстро. Внизу было жутко темно. И без того блеклое освещение мира окончательно меркло, погибая от несокрушимости многоярусных построек вокруг. В данной ситуации они целиком и полностью полагались на опыт Юхён, и Шиён не могла не понимать беспокойство Минджи по этому поводу. Её походка даже со стороны выглядела напряженной и максимально агрессивной. — Разве у нас не больше шансов сдохнуть в такой темноте? Ей-богу, нихуя ж не видно… — Лучшая защита — это нападение? — вдруг вставила Юбин. — Это миф, что стервятники хорошо видят в темноте, — начала доказывать им шагающая впереди всех Юхён. — У них точно такое же зрение. Темнота нужна по другой причине. — Чтобы скрыть своё истинное число, — тут же догадалась Шиён. — Всё равно, не нравится мне всё это. — Никому не нравится, — ответила Юхён. — Даже мне. Минджи самодовольно фыркнула: — Шок. Они прошагали пару миль прежде, чем нашли крохотный, похожий на спичечный коробок бокс для охраны. Тот располагался между двумя зданиями-гигантами каких-то бывших корпораций, и был полностью скрыт от посторонних глаз мрачным переулком, в котором находился. Единогласно было принято решение непременно остаться там, если поблизости нет никакой угрозы. Они завалились в пыльное и ржавое помещение, едва отковыряв дверь. Внутри не было ничего, кроме столов с голографами. В углу красовалось лишь одно маленькое кресло. Шиён, чувствуя, как холодный пот скатывается у неё по лбу, без какого-либо предупреждения направилась прямиком туда и бухнулась на него с таким отчаянием, словно её ноги внезапно отключились. — Нам нужно обсудить план дальнейшего выхода из виллэ, — заявила Юбин, стряхивая лишнюю пыль со столов и проверяя, работают ли голографы. — Надо как-то примерно вычислить расположение групп стервятников и избегать их, — предложила Минджи, скидывая с себя вещи и присоединяясь к Юбин. — А ещё лучше — вычислить период их активности. Примерно предположив, по какому принципу они здесь живут — когда спят, едят и так далее, мы сможем разом исключить все возможные кланы и избавить себя от кучи проблем. Минджи довольно улыбнулась, глядя на неё с воодушевлением: — И как ты собираешься это сделать? — Расставим локаторы Юхён в радиусе пары миль. По-любому хоть какой-нибудь из них будет периодически срабатывать раз в какое-то время. Позже я смогу всё рассчитать. — М-м, это может прокатить, — задумчиво произнесла Юхён. — Только их все придётся как-то подсоединить к одной базе и отслеживать через неё. — Если мы запустим эти голографы, я смогу перенастроить их на частоту локаторов, — пояснила Юбин, смачно сдувая пыль с прибора. — Голограмма будет появляться каждый раз, как будет срабатывать локатор. Юбин с Минджи сели за стол, поочередно включая и разбираясь с голографами. Юхён вытащила из своего рюкзака все запасы локаторов, которые у неё были, и выложила их на стол рядом с ними. Шиён смотрела на их тёмные спины со стороны, чувствуя, как вот-вот погрузится в глубокий сон. Рана на ноге начинала болеть всё сильнее. Ей хотелось попросить кого-нибудь подать ей протозонил, чтобы избавить себя от страданий. Но Минджи была занята, и Шиён не хотелось её отвлекать своими прихотями. Ближе всех к ней была Юхён, которая, вроде как — пока не занималась ничем конкретным. — Юхён, — позвала она. — Че? — Ты можешь… дать мне протозонил. Юхён усмехнулась, но затем всё же достала баллон и подошла к ней, устраиваясь поудобнее, чтобы ввести инъекцию. Шиён проверила на своих новых штанах, отстегивались ли металлические заплаты спереди, но тут же разочаровалась. Пластины были буквально влиты в ткань, поэтому ей пришлось слегка приподняться и прокрутить штанину с боковой стороны, чтобы Юхён смогла прислонить баллон через ткань. — Че с ногой? — поинтересовалась Юхён нарочито по-домашнему. — Минджи прижгла мне рану. — Весело. — Вколи больше, — попросила Шиён. — В прошлый раз одного баллона не хватило. Юхён как-то кривовато усмехнулась. — Так и подсесть не долго. А затем отодвинула ткань, и Шиён почувствовала лёгкий укол в воспаленной области. Спустя несколько секунд её тело наполнила сладкая нега, отводящая боль, и сознание поплыло. Появилось чувство, словно её мозг снова и снова падал в чёрную пропасть, которая засасывала её; однако зрение не расфокусировалось, перед глазами не темнело, и горизонт не заваливался, поэтому Шиён краешком сознания вдруг почувствовала, что это не от банальной усталости. Тело сковало буквально на мгновение. И холодный пот пробежался широкой волной от головы до самых стоп. Она обеспокоенно посмотрела на Юхён. Юхён поймала этот её взгляд и спросила: — Что-то не так? Шиён едва сглотнула ком в горле, когда осознание прострелило её мозг. Она вот-вот переместится. — Юхён, я сейчас… И её накрыла тёмная дымка.       

---

Шиён трансформируется в какое-то узкое пространство, сплошь и рядом заваленное вещами. Она чувствует, как её трясёт, словно она находится на транспортнике, направляющемся за пределы орбиты; в мозг ударяет какой-то шум, крики, и внезапный громкий звук, за которым следует резкая остановка и боль от удара. И — чей-то крик. — Еб твою мать! Она вдруг находит себя свалившейся в какое-то узкое пространство между… двумя спинками от сидений? Взгляд упирается на маленькое прямоугольное окно, за которым очень светло и тепло, а пыль перекрывает солнечные лучи, образуя яркую дымку. Шиён поворачивает голову влево и видит застывшее в шоке лицо Боры — она упёрлась спиной в стекло позади себя, схватившись руками за предметы вокруг и отодвинувшись, буквально вжавшись в дверцу. Шиён лежит и смотрит на неё снизу-вверх, глупо вылупившись на линию её плеч, которая поднимается каждый раз, как Бора набирает воздух в лёгкие. Шиён смотрит на неё ещё пару мгновений. Поворачивает голову в другую сторону. А там… Там — красная от злости, со вздувшимися венами на шее — сидит абсолютно разъяренная Гахён. Она рвано и шумно дышит, и её грудная клетка тяжело вздымается. — Привет, — пробует растерявшаяся окончательно Шиён, всё так же лежа между ними. Ей в спину и шею упирается что-то твёрдое, но она не спешит подняться. Гахён, гулко выдохнув, поворачивается к Боре и произносит, стиснув зубы: — Что это за хуйня. Бора отвечает не сразу. Шиён буквально видит, какими полными шока и неверия глазами Бора вылупилась на неё, лежащую… чёрт возьми, вообще — где?! Бора гулко сглатывает, пожимает плечами и неуверенно шепчет: — Это Шиён… — Ким Бора, — рычит Гахён шепотом снова. — Я спрашиваю тебя. Что. Это. За. Хуйня. — Шиён, — выдавливает из себя испуганная Бора. — Поднимись, пожалуйста… Шиён немедленно подскакивает, хватаясь за спинки сидений. Она устраивается сзади, пытаясь проглотить вставший поперек горла ком. Руки подрагивают. Прямо перед ней широкое стекло, и она видит вдалеке панораму полей и виднеющиеся на фоне голубые каскады гор, а сама она, по-видимому, находится в… — Твою мать… — снова ругается Гахён, закрывая лицо руками и опуская голову на какой-то круглый обруч впереди себя. — Я сейчас умру. Бора отлипает от дверцы и выглядывает из-за сидения, обхватив его руками. Смотрит на Шиён, и Шиён видит, как у неё подрагивают губы то ли в желании сдержать смех, то ли от того, что она вот-вот заплачет. — Привет, Шиён, — выдавливает она из себя, чуть улыбнувшись. Шиён отвечает тем же. — Не делай так больше, пожалуйста, ладно? Шиён приоткрывает рот, не зная, что сказать, но всё же роняет тихое: — Ладно… — Я могла умереть, — ноет Гахён, согнувшись пополам. — Мы могли умереть. Твою мать. Твою мать. Бора виновато поджимает губы, глядя то на Гахён, то на Шиён. Шиён ничего не понимает, кроме того, что — появилась явно не вовремя, и что-то произошло, но до неё всё никак не доходит, что именно. — Ким Бора, — воет Гахён чуть слышно. — Я ненавижу тебя. Бора резко отворачивается от Шиён, и взгляд её становится таким бешеным, что она едва не прожигает в спине Гахён дыру. — Я-то здесь при чём?! — жалуется Бора, и рот её открывается в возмущении. — Мы не виделись всего несколько дней, а ты уже успела вляпаться в какое-то лютое дерьмо, пиздец! — продолжает истерить Гахён. — Честно говоря, я думала сдать тебя куда-нибудь как приедем, ибо то, что ты только что заливала мне, абсолютная чушь! И тут эта появляется, блять, прямо у меня в тачке, и это просто! Это просто… пиздец. Меня застебал ебанный космос. Бора закатывает глаза, отворачиваясь в сторону окна. Шиён сидит сзади и видит, как разгибается спина Гахён. Гахён выпрямляется, опрокидывая голову на спинку сидения, и шумно выдыхает. Внезапно мимо них с характерным гулом проносится какая-то… Шиён не знает, что это, но она успевает поймать взглядом три колеса, как загадочная техника превращается в точку чуть ближе к горизонту. — Прекрати истерить, — заключает Бора, поворачивая голову в сторону качающейся Гахён. — Это всего лишь Шиён. — Всего лишь Шиён?! — вскрикивает Гахён так громко, что Шиён вздрагивает. — Ты