Макабр

      …Но в одну из бессонных ночей ей приспичило в уборную, и Гермиона, удовлетворив свою нужду, направилась обратно в комнату. Неожиданно ее сковало ощущение давящей пустоты. То есть — это, наверное, логично, что в такое время в башне должно быть тихо, но подобная тишина граничила с абсолютной. Как правило, в замке даже ночью постоянно что-то шумело, словно он сам был живым организмом: то ставни заскрипят в окнах, то поленья затрещат в камине, бывало и портреты проснуться среди ночи и начнут перешёптываться меж собой. По началу было жутковато, но к этому быстро привыкаешь, и уже отсутствие этих звуков начинает настораживать и пугать. Конечно, любой другой человек вряд ли бы обратил на это внимание, но Гермиона… Жизнь научила эту девушку никогда не отмахиваться от своей интуиции и никогда не верить совпадениям.       На всякий случай Грейнджер потушила Люмус, но палочку держала на голове. Она, едва дыша, медленно и плавно ступала по порожкам, пока не заметила свет в гостиной и пляшущие тени от него. Но звуков по-прежнему не было, значит чутье ее не подвело, комната была оглушена. Осталось только выяснить, кто и с какими целями это сделал. Последние два порожка давали не полную картину гостиной, но едва Гермиона коснулась ногой деревянного покрытия, звуки обнажились. Хриплый, низкий и протяжный стон издал парень лежащий на диване на боку, закинув руку на плече блондинке, седевшей возле него на коленках.       «Ну, все понятно!» — Разгневанно подумалось Грейнджер, до того момента, пока она не узнала в девушке — Лавгуд, а в парне… Мерлин Всемогущий! Малфой!       — Полумна? Что происходит? — Голос дрогнул, выдавая такой спектр эмоций, что радуга, по сравнению с ними, унылая чёрно-белая клякса.       Нет, нет, нет, этого просто не может быть! Это — галлюцинация, я наверняка ещё сплю!       — Привет, Гермиона. — Ответила когтевранка, словно в противовес не давая своему голосу никакого окраса. В то же время, Малфой приподнял голову, открывая взору его полыхающее лицо, на половину скрытое влажной челкой. Но увидев, кого принесла нелёгкая, он оттолкнулся от плеча Полумны и рухнул на спину, попутно запуская пятерню в волосы, второй рукой запахивая край расстёгнутой рубашки и сопровождая эти действия тяжёлом выдохом. — Сегодня очень насыщенная ночь… Тебе тоже не спиться?       Не спиться?! Вот значит, как нужно бороться с бессонницей?! А я — дура книжки читаю! Годрик милостивый! Нет, я не ханжа, я отчасти понимаю, мы все — взрослые люди, но… Это же Малфой! Как такое вообще возможно?!       — Я п-просто шла из уборной и-и почувствовала заглушку на к-комнате, — звучало ещё хуже, чем выглядело! Грейнджер сделала пару шагов в их сторону, чтобы создать непринуждённый вид, но выпученные из орбит глаза говорили намного красочнее, ее попыток контролировать себя.       Да что вообще можно сказать в такой ситуации?! Школа — не место для подобных занятий? Полумна, он тебе не пара? Извините, что побеспокоила?! Это просто отвратительная ситуация!       — Оу, понятно, в ином случае, я могла бы дать тебе свой чай для глубокого сна с лавандой и мелиссой, — Малфой демонстративно шумно вдохнул, выдохнул и, Гермиона была готова поспорить, закатил глаза. Странно, что он все ещё молчал, ведь, как ни крути, он никогда не упускал возможности подколоть и унизить ее, а ситуация была именно такой — унизительной. По крайней мере, для нее, потому как эти двое, кажется, так себя не чувствовали. Лавгуд взглянула на Драко и поправила себя, — завтра.       Гермиона едва ли могла припомнить, когда она чувствовала себя на столько же глупо. Но происходящее не укладывалось в ее голове, и она, отчаянно надеясь на банальное недоразумение, собрала всю свою львиную храбрость и выпалила:       — Полумна, пожалуйста, скажи мне, что это не то, о чем я думаю, — девушка старалась не смотреть в сторону дивана и концентрироваться на глазах подруги, потому как с той стороны послышался сдавленный смешок, переросший в такой же кашель.       — Признаться, я не имею понятия, о чем ты сейчас думаешь, но если тебе не трудно, не могла бы ты посидеть с Драко. У него — жар. Блейз пошел в Больничное крыло, но его уже давно — нет.       