Макабр

      Утро следующего дня выдалось невыносимо тяжёлым. Глаза слипались, голова гудела, ноги просто отказывались передвигаться. Идти на завтрак — не имелось никакого желания. Теоретически, в воскресенье первый прием пищи можно было и пропустить, многие так делают, ведь для восьмого курса сегодня — единственный день, не обременённый учебой. Но на практике Грейнджер знала, в том конкретно для нее — нет никакого смысла, ведь уснуть ей все равно не удастся. А значит, нужно собраться с силами и пережить этот день. Что бы он в себе не нес.       Гермиона надеялась избавиться от вездесущих мыслей о Малфое, которые с каждым днём увеличивались в масштабе вдвое. Именно с этой целью она обратилась к Дафне, именно за этим она решилась на откровение с самой собой, сняв все внутренние барьеры в своей голове. Что, скорее всего, было той самой роковой ошибкой. Потому как, если до вчерашнего дня она могла списать свою зацикленность на странном поведении Малфоя, которое, к слову сказать, замечала не только она одна, то теперь, зная истинные причины ее беспокойства, от него нельзя было просто так отмахнуться. Это раздражало ещё сильнее. Она дала себе слово: поговорит с Драко до Хэллоуина. Праздник наступит через пять дней. И где набраться такой смелости? По логике вещей и по мнению Распределяющей шляпы, она должна течь у неё по венам, ведь она — Гриффиндорка.       Но, по всей видимости, где-то произошел сбой. Девушка нехотя брела по коридорам замка в сторону Большого зала, взяв с собой учебник Нумерологии, чтобы привести голову в порядок, пока не подадут завтрак, и ее друзья не спустятся на него. Нумерология не шла. В какой-то момент Гермиона словила себя на том, что элементарно клюет носом в книжку, как обычно делали мальчики на большинстве уроков. Стоило о них подумать, как Гарри и Рон, прихватив с собой полуспящего Невилла, зашли в помещение. Грейнджер удивилась. Обычно ребята с трудом не опаздывали к обеду в выходной день, сегодня же во вполне бодром расположении духа явились ещё до начала завтрака. Но оказалось — все довольно банально. На днях проходил какой-то очень важный матч по квиддичу, и его подробности и результаты должны были разместить в газете, которую, собственно говоря, мальчишки и ждали с неистовым нетерпением.       Завтрак был подан, а через некоторое время и утренняя почта. Гермионе было глубоко безразлично ее содержимое, поэтому она, окончательно прекратив попытки чтения, приступила к еде, время от времени посматривая на прибывающих студентов. Грейнджер пропускала болтовню мальчишек мимо ушей вплоть до момента, когда Рон спросил у Гарри: почему Малфоя опять нет на завтраке.       — Без понятия, исчез ещё засветло. Нотт вообще в комнате не ночевал. — Дёрнув плечами, ответил ему Поттер. — Я просто ума не приложу, как им все это сходит с рук?!       Гермиона отвернулась и снова открыла книгу. Чтобы не слушать продолжения их диалога.       Они точно сговорились. В школе нет других тем, кроме как Его Величество Драко Малфой?! Ну вот как перестать думать о нем, если только все о нем и говорят?! Невыносимо! Куда подевался Нотт? Малфой пошел его искать? А что если… Черт! ЧЕРТ! Это когда-нибудь прекратиться? Хватит! Хватит искать во всем подвох! Один год. Один учебный год без приключений! Мне нужен один несчастный год! Неужели я так много прошу? Чертов Малфой со всей своей змеиной свитой!       И как только ураган мыслей вышел из-под контроля, девушка захлопнула книгу и встала со своего места, переполненая беспричинным гневом. На выходе Гермиона встретила Полумну, которая стояла на противоположной стороне у стены и рассматривала портреты. Увидев подругу, она воодушевленно улыбнулась и подошла. Девушки некоторое время говорили о предстоящем празднике и необходимости начать подготовку с завтрашнего дня. В какой-то момент Грейнджер вспомнила, Луна наверняка еще не завтракала, но та ответила, что у нее есть некоторые иные дела. И, по всей видимости, эти дела сейчас спешно приближались к ним, источая концентрированную ярость.       — Лавгуд, ты мне нужна. — Вот так без приветствий и вопросов. Драко Малфой не спрашивал, он просто являлся и брал то, что ему нужно. И мало кому было под силу ему противиться.       — Вообще-то мы разговариваем, Малфой. — Гермиона сделала шаг вперед, словно загораживая собой подругу.       — Разговор окончен. — Властным голосом заявил он и кивнул Луне, указывая на коридор, из которого пришел, в этот же момент из дверей Большого зала вышли Гарри, Рон и Невилл.       — Ты не смеешь указывать ей, что делать! — Гриффиндорка встрепенулась и вскинула подбородок, словно снова пыталась защитить очередное бесправное создание.       — Грейнджер, уйди с дороги, это — не твое дело, — рыкнул Малфой, однако в его глазах в паре с гневом танцевал страх, девушка отшатнулась.       — Гермиона, какие-то проблемы? — Естественно разговор на повышенных тонах не мог пройти мимо ушей Гарри.       — Нет никаких проблем, Поттер, угомоните свою ручную мантикору! -Мальчики подошли в плотную и стали по левую сторону от подруги, выстроив перед Полумной целую стену.              — Малфой, следи за своим языком. — Вмешался Рон, в то время как Невилл сурово сверлил неприятеля взглядом.       — Блять, свалите по доброму, мне — не до вас! — рявкнул слизеринец и сделал шаг вперёд. Стычки было — не миновать, но Луна выскочила из-за импровизированного щита и остановилась по правую руку от так называемого «обидчика», тот повернулся в ее сторону и таким же тоном добавил:        — Лавгуд, срочно!       — Ребята, все в порядке, я пойду с Драко. — Она выглядела спокойно так, словно не являлась причиной очередного межфакультетного столкновения.       — Полумна, зачем ты идешь у него на поводу? — спросила Грейнджер, хотя на языке вертелась иная версия этого вопроса.       — Драко — тоже мой друг, я обещала ему помочь. — Ее слова не звучали как оправдание, вполне возможно, она где-то даже была горда тем, что у нее появился ещё один друг.       — Лавгуд, резче, трубы горят! — Малфой, до этого момента по-прежнему стоявший в немом противостоянии с гриффиндорцами, развернулся и размашистыми шагами понёсся по коридору, приводя в ужас первогодок, вышедших из Большого зала.       — Все хорошо. Правда, Гермиона. Увидимся. — Луна улыбнулась на прощание и побежала за парнем, маневрируя между детьми, на которых девушка не произвела такого впечатления, как неуравновешенный бывший Пожиратель Смерти, чтобы расступиться.       Что началось после, даже и представить — трудно. Гарри с Роном словно с цепи сорвались, они спорили до хрипоты, причем на сколько поняла Гермиона, толком даже не зная о чем, и по нескольку раз меняя свою позицию по отношению к этой ситуации. Невилл молчал. Так молчат, когда пытаются что-то понять, принять и справиться с этим. Девушка боялась, что его мысли были схожи с ее в тот день, когда она впервые увидела Драко и Полумну в непосредственной близости, но Грейнджер тоже молчала, потому как у нее не было возможности развеять свои сомнения, что уж говорить о чужих. В спор она также не вступала, только иногда кивала не впопад.       «Драко — тоже мой друг»… Интересно, он тоже так считает? Помниться, ей он говорил, что дружба — это как-то слишком по гриффиндорски. Или может, это касалось только ее? Тогда зачем вообще весь этот фарс?! Я должна поговорить с ним как можно скорее. Очевидно, он что-то скрывает и втянул в это Полумну. Есть хоть малейшая вероятность на честность с его стороны? Вряд ли. Но я должна попробовать, возможно, если он соврет мне, я пойму это, и тогда не будет сомнений…       — Гермиона, ты слушаешь меня? — Боже мой! Джинни! Мы же обсуждали костюмы!       — Я — я полностью с тобой согласна. — Попыталась выкрутиться Грейнджер, но по лицу собеседницы было ясно, что у неё это не вышло.       — Так. Хорошо. В чем дело?       — Ни в чем, просто задумалась, знаешь, эссе по … — Сколько ещё можно врать друзьям? Да за все семь лет у нее не накопилось столько тайн, сколько за эти несчастные два месяца.       — Гермиона, мы же подруги? — Та кивнула. — Тогда я не понимаю твоего недоверия.       — Все слишком запутанно. Я сама не понимаю в чём дело. — Шатенка тяжело вдохнула и повернулась всем телом, подняв ноги на подоконник, села по-турецки, все-таки коридоры Хогвартса — просто райское место для сплетниц. — Малфой.       Уизли понимающе кивнула, словно это единственный ответ на все проблемные ситуации в жизни Гермионы.       — Ты боишься, что мы просчитались?       — И это тоже… Но тебе наверняка мальчики рассказали о нашей стычки перед Большим залом… И я не первый раз их видела вместе… Мне кажется он что-то скрывает, я волнуюсь за Полумну, и мне не хочется думать, что Драко замышляет что-то плохое, он, кажется, стал другим после всего, что мы пережили, но я не могу избавиться от мысли, что с ним что-то не так… Я спросила Гринграсс, и она…       — Стоп. Притормози. Я уже ничего не понимаю.       Гермиона выдохнула и закрыла лицо руками, чувствуя, как к щекам подступил жар смущения.       — Я не знаю, Джин, у меня такое ощущение, будто я что-то упускаю. Я точно снова на третьем или втором курсе, и вокруг витает какая-то тайна, и никто не замечает этого, кроме меня. Кажется, я заразилась от Гарри его геройской чуйкой. — Гермиона нервно хихикнула и отвела глаза.       — Ты думаешь, Малфой как-то связан с теми ПСами, которые остались на свободе? — Джинни перешла на полушепот и наклонилась ближе к подруге, та нервно заерзала.       — И да, и нет. Мне хочется думать, что это — не так, но я не могу не замечать его странного поведения… И я постоянно думаю об этом, это сводит меня с ума! — Грейнджер взмахнула руками и запустила их в непослушные волосы. Откровение давалось ей не просто.       — На мой взгляд, ты слишком много о нем думаешь. — Рыжая вскинула уголок рта и слегка наклонила голову, намекая на второе дно фразы, но Гермиона не распознала этот жест и лишь продолжила.       — Знаю, честно? Иногда, мне хочется, чтобы в один день он стал таким, как прежде: обязывался, кидал презрительные взгляды в мой адрес и обходил меня стороной, делая вид, что я не достойна его общества. Так было бы проще. Я знала бы, кем он является, и как мне вести себя с ним… Как к нему относиться… А сейчас… — девушка отстранённо смотрела в окно, по стеклу которого, дождь рисовал хаотичные узоры.       — Если бы речь не шла о Драко Малфое, я бы подумала, что ты влюбилась, — Джинни улыбнулась, подразумевая шуточность своего предположения, но и этого ее собеседница не заметила.       — Я тоже… — словно в трансе прошептала она.       — Что? — Уизли подскочила на месте, схватив подругу за плечи и насильно повернув ее голову к себе.       — Я…я не это имела в виду, — спохватилась Гермиона и быстро заморгала, пытаясь прояснить видимость. — Я… мне нужно идти. — Девушка вскочила как ошпаренная, на ходу схватив свои вещи, и понеслась к Южной башне. Джинни пыталась ее окликнуть, но та ее уже не слышала.       В коридоре было темно. Время клонилось к отбою. Гермиона не заметила, как оказалась около двери, ведущей в комнату мальчиков Слизерина и Гарри. Она глубоко вдохнула и положила ладонь на ручку, та слегка скрипнула и впустила её внутрь. В комнате было пусто. И темно. И холодно. Даже как-то мрачно, словно в подземелье. Видимо, слизеринцы способны приносить свою ауру в любое помещение, в независимости от его местоположения.       Интересно, Гарри так же неуютно здесь? Куда же они все запропастились? Полчаса до отбоя! Ладно. Хорошо. Поговорю с ним завтра или, может, во вторник, после квиддича. Или… Нет! Сколько это может продолжаться?! Это просто смешно! Сегодня! Я поговорю с ним сегодня, даже если мне придется ждать его здесь до утра!       И плюхнувшись на кровать, на которой, по ее догадкам, спал Малфой, Гермиона начала нервно постукивать пятками по деревянным половицам, как вдруг ее взгляд наткнулся на кровать друга. Грейнджер тут же кинулась к ней и, замерев на несколько секунд, села на колени, чтобы под нее заглянуть.       