себя слышишь вообще? Всего-лишь-Шиён-которая-блять-перемещается-во-времени, ты это имела в виду?! Бора ничего не отвечает. Мимо них проносится ещё какая-то штука, и Шиён примерно догадывается, что они на… трассе? И эта странно пахнущая конструкция, внутри которой она сидит — транспорт? Она хочет уточнить, но не решается открыть рот лишний раз. — Впрочем, похуй, — философски заключает Гахён, слегка нагибаясь и что-то прокручивая под круглым обручем. Раздается шум и гул, и сидение под Шиён начинает слегка подрагивать. — Я сейчас на сеанс опоздаю. Бора как-то обреченно-недовольно фыркает, скрещивая руки на груди и отворачиваясь обратно к окну. Под Шиён раздаётся новый шум, и вся конструкция начинает движение. Шиён была права — это транспорт. Только вот почему он катится по земле?.. Внезапно Гахён тормозит, останавливая машину. Она оборачивается назад, и глядит на Шиён из-под своей выцветшей челки: — Ты с нами? — Конечно, она с нами, Господи, куда ей еще? — ворчит Бора, непонятно на что обиженная. — Предлагаешь выкинуть её на обочину? Мы на полпути к Бойсе, чёрт возьми. — Ну мало ли. — К Бойсе? — решается открыть рот Шиён, вдруг услышав знакомое название. — Вы едете в Бойсе? — Ну да, — подтверждает Гахён, хватаясь за круглый обруч и съезжая обратно на дорогу. За окном поднимается пыль. — По делам. Данный факт вызывает внутри Шиён невообразимых размеров тревожность, но она не может понять, чего именно опасается. Стервятников? Вряд ли у них здесь есть стервятники. Хотя… — Бора, — шепчет Шиён, хватаясь руками за спину сидения и прижимаясь к ней. — Бора. — М-м? — так же тихо мычит Бора, слегка поворачиваясь. Их лица вот-вот столкнутся от тряски, но Шиён не решается отодвинуться. — Всё хорошо? — В каком смысле? — Ну, то, что вы едете в Бойсе… Шиён видит, как Бора хмурит брови в недоумении: — А что должно быть не так? — Ничего, — сдаётся Шиён. — Просто так… спросила. Бора окидывает её сомневающимся взглядом, отворачиваясь. Шиён чувствует себя максимально неуютно — сидящая на заваленном вещами заднем сидении, она даже не имеет возможности выпрямить ноги, не говоря уже о том, чтобы устроиться поудобнее. Она оборачивается и видит позади себя, снаружи, внушительного размера отсек с бортиками. Там валяются какие-то приспособления и круглое чёрное колесо. Они проводят большую часть времени в тишине. Шиён видит, как рот Гахён периодически открывается, будто она хочет что-то сказать, но не говорит, потому что слишком сосредоточена на дороге. Бора же молчит словно целенаправленно. Шиён наблюдает за пейзажем в окне. Движутся они не очень-то и быстро, но ей всё равно нравится смотреть на то, как плавно плывет горизонт где-то вдали и как одна вершина гор сменяет другую в маленьком окне. На улице солнечно и, по всей видимости, очень жарко. Потому что в коробке, в которой она сидит — крайне душно. Шиён мгновения гадает, сколько займёт их путь, потому что в какой-то момент желание немедленно вылезти наружу и вдохнуть полной грудью заполоняет её голову настолько, что она уже не может терпеть. Но едут они долго. Настолько долго, что в какой-то момент Шиён вспоминает о событиях, предшествующих перемещению. Она оглядывается, смотрит на Гахён, что вцепилась руками в этот круглый обруч впереди себя, смотрит на Бору, отвернувшуюся к окну. Шиён нервно долбит ногой по полу, прежде чем решается проверить. Она наклоняется к бедру и начинает его ощупывать. Никакого дискомфорта это не вызывает, и Шиён понимает, что её рана опять осталась… где-то там. Из чего делает вывод, что и экзоскелета в руках тоже нет. Что ж, довольно плачевно — если в Бойсе с ними что-то случится, она не сможет защитить Бору от угрозы. Во всяком случае — не так успешно, как хотелось бы… Внезапно транспорт заполняет какой-то шум, и Шиён вздрагивает от неожиданности. Взгляд её падает на руку Гахён, которая что-то крутит на панели около круглой штуки управления, и через пару секунд шум сменяется… голосом человека? — На северо-западном шоссе сегодня пробки от Биккем-роуд до Ричен-роуд… — вещает какой-то мужчина слегка гнусавым голосом. — Один из возможных маршрутов объезда — через Фордейл-авеню и 90-е шоссе. Так же стоит избегать… — Что это? — не удерживается Шиён от вопроса, придвигаясь чуть ближе к ним. — Что это такое? Гахён на секунду оборачивается к ней: — Это радио. — Что такое радио? — Вот эта штука… — Этот человек, он нас слышит? Гахён хмурится в недоумении, заключая: — Чёрт, ты реально из будущего. Бора самодовольно фыркает откуда-то сбоку: — Я же говорила. Гахён крутит круглую штучку, и голос человека практически затихает. — Из какого ты века? — спрашивает она, не сводя глаз с дороги. Но в маленьком зеркале у крыши Шиён замечает, что Гахён слегка высунула язык в предвкушении. — Лет триста или четыреста после вас, — отвечает Шиён, готовая к такому вопросу. — Я не могу сказать точно. — Пиздец… — выдыхает загрузившаяся Гахён. — Нет. Че серьёзно? — Серьёзно… — И как оно? — Что именно? — Будущее? Шиён словно окатывают ледяной водой. Она не знает, стоит ли ей сказать правду или соврать. — Лан, тебе, наверное, нельзя этого говорить, — тут же ретируется Гахён, видимо, видя, как Шиён зависла. — Почему? — Ну, типа, ты можешь сломать время или что-то вроде того, да ведь? — Да вряд ли… — задумчиво произносит Шиён, поглядывая на отвернувшуюся Бору. — Я просто не думаю, что вам понравится мой ответ. — Ой всё, не говори ничего больше! — неожиданно фыркает Гахён, да так громко и уверенно, что Шиён отскакивает чуть назад, возвращаясь на своё место. — Не хочу ничего знать. Шиён смотрит на светлую макушку Боры, которой слегка касаются яркие солнечные лучи. Ей хочется протянуть руку и потрогать её волосы, чтобы удостовериться, такие ли они мягкие на ощупь, как ей кажется? Но она не решается сдвинуться с места — их последний день, полный игривости и недосказанности, сейчас кажется слишком далеким, почти сном, чем-то, что ей приснилось и не было правдой — чтобы вот так просто взять и продолжить в том же духе. Шиён боится. Но удушливое молчание и нестерпимое желание услышать её голос в какой-то момент всё же берёт над ней верх, и Шиён неуверенно, но решается. — Бора? — спрашивает. — А? — Как твои дела? Бора даже не поворачивается к ней. — Нормально. — А байк как? Ты уже пробовала ездить? И тут Бора обращает на неё внимание, вновь перекручиваясь на своём сидении и утыкаясь подбородком в его спинку. — Нет, я ещё не пробовала, — говорит она с сожалением. — Но я думаю, что всё хорошо. Он ведь уже завёлся, так что полдела сделано, не так ли? — улыбается она тихонько. Шиён тут же становится легче дышать: — Да, я думаю — да. — Стоп, че? — врывается Гахён в их разговор. — В смысле твой байк завёлся? Почему ты мне не сказала? — Потому что я не успела, — ворчит Бора, кидая на неё косой взгляд. — Хотя какая разница, успела я или нет, ты всё равно не поверила бы мне. Гахён тянет протяжное «о-о-о» и немедленно расплывается в ухмылке. — Так вот из-за чего ты надулась. — Я не надулась. — Посмотри на себя, выглядишь сейчас как в пятом классе, когда Ридден назвал тебя кобылой. — Иди ты знаешь куда. — Да не дуйся, — хихикает Гахён. — Сама подумай, никто бы не поверил тебе, так что я ещё нормально отреагировала. — Я думала, может, моя лучшая подруга не будет такой же ослихой, как другие? Что ж, видимо, я ошибалась. Больше не буду. — Перестань. Старый Сэм не продаст нам ни грамма стружки, если увидит твою надувшуюся рожу. Бора более ничего не говорит. Шиён едва сдерживает смех, глядя, как её вытянутое лицо превратилось в круглый, слегка красноватый шарик. Бора выпячивает нижнюю губу, что-то тихонько бормоча себе под нос, и отворачивается обратно в сторону дороги. — Вы собираетесь достать стружку?.. — спрашивает Шиён, и под конец её голос сходит на нет. — Эм… Ну да, — отвечает Гахён. — Вы не боитесь, что вас поймают? — На чём? — не может понять она. — На том, что мы собираемся купить опилки для лошадей? — А, — глупо тянет Шиён, отмахиваясь. — Я не о том подумала. — А о чём ты подумала? — не унимается Гахён, явно почуяв что-то интересное. — У нас стружка — это… психосимулятор, — поясняет Шиён. — Маленький пузырек с кучей переработанных протонных частиц. — Протонные частицы? Это что-то из физики? — спрашивает Гахён у Боры. Та не отвечает ей. — И что делает эта ваша «стружка»? — Переформатирует структуру ДНК… Они запрещены лоялом. Но на дарк-парке их найти не составляет никакого труда. — И че… — тянет Гахён, озираясь на Бору. — Тебя, типа, плющит?.. — Плющит — это мягко сказано, — отвечает Шиён. — Твой мозг будто умирает и рождается заново. — Охуеть, — тянет Гахён. — Можешь достать мне такую? — Гахён! — кричит Бора сбоку. — На дорогу смотри лучше! — Да я просто прикалываюсь, — отвечает Гахён, а сама глядит в то маленькое зеркало у крыши и подмигивает Шиён в отражении. Шиён сразу соображает, что ляпнула что-то не то.       