Температура. У него температура! Какая же я все-таки дура! Как я только могла такое подумать! Мерлин, как же мне стыдно…       — Я могу отправить Патронуса мадам Помфри. — Как можно ровнее вымолвила Гермиона.       — Оу, это было бы замечательно, но я думаю, Блейза нужно найти. — Когтевранка тут же встала на ноги и направилась к выходу.       — Лавгуд. — Раздражённо окликнул ее Малфой, но девушка лишь кивнула ему через плече.       — Полумна! — как-то слишком жалобно воззвала Грейнджер, но их попытки ничем не увенчались. Гермиона наколдовала серебристую выдру и отправила ее к целительнице, в то же время, решив не стоять как статуя возле лестницы, а присесть в кресло рядом с вверенным ей объектом наблюдения.       Так. Нужно собраться, мне нужно всего лишь посидеть рядом. Мне совсем не обязательно с ним разговаривать.       Но как только она совершила от силы три шага в его направлении, Малфой поднялся на локтях, повернув в ее сторону голову и прохрипел:       — Грейнджер, иди к себе, мне не нужна нянька, — однако вид его говорил об обратном. Лихорадка жарила не хило, на фоне его пепельно-белых волос, лицо становилось ещё краснее, не говоря уже о струйках пота, скользившим по вискам, и помутненном взгляде.       — Я на эту роль и не претендую, как только придет мадам Помфри… — Делано непринужденно ответила Гермиона, повторив попутку подойти ближе.       — Ты оглохла? — Но парень резко изменился в голосе, заставив ее замереть на месте. — Проваливай!       Это было грубо. На столько, что обида подкатила под самое горло, давненько такого не было. В глазах защипало. Вот он весь в своей красе. Чем она заслужила подобный тон? Тем, что снова хотела помочь? Хотя предыдущие семь лет четко дали понять: Малфой не ищет повод для оскорбления, он вполне может придумать его сам. Так чего удивляться?        Нет. Все с меня хватит! Поиграли в приятелей, и будет. Видимо так заложено самой природой: Гриффиндор и Слизерин не способны выстраивать адекватные взаимоотношения. Я пыталась — не получилось. Я сдаюсь.       Разворот в 180 градусов. Ничего страшного с ним не случиться. Шаг.       Мадам Помфри наверняка уже получила мое сообщение и идёт сюда. Два.       Сам виноват, я ему не служанка, терпеть его выходки. Три…       Ладно, посижу на лестнице пока кто-нибудь не придет.       Когда речь заходит о Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре, большинству молодых магов приходит на ум лишь ярая вражда между студентами их факультетов. Различия в стремлениях этих двух людей, непримиримое противостояние и бескомпромиссность взглядов. Но мало кто помнит, что изначально Салазар и Годрик были друзьями…       — Драко! — Девушку оглушил собственный голос, который был словно и не ее вовсе. Гермиона уже собралась подниматься на верх, как сзади раздались рвотные звуки и последовавший за ним грохот. Зрелище было ужасным. Малфой стоял на четвереньках на полу, с его губ капала бордовая слюна, размазанная по щекам и стекающая к горлу на белоснежную рубашку, из распахнутых краев которой, выглядывали такие же белые бинты. Прямо под ним алела чёрная лужа крови. В один миг Грейнджер оказалось рядом с Драко, влеченная желанием помочь. Но как? Она не успела об этом подумать, потому что Малфой поднял на нее лишенные какого-либо цвета глаза и прошептал:       — Уходи. — Гермиона опешила. Неужели он действительно мог подумать, что она способна оставить его одного в таком состоянии! — Тебя не должно быть здесь.       Его умоляющий тон и расфокусированный взгляд давали ясно понять — парень не осознает, кто перед ним. Он в бреду. И не мудрено, Малфой просто горел, это чувствовалось даже сквозь рубашку, которая уже пропиталась потом и неприятно прилипла к коже. Юноша с трудом справлялся с собственным дыханием и, не в силах больше удерживать свое тело, начал клониться в сторону Гермионы. Девушка потянула его за плечи, разворачивая лицом к себе и укладывая в свои объятья, словно дитя. Тишина, разбавляемая лишь тяжёлым болезненным дыханием, давила на виски и не давала сосредоточиться. Как правило, экстренная ситуация вызывала прилив крови к голове и заставляла думать в разы быстрее и действовать соответственно тоже. Но сейчас Грейнджер чувствовала себя