Ну, конечно же! Гарри! Карта Мародеров! Одно время он хранил ее под подушкой, но частенько та выпадала из-под нее и заваливалась под кровать, и он решил, что именно там ей и место. Мерлин милостивый, сколько хлама! И ему ещё хватало наглости говорить, будто кто-то ворует его носки! Да они же все здесь! Уму непостижимо! Теперь я понимаю, почему он хранит карту именно здесь. Никому и в голову не придет, что в этом беспорядке может валяться что-то важное. Вот она!       Гриффиндорка открыла пергамент и направила на него палочку.       — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.       Чернила начали проявляться, и девушка тут же принялась за поиски Драко. Которые затянулись на добрые минут десять и увенчались… Ничем. Тут было два варианта: либо он в выручай-комнате, что мало вероятно, ведь она была разрушена, либо его не было в замке вовсе. И Гермиона даже не знала какой вариант ей был предпочтительнее. Но завидев поднимающегося в Башню Гарри, она спрятала карту в задний карман джинс, надеясь, что другу в ближайшее время она не понадобиться, и быстро покинула помещение, жалея, что не прихватила с собой ещё и мантию-невидимку.       Вот и восьмой этаж. И что теперь? А если он не в замке? Мне здесь до утра стоять? Какая конфигурация комнаты ему может потребоваться? Нет. Открыть ее возможности — нет никакой. Да и функционирует ли она вовсе? Способно ли Адское пламя уничтожить ее? Или разрушило лишь комнату потерянных вещей?       Гермиона отвернулась от стены и, пройдя несколько шагов вглубь коридора, достала карту.       — Что ты здесь забыла? — Ледяной страх прокатился по спине до самых ног. Девушка сглотнула и повернулась, в то же время, пряча пергамент за спиной, спешно бормоча слова скрывающие изображение. — Что ты там шепчешь? Спятила что ли? Или вы с Лавгуд на пару лунатите?       Ну, уж нет. В этот раз тебе не удастся меня запутать. В этот раз я буду задавать вопросы.       Но словно в противовес своим мыслям Гриффиндорка сделала шаг назад.       — Я — префект, Малфой, и могу перемещаться по школе в любое время, а вот что ты здесь делаешь? — Гермиона нахмурила брови, дабы придать своим словам твердости и реабилитироваться за предыдущий жест отступления.       — Я так понимаю отмазка: гулял — не прокатит? — Он лениво усмехнулся, словно говоря: подловила.       — Нет, не прокатит. — Грейнджер выждала паузу и попыталась дать себе ещё немного времени, чтобы собраться с духом. — Она функционирует?       — Комната самовосстанавливается, но да, она работает. — Малфой посмотрел назад, словно проверяя, исчезла ли дверь, но та была на месте. — Ты следишь за мной?       — Нет. Я хотела поговорить.       Он слишком спокоен, для человека, которого словили за руку. Почему дверь не исчезает? Она должна пропасть, как только он закрыл ее. Там есть кто-то ещё?       — Говори, но учти, через пятнадцать минут здесь будет проходить патруль. — Драко скрестил руки на груди и устало вздохнул.       Дверь все ещё на месте. Что если попытаться туда проникнуть? Он выглядит так, будто его там соплохвост пережевал.       — Я в курсе, если ты забыл, я составляю их график. — Грейнджер выпрямилась. Максимально. — Так зачем тебе нужна выручай-комната?       — Я бы мог ответить: не твое дело, но ты ведь не отстанешь, верно? — Гермиона насупившись, отрицательно покачала головой. — Ну, тогда скажем так, она нужна мне в личных целях.       Малфой прищурил глаза в озорстве и слегка прикусил губу в ухмылке. Гермиона чувствовала, как закипает, давление фарсировало кровь и гнало к голове, казалось, она вот-вот взорвется. Бум!       — Малфой! Ты! Ты — мерзавец! — От возмущения девушка топнула ногой.       — Я пошутил. — Он рассмеялся и сделал два шага вперёд. Дверь исчезла. — Она иногда зависает. Выручай-комната.       Драко определено над ней издевался. Он чувствовал, как ее переполняют эмоции, и она не в силах их контролировать. Ему это доставляло особенное удовольствие — видеть, как он способен вызвать в ней такую бурю страстей и не важно с каким знаком положительным или отрицательным. Главное — чтобы не безразличие, главное — чтобы не равнодушие… Но в его поведении был и рациональный контекст, он рассчитывал, что ее эмоции затмят разум, она забудет об изначальной теме их разговора и убежит от него. Но парень несколько просчитался, потому как лишь спровоцировал Гермиону к более решительным действиям.       — Если она не исправна, риск ее использования должен быть оправдан, не так ли? — Гермиона старалась выглядеть непринужденно, если она хочет получить ответы на свои вопросы ей нужно быть в одном эмоциональном диапазоне с ним, а не бросаться из крайности в крайность.       — Я сказал лишь, что она зависает, а не то, что она не исправна. — Малфой загадочно улыбнулся, и девушку передёрнуло. Он пытался повторить манеру речи Полумны, и у него это удавалось с поразительной точностью.       — Что ты имеешь в виду? — Знает ведь куда давить, гаденыш!       — Если не спросишь — никогда не узнаешь. Если знаешь — нужно лишь спросить, — он сделал ещё два шага к ней, и расстояние между ними поравнялись с ее личным пространством. Зачем он это делает? Зачем играет с ней, как тогда в начале года, перед тем, как он предложил ей тот злополучный спор.       Что ж, давай сыграем в твою игру. Чтобы понять, чего хочет противник, нужно лишь заглотить наживку, верно? А уж соскочить с крючка можно тогда, когда охотник потеряет бдительность. Главное самой ее не потерять.       — Что тебе нужно от Полумны? — Грейнджер сама поразилась насколько уверенно прозвучал ее вопрос, но это не позволило избавиться от того смущения, которое тут же ее настигло. Глаза Драко округлились в притворном удивлении.       — Ничего, что имело бы к тебе какое-либо отношение. — Он сделал ещё один шаг, тем самым буквально навис над Гермионой, его губы искривились в привычной ухмылке.       Дыхание стало весьма проблематичным занятием. Девушка старалась свести его на минимум, потому как весь воздух вокруг нее был отправлен мятой. Это было не честно. Против правил! Почему он пах мятой? Голова пошла кругом как от дурман травы. Но Гриффиндорцы просто так не сдаются! Она максимально выдохнула, чтобы выжать из себя каждую крупицу этого губительного для нее аромата и, отвернувшись в сторону, вдохнула через рот, тем самым отсрочив свое неизбежное поражение.       — Ты ошибаешься. Она моя подруга. А ты… — Грейнджер потратила весь запас кислорода и уже попыталась вновь провернуть свой трюк, но Малфой, осознанно или нет, не позволил этого сделать. Еще четверть шага, и девушка почувствовала невесомое прикосновение на своих предплечьях, его пальцы медленно шли к запястьям. В руках она по-прежнему держала карту за спиной. Мята была повсюду, почему она раньше этого не замечала? Сознание наполнялось густым туманом, и Гермиона была готова поклясться, он был зелёного цвета. Ее бросило в жар.       — А я не достоин общения с твоей подругой, так? — Его голос убаюкивал, она с трудом осознавала, что тот вообще говорит. Только одна мысль билась в закромах подсознания: " Беги». Но ноги не слушались.       — Я не это имела в виду. — Чуть ли не заикаясь, промямлила Гермиона, ловя себя на мысли, что находиться рядом с ним в беззащитном состоянии для нее уже входит в привычку.       — Что такое, Грейнджер, я не вписываюсь в твое представление о самом молодом Пожирателе Смерти? — В тот же момент Малфой выудил пергамент и повертел в руках, пристально разглядывая. Это вывело гриффиндорку из оцепенения и заставило включить мозги, которые возможно впервые в жизни решили сделать перерыв и, естественно, именно в самый не подходящий момент.       Самодовольная ухмылка не покидала лицо Драко не на секунду. Вряд ли он понимал, как влиял на нее, но то замешательство, в которое он ее вводил, ему определенно нравилось, а Гермиону до невозможности бесило. Девушка сделала несколько выпадов, чтобы вернуть карту, но ничего не вышло, потому как Малфой просто поднял ее над головой, и она попала в зону недосягаемости.       — Чего ты хочешь, Малфой?! — Гермиона повысила голос, и эхо прокатилось по коридору. Казалось, она вот-вот топнет ножкой и надует губы.       