***

Шиён пышущее жизнью Бойсе поражает до глубины души. Её взгляд мечется из стороны в сторону, нигде не останавливаясь надолго, а грудную клетку сдавливает волнение и накопившиеся впечатления. Она вертит головой, едва успевая фиксировать в своей памяти и мало-мальски обрабатывать отрывки информации, которые получает. Стоит знойная жара, и от асфальта буквально идёт тепло; город наполнен растительностью, и Шиён даже показалось, что в каком-то месте она видела большое озеро. Вокруг всё такое… старое и чужое, что у неё начинается паника. Здания крохотные, со множеством стекол и красивых выступов, формирующих рельеф; в большинстве своём каменные, и в строении их, кажется, нет ни грамма металла — во всяком случае внешне. Вокруг снуют люди, сплошь и рядом одетые, как придётся: кто-то ходит в одежде настолько яркой и вызывающей, что Шиён краснеет от сочетания не сочетаемых цветов и отводит взгляд; тут же, рядом со смеющимися девушками с пышными прическами стоят парни, одетые в чёрные кожаные куртки и узкие штаны, увешанные цепями и ремнями со всех сторон. Группы молодых людей толпятся возле каких-то зданий с кучей разноцветных вывесок и надписей, значения большинства которых Шиён не знает и не понимает. Вокруг слишком мало взрослых. Шиён делает неутешительное предположение, нагибаясь к Боре и шепча ей на ухо: — У вас ценз на возраст? — задает она свой вопрос, озираясь в окно, пока они проезжают мимо. Вот они — снова парни и девушки в каких-то куртках с номерами на спинах. — В смысле? — не понимает Бора, оборачиваясь. — Взрослым людям нельзя выходить на улицу? — уточняет Шиён. Бора смотрит на неё взглядом всё более и более неоднозначным. — Можно… — отвечает она. — Шиён, не пугай меня… — Извини, — унимается Шиён, отсаживаясь назад. — Просто вокруг нет ни одного человека в возрасте. — Так это потому что сейчас середина рабочего дня, — врывается Гахён в их разговор, притормаживая возле какой-то высокой чёрной палки с тремя разноцветными огнями. На одном из них горит красный. — Школота уже свалила с учёбы, а предки ещё торчат на работе. Ниче удивительного. Шиён поджимает губы, делая вид, что объяснение её удовлетворило. Она смотрит в окно снова и снова, наблюдая за тем, как с каждой секундой сменяются статичные вывески зданий. Они подъезжают к какому-то невысокому дому, паркуя машину. Шиён внимательно наблюдает за тем, как Гахён хватается за ручку дверцы, чтобы потом повторить эту манипуляцию и выйти наружу. Стоит ей высунуться из транспорта, как в лицо ударяет волна тёплого воздуха. Шиён хлопает дверцей слишком сильно, когда пытается закрыть её обратно, но не привлекает к себе много внимания. Бора стоит перед ней, засунув руки в карманы высоких белесых штанов. Её заправленная под широкий ремень белая футболка слегка колышется на ветру, и она щурится, когда оглядывается по сторонам. Шиён в лицо лезут её собственные растрепанные волосы. Она пытается поправить их, но у неё не получается. Гахён обходит машину и обращается к ней, пока вертит в руках связку с какими-то металлическими штуками: — Тебя поди подстричь? — хихикает она, пока смотрит на мучения Шиён. — Это не так уж долго. Если не хочешь платить, я и сама могу подправить. — Давай ты не будешь на ней экспериментировать, — перебивает её Бора, поправляя на ветру свои светлые волосы. — Пойдём, Шиён. На секунду Шиён кажется, что она хотела протянуть ей руку, но Бора засунула ладонь обратно в карман. Взгляд Шиён невольно падает на собственную белую футболку, которая слегка торчит у неё из-под новенькой бронированной куртки. Она тут же вспоминает о том, что порвала её, а потому спешит заправить как можно глубже в штаны, чтобы Бора не успела заметить этого. По спине пробегает мерзкий холодок. Как она теперь вернёт её?.. Шиён приходится наполовину застегнуть экипировку, чтобы рваную вещь было не так видно, но она довольно быстро понимает, что сжарится так окончательно. Люди вокруг неё в большинстве своём одеты в лёгкие укороченные штаны. Она даже замечает головные уборы со странными круглыми широкими полями, пока идёт за Борой, озираясь по сторонам. Они заходят в прохладное помещение, заполненное, в основном, женщинами. Бора тут же отходит в сторону, устало плюхаясь на какой-то красный диван, и хлопает рядом с собой ладонью, будто призывая Шиён сделать то же самое. Она подходит к ней и аккуратно садится, жадно пожирая глазами всё, что видит. У здания широкие, большие окна от потолка до самого пола. Очень много зеркал, где напротив каждого сидит человек в кресле и какой-то накидке сверху. У дальней стены расположено несколько… штуковин цилиндрической формы, одна из которых наполовину закрывает голову пожилой женщины, сидящей в кресле и рассматривающей у себя в руках кусок бумаги с текстом. Шиён наблюдает за тем, как Гахён подходит к какой-то девушке и разговаривает с ней пару минут. После чего та провожает Гахён в конец зала и усаживает в кресло, укрывая такой же накидкой, как и у остальных. Гахён пару секунд сидит, колотя пальцами у себя по колену, а после оборачивается на Шиён и кивает ей, призывая подойти ближе. Шиён не знает, что делать: ей нужно встать и подойти? Она зачем-то оглядывается на Бору. — М-м? — тянет Бора, уже успевшая развалиться на диване окончательно. — Меня Гахён зовет, — объясняет Шиён. — Ну так иди… — удивляется Бора, вскидывая бровь в недоумении. — Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения… Шиён не может объяснить, что ей очень даже нужно это делать. Она находится сейчас, мягко говоря, в крайне непривычной для себя обстановке, и не знает, какие её действия будут расцениваться, как приемлемые, а какие нет. Она уже не говорит о том, что боится сделать что-нибудь не то или сломать. — Я решила, что стоит тебя предупредить, — мягко пытается она выразить свои мысли. Бора щурится, но после слегка улыбается. — Хорошо, — усмехается она. — Я поняла тебя. Иди. Всё в порядке. Шиён кивает и поднимается с места, стараясь держаться от людей в креслах как можно дальше. Она подходит к Гахён, и та выглядит донельзя довольной. — Погоди, — говорит Гахён. — Сейчас мастер придёт. Шиён нервно сглатывает, не отвечая. Какой мастер? Что происходит? Она ничего не может понять, и это наводит на неё паники больше, чем раздражения. К ним подходит другая девушка. Волосы её, кудрявые и крайне объемные, слегка отливают розовым цветом. Она смотрит на Шиён, будто ожидая от неё каких-то слов, и Шиён в панике указывает на Гахён. — А, — тянет та. — Вот, смотрите. Здравствуйте. Я хочу волосы, как у неё, но насыщеннее, только розовые, но не слишком яркие. Чтобы они были, типа, яркими, но не кислятина. Ну, вы поняли. Девушка внимательно слушает Гахён, поглядывая на Шиён. Шиён чувствует, как заливается краской. Гахён позвала её сюда для того, чтобы выставить в качестве примера? Она не понимает — это больше смущает или раздражает. — Стрижка такая же нужна? — Не, стрижку не надо. Извини, Шиён, но сам причесон у тебя не особо, — отмахивается Гахён. — Скучно. Вообще, я хочу корт. А их как-то укладывать ведь придётся, да?.. Шиён перестаёт слушать их разговор, глядя на себя в зеркало перед Гахён. Ничего необычного — всё такое же уставшее лицо, отросшие синие волосы, чуть касающиеся плеч, и острые скулы. Разве что новая куртка придает плечам чуть больше объема. Ничего нового. Ничего такого, на что можно было бы равняться. Шиён отходит обратно к Боре, аккуратно присаживаясь на край сидения. Бора лишь слегка приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на неё. — Ну как? Живая? — Да, — Шиён выдыхает с облегчением. — Это можно считать боевым крещением? — Ну, ты самостоятельно прошла около пяти метров и даже