***
Это была невообразимо тяжёлая неделя. И с каждым днём легче не становилось. После тех злополучных выходных устоявшийся внутренний мир раскололся на несколько хрупких частей и продолжал сыпаться. Пожиратели в Хогсмиде. Ничего не кончилось. Мир не наступил. Все они снова в опасности. Точнее, та спокойная жизнь была всего лишь иллюзией, наивное желание уставших людей верить в светлое будущее. Но на деле, они просто пребывали в приятном неведении. Им так хотелось не замечать тревожные звоночки, что они просто закрыли глаза и уши. Не помогло. Никогда не помогало. Видимо, это их предназначение — первыми окунаться в бушующее море событий до того, как все в округе накроет беспощадный шторм. Сколько ещё она сможет притворяться, что ничего не произошло? Не долго. Но израненое сознание из последних сил старалось ухватиться за обыденное поведение, чтобы не раствориться в пучине паники. Два эссе по Трансфигурации, практическая по Травологии, новая тема по Зельям и необъятные уравнения по Нумерологии отлично справлялись с вытравливанием каких-либо мыслей из головы. До поры — до времени, до наступления сна. Если его можно было так назвать. Спала Гермиона от силы часа три, а иногда и того меньше. Все из-за одного человека. Того, кто дважды за сутки умудрился спасти ее жизнь, а после этого просто удалил факт ее существования из своей памяти, не иначе, потому как девушка не имела понятия, как можно так виртуозно игнорировать живого человека. В попытках избежать ее общества, Малфой доходил до полнейшего абсурда, когда на банальный вопрос о сдаче работы на уроке за него ей отвечал Забини. А когда Гермионе все-таки удалось подловить его перед мальчишечьими спальнями, чтобы выразить признательность за свое спасение, парень демонстративно пялится в сторону, а потом, снизойдя до сдержанного кивка, пронесся мимо нее как тайфун, источая волны неприязни и, Мерлин знает, чего ещё. Что за черт?! Зачем вообще я это сделала? Сдалась ему моя благодарность! Наверняка уже жалеет о том, что не позволил мне умереть. Но такие мысли вводили ее в ещё большее недоумение и смятение. Ведь виновник ее бессонницы сам сделал шаг к прекращению многолетней войны, сам пытался установить более-менее приятельские отношения, и уж точно его никто не заставлял приходить ей на помощь. Гарри рассказывал ей, что Драко первым среагировал на призыв Миртл, первый ворвался в ванную и единственный, кто смог сориентироваться в происходящем и предпринять меры, хоть, как Поттер выразился: слишком кардинальные. Тогда что не так? Малфой ведёт себя так, словно она его смертельно оскорбила, и находиться в пределах ее видимости, ему просто невыносимо. Хотя, надо признать, на сколько Гермионе хотелось понять, что изменилось в его отношении к ней в тот день, на столько же ей хотелось забыть все это как страшный сон и не вспоминать. По сути, ей должны были быть безразличны закидоны этого заносчивого хорька. Подумаешь, велика важность. Если сравнить то, в каком ключе проходило их общение в прошлые годы обучения, игнорирование — не самый худший вариант сосуществования. Но нелогичность его поведения пробуждала тот интерес, как от прочтения книги в руническом исполнении. Сначала тебе совершенно ничего не понятно, но с каждым предложением, тебе становится всё проще улавливать смысл изложения, и вот ты приближаешься к пониманию общей концепции повествования, как осознаешь: продолжения просто нет — пустые листы и куча вопросов в голове. Гермиона боялась себе признать: ей не безразличны его перемены в настроении, и девушка все чаще ловит себя наблюдающей за слизеринцем. Малфой в свою очередь не видел ее в упор так, словно вместо нее пустое место. Грейнджер знала — он чувствует ее взгляд, не