Макабр

       — Какого черта, Малфой?! — Вскрикнула Гермиона и тут же отпрянула от удерживающих ее объятий.       Малфой-Мэнор. Снова. Они приземлились на главной аллее, в десяти метрах от парадного входа. Вокруг царила непроглядная мгла, в нескольких окнах мерцало скудное освещение. Хозяева дома ещё не отбыли ко сну, хотя время перевалило за полночь. Их ждали? Зачем?! Драко стоял в двух метрах от нее и, кажется, не собирался приближаться. По его сгруппировавшейся фигуре было видно, что тот крайне напряжён и ждёт ее следующей реакции. Девушка, приняв ту же позицию, потянулась за палочкой.       — Спокойно, Грейнджер. Я не причиню тебе вреда. — Он поднял руку на уровень лица.       — Я спрашиваю один раз. И пеняй на себя. — Гриффиндорка ощетинились как львица перед броском и достала палочку. — Зачем ты снова меня сюда притащил?       — Помнишь, я обещал все объяснить? Дай мне время, давай зайдём в дом. — В ответ он получил лишь недоверчивый прищур из-под хмурых бровей. — Я могу отдать тебе палочку, если так тебе будет спокойнее.       — Да? Чтобы встретиться с твоими вооруженными родителями и эльфами, которые исполнят любой твой приказ в мгновение ока?! — Голос сорвался.       — Я просил о доверии, помнишь? — Она видела, как щелкнули желваки на его скулах. Малфой сделал крохотное движение в ее сторону.       — Ты издеваешься?! — Подул холодный ветер. Дрожь от волнения разбавилась холодным ознобом. Не май месяц на дворе, а ее платье не то, что не согревало, оно накалялось и только ускоряло заледенение конечностей.       — Ты замёрзла, не глупи. Идем. — Драко протянул руку.       Гермиона осмотрелась по сторонам, держа его в поле зрения. Вокруг были необъятные просторы, заполненные лесными массивами, и совершенно чёрное небо, затянутое густыми облаками. Что-то было не так. Она попыталась поднять палочку, но ей физически не удавалось прицелиться в него. Какая-то часть ее была готова выполнить все, что он попросит. Это пугало. Танец? Все дело в нем? В голове пролетели воспоминания случившегося буквально десять минут назад и происходящего словно не с ней вовсе. Будто кто-то иной овладел ее телом, а ее душа смотрела на все с точки зрения наблюдателя. Девушка поежилась. Нахлынула усталость, точно из нее выкачали литр крови. Она дернула головой, пытаясь придти в себя.       — Ты…первый. — Грейнджер проморгалась и указала палочкой на дверь. Малфой не пререкаясь повернулся к ней спиной и медленно пошел в указанном направлении. Он открыл тяжёлую дверь, в тот же миг столкнувшись с эльфом. Маленькое существо пролепетало слова приветствия, но молодой хозяин, не церемонясь, распорядился разжечь камин в малой гостиной и никого туда не пускать, в том числе и других эльфов. Гермиона всё ещё стояла на крыльце, когда Драко поманил ее зайти внутрь, раскидывая руки в сторону, демонстрируя чьё-либо отсутствия поблизости. Гермиона не спеша последовала за ним. Дверь грохотнула, знаменуя отрез путей к отступлению. Парень снова отвернулся и размашистыми шагами двинулся по коридору. Тишина напрягала. Неясно, какое его поведение насторожило бы ее сильнее: болтливое отвлечение внимания или как сейчас — давящее молчание. Но эта его походка: аля, хозяин дома вернулся, вызывала ощущение некого покровительства. Что, честно говоря, было ещё одной монетой в копилке дезориентирующих факторов.       — Нам сюда. — Он распахнул двустворчатые двери в довольно светлое помещение в серых тонах. В центре залы было лишь два кресла, небольшая оттоманка и чайный столик. Несколько изящных статуй расположились по углам, а так же пара ваз с цветами. На противоположной стороне темнела ещё одна дверь. Гриффиндорка, ступая крайне осторожно, миновала проем и прошла к центру, не приближаясь к мебели.       — И что теперь? — Она вытянулась как струна. Невооружённым глазом было видно, как ее бдительность повысилась до максимального уровня.       — С чего бы начать… — Казалось, Драко продумал все вплоть до этого момента, он покачнулся, запуская руку под шевелюру, потер шею и шумно выдохнул.       — Начни сначала, говорят так — проще.       — Если я начну сначала, мы вернёмся в Хогвартс дня через три.       — Тогда с конца.       — Боюсь в этом случае, остаться невредимым — мне не удастся. — Грейнджер снова нахмурились, и юноша, усмехнувшись, упёрся руками в спинку оттоманки. — Хорошо. Ты спрашивала меня…       — Зачем ты меня сюда притащил?       — Нет. Перед Макабром. — Девушка свела брови, вспоминая. Она крутила в голове: где она слышала это слово. Но в памяти всплывали лишь магловские картинки с аналогичным названием, которые, скорее всего, не имели ничего общего с той вакханалией, в которой она участвовала.       — Зачем ты притворяешься, будто между нами что-то есть? — Продолжила Грейнджер и замерла.       — Верно. Так вот. Я не притворяюсь.       — Что, прости? — Малфой внимательно смотрел… В стену, будто та была более интересным собеседником, нежели особа, стоявшая чуть левее, пытаясь подобрать с пола челюсть. В голове Гермионы мысли подняли бунт против здравого рассудка, бессмысленный и беспощадный. Последний говорил: опомнись, ты стоишь в доме, где тебя пытали, и разговариваешь с юной копией человека, жаждавшего геноцида тебе подобных. А вот маленькие предатели твердили: он изменился, ты же видела на сколько сильно, и ты сама изменила отношение к нему, это наивно — отрицать очевидное. Возможно, продолжившись ещё на пару минут, эта стычка имела бы последствия в виде потери слуха, зрения и исправности вестибулярного аппарата. Но новый аргумент против рассыпался, когда Драко все же заговорил.       — Весьма интересная на тебе драгоценность, Поттер подарил?       — Нет, одолжил, на вечер, — то, с какой скоростью он сменил тему, заставило Грейнджер снова уйти в глухую защиту. Казалось, каждой новой фразой Малфой зачеркивал предыдущую. Он либо не слишком успешно пытался соврать, либо не мог справиться с самим собой.       — И тебе не кажется странным то, как она себя ведёт, как влияет. Ты ведь чувствуешь, верно? — Драко отстранился от опоры и двинулся к девушке. Она сглотнула, снова погружаясь в дурман. Наверное, так змеи гипнотизируют своих жертв перед атакой.       — Что со мной не так?       — С тобой все в порядке, Грейнджер, ты не должна бояться, тебе правда ничего не угрожает. — Его голос был слишком мягким, походка чересчур плавная, лицо крайне бледное, а глаза аспидно-черными. — Дело во мне. Оно реагирует так на меня. — Он протянул руку и аккуратно взялся за ее левое запястье. — Оно хочет исполнить свое предназначение…       — Какое? — Жадно глотая воздух, спросила Гермиона, ясно понимая, что дело -дрянь, как только он прикоснулся к ее руке мозги превратились в кашу.       — Черная Мамба, — Малфой с трепетной нежностью провел большим пальцем по голове посеребренного создания на ее шее и продолжил. — Венчальная реликвия Блэков. Если ты помнишь, их кровь течет и в моих жилах.       — Ты верно шутишь? — Пролепетало безвольное тело, лишённое всякого контроля. Парень не стал останавливаться на пресмыкающемся и двинулся вверх к ее затылку.       — Гермиона, только скажи: да, и я дам тебе все, что угодно, — голова продолжала кружиться, во рту пересохло, и вообще осознание происходящего доходило с трудом и запозданием. Где-то в области макушки взбесившийся разум вопил: «нет». Но ее тело полностью погрузилось в кипящий котел ощущений, сопровождавших его прикосновения. Она тяжело вздохнула и приоткрыла рот, сама потянувшись к его ладони на своей щеке. Выдох…       С грохотом открылись створчатые двери. Драко резко отстранился. Грейнджер почувствовала, словно ей на двадцати метровой глубине снова дали кислород. Она глотала воздух не в силах насытиться, ровно до того момента, пока не поняла, кто нарушил ее экзекуцию, в тот же миг она им подавилась.       — О! Драко, сын. Здравствуй, здравствуй. Ты снова в поместье, а я ни сном не духом, как-то не вежливо, не находишь. — Люциус Малфой ворвался в залу, как Снейп на их первом занятии по зельеварению, и после манерного взмаха полами домашнего халата опустился в кресло. — Да у нас гости. Мисс Грейнджер, миленькое на вас… А собственно говоря, что это?       