поговорила с кем-то посторонним, так что, думаю, да. Шиён слегка усмехается и замечает, что Бора на секунду зависла, уставившись на её улыбку. — Что конкретно мы здесь делаем? — спрашивает Шиён, чувствуя легкий укол совести за невольно вырвавшееся «мы». Но Бора не обращает внимания. — Ну, — вздыхает она. — Гахён красится. Стрижется. Коротко. Максимально. Ужас. Потом мы едем к Старому Сэму за стружкой для лошадей, а потом домой. Шиён поджимает губы, не зная, стоит ли спросить. — А потом? — Потом не знаю, — задумчиво тянет Бора. — А ты что-то хотела? — Ну… Я просто… «Я просто, блять, что, — проносится у неё в голове. — Я просто не знаю, что мне делать, насколько адекватно будет, если я снова завалюсь к тебе в квартиру, и вообще, Бора, у тебя случаем нет ничего, что нужно починить? Нет? Ты уверена? Может быть, что-то всё-таки найдётся?». Бора будто улавливает её настроение, а потому отлипает от спинки дивана и заглядывает Шиён в лицо. — Ты надолго? — Я не знаю, — честно отвечает Шиён. — Я это не контролирую. Бора обреченно вздыхает, и Шиён воспринимает это, как недобрый знак. — У меня сегодня ночная смена в баре, — говорит Бора спустя минуту молчания. — Если ты хочешь, ты можешь помочь мне уносить посуду и выпроваживать на улицу злоупотребляющих гостеприимством посетителей. Шиён сначала искренне радуется, а затем понимает, что Бора делает ей одолжение. И это настолько очевидно, что Шиён хочется провалиться под землю и никогда больше не попадаться ей на глаза. — Не стоит, — выдавливает она из себя. — Я пойду куда-нибудь. — А тебе есть куда? — В общем-то, нет… — Так, Шиён, — придвигается к ней Бора, случайно касаясь своим коленом её. Их взгляды невольно падают на место соприкосновения. — Давай мы сразу договоримся. — Давай, — соглашается Шиён, хотя понятия не имеет, на что. — Если тебе некуда будет пойти, ты сразу приходишь ко мне. «Ну, это не сложно», — думает Шиён, невольно усмехаясь. — А я, в свою очередь, чтобы сильно не грузиться, буду запрягать тебя какой-нибудь работой. Ты видела мой дом. Наверняка там найдётся ещё что-нибудь, что нужно будет, я не знаю, починить? — неуверенно тянет Бора, улыбаясь. — Если ты не против. — Я не против. — Вот и договорились. В свою очередь я обещаю, что если мне совсем уж станет тяжко, я найду какой-нибудь предлог выпроводить тебя. Договорились? — Договорились. Шиён засияла. Всё это невольно напомнило ей то, как однажды Бора нашла её точно так же — побитую и уставшую от жизни, и приютила у себя. Тогда она перебивалась у Минджи, не желая лишний раз возвращаться на свою потрепанную койку в перенаселенном эппаутэне. Она познакомилась с Борой, и спустя несколько месяцев наблюдений, неловких касаний и прогулок по дну ночного виллэ взяла и переехала к ней. Навсегда. До тех пор, пока… Воспоминания больно колют в сердце, но Шиён быстро отмахивается от этого. Радость от осознания, что эта Бора оказалась столь же доброй, оказывается во много сильнее. Гахён нет настолько долго, и Шиён за это время успевает отключиться от усталости, развалившись на диване. Она не замечает, в какой момент проваливается в сон. И посему — она не ожидает обнаружить свою голову на плече Боры, когда её сознание простреливает громкое и самодовольное: — Весь мир — мой! — восклицает Гахён, приблизившись к ним. — Твой отец прибьёт тебя, — стонет Бора, и Шиён окончательно просыпается от вибрации её голоса. Она лишь слегка приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на стоящую перед ними Гахён. — И меня заодно. За то, что не отговорила тебя от этого. — Всё пучком, — заявляет Гахён, потрепав свои волосы. Шиён глядит на неё. Теперь волосы розового цвета, короткие на макушке и совсем бритые по бокам и на затылке. — Правда, могло быть и лучше. Я хотела меньше насыщенности. — Вымоется, — заключает Бора, начиная двигаться. Шиён, всё это время делавшая вид, что спит, нарочито громко потягивается и вздыхает от пробуждения. Она отрывает свою голову от плеча Боры и оглядывает Гахён с ног до головы. — Ну, как тебе? — спрашивает её Гахён, улыбаясь от уха до уха. — Прикольно. — Вот видишь, Ким Бора, — укоряет она. — Ей нравится. Бора закатывает глаза: — Я же не сказала, что мне не нравится. — Ты сразу же начала ворчать. Иногда я думаю, а кто ж моя мать?.. — Фу, прекрати немедленно, — ворчит Бора, поднимаясь с места. — Не сравнивай меня со своей матерью. — Ты что-то имеешь против моей матушки? — Я ничего не имею против твоей матушки, — протестует Бора. — Я кое-что имею против того, чтобы ты продолжала вести себя, как ребёнок. — Моя лучшая подруга — ворчливая старуха, — заявляет Гахён, обращаясь к Шиён, и показушно закатывает глаза. — Ты буквально секунду назад сравнивала меня со своей матерью. — Всё, прекрати. Бора поднимает руки вверх, как бы сдаваясь. Она оборачивается, и Шиён видит лёгкий озорной огонек у неё во взгляде. Бора направляется к выходу, а за ней семенит и Гахён. — Стойте, — говорит Гахён, как только они подходят к машине. — Мне надо позвонить. — Зачем? — не понимает Бора. — Хочу звякнуть Старому Сэму и спросить, на базе ли он, вдруг че. Бора кивает, подзывая Шиён к себе. Они направляются чуть дальше по улице, пока не доходят до какого-то устройства, стоящего возле стены, с бортиками по бокам. Внутри — аппарат с проводом. Гахён подходит к нему, суёт в отверстие круглую штучку и берёт в руки вытянутую трубку, прикладывая её к своему уху. — Что она делает? — спрашивает Шиён. — Это телефонная будка. Она звонит нашему поставщику. — А, — понимает Шиён. — У нас тоже были подобные. — Вот видишь, хоть что-то сходится, — улыбается ей Бора. — Только твоя проекция доставлялась тому, кого ты набираешь. И не надо было ничего совать внутрь. — Ну, извините, — хихикает Бора. — У нас тут прошлый век. Буквально. — Да нет, я… Просто так сказала. Гахён продолжает с кем-то разговаривать, и Шиён наблюдает за тем, как светится её лицо от радости. Неужели она так рада стружке? Шиён бы поняла, если бы это была та самая стружка. — Как вообще так получилось, что ты оказываешься здесь? — неожиданно спрашивает Бора. У Шиён по спине пробегает холодок. Они стоят в тени крайне высокого и пышного дерева, а потому солнце не так режет глаза. — Кое-что… случилось, — пытается увернуться от ответа Шиён. — Я пока сама до конца не поняла, — почти не врёт. Бора вдруг наклоняет голову вбок, пристально глядя на неё. — Я имею в виду, ты же не появилась год назад или два. Почему сейчас? — Мы… Я… — мнётся Шиён. Что она ей скажет?! Знаешь, Бора, нашу планету поглощает — гребанная чёрная дыра… — …Сейчас в аномальной зоне. Может, дело в этом. Бора задумчиво закусывает губу, но больше не пристает к ней. Шиён всё равно не может выдохнуть. — Я просто во всем ищу какой-то сакральный смысл, знаешь, — говорит Бора, наклоняя голову и вновь засовывая руки в передние карманы. Шиён невольно наблюдает за тем, как оттягивается ткань на её бедрах. — Но, возможно, его здесь и нет. Смысла. Просто совпадение. «Слишком много совпадений», — думает Шиён про себя. — Мы сейчас здесь же, — внезапно для самой себя начинает откровенничать она. — В смысле? — В Бойсе. Я и моя подруга, Минджи, сейчас тоже в Бойсе. Только… в нашем Бойсе. — Вау, — тянет Бора, неожиданно просияв. — И как выглядит город? «Ну, молодец, — проносится в голове Шиён. — Вот ты и попалась». — Совсем по-другому. Нет таких низких домов, да и мрачно там всё. Солнца тоже практически нет. Эппаутэны и здания корпораций перекрывают небо, — ловко обходит ключевой момент катастрофы она. — Вывески двигаются, у вас они статичные, и у нас их намного больше. Город сияет и находится во мраке одновременно. Бора хлопает глазами несколько секунд. — Звучит… жутко