мог не заметить. Но похоже, его это совершенно не волновало. Каждый раз ложась спать, ее мозг с маниакальной настойчивостью подкидывал лицо Драко в тот момент, когда ее рассудок вернулся к ней. Это был гремучий коктейль из самых не сочетаемых эмоций таких, если бы он получил в свое распоряжение на вечное пользование джина из лампы, но только после того, как нырнет за последней в выгребную яму. В тот момент ей показалось, что он вытащил ее из рук смерти только для того, чтобы убить самостоятельно. Не упрощало задачу по изгнанию его персоны из черепной коробки и самый банальный стыд. Тяжело признать, но в жизни Гермионы до данного момента не было человека мужского пола, видевшего ее с такого ракурса. Сомнительно, якобы это произвело на Малфоя столь сильное впечатление, что он решил избавить свои глаза от любого напоминания об увиденном, ведь вряд ли он рассмотрел там для себя что-то новое. Однако, это совершенно не успокаивало. Конечно, все предыдущее должно тускнеть и меркнуть по сравнению с тем фактом, что ее пытались убить, шастающие на свободе Пожиратели Смерти, но мысли о последних тут же поддевали воспоминания о Малфое и наоборот, и порочный круг никак не хотел разрываться. Масло в огонь подливал Нотт, который при каждом непроизвольном столкновении взглядом подозрительно скалился. Да и как не вспомнить его самодовольную физиономию, когда Грейнджер все-таки набралась смелости и вернула ему мантию… Кажется, он единственный не испытывал неловкости или беспокойства после того происшествия. Чего нельзя было сказать о Гарри. Хоть они и договорились никому не рассказывать о случившемся. Он нес свое сожаление как флаг над головой, безмолвно крича о том, чего не должен говорить. Если Малфой доходил до маразма в попытках от нее отстраниться, то Поттер приближался к идентично мусостоянии в желании не упускать ее из виду ни на секунду. Этот психоз дошел до крайней точки, когда он чуть не зашёл с ней в туалетную комнату для девочек, за что получил внушительный подзатыльник от самой Гермионы. Но когда на уроке, в попытках прикрыть следы от рук Драко, Гарри поправил манжеты девушки, Хогвартс начал громогласно перешептываться, это естественно не ускользнуло и от ушей их друзей. В конце концов Джинни не выдержала и устроила допрос с пристрастием в результате которого, ребята при условии, что младшая Уизли утаит эту информацию от брата, все же раскололись. — У меня только один вопрос: какое отношение безопасность Гермионы имеет к сердечным поглаживаниям с твоей стороны, Гарри Поттер? — С нажимом осведомилась она, хотя в ее вопросе не было предсказуемой ревности. Грейнджер не стала выдерживать томительную паузу и оголила запястья, на которых семью оттенками фиолетового цвели крупные бесформенные гематомы. На этом тема была закрыта, а к круглосуточному бдению Поттера за Гермионой, присоединилась ещё и его девушка. Рон изо всех сил пытался выудить причину мрачного безмолвия друзей и неизменно следовал за ними. Парень использовал весь свой арсенал угроз, чтобы допытаться до сути, но заговорщики были непреклонны, в итоге пообижавшись пару дней сдался и плюнул на это дело. Так прошло ещё несколько дней. Гермиона искренне верила, что вот-вот ее конвоиры убедятся в отсутствии какой-либо угрозы и прекратят это цирк на выезде. Но по каким-то необъяснимым причинам напряжение только росло. Гарри как заправский шпион докладывал обстановку из их спальни. — Вчера к нам Гринграсс ворвалась, я думал всю мебель повзрывает. Кричала так, что уши закладывало. — Транслировал Поттер шепотом, пока Профессор Бинс вещал свое повествование заунывным голосом. Гермиона склонила голову ближе к другу, демонстрируя заинтересованность информацией, но при