так, будто уже сделала все, что могла, но так быть — не должно. Она хотела помочь, в неистовом стремлении заходилось сердце, но оно же не позволяло ей этого сделать. Больно. Тупая щемящая боль все в том же беспокойном и непослушном органе. Слезы сами покатились из глаз, то ли от беспомощности, то ли от жалости…       — Василина… — Драко приоткрыл глаза, устремлённые точно в Гермиону, на удивление его голос звучал спокойно. — Опять ты… — Грейнджер просто молчала, не понимая, что именно ему нужно отвечать, и стоит ли вообще это делать? Малфой моргнул, словно пытаясь прояснить взгляд. А потом улыбнулся. Знакомой кровавой улыбкой. — Когда ты уже прикончишь меня…? Я так устал… — Страшно. Поистине, жутко. Она лицезрела много смертей, много мучений, но то, что сейчас она видела в Драко, пускало мороз по коже, заставляя стыть кровь в жилах. Это что-то — олицетворение самого ужаса во плоти. — Почему ты молчишь?       — Я -я не знаю… — Гермионе отчётливо начало казаться, будто это уже было, неясно, когда и при каких обстоятельствах, но все это она уже видела…       — Спой мне, я так хочу спать… — Он смотрел так ласково… Грейнджер не могла поверить, что Малфой вообще способен воспроизвести что-то подобное на своем лице.       Кто же она такая? Кто бы мог желать ему смерти и при этом заставлять его так улыбаться?       — Мне эту колыбельную мама всегда пела, когда я болела… — Не зная зачем она все это говорит, девушка замялась и, прочистив горло, прикрыла глаза. — Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя, Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала, Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь, Мне б увидеть сон твой когда-нибудь. Ба-аю — ба-аю — бай, ветер, ветер — улетай, И до самого утра я останусь ждать тебя. Мне бы небо чёрное показать… Мне бы волны, чтобы тебя укачать, Мне бы колыбельную тишину, Точно корабли проплывают сны. Ба-аю — ба-аю — бай, ветер, ветер улетай, И до самого утра я останусь ждать тебя. Ба-аю — ба-аю — бай… Ба-аю… *       Гермиона вздрогнула, позади нее с гулким грохотом отворился портрет, и в гостиную на всех порах влетела мадам Помфри, а за ней Полумна и Блейз.       — Мисс Грейнджер! — целительница быстрыми отточенными движениями отлевитировала молодого человека обратно на диван и принялась разматывать бинты, — Что произошло?       — Я не знаю точно, но у него был жар, потом начался бред, а через минуту он уснул и… — Гермиона говорила очень быстро и сбивчиво, но завершить свою речь она не успела.       — Жар? — Мадам Помфри обернулась посмотреть на девушку, и взгляд ее отображал лишь раздражение и недовольство вместо сосредоточенного беспокойства, с каким она ворвалась в помещение. — Его нет и в помине!       — Как? — Недоумение овладело лицами студентов, и они переглянулись меж собой.       — Мисс Грейнджер, я знаю ваше обыкновение недооценивать себя, но если вы хотели убедиться в правильности лечения, не стоило меня так пугать! — Женщина выпрямилась, отряхнув юбку и передник.       — Но я правда… — Грейнджер пыталась оправдаться, но заметив, как на нее смотрит Забини, она потеряла собственную мысль. Самый безэмоциональный из слизеринцев сверлил ее взглядом так, словно перед ним стояла реинкарнация самой Морганы во плоти. И да, мальчишки частенько одаривали ее таким взглядом, но то было заслужено. Сейчас дело обстояло иначе.       — Так, молодые люди, ребра мистера Малфоя вполне сносно восстанавливаются, до утра его не беспокоить, ему нужен отдых. Утром жду его на осмотре у себя, надеюсь присутствие здесь двух старост гарантирует мне выполнение моих предписаний, — мадам Помфри для убедительности посмотрела на Блейза и Гермиону и добавила, — если появятся изменения в худшую сторону, пришлите мне Патронус, но только в этом случае, вам ясно, мисс Грейнджер?       — Да, мэм. — Понуро ответила девушка, провожая ее взглядом.       Не успела дверь закрыться, как мулат рванул с места к Грейнджер, схватив ее за плечи, он слегка тряхнул ее и с безумным выражением лица спросил:       — Что. Ты. Сделала?       — Забини! Отпусти меня! — тут же увернувшись из его хватки, закричала девушка. — Я ничего не делала. Ни-че-го. Его вырвало. — посмотрев на объект разговора, она тут же внутренне сжалась и попятились назад. — Потом начал нести какой-то бред о женщине, которая хочет его убить. — Блейз стоял и смотрел ей в глаза, но ощущение было таким, будто он пытается выпотрошить все ее мысли, не прибегая даже к легилименции. — Он попросил меня ему спеть. Я спела. Все. Это — все!       — Что это была за песня? — Парень снова начал угрожающе надвигаться.       — Колыбельная, обычная магловская колыбельная! Я правда не знаю, как это произошло! Мерлин, Забини! Хватит! — Гермиона схватилась за голову и отвернулась.       — Лавгуд, я провожу тебя в башню. — Сухо произнес мулат, обращаясь к блондинке, которую никто до этого не замечал.       — Если тебе не трудно. — С лёгкой улыбкой на лице, ответила Полумна. Гермиона встрепенулась. Снова эти двое принуждают ее быть сиделкой для избалованного змееныша. Сговорились что ли?!       — Грейнджер, присмотри за ним, раз у тебя так мастерски выходит! — Блейз отвесил поклон, пропуская Луну вперед, та смущённо отвела глаза и прошествовала до выхода.       — Доброй ночи, Гермиона! — бросила она через плечо.       Нет, вы это видели?! У него — расстройство личности?! Или у слизеринцев вместо сердца механизм переключения эмоционального состояния?!       — Вообще-то я не давала своего согласия! — выкрикнула Гермиона ребятам в спину, но похоже его никто и не ждал.       Через пол часа Забини вернулся, Драко за это время один раз перевернулся и дважды поежился, из чего Гермиона сделала вывод: ему холодно, и укрыла большим красным гриффиндорским покрывалом. Блейз, увидев такую картину, расплылся в ехидной улыбке, но менять ничего не стал. Когда утром девушка спустилась вниз в гостиной никого не было, не было и каких-либо следов того, что здесь вчера происходило. Все-таки магия — удивительная штука.       Так начался второй этап Малфоевского стояния. По сравнению с которым, первый являлся верхом адекватности. Начиная с утра следующего дня не было и минуты, которой Гермиона бы провела в одиночестве. То есть ее и до этого вниманием не обделяли, спасибо Гарри, Джинни и Рону. Теперь же это граничило с какой-то полномасштабной слежкой за преступником.       Стоило ей свернуть в какой-то безлюдный коридор, из не откуда появилась фигура Забини. Зашла в библиотеку после занятий, не прошло и пары минут, как через ряд приземлился Нотт. Но по части абсурдности всех перещеголяла Дафна, которая заметив, что Гермиона собирается в ванную, навязалась пойти с ней. При этом сам Малфой вел себя как девица на сносях. Утро, которое могло начать со слов: " Доброе, Грейнджер! Миленькое сооружение у тебя на голове.» Вполне могло перетечь в: " Грейнджер, свали с дороги, вроде худая, а места занимаешь как дирижабль!» — вечером. Первые сутки девушка изо всех сил убеждала себя, что все это ей кажется — совпадение. А на вторые Гермиона застала Луну и Драко мило болтающими на площадке Астрономической башни в полночь перед уроком. И это была последняя капля. Происходящее напоминала какую-то параллельную вселенную, в которой все перевернулось вверх дном, но каждый в ней продолжает жить своей жизнью так, словно не происходит ничего необычного, и лишь она, Гермиона помнит то, каким должен быть этот мир.       Да что, черт возьми, происходит?! И какое отношение ко всему этому имею я?!       Ей давно пора перестать удивляться ее способностям — находить себе приключений на пятую точку, но в этот раз она переплюнула саму себя. Возможности магического мира по истине колоссальны, но вылечить человека без палочки и зелий, это уже за гранью реальности даже для волшебства. Во многих книгах говориться о выбросах магии, то есть неконтролируемый, беспалочковый выстрел, имеющий хаотичный и нестабильный порядок, но он скорее приносит вред, нежели пользу, потому как управлять им практически невозможно, и подобное не имеет ничего общего с ее случаем. Да и, наверное, даже если так, она была обязана хоть что-то почувствовать… Оу! Она почувствовала совершенное недоумение, потому как никто: ни Блейз, ни Луна, ни Драко и не вспоминали о произошедшем так, словно ничего и не было, так словно все это лишь в ее голове. В ее умной, пытливой, беспокойной и упертой голове.       Да, что это за хрень!!!