и прикольно, — тянет она, глядя на неё. — Здесь всё очень странное. Я стараюсь не задавать слишком много вопросов, но, знаешь, — усмехается Шиён, начиная ковыряться мощной подошвой ботинка в асфальте. — Они буквально разрывают мою голову. Миллион вопросов по каждому поводу. — Ты можешь спрашивать меня, — отвечает Бора. — Правда. Задавай свои вопросы, когда хочешь. Хоть познакомимся. — Окей, — смеётся Шиён и видит, как Бора вновь уставилась на её улыбку. Смущение атакует её столь стремительно, что она отводит взгляд. — Что бы ты хотела узнать? — Сейчас? — Ну да. Например. — Например… — тянет Шиён, озираясь по сторонам. — Сколько лет этому дереву? Повисает пауза. И… Бора начинает смеяться так громко и искренне, что ей приходится прикрыть рот рукой. Шиён видит лишь то, как закрываются её глаза, и Бора почти сгибается пополам. Тепло разносится по телу, и сама Шиён невольно улыбается. Она слышит этот смех в первый раз, но уже знает — готова слушать целую вечность. — Что такого? — всё же старается сделать расстроенный вид Шиён. — Вот видишь, ты так каждый раз будешь смеяться надо мной. — Боже, нет, п-прости, — задыхается Бора, пытаясь привести дыхание в порядок. — Всё хорошо. Просто я ожидала услышать что-нибудь другое. — Что-нибудь другое, например, что? — обыгрывает её Шиён. — Например, я думала, ты спросишь про пикап Гахён или что-то вроде этого. — Давай, — соглашается Шиён. — Расскажи мне про «пикап» Гахён. Что это? — Это машина, — объясняет Бора, указывая на предмет разговора. — Автомобиль. Средство передвижения. Не все машины называются «пикап». Видишь, у неё сзади есть как бы открытый багажник? — Да. — Ну вот, это пикап. В этот багажник мы потом загрузим мешки со стружкой. Шиён хочется спросить ещё какую-нибудь глупость, например, почему ты такая красивая, но она не решается. Гахён возвращается к ним, тут же получив от Боры несколько сомневающийся взгляд: — Чего ты так долго? — Да так, — не отвечает Гахён. — Погнали на Лоуэлл. — Зачем? — удивляется Бора. — Нас разве не ждёт Старый Сэм? — Он сказал, что у него пока какие-то дела, — отмахивается Гахён, направляясь в сторону машины. — Заедем к нему часика через два. — Ну класс, — стонет Бора. — Я надеялась вернуться домой пораньше. — Не ной, — выпаливает Гахён. — Успеешь ты наиграться со своим хвостиком. Мы вернёмся часам к пяти. — В смысле «наиграться со своим хвостиком»? — Я думаю, она имеет в виду меня… — зачем-то озвучивает Шиён вслух. У Боры краснеют кончики ушей, и она взрывается столь стремительно, что Шиён почти подпрыгивает от неожиданности: — Гахён, ты совсем охренела? — Т-с, — шипит Гахён, открывая дверцу автомобиля и глядя на Бору через крышу. — Ты че такая нервная сегодня? — Я не нервная, — дуется Бора. — Просто ты бесишь меня. — Это одно и то же, — парирует Гахён, садясь в машину. Шиён еле засовывает себя на заднее сидение, заваленное коробками и шмотками до отвала. Гахён заводит машину, съезжая с парковки. Шиён незамедлительно наклоняется к Боре и спрашивает, чтобы хоть как-то разбавить тишину: — Что такое Лоуэлл? — Это озеро, — отвечает ей Бора, тоже слегка оборачиваясь. — Мы потусуемся там немного и поедем дальше. Гахён, может, лучше на Бойсе Каскейд? — Не хочу я на Каскейд, — протестует Гахён, ведя машину. — Ни на тот, ни на другой. Там вечно народу дохуя. — Было бы ближе. — Да мы, вроде как, и не торопимся никуда. Тут ехать-то минут двадцать. Съедем потом на 84-ую и докатимся тихонько до Мидлтона. — А что лучше, Лоуэлл или Каскейд? — пытается поддержать разговор Шиён. — Лоуэлл больше, — объясняет Гахён. — И там круче. Есть пара гольф-клубов и парк. И озеро больше. Или я уже говорила это, — сомневается она. — Короче говоря, там озеро прям как в дикой природе, если вкратце. Каскейд в центре города находится и выглядит, как лужа. — Нормально он выглядит, — возмущается Бора. — Это у тебя просто мания жить в лесу. — Даже не буду спорить. Шиён снова успевает задремать, пока они едут. Каким-то образом размеренное покачивание пикапа, лёгкий шум радио и перепалки Боры с Гахён успокаивают её как нельзя лучше. Она просыпается только тогда, когда кочки на дороге становятся ощутимее, и они уже подъезжают к озеру. Чёрт, выглядит это действительно… ошеломляюще. Вокруг очень много деревьев. Шиён замечает всего несколько групп людей — некоторые из них расстелили покрывала на песке и отдыхают целыми семьями, а кто-то плескается в воде. У неё по спине пробегает гаденькая дрожь, но она старается её игнорировать. Само озеро выглядит действительно огромным, когда они подъезжают. И её напрягает количество людей, которые ходят около него совершенно… спокойно? Бора первой вылезает из машины, когда они останавливаются. — Ну как тебе? — говорит Бора через стекло снаружи. Её голос слышится приглушенным. — Это… — сомневается Шиён. — Очень круто, но я не могу открыть дверцу. — Гахён! — кричит Бора. — Твоя тачка опять выпендривается! — Стукни по ручке, — советует та. Шиён делает то, что ей было сказано, и механизм срабатывает. Она выпрыгивает наружу, тут же оказываясь в песке. На её черных ботинках под лучами солнца он выглядит практически белым. — Я пойду переставлю машину, наверное, — обращается к ним Гахён. — Тут парковаться нельзя, по-моему. Развлекайтесь короче. Гахён подмигивает и запрыгивает обратно. Бора на это только закатывает глаза. — Не люблю песок, — говорит Шиён, как только Гахён отъезжает от них, поднимая колесами внушительную такую пыль. — Но этот песок мне нравится. Бора хихикает: — А в чём разница? — Не знаю, — признается Шиён, тоже улыбаясь. — Он какой-то другой. Хороший песок. — Как мои волосы? — Да, — смеётся Шиён. — Как твои волосы. Бора ярко-ярко улыбается. Листья деревьев перекрывают солнце, но не до конца, а потому её лицо покрыто редкими вспышками жёлтого. Шиён хочется протянуть руку и поймать этих солнечных зайчиков у Боры на щеке. Они движутся в сторону озера. У Шиён дух захватывает от того, что она видит — кажется, что у воды нет никаких границ. Она чётко осознает, что видит это первый раз в жизни. Ей страшно туда идти, в груди беснуется какое-то неуютное чувство, но пока Бора движется вперёд довольно уверенно, Шиён с трудом, но заставляет себя успокоиться. Деревья на том берегу крохотные и синие из-за расстояния. В глазах Шиён они превращаются в одну сплошную угловатую голубую полоску. Она подходит ближе к воде, и на открытом пространстве поднимается внушительный такой ветер. Бора слегка ежится, хватаясь руками за плечи. Шиён глядит на это с секунду, а затем, практически не отдавая отчета собственным действиям — будто рефлекторно, привычно, по наитию — начинает расстегивать свою куртку. — Что ты делаешь? — спрашивает Бора, когда видит, как Шиён достает ладони из рукавов. — Я… Думала дать тебе свою куртку. Бора вспыхивает: — Ох, нет, не нужно. — Возьми, — всё же протягивает она ей одежду. Бора неуверенно хватается за ворот. У неё краснеют кончики ушей и щеки. Из Шиён рвется улыбка, и она еле сдерживается. Ей почему-то кажется, что Бора откажется, если заметит — как она довольна. — Мне не холодно, — договаривает Шиён. Бора всё же принимает из её рук куртку, накидывая её себе на плечи, и у Шиён от этого зрелища по телу растекается тепло. Нежное, радостное чувство зарождается где-то в животе, пока она наблюдает за тем, как Бора поправляет на себе её одежду. Это чувство выметает из головы все страхи. — Ты до сих пор в моей футболке, — усмехается Бора, когда замечает то, что было скрыто под курткой. — Да, — подтверждает Шиён. У неё по спине пробегает холодок от мысли, что Бора вот-вот может заметить… — Только… Я немножко порвала её. — М? — Я немного порвала её, — повторяет