этом не прекращая вести конспект. — Я так и не понял, чем она была рассержена. Единственное членораздельное, вылетевшее из ее рта было: "Малфой, козел, почему мне раньше не сказал?!" А потом сорвалась с места и как начала его колошматить… — А он? — одни губами прошелестела Грейнджер, не поднимая головы. — Да ничего, ввалился Забини и вытащил ее из комнаты. После этого разговора Гермиона начала замечать, что Гринграсс смотрит на нее как удав на кролика. А на репетиции танцевального номера зверствовала так, словно выступать они собирались не в школе, а перед самим Министерством, не меньше. Да что с ними не так?! К началу следующей недели Гермиона была на таком пределе, что на полном серьёзе была готова подловить кого-то из серебряного квартета и, приставив палочку к горлу, заставить объясниться, лишь бы избавить себя хотя бы от одного источника головной боли. Возможно дело действительно до этого дошло, но в одну из бессонных ночей ей приспичило в уборную, и…***
Это была невообразимо тяжёлая неделя. Нужно было понимать: отправляться в рассадник вражеских приспешников в таком истощенном состоянии — не лучшая идея. Но Драко не собирался вступать в сражение, в его планах было лишь проверить подлинность полученной информации от шпиона, которого Марк и Лавр смогли завербовать. И весточка была правдива, черт возьми. Каким-то чудесным образом ему удалось выбраться оттуда, параллельно избавившись от тех, кто смог его заметить. Но это была слишком сказочная удача, если бы он смог покинуть поместье своего дядюшки целым и не вредимым. На выходе он словил охранные чары. И непосредственно из воздуха появились тяжёлые цепи, сдавившие его пополам, попутно раскрошив несколько ребер. Боль была на столько сильной и резкой, что Драко выпал из реальности на несколько секунд. Спасибо воющим чарам, которые быстро вернули его в сознание, иначе беды было бы не миновать. Если такое стечение обстоятельств вообще можно было назвать счастливым. Но Малфой относительно быстро сориентировался и, нащупав порт-ключ в кармане штанов, телепортировался, прихватив с собой злополучные цепи. Рухнув мешком на твердую поверхность земли на окраине Запретного леса, он прилично приложился затылком. В глазах тут же потемнело. Торжественно клянусь, с этого момент никогда не называть Уизли тупоголовым, сегодня я определенно переплюнул его в этом звании. Первой мыслью в его голове было: не двигаться и подождать до утра, пока лесничий не проснется и не решит навестить своих «милых зверюшек» в Запретном лесу. Но как бы не манила эта идея, были в ней определенные недочёты, в виде отсутствия понимая серьезности травм и температуры окружающей среды. Поэтому, стиснув зубы до боли, в добавок прикусив щеку с внутренней стороны, он скинул с себя тяжёлые цепи, лишённые магии из-за перемещения, и поднялся на ноги. Обезумевшее от боли тело тут же выдало новый упрощенный вариант перемещения в замок: добраться до Хагрида, чтобы тот вызвал Помфри в его хижину. Но разум снова возымел приоритет, решив, что этот недоумок поднимет такую шумиху… после которой смерть будет лучшем вариантом. Таким образом, собрав все свои крупицы силы воли, он двинулся к замку. Каждый шаг отдавался болью в каждой клеточки тела. В какой-то момент, он просто забывал зачем и куда движется, возможно у него началась агония, но сознание продолжало держать контроль, и с каждым метром тело упорнее пыталось адаптироваться к болевым ощущениям. Но в тот момент, когда он пробрался в замок до него дошла простая истина: он элементарно не способен подняться по порожкам. Приплыли. Нужно кровь из носу научиться призывать этого гребаного Патронуса. Парень проковылял до темного закутка и сполз по стене. Блейз должен