Малфой старший небрежно окинул девушку взглядом и перевел его на сына. Малфой младший с искаженной от гнева гримасой пытался пустить в отца убивающим одной силой мысли. А вот гостья четы Малфоев, казалось, не побрезгует использовать для этой же цели палочку, которую она тут же направила на хозяина замка без каких-либо сопутствующих проблем. Но тот даже не удосужил ее своим взором, продолжая немой поединок со своим отпрыском, пока до него не дошел громкий окрик.       -Малфой! Ты — труп! — Сквозь зубы проговорила Грейнджер, едва сдерживаясь от рукопашной, если уж эта чертова штуковина не позволяла ей поднять на него палочку.       — Мисс Грейнджер, это верх бестактности — угрожать человеку в его собственном доме. И верх безрассудства — угрожать Малфою в его Мэноре. — Осведомил Люциус, чеканя каждое слово, всеми своим лицевыми мышцами излучая презрение.       — Не принимай на свой счёт, отец, это — моя перспектива. Однако ты крайне не вовремя.       — Очевидно, я пропустил начало, тогда…       — Я не собираюсь дальше слушать этот бред, Малфой!.. Который Драко, немедленно сними ее с меня! И верни меня в Хогвартс! — Представители мужского пола резко обернулись, словно в своих словесных баталиях забыли о наличие третьего лица в комнате. Люциус округлил глаза, но наверняка сказать было трудно, удивился ли он или лишь сделал вид. А вот Драко был напуган, и даже хваленая малфоевская маска не могла скрыть нервное напряжение в руках и лихорадочный взгляд. Ещё бы он был спокоен. Врагу не пожелаешь встретить подобное где-нибудь в лесу, в темное время суток: чары спали, и волосы девушки вились во все стороны, словно копили хаос внутри себя все это время и, освободившись, решили продемонстрировать все, на что они способны. Глаза мерцали в тусклом свете как у дикой кошки, шея утонула в плечах и кудрях, а в руке зажата палочка, искрящаяся всеми цветами радуги, Драко мог поклясться, что видел там зелёный.       — Может, ты все же объяснишь, почему эта ведьма пытается поджечь мой ковер и требует с нее что-то снять, при этом тыча в меня палочкой? — Медленно процедил Люциус, продолжая смотреть на Гермиону.       — Вот именно! Мне тоже интересно, какого вислоухого слонопотама ты все это устроил?! — Казалось, ещё немного и из ее ноздрей повалит дым, и можно будет смело вызывать экзорциста. Драко кинул в отца раздраженный взгляд и в очередной раз попытал удачу восстановить тактильный контакт. — Не смей ко мне приближаться! — Вскрикнула девушка. План провалился. Однако юноша не отчаивался, в голове прикидывая, насколько хороша идея — действительно рассказать все по порядку, не пытаясь увиливать, однако, как и всегда в его размеренный и четкий план ворвался Гарри, мать его, Поттер со своим вездесСущим оленем.       — Гермиона, ты цела? Если не ответишь через пять минут, я лечу к Кингсли и сожгу этот чертов Мэнор вместе с его обитателями. — Его голос несся по комнате как из громовещателя, а ветвисторогое животное недовольно било капотом о воздух. Грейнджер смотрела на светящееся создание как на спасение, и Драко понял, что у него есть от силы минута на то, чтобы убедить ее хотя бы выслушать его до конца.       — Гермиона, прошу, дай мне время, прости, я не должен был… Я все объясню… Пожалуйста…       Люциус пробурчал что-то похожее на: «Салазар всевидящий, какой позор» и отвернулся созерцать огонь в камине. Гриффиндорка растерялась. Парень вмиг потерял былое высокомерие и ссутулился, словно вот-вот мог упасть от довлеющего напряжения. Он резким движением скинул маску и стряхнул чары, изменяющие внешность так, словно пытался показать свою искренность, начиная с уничтожения очевидного обмана. Две минуты прошли в немом противостоянии. Девушка не двигалась.       — Да я просто не способен причинить тебе вред! Ну, вспомни же ты! — В отчаянии прокричал Драко, и замер. И она вспомнила… Каждый миг, проведенный в его обществе в этом учебном году. Он действительно не мог. А если все это было игрой, тогда так тому и быть, я снимаю шляпу, и пусть мне снимут голову за доверчивость.       — Экспекто Патронум. — Малфои замерли. Оба, даже старший, который имитировал отсутствие интереса к происходящему. Из палочки выскользнула призрачная выдра, промчалась по комнате и застыла перед хозяйкой. — Гарри, я в порядке. Вернусь до завтрака, можешь не беспокоиться, я в безопасности.       