Шиён, буквально чувствуя, как заливается краской. Бора заинтересованно глядит на неё. — Мне пришлось оторвать кусок ткани, чтобы… перетянуть рану. Но я пожалела об этом тут же, как сделала. Прости, пожалуйста. Шиён поднимает взгляд и видит отразившийся на лице Боры… Шок? — Извини, — повторяет она ещё раз, считывая распахнутые глаза как нарастающее негодование. — Чего? Что случилось? — спрашивает Бора вместо того, чтобы злиться. — Какую рану?! Шиён мнётся. Бора подходит ближе, впериваясь в неё глазами, и почти агрессивно говорит: — У тебя какая-то рана и ты молчишь? Несмотря на то, что Бора — сейчас Шиён видит это наверняка — на порядок ниже, меньше, Шиён всё равно вдруг чувствует себя совершенно беспомощной под её пристальным вниманием. — Сейчас уже… всё нормально, — почти мямлит она. — Но мне пришлось порвать футболку. Прости… — Да чёрт с ней, с футболкой, — отмахивается Бора. — Можешь оставить её себе. То есть, если ты хочешь, хотя — зачем тебе рваная футболка… — Я оставлю. Ты не злишься?.. — На что? — не понимает Бора. — Ну, за то, что я так обошлась с твоей вещью. — Господи, конечно нет. Шиён слегка успокаивается. — Ты такие жуткие вещи говоришь иногда, — продолжает Бора. — И почти ничего не объясняешь. Шиён холодеет. — В смысле?.. — Ты говоришь только что-то вроде «не думаю, что вам понравится», или вот сейчас про какую-то рану, — поясняет она. — Иногда я думаю — господи, что там вообще творится? — Но я правда не уверена, что тебе бы понравилось, — признаётся Шиён. — Прости. Я могу рассказать, но… Потом когда-нибудь. Наверное… — Когда-нибудь потом? — неожиданно усмехается Бора, вновь поправляя куртку на своих плечах. Шиён расценивает этот жест, как намёк, и чувствует, как смущение атакует её. — Ты забавная, Шиён. Бора продолжает улыбаться, пока смотрит на неё каким-то странным взглядом, который Шиён никак не может интерпретировать. Затем Бора отворачивается и направляется к озеру. Они преодолевают ещё какое-то расстояние и поднимаются на пирс, который уходит вглубь озера метров на пятнадцать. Шиён старается не смотреть себе под ноги. У неё ощущение, что ещё секунда — и оттуда сейчас что-то вылезет. Деревянные половицы неутешительно скрипят под ногами, и Шиён кажется, что её новые ботинки настолько тяжелые, что рано или поздно дерево даст трещину. Но ничего не происходит. Она поднимает взгляд на Бору, которая уже стоит на краю, прикрыв глаза и слегка подняв голову в небо, будто бы ловя лицом порывы ветра. Её светлые волосы развеваются, а сама она держится руками за ворот куртки, чтобы ту не сдуло. От Боры идёт длинная, синяя тень, которая начинается прямо под ногами и постепенно уходит в воду, растворяясь там. Шиён стоит чуть поодаль, в оцепенении наблюдая за тем, как красиво выглядит её профиль на фоне деревьев вдали и голубого неба над головой. Как вдруг — — Можешь искупнуться, если тебе жарко, — слышится позади. — Я всё думала, когда ты начнёшь раздеваться. Твои странные чёрные шмотки из будущего выглядят действительно горячо. Гахён появляется в зоне видимости, разрушая возникшую атмосферу. Бора оборачивается, и закатывает глаза, очевидно, понимая подкол. — Вот тебе невтерпеж, да. — Да. Шиён замечает, как Гахён слегка подмигивает ей. Она держит в руках связку с ключами и раздосадовано жалуется Боре, показывая свои ладони: — У меня значок оторвался. Только сейчас заметила. — Зачем ты его вообще на ключи нацепила? Сделала бы из него кулон. — Да я уж поняла, — расстраивается Гахён. Шиён подходит к ним, наблюдая за тем, как Гахён вертит в руках маленькую круглую металлическую штучку. Своеобразный обруч посередине рассекает ещё одна деталь, а к ней по бокам крепится две палочки, не доходя до середины и образуя как бы домик. — Это пацифик, — заранее поясняет Бора, кивая на деталь в руках Гахён. — Символ мира или типа того. Но в случае Гахён — просто возможность повыпендриваться. — Эй! — возмущается та. — Я, между прочим, очень серьёзна, когда дело касается войны. — Чего ж ты тогда не в Афганистане? — Потому что я не солдат, — дуется Гахён. — Но это не значит, что я за продолжение войны. И ты задолбала уже поддевать меня. Бора обреченно вздыхает: — Ладно. Наверное, ты права, — соглашается она. — У меня действительно нет настроения. — Ещё бы, — ворчит Гахён. — Так уж и быть, придётся принять твои извинения. Бора фыркает, расплываясь в улыбке, и по-дружески пихает Гахён кулаком в плечо. — У вас идёт война?.. — с некоторым опасением спрашивает Шиён. — Ну, технически — у нас нет. Наша страна просто участвует в войне на территории другого государства. — Думаю, это знак, что у меня порвалась цепочка, — задумчиво произносит Гахён. — Это никогда не закончится. — Главное, не потеряй его, — комментирует Бора. — А то точно будет знак. — Не потеряю. Для показательности Гахён подбрасывает значок в воздух, и Шиён замечает то, как металл сверкает на солнце, падая вниз и скрываясь… в щели между досками. Повисает секундная тишина. Гахён, чьи глаза стали большими, как шарики, смотрит то на Бору, то на Шиён. Они переглядываются пару мгновений, после чего практически синхронно разрываются хохотом, не в силах сдержаться. — Это не смешно! — вопит Гахён, пока Шиён и Бору скручивает пополам от смеха. — Да ебаный в рот, — расстроено стонет она, сокрушаясь и дуя губы. Её руки безвольно опускаются по швам, и Бора сгибается новым приступом смеха, едва заметив это. — Боже, — почти плачет она. — Ты такая идиотка. — Иди в зад, — дуется Гахён. — Это был мой любимый значок. — Купишь новый. Шиён хихикает, но Гахён выглядит действительно расстроенной, поэтому она, не долго думая, подходит к Боре, отцепляя от своей куртки маленькую металлическую наклепку и протягивая её в руки Гахён. — Вот, возьми, — предлагает она. — Взамен старого. Гахён окидывает её скептическим взглядом. — Это что? — Что-то вроде значка мира, — поясняет Шиён, протягивая ей в руку детальку от костюма. — Это знак миротворца. Гахён, очевидно, становится чуть легче, потому что она сразу меняется в лице: — Охуенно, — заключает она. — Теперь у меня есть штука мира из будущего. Шах и мат, хиппи. Шиён не понимает, что это значит, но всё равно улыбается. Бора смотрит на неё со смесью благодарности и сомнения в лице. — Нам пора, мне кажется, — тянет она, кивая в небо. — Солнце совсем опустилось. — Да, — подтверждает Гахён. — Пойдёмте. Я припарковалась не так далеко. Гахён уходит вперёд них, и Шиён следует за ней, пока Бора не хватает её за запястье и не останавливает. — Штука, которую ты дала ей… реально символ мира? — сомневается она. Шиён пожимает плечами: — На ходу придумала. Бора выглядит одновременно довольной и разочарованной. — Но мы ведь ей не скажем, так? — заговорщически улыбается она. — Нет, — усмехается Шиён. — Мы ей не скажем. И ей тут же становится до жути весело от того, что у них с Борой появилась какая-то общая тайна, которую не стоит никому рассказывать. Это такая сущая мелочь, да и к тому же безобидная, но всё же ложь. Однако Шиён всё равно чувствует себя счастливой, глядя на то, как Бора слегка улыбается, пока идёт рядом с ней. Они садятся в нагревшуюся машину. Шиён, по ощущениям, в ту же секунду вся покрывается потом. Но Бора не спешит отдать Шиён её куртку. — Ну че, — провозглашает Гахён, заводя мотор и оборачиваясь на Шиён. — За стружкой? — За стружкой, — подтверждает Шиён, улыбаясь. — Надеюсь, нас не посадят. Бора снова слегка стукает Гахён в плечо, глядя на Шиён через то крохотное зеркало у крыши. — Поехали уже. Шиён чувствует себя крайне довольной — как будто она просто так взяла и решила выбраться на выходные с друзьями погулять. Ей действительно хочется, чтобы так было всегда.       