ждать его в гостиной, какова вероятность, что тот пойдёт его искать? Нулевая. Забини слишком рационален, чтобы предположить, будто Малфой, попав в переделку и выбравшись из нее, не смог преодолеть несчастный пролет. Веки медленно начали смыкаться, и разум окутало тяжёлым туманом. Тишина закладывала уши, и Драко четко ощутил тупую боль в затылке, парень тут же попытался взбодриться, дабы удержать рассудок, но адреналин справился с этим гораздо быстрее. Из глубины коридора послышись еле уловимые звуки босой поступи. — Лавгуд! Твою мать! Какого черта ты здесь делаешь? — Драко едва взял под контроль свои голосовые связки, но звуки, издаваемые им, больше походили на рычание раненого зверя, нежели на человеческую речь. — Здравствуй, Драко. Видишь ли, я хожу во сне и не редко чудесным образом оказываюсь в самых разных частях замка. — Мелодично разъясняла девушка, перебирая пряди волос, заплетённых в косу. — Но это не лучшее место для отдыха, ты не находишь? — Не твое дело, иди куда шла, — Драко слушал ее с каким-то отупляющим недоумением, и ответ, который должен был звучать уничижительно, на самом деле, больше напоминал мольбу о помощи. — Ты мог бы проводить меня, путь может быть намного приятнее, если его разделить с кем-то. — Она мило улыбнулась, слегка покачиваясь вокруг себя и поглядывая куда-то в темноту. Человек, учащийся на Когтевране не может быть на столько тупым. Тут два варианта: либо она действительно безумна, либо поистине гениальна. Хотя, если предположить, что это две крайности одной и той же сущности, тогда все становится на свои места. — Если ты не заметила, я не настроен на ночные прогулки по Хогвартсу и… черт! Лавгуд, ты почему босая?! — Неожиданное открытие настолько его поразило, что на долю секунды он в действительности забыл, почему распластался на каменном ледяном полу. Драко передёрнуло так, словно он сам почувствовал этот холод. — Оу, так вышло, что я не сплю в обуви, и в этот раз моя особенность застигла меня врасплох. Но это ничего страшного, я уже привыкла, чего нельзя сказать о тебе, я думаю, тебе стоит встать, — Девушка не спеша вела свою речь, будто и вовсе не замечала отсутствие преграды для зверского холода к ее ногам. — Ты же понимаешь, что я не могу? — Скрипучим голосом осведомился Малфой. Пока он находился в относительном покое, травма не сильно его беспокоила, но диалог все равно давался с трудом. — Конечно, — невозмутимо ответила Полумна и сделала небольшой шаг вперёд, — Я жду, когда ты попросишь меня помочь. — И ты бы вот так просто это сделала? — Человеку, в доме которого тебя держали в плену несколько месяцев? Кто-нибудь объясните: как это работает? На них всех обливеетом покапали, или программу всепрощения им еще в утробе матери закладывают? — Ты же ранен. Ты бы поступил так же, будь я на твоём месте. — В том-то и дело, что я так не поступил. А должен был! — Помоги мне встать, — Нехотя выцедил парень и протянул руку. Это не сильно походило на просьбу, но когтевранка невесомо улыбнулась и подалась вперёд. Девушка была слишком хрупкой для того, чтобы предоставить достойную опору, но очевидно в этом она имела не хилую сноровку, и не прошло нескольких секунд, как Малфой принял вертикальное положение. В желудке что-то неприятно скрутило, а боль настойчиво стучалась в области диафрагмы, стало тяжело дышать. — Дальше я сам, — отрезал юноша, но его тело имело другое мнение на этот счёт, не пройдя и двух шагов, он рухнул на колени и скрутился пополам, извергая кровяные сгустки изо рта. Воу, это было жутко, даже по его собственным меркам. Зато Полумна, казалась, совершенно безмятежной. Не спрашивая его позволения, она тут же подставила плече, подхватит его за спину. Он протяжно застонал, в