Драко выдохнул, отвернулся и тяжело вдохнул, словно его ребра перетянули железным жгутом.       — Познакомься, отец, — парень снова обернулся, рукой указывая на гриффиндорку, при этом как-то странно улыбаясь. — Это — Она. Я нашел ее. Ты рад?       Грейнджер окончательно потеряла смысловую образующую его речи. А вот Люциусу слова сына были кристально ясны. Он резко встал, по-новому взглянув на девушку. Недоверие озарило его суровые черты лица.       — С чего ты взял?       — Позови маму, я думаю, ей тоже нужно знать.       Казалось, Грейнджер сейчас лопнет от количества вопросов штурмовавших ее голову, но она лишь нервно металась взглядом между отцом и сыном, ясно понимая, что в любом случае очередь дойдет и до нее, а присутствие Нарциссы в этой комнате могло бы дать ей слабую надежду на женскую солидарность или что-то в этом духе. Ей было тяжело объяснить самой себе, но ей казалась, что миссис Малфой должна закончить всю эту мужскую околесицу и объяснить уже: что происходит, и как она в этом замешана. Леди Малфой появилась в гостиной через три минуты. Ее безликое выражение лица озарила теплая улыбка при виде сына, но не успела она принять его объятия, как увидев Гермиону, она тут же отстранилась и быстрыми торопливыми шагами направилась к ней. Буквально в метре от нее она замерла и обернулась на сына так, словно беззвучно о чем-то спрашивала, затем получила в ответ кивок и сдавленно выдохнула. Люциус смотрел на жену как на Верховного Мага в зале суда, напряжённо ожидая приговора.       — Рада снова видеть вас в нашем поместье, мисс Грейнджер. — Нарцисса вежливо, но слишком натянуто улыбнулась девушке и сделала полшага назад. " Боясь вспугнуть» — про себя подумала гриффиндорка и менее умело повторила ее светскую манеру мимики.       — Миссис Малфой, я и так довольно продолжительное время ожидаю ответа на мои вопросы, я надеюсь, хотя бы вы не станете превращать и без того неоднозначную ситуацию в цирк. — Гермиона мимолётно кинула взгляд на мужчин, по-прежнему стоявших поодаль.       — Что вы, дорогая, я хорошо осведомлена, насколько мой муж и сын проблематично изъясняют свои мысли под гнетом эмоций. К счастью для вас, я таким недостатком не страдаю. — Леди Малфой обернулась, снова посмотрев на своего отпрыска, тот отвёл глаза, и она продолжила. — Смею предположить, Драко, увидев на вас данную реликвию моего рода, решил воспользоваться его особенностью? — Грейнджер выпрямилась, вскинула подбородок и кивнула, демонстрируя крайнюю степень рассерженности его поступком. — Однако я прошу вас не держать на него зла за столь необдуманную выходку. Он лишь хотел…       — Мама. — Малфой младший железным тоном оборвал ее монолог. Она снова повернулась, и Гермионе пришла в голову мысль, что эти двое способны общаться телепатически.       — В семье Блэков данный артефакт используют для поиска девушки, наиболее подходящей для бракосочетания и продолжения рода.       — Что, простите? — Ее челюсть отпала. Снова. То есть семейство Малфоев совершенно серьезно рассматривают ее в качестве невестки? И все из-за какой-то побрякушки, которую Луна нашла среди хлама в доме Сириуса? Они готовы пренебречь чистотой крови многих поколений только потому, что она её выбрала?       — Я знаю, вы не привыкли к подобному подходу в сердечных делах, но в наших кругах. данная вещь — весьма ценна, и она была утеряна. Вероятно, вам не стоит объяснять, насколько Драко был удивлен, увидев ее на вас. Я думаю, именно это и послужило причиной его недостойного поведения. — Заключила Нарцисса и скрестила руки на запястьях.       О да. Естественно они были не в восторге от этой мысли. Вот только ее об этом забыли спросить. По-видимому, ее мнение никого не интересовало. Да кто она такая, чтобы противиться выбору наследника чистокровного рода, священных двадцати восьми.       — Конечно, я могу представить, НАСКОЛЬКО он был удивлен, увидев ее на МНЕ, но…       Люциус, до этого момент лишь сосредоточенно сканировавший девушку, резко вышел из состояния статуи и высокомерной походкой приблизился к жене, продолжая сверлить несчастную презрительно-раздраженным взором.       — Довольно, Нарцисса. Мы не на приеме в честь Рождества, твои мягкие речи не предотвратят падение. — Чета Малфоев стала перед ней, как стеной загораживая сына, словно ему угрожала опасность. Последний молчал. Может, ждал чуда? Или того, что ситуация решиться как-то сама? — Драко — проклят, мисс Грейнджер. Проклятие угрожает его жизни. Моя жена считает, что вы — его единственное спасение. И как бы мне ни хотелось в это не верить, я вынужден признать обоснованность ее предположений. В таком случае…       — Хватит! — Гермиона сорвалась на крик. Ее лёгкие сдавило, теперь она понимала, что чувствовал Драко несколькими минутами ранее. Не чем дышать, в голове, словно богарты устроили вечеринку и, решив сыграть в игру: какой кошмар доведет ее до нервного срыва, начали наперебой показывать ей дальнейшее развитие событий. Она неожиданно для себя самой рванула с места и, пройдя между хозяевами поместья, остановилась перед младшим.       — Так вот о каком долге шла речь?! Пришел, увидел, взял?! Да, Малфой?! — Драко продолжил свое воздержание от комментариев, будто забыв, что в этой комнате не все привыкли понимать его без слов. Вероятно, он хотел что-то сказать, ведь его взгляд так и остался прикованным к лицу девушки, однако его язык прилип к небу, точно под заклятием немоты. Он нервно сглотнул.       — Отец, мама, вы можете оставить нас наедине? — Его голос звучал глухо, он собрал все силы, чтобы произнести фразу членораздельно. Гермиона поняла это по его глазам, она никогда не видела в них подобной тотальной апатии. Вероятно, попади в него Сектумсемпра сейчас, он бы театрально вздохнул и сказал: «Селяви». Малфой старший вылетел из комнаты как смерч из ярости. Леди Малфой покинула помещение лебединой походкой, кинув на выходе ещё один многозначительный взгляд в сторону сына.       — Прости… Я должен был сказать это по-другому… И не должен был использовать чары змеи, чтобы добиться твоего согласия. — Драко поднял руку, сам не понимая зачем, и тут же ее опустил, его брови изогнулись у переносицы, а нижняя губа попала в терзающий плен клыков. — Я был так рад, что не осознавал, что я делаю…       Гермиона вскинула руку, останавливая его речь.       — Хватит. С меня. Хватит. — Она сделала шаг назад. — Я ухожу.       Какая же я все-таки дура! Наивная доверчивая дура! Да как только в голову мне могло придти, чтобы Драко Малфой мог испытывать чувство симпатии к девушке, подобной мне! Все это время он лишь спасал свою драгоценную шкуру! Всего-то! А ты напридумывала! Влюбилась? Нет, ну уж не на столько. А не зайди в тот момент Люциус, чтобы тогда было?! Я согласна? Это ведь чуть не слетело с моих губ? Можно списать на магию, но дело не только в ней. Определенно. Она ведь не может полностью подавить волю, значит… И что тогда, он продолжал бы строить из себя влюбленного, или торжественно объявил: «Вот ты и попалась, грязнокровка!» И эта драклова змея! Как же ее снять? «Скажи да…» Достаточно выразить несогласие?       — Не выйдет, трансгрессия возможна лишь для членов семьи. — Драко внимательно всматривался в точку на ее переносице. Его голос стал жестче, спина выпрямилась, а плечи выровнялись на полный размах. Он точно стал выше и крупнее. Уверенность Гермионы уменьшилась обратно пропорционально его росту.       — Малфой, выпусти меня!       — Я знаю, было — ошибкой, приводить тебя в Мэнор, не объяснив все заранее…       — Это — не имеет значения, — она дерзко посмотрела на юношу, вскинув подбородок. — Меня это не касается.       Драко дернулся, точно от пощёчины. Он несколько раз моргнул, как если бы пытался сдержаться. Медленно втянул воздух через рот и сжал ладони в кулаки.       Каким же она считает меня ничтожным червяком, если для освобождения домовых эльфов она организовала целую компанию, а для спасения моей жизни не готова даже выслушать меня?       — Ты не уйдешь, пока не услышишь меня. Меня, а не мать или отца.       — О, я услышала, ты в отличие от них рад тому, что в жены тебе пророчат грязнокровку. Отчего же? Что за страшная кара должна свалиться на юную миссис Малфой? Драконья оспа? Корнуэльская холера? Как скоро?       — Да что за бред ты несёшь?!       — Нет! Бред устроил ты! Когда ты узнал? — Грейнджер резко встрепенулись, в этот момент до нее дошел смысл многих фраз кинутых им, но до сих пор непонятых ею, ввиду отсутствия ключевого знака в их интерпретации. — Мерлин…       — Нет. Все не так… Я хотел попытаться сам… Я… узнал в мае. Второго мая. Но подтвердилось все только сегодня. — Он снова поник, его эмоциональные перепады вливали в девушку ещё больше раздражения, а у нее и своего было через край, из-за чего она периодически срывалась на крик.       — Почему?!       — Потому что это всегда была ты. Дело не в змее и не в проклятье. — Драко сделал шаг в ее сторону. Затем ещё один. Гермиона снова почувствовала давление магии, но оно было не главенствующим. На первый план вышли ее собственные чувства. А ведь правда, если бы он рассказал ей раньше, смогла бы она дальше мирно жить, зная, что из-за нее может умереть человек, пусть этот человек и не один из самых лучших.       — Это слишком… Все это слишком для меня. — Она покачала головой и отступилась.       — Да дай ты мне полчаса! Долбанных полчаса! Дай, пожалуйста! — Это было громко. Даже очень. Грейнджер замерла, боясь пошевелиться.       — Хорошо. У тебя есть полчаса. И если я не найду в твоих словах хотя бы одной причины для сомнения. Я выберусь отсюда, даже если смогу покинуть поместье только в белых простынях и вперед ногами, ты понял меня, Малфой?! — Драко смотрел на нее как на небо, низвергающее на него раскат молнии, заворожено. От этого взгляда Гермионе стало ещё труднее насыщать свое тело кислородом, хотя возможно дело было не только в этом. Метал на шее давил все сильнее, будто притягивая ее к земле, а голова начала кружиться.       — Знаешь, Грейнджер, я только что понял, что мне не нужно столько времени. — Повисло молчание, в котором Драко дурашливо улыбался, а Гермиона недоумевающе щурилась. — Я должен был сказать раньше, я должен был говорить тебе это каждый день. — Ещё один шаг в ее сторону и он мог бы дотянуться до нее рукой, если бы захотел. — Я люблю тебя. Вот всему причина.       Момент истины. Семь лет терзаний. Столько лжи и недомолвок. Бесконечное количество часов изнуряющей окклюменции, чтобы спрятать эти три слова в голове, похоронить. Но они снова и снова возрождались и заполняли весь его разум. Как сорняк… Или как розы, несущие боль вместе с наслаждением. И он сказал. Просто взял и сказал так, как есть. Вот бы можно было посмотреть все варианты ее реакций на эту реплику: на первом курсе, на втором, на третьем… Но он сказал лишь сейчас. А она… Рассмеялась. Так рвано, заливисто, искренне, как она смеялась со своими друзьями на перемене, в школе. Она не поверила ему, ни на долю секунды.       — Да, Драко это было сильно. — Грейнджер сделала вид, словно вытирает слезы, потом пару раз хлопнула в ладоши. — Отлично сыграно. Всем спасибо. Все свободны. Я пошла.       Однако сдвинуться с места ей не удалось. Он продолжал смотреть в ту же точку между ее бровями, что-то в нем изменилось. Холод. К нему вернулся его лёд. Он замораживал свою боль, вновь причиненную ее шипами.       — Я не шучу. — Гермиона вздрогнула и сглотнула. Нечто колючее впилось в предсердие. Чувство вины? — Я не шучу. — Прозвучало ещё на два тона ниже, и комната полностью лишилась звуков.       Стены пошли красными пятнами, к горлу подступил комок тошноты. Она пошатнулась, в глазах начало двоиться. Нервное напряжение давало о себе знать, но причина ее мигрени была явно магического характера. Девушка махнула рукой, ища опору. И нашла ее в руке слизеринца.       — Грейнджер! Что с тобой? — Он подхватил ее за талию, продолжая придерживать за руку. Его брови сошлись на переносице в обеспокоенном выражении лица.       — Все в порядке. — Гриффиндорка медленно моргнула и попыталась сфокусироваться на глазах собеседника, затем неспешно отстранилась. — Зачем ты так нагло мне врешь? Я понимаю, среди чистокровных нормально вступать в брак не по любви, я могу допустить, что по каким-то причинам я и есть та девушка, которая нужна для снятия проклятия, но зачем ты снова мне врешь? — Она говорила медленно, в горле образовалась песчаная пустыня, и ей постоянно приходилось сглатывать, чтобы оно хоть как-то могло выдавать звуки.       — Я не вру. — Кинул Малфой, но в большей степени он был заинтересован цветом ее лица, нежели продолжением дискуссии.       — Скажи мне правду. — Давление из головы перешло в область ребер, она практически задыхалась, придерживая рукой под грудью. — Скажи, и я обдумаю твое положение и то, как я могу тебе помочь.       — Я сказал правду, — Драко подался вперёд в любой момент, готовясь ее подхватить. Неужели ей стало дурно, лишь от перспективы быть объектом его воздыхания. У него самого подкатило к горлу. Весь этот план изначально был ошибкой, а сейчас так вообще казался абсурдным. На что он рассчитывал, когда перенес ее в Мэнор? На колдовство? Ну, согласилась бы и что тогда? Да она прокляла бы его тут же, как только спали бы чары. А что, собственно говоря, ей сейчас мешает озвучить отказ и кинуть в него что-нибудь эдакое, чтобы помучался подольше. Нет. Если она молчит, значит, шанс — есть. Я пойду до конца. Так хотя бы буду знать, что сделал все возможное. — Впервые за долгое время я говорю правду и не отступлюсь от нее.       Гермиона снова пошатнулась, давление дошло до максимума, время шло на минуты, она чувствовала ещё не много, и она просто потеряет сознание. Понимает ли он это? Или специально ждет, когда она сдастся? Ноги занемели. И Драко, не теряя времени, подхватил ее на руки, пройдя два шага, опустил ее в кресло.       — Грейнджер, я вызову лекаря, только скажи, что не так? — Девушке было трудно рассмотреть его лицо, но в этом потерялась необходимость, на все ее вопросы ответили его прикосновения. Он держал ее в руках точно величайшую драгоценность, которая могла в любой миг его покинуть. Его пальцы были ледяными, но они источали нежность горячего сердца. Он был искренен, теперь она это понимала. Ей стоило сказать ему изначально. Но она снова и снова наступала на одни и те же грабли. Она не верит ему. И вряд ли это когда-нибудь измениться.       — Змея. Сними ее… — Парень нахмурился в недоумении, пристально рассматривая серебряное украшение. Через мгновение к нему пришло понимание. Магия артефакта забирает ее силы.       — Ты должна ответить, слышишь? Гермиона, смотри на меня. — Грейнджер рассеяно моргала тяжело дыша. Драко опустился перед ней на колени и поддерживал ее голову у основания шеи, второй рукой гладя от виска к челюсти. Его трясло. — Ты меня слышишь? Забудь все, что я тебе сказал, просто дай ответ. Гермиона!       Забудь. Легко сказать. Время. Почему все в этом мире зависит от такого нестабильного и иллюзорного фактора? Сколько ошибок можно избежать будь его больше, и сколько нервных клеток можно уберечь будь его меньше. Время относительно и субъективно, но по факту оно всего лишь есть, и значение ему мы придаем сами.       — Я не могу. — Гриффиндорка собрала все силы, чтобы удержать свое время, в надежде на то, что это даст возможность кому-то из них придумать другой выход. Но Малфой не пытался, точно для него исход был очевиден. — Я не могу ответить согласием…       — Черт с ним! Грейнджер! Скажи: нет! Ее не снять, если ты отключишься! — Драко откровенно паниковал и периодически кидал взгляд на двери, за которыми скрылись его родители. Он сам немного знал о той магии, которая использовалась для создания Черной Мамбы. Но слышал, что та способна убить девушку, если та желала навредить роду, вступив в брак с его наследником. В данном случае отказ мог теоретически приблизить его кончину и, чем дольше Гермиона думала об этом, тем больше была вероятность, что змея расценит это как угрозу. Возможно, не стоило выгонять мать из комнаты, возможно, нужно было позволить Поттеру явиться в Мэнор, возможно не надо было спорить с ней, возможно… для нее лучше было бы оставить его в горящей выручай-комнате.       Он продолжал сжимать ее лицо в своих ладонях, когда в один миг она подалась к нему, словно пыталась встать, сердце яростно забилось в груди. Откуда в ней столько сил, ведь секунду назад она едва дышала. Но понимание пришло тут же. Ее дыхание обдало его весок, и он не сразу смог осознать.       — Я согласна. — Пролетел шелест ее голоса мимо его уха, и прежде распахнутые орбиты глаз, дрогнув, сомкнулись. Гермиона обмякла в его руках. Малфой не мог поверить в то, что услышал. Однако в этот момент по телу девушки пошло движение серебряного метала. Змея неспешно освободила свою пленницу и переползла на плечи кровного хозяина, спирально закручиваясь вокруг его шеи. Обряд был завершён.       