***

Они забирают и загружают в машину всю стружку. Шиён удовлетворенно поглядывает через заднее стекло на результаты своего труда — весь багажник заставлен крупными мешками. Шиён чувствует себя липкой, взмокшей от пота — а всё потому, что ей пришлось сильно напрячься, чтобы всё это загрузить, и она в который раз невольно задумывается над тем, что было бы очень круто, если бы её экзоскелет тоже трансформировался. Они уже практически на выезде из города, как Гахён внезапно сворачивает к какому-то довольно высокому зданию и паркует машину. — Мы что-то забыли? — спрашивает недоумевающая Бора. — Не что-то, — отвечает Гахён. — Кого-то. — В смы… И тут это происходит. Шиён смотрит на вход в здание, откуда выходит… Юхён. Она приближается к ним, перекинув через своё плечо какую-то небольшую сумку, и приветливо машет. Гахён отвечает ей тем же, а затем улыбается и выходит из машины, нетерпеливо хлопнув дверцей. — Пиздец, — ругается Бора, очевидно, шокированная. — Ой. Она оборачивается на Шиён, которая пребывает не в таком сильном замешательстве, как могла бы. Гахён и Юхён болтают прямо перед машиной ещё какое-то время, пока Гахён не подходит к Боре и не говорит ей через стекло: — Бора, ты можешь пересесть? — Зачем. Шиён чувствует, как атмосфера в машине внезапно похолодела. Юхён мнётся позади Гахён, кажется, слегка смущенная, но Шиён видит — ей больших трудов стоит скрыть улыбку. — Ну пожалуйста, — одними губами просит Гахён, чуть ли не складывая ладони в умоляющем жесте. Бора оборачивается на Шиён, словно ожидая от неё какой-то реакции, но Шиён лишь пожимает плечами. — Я могу подвинуться… — Пиздец, — шипит Бора ещё раз едва слышно. — Я так и знала, что здесь есть какой-то подвох. С этими словами она через салон передает Шиён куртку, которая до этого покоилась у неё на коленях. Шиён принимает ту и пытается сдвинуться в сторону, но ей жутко мешают все вещи, которые навалены на сидениях. Она не уверена в том, что они вообще поместятся здесь вдвоем, и уже собирается озвучить это, как её мозг простреливает осознание. Она перестаёт пытаться разгрести вещи, когда понимает, что на задних сидениях очень тесно. А очень тесно в её случае — это очень близко к Боре. Шиён едва сдерживает восторг, буквально распирающий её изнутри, когда Бора залазит в салон и прижимается к ней всем телом, недовольно вздыхая. Гахён и Юхён садятся в машину, о чём-то довольно увлеченно переговариваясь, но Шиён не слушает. Она думает лишь о том, что шикарное бедро Боры прямо сейчас прижимается к её, и воздух вокруг горит так же, как место прикосновения. — Гахён, — бурчит Бора, всё еще пытаясь устроиться удобнее. — Тут очень тесно, чтоб ты знала. Гахён виновато поджимает губы, но Шиён замечает, что в её взгляде на самом деле нет ни капли раскаяния. — Я постараюсь побыстрее. — Уж постарайся, — едва сдерживается Бора, глядя на то, как удобно Юхён развалилась на её месте. Бора ёрзает ещё пару мгновений, но успокаивается, стоит им выехать на дорогу. Она вертится и будто не знает, куда деть руки, и по итогу кладёт их на свои ноги, невольно задевая и Шиён. Шиён тут же отворачивается в сторону, чтобы спрятать ухмылку. — Привет, — внезапно обращаются к ней знакомым до жути голосом. — Меня зовут Юхён. Я так и не представилась нормально в прошлый раз. Юхён протягивает ей руку через салон, и Шиён не сразу понимает, что от неё хотят, но всё же делает то же самое. — Шиён. — Приятно познакомиться, — довольно дружелюбно улыбается Юхён. — Привет, Бора. — Привет, — выдавливает из себя та, жутко напрягаясь. Шиён буквально чувствует, как от неё исходит раздражение, и ставит себе цель избавиться от этого до конца поездки. — Вы в Бойсе по делам? — задает Юхён общий вопрос, чтобы завязать разговор. — Мы за стружкой ездили, — комментирует Шиён неуверенно, потому что Бора обижена и молчит, а Гахён слишком занята управлением. — Круто. — А я покрасилась, — заявляет Гахён, наконец, выезжая на широкую дорогу. Шиён видит вдалеке сплошные поля. — И подстриглась. Прикольно, да? — Да, — отвечает Юхён. — Здорово. — Я хотела, как у Шиён, но меня передержали. Ну ничего страшного, потом вымоется. Бора рядом с Шиён закатывает глаза, отворачиваясь к окну. Шиён слегка пихает её плечом, хотя пихает — громко сказано, она лишь толкается. — Что с тобой? — шепчет она едва слышно, пока Юхён и Гахён разговаривают впереди них. Бора вертит головой: — Потом. Шиён смотрит вниз — на свою ладонь, которая покоится на бедре — и на руку Боры рядом. Ей жутко хочется сделать то единственное, что возможно в данной ситуации, и справиться с желанием крайне трудно. Бора напряжена. Шиён чувствует это. Она буквально сжалась в комочек, пытаясь как можно сильнее сократить количество точек соприкосновения с Шиён, но это всё равно невозможно в их положении. Они сидят слишком близко, задевая друг друга буквально всеми частями тела, кроме головы. Шиён использует эту возможность, чтобы положить свою руку на запястье Боры и слегка растормошить её. Бора тут же оборачивается, и тогда Шиён замечает, насколько сильно она красная, но не понятно — от злости или смущения. Шиён надеется на второе, а потому чуть сжимает её руку в своей ладони в успокаивающем жесте. — Всё же нормально. — Тут слишком тесно, — пытается выкрутиться Бора. — Я боюсь, что тебе неудобно. — Мне удобно, Бора, — настаивает Шиён. — Мне очень даже удобно. Расслабься, а то я чувствую себя неловко, будто стесняю тебя. — Ты меня не стесняешь, — выдавливает из себя Бора, тут же вспыхивая. Рука Шиён всё ещё на её запястье. — Я могу попробовать убрать вещи и сдвинуться немного в сторону. Если тебе некомфортно, — говорит Шиён в надежде, что Бора скажет… — Нет, — противится Бора, но всё же достаёт руку из-под ладони Шиён. — Всё хорошо. Просто тут… Стало как-то душно. «Ну да, конечно», — думает Шиён про себя, хотя она не уверена, что Бора говорит не искренне. В машине действительно чертовски жарко. — Ты можешь открыть окно? — Могу, — отвечает Бора. — Но это плохая идея. — Почему? — Вся пыль с дороги тут же налетит. Шиён поджимает губы и кивает в знак согласия. — …Тебе домой? — улавливает Шиён часть слов Гахён, обращенных, очевидно, к Юхён. — Не-а, — отвечает та. — Мне надо на ипподром. Скоро Бельмонт, ты же знаешь. — Я тогда сначала завезу Бору и Шиён, а потом закину тебя. — Можешь высадить меня у поворота. Я дойду. — Я довезу, всё окей. Шиён наблюдает за тем, как они разговаривают, и Бора становится подозрительно тихой. Шиён слегка поворачивается в сторону, и видит, что Бора прислонила голову к сидению позади себя и прикрыла глаза. Шиён невольно начинает рассматривать Юхён. Она пытается справиться с собой, потому что пялиться так откровенно — странно, но ничего не может с собой поделать. У этой Юхён волосы светлые и куда более короткие. Нет этих бесконечных чёрных прядей, спадающих вниз и закрывающих лицо чуть ли не целиком при желании. Она не столь же накачанная, насколько Шиён может заметить, но тоже довольно подтянутая. И черты её лица не такие острые, но и круглыми их тоже нельзя назвать. Среднестатистическая такая Юхён. Шиён невольно усмехается, стоит ей подумать об этом. — Шиён, — обращается к ней объект наблюдений. — Ты случаем не в Хаурс-стэйт работаешь? — Что? — Ну, в кампании моего отца, — поясняет Юхён, глядя на неё через стекло под крышей. — У меня такое чувство, как