конце надрывно закашлявшись. — Я отведу тебя к мадам Помфри, я уверена, для нее это пара пустяков. — Лавгуд говорила медленно, участливо, но как-то слишком спокойно. И да, она совершенно права, именно так и нужно поступить. Ему нужно в Больничное крыло. Целительница в два счета приведет его в порядок. Всего один этаж… " Драко! Д-д-драко! Д-р-а-к-о! " — Отведи меня в башню, — Трус. — Не уверена, что ты сможешь туда подняться. " Я буд-ду ждать… Вернись…» — Отлевитируй. — Слабак. — Врят ли мне это удастся, ты ведь в сознании. " Я зд-д-десь! " — Я. Сказал. В башню! — Ничтожество. Девушка взмахнула палочкой, тело приподнялась над землёй в полуметре, сохраняя полувертикальное положение. Из-за подвешенного состояния его тошнило ещё сильнее. Но Драко не жаловался. Его больше занимал вопрос мертвенной тишины замка, ни единой души, словно все вымерли, они даже не столкнулись с Филчем, ни с Пивзом, ни с кем из приведений замка. Даже портреты не проснулись, чтобы отругать их за шатание после отбоя. Никого. Ну просто магия, и она сводила его с ума. Все повторялось заново. Неужели так будет каждый раз? Но, как и предположила Луна, заклинание долго не продержалась, не смотря на все старание Малфоя не совершать никаких телодвижений. Едва миновав третий этаж, он медленными рывками приземлился на порожки. Повезло. Мог и кубарем полететь. Каждый следующий пролет давался все тяжелее, боль достигла того же уровня, что и в самом начале, и слабая надежда на осознанное преодоление пути до пункта назначения стала гаснуть. — Сила в единстве. — Пробормотал Драко хриплым шепотом, когда пара миновала пятый этаж. — Пароль… Словно из-под толщи воды до Малфоя донесся звук открывающегося портрета и, споткнувшись о проем, практически ввалился в гостиную, но хрупенькие ручонки чудом удержали его на ногах. — Малфой! Где гриндилоу тебя носили?! Лавгуд?! — Блейз шипел таким громким шепотом, что его легко можно было спутать с парселтангом. Но едва тот осознал картину до конца, тут же поспешил забрать с плеч девчушки непосильную ношу. — Что с ним? Забини дотащил друга до софы и сгрузил его на мягкую поверхность. — Я крайне сомневаюсь, что именно эти удивительные создания повинны в случившемся. Но смею предположить, у него сломаны ребра… — рассуждала Полумна, сбивчиво дыша, но при этом, не изменяя своей загадочной манеры речи. — Я могу помочь… — Почему ты не отвела его в Больничное крыло?! — Негодовал Забини, и довольно справедливо. — Он сказал: ему нужно в башню, — девушка слегка дернула плечами, но потом неожиданно приблизилась. — Блейз, я знаю, как ему помочь. Мулат недоверчиво взглянул на девушку, в голове прикидывая на сколько вообще к ней можно относиться серьезно, потому как ее внешний вид доверия не внушал. Но в этот момент Малфоя снова раздавил кашель, спровоцировав новый приступ рвоты. Лавгуд среагировала мгновенно, трансфигурировав вазу, стоявшую на журнальном столике, в ведро и подставив его рядом с Драко. Приняв молчание Забини за призыв к действию, Луна опустилась на колени и достала палочку. — Нужно оголить область травмы. — Ты точно справишься? Или мне лучше сходить за Помфри? — уточнил Блейз, приступив к выполнению распоряжения. — Мы с папой довольно часто ездили в экспедиции на летних каникулах, там мы помогали разным созданиям, попавшим в беду, — размеренно объясняла Полумна, не теряя время исследую пациента. Хотя повреждения были на столько очевидны, что вряд ли в этом имелась необходимость. — Хочешь сказать на живых людях ты не практиковалась?! — Настороженно переспросил парень. — Я не думаю, будто наши различия кардинальны. Конферво Оссум. — Лицо девушки светилось миролюбивой сосредоточенностью, в то время как Блейза чуть не