***

      — Малфой, что это за хрень?       — Ты о чем?       — Она скоро заикаться начнет, — Тео уже четвертый час вместе с Драко, Блейзом и Дафной прорабатывал штурм особняка, в который так неудачно наведался в прошлый раз Малфой. Влюбленная пара взяла перерыв и вышла прогуляться из выручай-комнаты (которая, к слову сказать, после взрыва восстанавливала сама себя и при этом весьма успешно, видимо она была сделана из того же теста, что и распределяющая шляпа, все им не по чем). Тео сегодня решил костьми лечь, но добиться разгадки охранных чар, но процесс застрял в мертвой точке, хоть прям к Флитвику иди.       — Ты, как посмотрю, волнуешься за нее? — Драко «опустил руки» ещё минут двадцать назад и рисовал на пергаменте подобие проекции вращения треугольника, от скуки.       — Так ты нас всех заставил волноваться, — недоумевающе вылупился Нотт на своего друга, в кое-то веки ему было не до шуток.       — Я попросил присмотреть. — Растягивая слова уточнил блондин, окончательно приняв полу лежачее положение на стуле и продолжая выводить четкие линии пером.       — Ну да, а сам решил устроить ей тест на прочность нервной системы?       — Тео, разберись со своей личной жизнью, потом в мою лезь, — треугольник начинал свое движение с нижней части левого края, кружился вокруг себя, делал петлю у противоположной стороны и стремился вернуться к началу своего пути.       — Мне на семейном кладбище место не искать, если предмет моего воздыхания мне откажет, так что я и потерпеть могу. — Теодор степенно поднялся, сделал два шага в сторону и остановился за спиной друга.       — Тебе либо заняться нечем, кроме как бредить моей кончиной? Или ты думаешь, план отключения защиты сам нарисуется? — Парень обернулся и делано невозмутимо посмотрел на Нотта. Тот, победно улыбаясь во все тридцать два, смотрел за плечо напарника по мозговому штурму.       — Не поверишь, он именно этим сейчас и занимается. — Сначала Малфой не понял, но взглянув на собственный рисунок обомлел, вот уже двадцать минут от скуки он чертил единственный вариант охранных чар, которые могли бы его поймать той ночью.       — Не может быть! — Драко тут же подобрался на стуле и снова начал разглядывать свои каракули, как будто в них могло быть что-то ещё.       — Сам посуди, тебя словили на выходе, если это были статичные чары, почему не сработали в самом начале? — Нотт вернулся на свое место, при этом облокотился на стол и подался навстречу собеседнику.       — Это какой уровень подготовки нужен, чтобы такую фигню смастерить? Я уже не говорю о том, что этих людей должно быть, как минимум трое. — Малфой схватил перо, прокрутил в руке, затем кинул в ворох бумаги на столе и потянулся во внутренний карман. — Создать нечто подобное для того, чтобы просто связать нарушителя?       — Может они ее тестируют?       — Как метлу что ли?       — Ну если так подумать, эти охранные чары — сгусток магии, перемещающийся по заданной траектории по территории поместья, в поисках несанкционированного проникновения, вопрос в том, что происходит, когда начинается новый виток? — Голос Нотта начал угасать непосредственно в середине предложения. Это был его предел.       — Их приходиться запускать заново? — Малфой же, по только одному ему ведомым причинам, перешёл в стадию невроза и уже вовсю терзал образчик ювелирного искусства местной деревушки.       — Возможно. Или есть что-то, поддерживающее цикличность запуска заклятия, тогда может ли он раз за разом соблюдать точность в работе? — Теодор в прямом смысле таял на глазах, и задачу не облегчал Драко, бездумно выполняющий залипательные манипуляции руками.       — Если нет, может шарахнуть кого угодно… Зачем такая сложность?       — Ты …подаришь его когда-нибудь? — Блондин повернул голову, вскинув бровь. Делового стиля деревянный стул, обтянутый в кожу, медленно трансфигурировался в кресло-качалку, в котором уже гнездился его друг.       — Я пойду в Кабанью голову, поговорю со стариком. — Парень встал, взял несколько листов и направился к портретному проему, ведущему в подземный туннель. — Не забудь, у нас ещё в полночь урок.       — Ты не ответил. — Сквозь сон пробормотал Тео.       — Подарю… — Не оборачиваясь прошептал Драко. — …когда-нибудь.       Дорога до магической деревушку прошла на удивление быстро, вероятно из-за мыслей, которые просто взрывали пристанище мозгошмыгов, встреть его сейчас Лавгуд все уши ему прожужжала бы.        Ну вот. Теперь, ко всему этому сборищу в его голове, присоединилась ещё и эта странная девчонка с ее выдуманными существами. Просто невыносимо, ещё чуть-чуть и мозг сам польется прямо из ушей…       Но не полился. Его с довольно большой охотой прямо с ложки выел Аберфорт. Драко хотел зайти на несколько минут, чтобы обрисовать ситуацию и вернуться в замок, но дело затянулось на чуть больше часа. Вышел он от старика раздавленным, пережеванным и выплюнутым. Он на столько устал, что едва мог стоять на ногах. Империумом он не пользовался уже два дня, но состояние и в сравнение не шло с предыдущим перерывом. Малфой изо все сил гнал от себя мысль о Ее причастности к его через чур стабильному самочувствию. Парень спустился по лестнице, ведущей в паб.       — А Марк где? — в углу около одного из немногочисленных окошек на скамье сидел Федоров и покуривал в форточку, с таким видом, который говорил о не желании быть разоблаченным. Молодой мужчина приоделся со времён их первой встречи, приобрел магловский образ, почему-то именно ему он не шел. Лаврентий будто был создан для формы, и вся эта удобная повседневная одежда была словно не с его плеча.       — С Экси. — Он дернулся, будто испугавшись, затем задорно улыбнулся, подумав: насколько по-детски это выглядело. Но Малфой лишь брезгливо дёрнул носом. — Будешь?       Драко повернул голову и увидел портсигар в протянутой руке напарника.       — Нет. — Снова отвернувшись в пустоту, блондин вальяжно присел на край стола. — Доверием тут не пахнет.       — У каждого свои заскоки, — в последний раз выдохнув дым в раскрытое окно, Лавр выкинул бычок и повернулся лицом к собеседнику.       — Мне он не нравится, — констатировал тот, хотя кто ему нравился? Да, собственно говоря, кому он нравился?       — Тогда зачем согласился с ним работать? — резонно заметил Федоров и, встав со скамейки, начал прохаживаться взад вперёд, сложив руки на груди. Его определенно что-то гложило.       — Иначе пришлось бы кого-то из нас готовить, а этот… Экси? — Малфой неопределенно покачал головой, подразумевая двойственность мыслей на этот счёт. — Мой крестный был шпионом, он и замутил весь этот " кружок по интересам». Вся его жизнь — огромная надпись: никому нельзя верить.       — Ты у Марка про свою девушку спросить хотел? Что-то случилось? — Лицо Лавра переменилось, словно он выпил зелье старения.       — Не с ней, со мной, — кровь тут же вскипела, не команда, а сборище старушенций сплетниц, как с ними вообще можно в разведку ходить? — И она не моя.       — И не мудрено, — мужчина проигнорировал его последнее уточнение и подошёл так близко, насколько вообще могла позволить дистанция в этом случае, — экспериментаторы херовы, ну ладно он, но ты-то куда?       Драко насупился. Субординация, сформировавшаяся между ним и русскими была нерушима. И не смотря на то, что оба были старше него, ни один из них не переходил черту панибратства, и обращались к нему весьма уважительно, хоть Малфой и сам не знал за какие такие заслуги. Но стоило всплыть определенным подробностям его жизни, и он уже не хладнокровный и расчётливый лидер группы, а обычный мальчишка, которому страшно и который понятия не имеет, что делает.       — Не говори так, словно понимаешь больше меня! — ребенок внутри него взбунтовался, и парень вскочил на ноги.       — Так расскажи, чего же я не знаю. Только учти, если Марк прав, а я почти уверен в этом, тогда твои познания в области собственной судьбы ничтожны в сравнении с моими, потому как мой род из последних, кто пользовался Магией Дракона. — Наверное если бы не́что подобное сказал кто-то другой, ничего кроме возмущения и презрения эти слова бы не вызвали, но Лавр был из тех, кто умел предлагать свою помощь. И Драко не был идиотом, который бы ею не воспользовался. Спустя минут десять активного слушания, Федоров перебил его. — Ты серьезно думаешь, что это из-за тебя? — Малфой не ответил, но и вопрос был риторическим. — А тебе не приходило в голову обратное: ты оказываешься там, где ты ей нужен? Магия не может причинять вред роду призывателя, скорее она использует тебя как щит для нее.       — Да как такое возможно?! Она же — Маглорожденная! Она не может быть из такого рода, тем более Грейнджер — явно не славянская фамилия, это просто ересь какая-то! — Славно. И ты ещё жаловался на остальных, будто те не способны держать язык за зубами? Да мы все просто созданы друг для друга!       — Тогда как, по-твоему, она применила жертвенную магию? — Федоров улыбнулся смесью доброты и насмешки, как-то по-отечески.       — В каком смысле? Жертвенная? — Драко вынырнул из котла жгучих эмоций, чтобы тут же упасть в ледяной омут.       — Жертвенная магия имеет ту же область применения, что и обычная, которой все пользуются. Но она более постоянная, более длительная и, я бы сказал, мощная. Ключевым отличием является жертва, которую чародей приносит для выполнения заклинания. Как правило, это просто время, так как жертвенная магия требует стихосложения и уточнения времени и обстоятельства действия заклинания. Но так же для усиления эффекта или в отдельных случаях широко использовались волосы, ногти, даже зубы… Но в основном конечно кровь… Слезы — тоже довольно мощная жертва. Было время, у нас только так и колдовали. Но начало восемнадцатого века принесло колоссальные изменения в культуре, экономике, строительстве и науке в мире не магов, и нас это тоже коснулось. Мы полностью перешли на обычные короткие, но не менее действенные заклинания. — Федоров определенно преуспел бы на поприще преподавания, голос его был размеренным и вкрадчивым, его хотелось слушать, даже не смотря на то, что пару минут назад Драко был уверен, если он приземлиться на любую горизонтальную поверхность, она и станет для него кроватью на неопределенный срок.       — Ты хочешь сказать, моя… подруга знает эту магию? — Соображалка не работала, от слова — совсем.       — Навряд ли, жертвенная магия в России не актуальна уже как лет двести, а в Европе о ней знают разве что понаслышке и то весьма узкий круг людей. — Сколько ещё у них утраченных видов магии?        — Тогда я совсем ничего не понимаю.       — Я бы на твоём месте спросил у нее. — Довольно добродушно улыбнулся Лавр, отошел от собеседника и принялся поднимать стулья вручную, чем окончательно выбил Драко из колеи.       — Она не знает, как это произошло, — Он посмотрел на часы с полусдохшей кукушкой. Ему давно пора возвращаться.       — Так может это и не важно. — Федоров на несколько секунд застыл со стулом в руках, и Малфой, наконец, понял, что с ним не так. И на сколько Лаврентию тяжело в этих четырех стенах, на чужой земле, с чужими людьми, в чужих проблемах.       — Может и так.       Драко спешил обратно в замок. В полночь должен был начаться урок по Астрономии. Он опаздывал. И дабы лишний раз не испытывать судьбу, из выручай-комнаты он направился напрямик к башне. В коридоре было холодно, темно, каждый, кто пересекал его, особенно в это время суток, старались это сделать как можно быстрее, на такой высоте каким бы ты ни был храбрым или рациональным, тебе все равно кажется, что вот-вот тебя просто сдует к чертовой матери. Позади послышался стук каблуков, сбивчивое дыхание и:       — Драко! Стой! Подожди! *Колыбельная тишины. — Женя Любич