будто мы знакомы, но на ипподроме я всех знаю. — Нет, я там не работаю, — отрицает Шиён. Она на сто процентов уверена в том, что нигде, кроме как её собственной реальности и того случая с бутылками в баре, Юхён не могла её видеть. — Окей. Они едут в тишине ещё какое-то время. Гахён включает радио, и оттуда доносится довольно приятный мужской голос. Солнце потихоньку садится, окрашивая жёлтые поля своими теплыми оранжевыми оттенками, а вершины гор позади них — делает почти красными. Шиён слушает радио, удовлетворенно подмечая, что ей очень нравится то, что она слышит. — Кто это? — спрашивает она. — Не знаю, — отвечает Гахён, прибавляя музыку. — Это Дэвид Боуи, — поясняет Юхён. — Ты не знаешь? Удивительно. Шиён так и не понимает, к кому конкретно она обращается. В песне поется о том, что этим вечером всё будет хорошо. Что никто не будет двигаться, разговаривать и думать. Что всем будет хорошо. Шиён очень нравится посыл, а потому она пытается запомнить его и своё состояние, пока смотрит на дорогу впереди, сплошь залитую заходящим солнцем. Ей хорошо. Она почти погружается в полудрёму, когда чувствует, как на её плечо опускается… Голова Боры. Шиён почти подпрыгивает и боится пошевелиться. Она смотрит на отражение в том маленьком зеркале и видит, как заснувшая Бора устроилась на ней, прижимаясь своей макушкой к её щеке. Её лицо выглядит безмятежным и умиротворенным, а рот слегка приоткрыт. Шиён кажется, что ещё немного, и Бора неосознанно положит руку ей на живот, обнимая во сне. Гахён замечает это довольно скоро. — Поворчала и отключилась, — говорит она довольно тихо. — Типичная Бора. Шиён хочется засмеяться, но она пытается не дышать. Ей так страшно спугнуть это подсознательное, но всё же влечение, проявившееся в Боре столь неожиданно. Юхён оборачивается, глядя на них, и довольно миловидно улыбается. — Устала бедняжка, — озвучивает она. — Чего удивительного. Вы меня целый день ждали. — Пусть поспит, — говорит Гахён. — Ей на смену через… два часа. Нам ехать ещё минут тридцать. Хорошо хоть вообще уснула, а то обычно она не спит сутками. — Реально? — удивляется Юхён. Шиён чувствует себя странно от того, как сильно благодарна Юхён за то, что она озвучивает её вопросы вслух. Сама она боится вдохнуть лишний раз. — Ага, — подтверждает Гахён. — Шиён, появляйся почаще, она, может хоть, спать нормально начнёт. — Ты думаешь, это из-за меня? — всё же не удерживается она, едва слышно шепча в ответ. — Да не из-за тебя, конечно, — отвергает предположение Гахён. — Просто она, типа, не позволила бы себе вот так просто отрубиться при посторонних. — Я — посторонняя? — самодовольно усмехается Юхён. Шиён уже пугается того, насколько сильно совпадают их вопросы. Она хотела сказать то же самое. Бора чуть ворочается, а потому Шиён тут же замирает, как вкопанная, одновременно пытаясь расслабить плечо, чтобы Боре было не так жестко. — Она при мне-то редко спит, только если её нарочно отрубить, — фыркает Гахён. — Типа, мы с ней знакомы со времен Троянской войны, а она всё равно ждёт, пока я усну первой. Так что это довольно странно и прикольно, что сейчас она отрубилась. Гахён смотрит на Шиён через зеркало, и у Шиён почему-то посреди горла встает ком. Взгляд Гахён уверенный, не такой насмешливый и легкомысленный, как обычно, как будто она знает. Словно она чувствует в Шиён что-то, что не видят остальные, и Шиён становится не по себе. Ещё больше она напрягается, когда Гахён внезапно озвучивает, поглядывая на неё через зеркало: — У тебя какая-то особенная аура, Шиён. Шиён заставляет себя слегка улыбнуться, пока Гахён не отводит от неё взгляд обратно на дорогу. Шиён жутко хочется взять Бору за руку. Это чувство вспыхивает в ней с такой силой, что она практически хнычет. Оно появляется внутри, сильное и неконтролируемое; будто Шиён умрёт, если не сделает это. Бора вдруг кажется и чувствуется для неё настолько родной, что Шиён хочет прилипнуть к ней навечно. Шиён спустя мучительные минуты сомнений всё же кладет свою руку поверх её. Она застывает в ужасе, и её будто окатывает сначала ледяной, а потом горячущей водой. Бора подаёт признаки жизни, как только чувствует прикосновение, но не просыпается, а будто… Лишь сильнее прижимается к ней. Они едут дальше в абсолютной тишине, сопровождаемой лишь лёгкой музыкой из радио и редкими разговорами Юхён и Гахён. Шиён наблюдает за тем, как огромный, яркий круг солнца с каждой минутой всё более и более смещается в сторону, одновременно с этим опускаясь за горизонт. Вот-вот станет совсем темно. Она провела здесь целый день. Гахён начинает слегка притормаживать, и Шиён замечает вдалеке знакомое здание бара и квартиры Боры. Внушительных размеров неоновая вывеска «Zero Mile» уже включена и вовсю переливается. Внутри здания уже горит свет. Это довольно хорошо видно благодаря широким окнам во всю стену. Они съезжают на парковку. Гахён останавливает машину и глушит двигатель. — Давай зайдём на минуту, — обращается она к Юхён. — Я жутко хочу есть. — Окей. — Ты уверена, что тебе всё ещё надо на ипподром? — спрашивает Гахён, пока вылазит из машины. — Темно ведь уже. — Да, мне надо забрать оттуда кое-что в любом случае, даже если я не буду тренироваться. — Я могу дождаться тебя. Юхён улыбается: — Было бы очень круто. После этих слов они вылазят наружу, разминая свои уставшие спины. Гахён не торопится уходить, потому что ей нужно закрыть машину. Шиён пользуется тем, что они вышли, чтобы разбудить Бору. — Бора, — шепчет она, кладя левую руку ей на плечо и слегка расталкивая. — Бора, просыпайся. Бора что-то бормочет во сне, еле-еле отлипая от Шиён. Она так и не открывает глаза, выпрямляясь и надув губы. Её лицо выглядит помятым, а волосы спутавшимися и растрепанными. Шиён улыбается, глядя на неё. — Мы приехали. — Что… — всё никак не может сообразить Бора. Стоит ей увидеть Шиён, как её глаза тут же распахиваются практически в ужасе. — Господи. — Всё нормально. — Господи, — продолжает паниковать Бора. — Прости, пожалуйста, я обычно не… — Всё нормально, — повторяет Шиён снова. — Пойдём. Нас ждут. Они вылезают из машины и заходят в бар. Бора обещает вынести Гахён и Юхён что-нибудь перекусить, а сама отправляет Шиён прямиком в свою квартиру. Шиён поднимается наверх по скрипучей лестнице и застревает у двери, понимая, что не до конца проснувшаяся Бора, кажется, забыла, что Шиён не сможет просто так взять и войти. Шиён убеждается, что дверь закрыта, и просто… садится на ступеньки лестницы, начиная перебирать в своей голове прошедший день. Она чувствует, как счастливая улыбка появляется у неё на лице. Бора спала у неё на плече. Всю дорогу. Шиён довольно хмыкает, а затем прижимается к стене и невольно сползает вниз от усталости. Она сидит так, глядя на темную лестницу, едва видную лишь благодаря блеклому свету, идущему из бара. И невольно представляет то, как они сейчас зайдут внутрь, и как она всю ночь будет помогать Боре по работе. Шиён чувствует себя уставшей, но это хорошая усталость — она знает, что стоит Боре только появиться в зоне видимости, как ей тут же станет легче. Но тут же — Чувствует глубочайшее разочарование, когда к ощущению усталости в теле добавляется ещё кое-что. Что-то холодное, сковывающее каждую мышцу. Она чувствует укол слёз у себя в груди, когда понимает, что происходит. Её вот-вот унесёт. Обратно. Во тьму.