тряхнул сердечный удар, когда Драко истошно завыл. — Что ты делаешь?! — Голосом полного негодования и паники завопил Забини, странно, что вся башня не сбежалась на его крики. — Оглохни. — Взмахнув палочкой в сторону спален, девушка продолжила свое дело. — Я сращиваю костные ткани. Заклинание ориентируется на воспоминании самой кости о своем прежнем состоянии. Это очень больно, ведь осколки движутся внутри и… — Дьявол! Лавгуд, ты самая пугающая особа женского пола на моей памяти после Беллатрисы Лестрейндж и моей матери! — Юноша вскочил с места, не в силах сдерживать напряжение. Малфой снова застонал, подтягивая ноги к туловищу. Сама же девушка не замечала ни одного, ни второго. — Прошло слишком много времени, нужен костерост. В Больни… — Да знаю я, научен, ещё парочка подобных инцидентов и Помфри поставит на свою вотчину воющие чары. — Недовольно пробормотал Блейз, нащупывая палочку в кармане спортивных штанов. Первая волна потрясения спала, и в голове начали вырисовываться возможные последствия ее бескорыстной помощи. — Не стоит, Блейз. — Луна не спеша подняла голову, заглядывая своими светлыми агатами в его темные обсидианы. — Ты о чем? — Лицо его не выдало, но в глазах искрился отголосок принятого решения. — Твои мысли говорят громче твоего голоса. Тебе не о чем беспокоиться, я умею хранить секреты. — Да такой выдержке даже сам Блейз мог позавидовать. Девушка не повела и бровью, продолжая раз за разом собирать пазл из собственных костей его друга. Драко притих, это позволило Забини думать, что тому действительно становится легче. Мулат кинул оценивающий взгляд на девушку и вышел, терзаемый сомнениями, которые крайне редко имели место в его голове. Холодно. Так словно лег спать в обнимку с дементором. Хочется укрыться, но не чем. Откуда-то справа слышен шепот: — Так быть не должно… — Лавгуд? — скрипучий голос, словно и не принадлежал ему и отдавался где-то на задворках сознания. — У тебя жар, Драко. — Такая новость должна была вызвать беспокойство, хоть у кого-то из присутствующий в этой комнате, но Малфою было плевать, а Полумна, кажется, вообще не знала значения этого слова. — Почему я здесь? — Тупой вопрос, но прояснить все же стоит. — Ты попросил меня привести тебя сюда. — Юноша перевел взгляд на свое тело и понял, почему не смог пошевелиться, девушка при помощи магии накладывала тугие повязки на грудную клетку. — Где Забини? — Дышать и без того было проблематично, но с каждым слоем ткани, лёгкие теряли надежду на получение хоть доли капли кислорода. — Ушел за костеростом. — Невесомо ответила когтевранка, завершая свой шедевр из бинтов. — Обойдусь и без этого адского пойла. — Выцедил Малфой, но желание казаться стойким отдавало детским нежеланием употреблять внутрь жидкости отвратительные на вкус. — Возможно и не придется… — Лавгуд подозрительно склонила голову и пристально посмотрела Драко в глаза, а затем легонько коснулась тыльной стороной руки его лба. — Температура слишком высокая, так быть не должно. — Пофигу, отосплюсь и… — Но конец фразы застрял где-то в районе трахеи, и лёгкие обожгло раскалённой кровью, стремящейся вырваться наружу. он рванул в сторону, перевернувшись на бок, фонтаном орошая вовремя подставленное ведро. Вдох не последовал. — Анапнео, — Лавгуд среагировала незамедлительно, в то же время придерживая юношу за плечи. Заклинание подействовало как нужно, и через мгновение булькающие звуки из глотки Малфоя исчезли, и он снова закашлял. Едва он со стоном смог-таки протолкнуть в себя крупицы воздуха, повисла тишина, такая бывала, когда ты ребенком разбил мамину драгоценную вазу, и ты почти успел замести следы, как чувствуешь, что сзади стоит она, и беды не миновать… — Полумна? Что происходит?