В комнате было тихо. Только стук его сердца в голове и собственное неровное дыхание делали помещение живым. Драко взял девушку на руки, податливое тело уронило ее голову ему на плече. Грудная клетка периодически вздымались, но звуков не издавала. Его сознание было как в тумане. На не гнущихся ногах он побрел к выходу из гостиной. Она снова пожертвовала собой ради другова человека. В глубине души эгоистичная натура ликовала, на это она и рассчитывала. Но влюбленное сердце щемило от боли, причинной важному для него человеку. Воспаленный разум же принял волевое решение, сделать все, чтобы Грейнджер не пожалела о своем выборе. Лёгким пинком Малфой открыл дверь. В темном коридоре стояла Нарцисса, заламывая пальцы на руках.       — Драко! Мерлин… Она…?       — Жива. — Сухо отчеканил тот, им в действительности не нужно было озвучивать фразы, чтобы донести их друг другу.       — Что она…?       — Да. — Однако мать вряд ли до конца понимала его отношение к гриффиндорке, покоившейся на его руках. Вероятно, мрачно-сосредоточенное лицо сына было ею растолковано не верно.       — Я распоряжусь…       — Нет. Я сам. — Парень прижал свою ношу ближе к телу, словно миссис Малфой собиралась забрать ее у него.       — Но…       — Она останется со мной. — Отрезал Драко, беспокойно вглядываясь в лицо Гермионы, оно было расслабленным, как у безмятежно дремлющего человека.       — Люциус будет…       — Мама, она — первопричина всего, и все, что когда-либо мне было нужно. Можешь так ему и передать.       — Хорошо, я поговорю с ним сама. Ты уверен, что она…?       — Нельзя быть уверенным в чем-либо, касающемся этой ведьмы. — Кинул Малфой и почувствовал неловкое движение на руках.       Нарцисса, тяжело вздохнув, кивнула и отстранилась, освобождая проход на пути сына.       Ну да, отец рвет и мечет, другого расклада и не предполагалось. Наверняка он и забыл про их маленький уговор. Что ж, Люциус хотел воспитать в нем лучшие качества Слизерина, ему удалось. Сомнительно, будто он будет этому рад. На двенадцатилетние Драко, ему позволили выбрать любой подарок, который можно купить на Косой алее. Однако сын сказал: то, что ему нужно — здесь не приобрести. На следующий год история повторилась, и мальчик добавил: я хочу то, что не купишь за деньги. Лорд Малфой ответил: всему есть своя цена. Через год Малфой младший договорился с отцом: он получит то, что пожелает вне зависимости от цены, за его целеустремленность и находчивость. На совершеннолетие своего наследника Люциус был практически уверен: Драко попросит человеческую жизнь, вопрос был только один: сохранить или отнять.       В его комнате все осталось точно так же, как и было на момент отъезда. С потолка свисал изумрудный балдахин на высокое массивное ложе, через раззановешенное окно струился лунный свет и падал на письменный стол. В камине потрескивал недавно разожженный огонь. Звук шагов утонул в мягком ворсе ковра. Драко уложил девушку на кровать. Стон выскользнул из ее рта, и парень напрягся. Он присел рядом, согнув левое колено, и убрал взбунтовавшиеся кудряшки с лица Гермионы. Его пальцы нежно кружили по ее щекам, губам, шеи, снова возвращаясь к волосам.       — Ты не простишь меня, Грейнджер, когда узнаешь правду, точно не простишь, — Малфой склонился над ней, глотая ее воздух, адреналин с новой силой взбудоражил нутро. Сердце, замирая, барабанило в горле. Столько лет он мечтал об этом, и вот они, эти губы заманчиво приоткрыты, словно подталкивая к решительным действиям. Она не вспомнит. Он украдет ее поцелуй, так же, как украл сегодня ее согласие…       Я не могу… Хотя, к черту…       Щелк! Он прикоснулся к ее губам своими. И весь мир вокруг него замер. Так словно его поставили на паузу, три долгих секунды он жил в своем мечте, три нескончаемо долгих секунды он чувствовал тепло ее нежной кожи, три невыносимо долгих секунды он находился в плену ее дурманящего аромата. Три секунды истекли. Парень едва успел оторваться от ее губ, уловив едва заметное изменение в дыхании.       — Драко…