Глупая затея! Глупая! Как же это бесит! Бесит, что он на голову выше меня! Бесит, что он способен оставаться спокойным в ее обществе, а она в его — нет! Бесит, что его не возможно прочитать! Бесит сарказм и двусмысленность! Бесит его надменная ухмылка! И бесит эта чертова мята, как из котла со Амортенцией! … Годрик милостивый… Не может быть… Нет, нет, нет, нет, нет… Только не это…       — Это ты чего от меня хочешь, Грейнджер? — Знать бы ещё самой. — Не я караулю тебя после отбоя в укромных уголках Хогвартса.       — Отдай, — девушка насупилась как маленький ребенок, точно вот-вот заплачет, парня это повеселило, он опустил голову и покачал ею из стороны в сторону, словно не веря своим глазам, правда ли перед ним та сама — Гермиона Грейнджер.       — Держи. — Малфой протянул пергамент, в тот же момент склоняя голову вбок, Гермиона, не веря глазам, схватила карту и убрала в карман. Слизеринец с подозрением проследил за ее действиями, усмехнулся, отошёл к стене и облокотился на нее, его лицо вновь отображало усталость и скуку. — Это все? Все, что ты хотела спросить?       — Нет, но я не верю в безобидность твоих намерений в ее отношении. — Как только лёгкие Гермионы освободились от пут мятного аромата, мысли сразу пришли в порядок, и она вспомнила, зачем вообще начала этот разговор. — Ваш факультет не дружит с людьми просто так, и я хочу знать, что тебе от нее нужно?       — Вот значит, какого ты обо мне мнения, наверное — заслужено. — Патруль уже давно должен был появиться, но вероятно слизеринцы, которые сегодня должны были блюсти покой в замке, не так ответственно подходили к своим обязанностям, вокруг царила тишина и тьма, и Малфой идеально вписывался в этот антураж. — Лавгуд даёт мне уроки по целительской практике.       — Тебе? Что-то как-то смутно верится. — Гермиона вскинула бровь, всем видом демонстрируя сомнение. — И, в конце концов, если тебе стала так интересна эта область знаний, не проще ли записаться на факультатив?       — Меня не интересует эта, как ты выразилась, область знаний, — его губа дернулась в призрении как в старые добрые времена, а руки погрузились в карманы брюк, — я хочу освоить элементарную первую помощь.       — И зачем тебе? Решил в волонтеры податься? — Грейнджер тут же стало не по себе, он пытался отстраниться от нее, снова. Он врывался в ее жизнь, нарушая все границы, приводил в замешательство и сметание, а потом просто возводил на ее пути бетонные стены. ЗАЧЕМ?       — Радость моя, я с тобой бы ещё поболтал, но твой допрос мне уже порядком поднадоел — «Радость моя» серьезно? Вырвите мои уши! Они откровенно мне лгут! Это было сильно, Малфой, но не в этот раз.       — Я хочу знать, что с тобой произошло в тот день, ответь мне, я уйду и больше тебя не потревожу. — Возможно, я и не понимаю мотивов твоей игры, но ты слишком полагаешься на свою хитрость.       — Ну… А что я получу взамен? — Парень снова приободрился как ребенок, перед которым поманили конфетой.       — Я не поведусь на этот трюк снова. — В этот раз Гермиона выбрала тактику нападения и с той же изящной медлительностью сделала шаг в его сторону.       — Брось, Грейнджер, тебе же было весело в прошлый раз. Такая невинная дружеская забава, — Гермиона фыркнула на слове «дружеская», и он продолжил, подавшись слегка вперёд, — Одно крохотное безобидное желание — с этого дня ты зовешь меня по имени, и я весь в твоём распоряжении, как будто мы друзья.       — Не припомню, чтобы ты хотел со мной дружить.       — Если ты не заметила, я во многом пересмотрел свои приоритеты и желания. — Он пожал плечами и небрежно поправил волосы, в целом он говорил так, словно отказался от двух лишних ложечек сахара в чай, а не предлагал дружбу человеку, с которым враждовал семь лет. В чем же подвох? — Так что — порукам?       — Хорошо, Дра-ко. — Девушка преодолела последний метр между ними и невесомо прикоснулась к протянутой руке, однако глаза ее оставались слегка прищуренными и настороженными.       — Вот видишь, я не кусаюсь, — Ну конечно, так я и поверила. — А на счёт того дня… — Малфой слегка потер подбородок и посмотрел в пустоту над собой, якобы вспоминая. — Я тогда в Хогсмид ходил, перебрал изрядно… Поспорил с одним неприятным персонажем и недооценил его, за это и поплатился. Вот и вся история. Конец.       — Не морочь мне голову, Ма… Дра-ко. То, каким я тебя застала, больше походило на предсмертную агонию, только не говори мне — не драматизировать, от сломанных ребер такого не бывает! Ты был на грани! — Какая несусветная чушь! Как глупо было надеяться на честность с его стороны!       — Ну… Вероятно я простыл… Шел дождь… — Слизеринец даже не пытался выгладить убедительно, а врать он умел, как никто в этом замке.       — Тогда может, ты ответишь, кто такая Василина, и почему она хочет тебя убить? — Гермиона довольная собой жадно поглощала его реакцию, а она была живописнее некуда: кровь тут же отлила от из без того бледного лица, за счёт чего глаза тут же потемнели и нахмурились, он сглотнул, скрестил руки на груди и поджал посиневшие губы. Выстрел был точно в цель.       И что теперь ты мне скажешь, Дра-ко?       — Хах, забавно… — В долю секунды он преодолел нещадную панику и посмотрел на девушку с каким-то щенячьим восторгом, Гермиона почувствовала, как холодеют пальцы на левой руке. Очевидно, в Драко взыграла кровь Блэков, потому как при его абсолютно противоположной внешности, сейчас он был копией своей безумной тетки. — А может так и должно быть? Мерлиновы яйца! А что если все гораздо проще? Ты же хочешь знать…?       Грейнджер не успела испугаться и понять: что произошло — тоже времени не нашлось. Просто в один миг: она выслушивала бессмысленный поток речи Малфоя, а в другой: она вдавлена в стену арочной ниши коридора, на губах ощущается грубость кожи его руки, в то время как вторая по-хозяйски устроилась на тазовой кости, грубо удерживая ее между ним и холодным камнем. Возмущение не заставило себя ждать, но не успела Гермиона озвучить их в слова, Драко склонился к ее уху и выдохнул: «Патруль».       — Малфой, ты — больной? Я — староста школы! — Едва сдерживаясь прошипела Гермиона, пытаясь скинуть с себя руки слизеринца. В коридоре послышались шаги и едва слышные голоса.       — Оу, ну если тебя не беспокоит быть застигнутой со мной в полночь возле выручай комнаты, я тоже не буду против, могу выйти — прямо сейчас, как раз сегодня Слизерин дежурит! — И едва закончив свою саркастичную тираду, Драко отстранился от девушки, норовя обнаружить себя, но Гермиона тут же потянула его обратно за грудки, спровоцировав новое столкновение.       — Ты — мерзкий манипулятор! — Малфой победно растянул свое коронную ухмылку и, накинув капюшон, начал растворяться в воздухе. Ну, конечно же — дезиллюминационные чары.       Это было большее, чем обычный крышеснос. Он был настолько близко, что Гермиона могла ощутить рельеф его тела на своем, а край его капюшона накрывал ее макушку, его запах окутал все пространство вокруг нее и стремился заполнить ее изнутри, но при всем этом, его совершенно не было видно, как и ее для приближающихся пятикурсников.       — Мне кажется, я слышала голоса. — Раздался тихий высокий голос.       — Не выдумывай, здесь никого — нет. — Ответил более глухой тенор.       По телу пронесся ток, активизируя мурашки и адреналин. Так изначально ей показалось, до того момента, как Грейнджер поняла, что это руки одного сумасбродного слизеринца являются источником этого ощущения. Они наглым образом прошлись по рёбрам и нашли себе пристанище на ее пояснице. Безусловно ей стоило его оттолкнуть… Но не долго думая, чтобы не терять смелость, которая так неожиданно проснулась где-то между сердцем и головой. Она схватилась за его отвороты мантии, встала на носочки, тем самым глубже уходя под покров капюшона, ощущая прикосновение своей щеки к его, набрала полные лёгкие воздуха и прошипела ему прямо в ухо раскаленным дыханием:       — Если ты сейчас же не прекратишь, я вырву тебе руки, вставлю спички и скажу, что так и было.       На мгновение юноша отстранился, то ли в ступоре, то ли просто не до конца расслышал ее слов. Его руки дернулись, но в тот же миг девушка почувствовала, как мышцы на его лице растянули кожу в улыбке, и он слегка повернул голову в ее сторону, так, что теперь его губы касались ее уха.       — Я всего лишь воплощаю в жизнь твои мечты трехлетней давности…