Макабр

So cold — Ben Cocks       Испугаться грозы. Что может быть более нелепо? Пожалуй, только цепляться за его рубашку как сопливая третьекурсница. Мерлин, я была в более пугающих обстоятельствах, нужно признать: проблема не в погодной катаклизме, учиненной выручай-комнатой. Паника наступила от осознания, что я осталась одна, хотя вероятнее всего от незнания: где он и что происходит. Обещала ведь себе не поддаваться на его манипуляции. Это невозможно. Это выше моих сил. Да как можно ему сопротивляться? Кто-нибудь вообще пытался? Вероятно — нет. Годрик Милостивый, какое у него тело! Почему я раньше этого не замечала? Может, потому что никогда его не видела? Нет. Определенно нет. Потому что оно шло в комплекте с отвратительным характером и бесконечными оскорблениями в мой адрес. Но сейчас… Да что это вообще было?! Мне приходилось видеть страх за любимого человека, более того частенько испытывать его самой, но в этот раз это было… Как… Как Джинни смотрела на Гарри, когда он спрыгнул с рук Хагрида, который нес, как он думал, мертвое тело друга. Да как можно чувствовать нечто подобное к человеку и продолжать унижать его в течении семи лет?!        Руки. Все дело в них. Как только он прикасается ко мне своими, дракл бы его побрал, руками все самообладание вылетает в трубу. Может, это — магия? Тактильный Империус? Телепатический Конфундус? Кого я обманываю. Скорее всего, он просто знает, как нужно прикасаться к девушке, чтобы выбить почву рассудка из-под ее ног. Тем более у тех, у кого рассудка и не было никогда. ООО… Все, Гермиона. Привет, Мунго! Ещё не хватало начать ревновать. Ревновать Драко Малфоя? Это уже слишком! Только вот, зачем к нему приходила Паркинсон? В раздевалку. Спустя пол часа после тренировки…       — Грейнджер, ты вообще здесь? Тебя молнией не зацепило? — Драко пытался, насколько возможно, привести одежду в порядок: высушил мантию и накинул ее поверх рубашки, свитер так и не нашел. Он старался не смотреть на девушку, чтобы лишний раз не смущать ее и не волновать себя, но минуты через три взгляд невольно скользнул в ее сторону. Она стояла, не двигаясь, сжимая в руках скомканную ткань и безотрывно смотря куда-то вдаль.       — А? Что прости? — Браво, Гермиона. И приз за самое глупое поведение в романтической обстановке получает Гермиона, Ее Величество Тормоз, Грейнджер. Внесите приз в виде деревянного тупоугольного треугольника!       — Ничего. Не обращай внимания. — Малфой улыбнулся и по коже девушки пробежали мурашки, на ее памяти она видела его таким лишь пару раз. Он подошёл ближе и забрал из ее рук мантию, высушил ее заклинание, а затем весьма осторожно направил палочку на нее.       Ей было неловко. В большей степени из-за того, что складывалось впечатление, будто она неожиданно забыла как это делать самостоятельно. И Драко как терпеливый и заботливый родитель снизошел до помощи своему несмышленому отпрыску. Если бы Рон исполнил бы нечто подобное, ей совершенно точно было бы как минимум неприятно. Однако в данном случае ситуация складывалась обратным образом.       — Не уверен, что смогу что-то сделать с волосами, — он не подкалывал, скорее наоборот извинялся, за невозможность исправить последствия его благих намерений.       — У тебя тоже тот ещё видок, — Грейнджер все же справилась с бушующими мыслями в голове и решила разбавить обстановку.       — Не сомневаюсь. Так что давай поскорее доберёмся до башни, патруль уже окончен, но я без понятия знает ли Филч: что такое сон. — Его лицо снова посетило необыкновенное свечение и он, шагнув к двери, открыл ее, протянув руку Гермионе, чтобы та вновь не споткнулась об обильные заросли у входа. Она немного натянуто улыбнулась в ответ и, приняв жест, переступила порог.       Они оба были окутаны кромешной тьмой, такая бывает лишь перед рассветом, и даже в тех скудных промежутках, где находились окна, положение было не лучше. Зрение далеко не сразу адаптировалось к полному отсутствию освещения, и первую минуту они практически двигались на ощупь.       Однако сторонний наблюдатель такой проблемой определенно не страдал, так как находился здесь достаточно долго, чтобы привыкнуть к темноте. Сердце девушки буквально упало в пропасть, когда слева от нее послышался до боли знакомый голос.       — Ну что, Гермиона, мне ты тоже будешь рассказывать те же небылицы, что и Гарри? — Драко инстинктивно попытался оградить ее от предполагаемой угрозы и выступил впереди нее. Но Грейнджер с первых слов определила, кто перед ними находятся, и знала, что он никогда не сможет нанести ей вред.       — Что ты здесь делаешь, Рон? — Спешно спросила она, выйдя из-за спины Малфоя, и кинула предупредительный взгляд на него, чтобы тот не вмешивался.       — Нет, но какова картина! Хорек тебя сейчас защитить пытался? От кого? От меня? — Ей не нравился его тон, не так должен был пройти их разговор. Уизли очевидно здесь просидел ни один час, и состояние, которое он в себе взрастил, не отличалось адекватностью. Гриффиндорка чувствовала, как рядом вспыхнул Драко, он не двигался с места, что давало надежду, если не на мирный финал, то хотя бы на отсутствие драки.       — Хлебало завали, конопатая псина, от твоей тупости любого здравомыслящего человека нужно защищать, кто знает, может, она заразна? — Надежда потухла, не успев толком разгореться. Гриффиндорец тут же подорвался к противнику, но на его пути стояла Гермиона.       — Нет! Рон! — Она выставила руку впереди себя и раздражённо обернулась на Малфоя. В таких случаях он обычно принимал насмешливый и высокомерный вид, транслируя что-то на подобие: ну, что ты мне сделаешь? Однако в этот раз его выражение лица окрасилось холодной угрозой жестокой расправы, его взгляд был прикован к сопернику и, казалось, девушку он даже не видит. Его тело напряглось, словно перед броском, и от чего-то Грейнджер была уверена, что не станет для него преградой. Поэтому она сделала шаг в его сторону и, как можно, незаметнее протянула руку, повторяя предыдущий жест. В этот момент, очевидно, оба юноши единовременно вспомнили, что они вообще-то волшебники и, выхватив волшебное оружие, нацелили друг на друга. Запахло жареным.       — Немедленно прекратите! — Гермиона находилась на линии перекрестного огня, и, по всей видимости, это был единственный сдерживающий фактор для них. — Рональд. Опусти. Палочку.       — Верно, Уизел, опусти этот бесполезный кусок древесины, ты все равно не знаешь, как им пользоваться! — Вспышка, красный луч пролетел едва не чиркнув Грейнджер по щеке. Она замерла, а на лице ее друга тут же отобразился испуг и сожаление. Сознание не уследило за происходящим, только уловило стремительное движение по левую руку от девушки.       — Сука! — Проревел Малфой, и Гермиона, даже не успев моргнуть, увидела из-за его спины, как оседает Уизли. Она тут же кинулась к ним, поднырнув под руку блондина и встав перед ним вплотную, схватила его за плечи, — Я от тебя живого места не оставлю, тварь!       — Драко, нет! — Страх отобразился в ее глазах, и парень перестал пытаться продолжить побоище. — Пожалуйста.       — Зачем ты меня останавливаешь?! Этот кусок дерьма чуть не попал в тебя! — Он перевел взгляд на Гермиону, продолжая борьбу с самим собой. Уизли закашлялся и, придерживаясь за живот, принял сидячее положение.       — Ты спровоцировал его! — Обвинительно сведя брови на переносице, девушка одернула руки и сжала их в кулаки.       — А мозги ему на что? Ах, да! Я и забыл, у него же их — нет! — Малфой непрерывно смотрел на объект своей ненависти. Тот медленно вставал на ноги, таким образом, словно собирался дать ответный удар.       — Я не нуждаюсь в твоей защите! — Прорычал рыжий и в очередной раз откашлялся.       — Она тебе и не поможет, уебок! — Драко дернулся, и Грейнджер, почувствовав, что в любой момент драка может продолжиться, повернулась к другу лицом.       — Рон! — Крикнула она, надеясь на большую степень вероятности повлиять на человека, с которым она прошла столько трудностей и невзгод рука об руку, чем на того, кто создавал эти неприятности в пятидесяти процентах случаев.       — Что: Рон? Чем же я не угодил тебе, Гермиона, рожей не вышел или толщиной кошелька? Конечно, я же не Лорд… — Но вышло совсем наоборот. Его слова ножом в спину проковыряли в груди сквозную дыру, скажи это кто-нибудь на подобие того же Драко Малфоя, в свое время, она возможно даже рассмеялась бы ему в лицо. Но Рон… Ее Рон… Она не верила своим ушам, неужели он в действительности мог о ней такое подумать? Хотя, вероятнее всего, мог. Думал ведь, что она втайне с Гарри. Что они предают его, а Поттер в свою очередь ещё и его сестру.       — Как ты можешь?.. — Грейнджер была на гране срыва, но позволить пустить слезы не могла, иначе попросту перестанет себя уважать. Она глубоко вдохнула и проморгалась. Драко, словно почувствовал ее боль и не стал продолжать поток оскорблений в адрес рыжего.       — Бля, даже говорить ничего не стану, ты сам себя охуенно опустил. Красавчик, мастерски справился. — Малфой усмехнулся, но не как обычно, не победно, а с долей призрения в адрес Уизли и сожаления — в сторону Гермионы. — Идём, Грейнджер, на сегодня хватит.       Он потянул ее за руку, и девушка, медленно перебирая ногами, начала двигаться за ним, продолжая пребывать в парализующем ступоре.       — Вот значит как, Гермиона?! Ты променяла меня на Пожирателя Смерти?! — Крикнул Уизли им вслед, но Драко не позволил ей обернуться, удерживая за плече и продолжая переставлять свои непомерно длинные ноги. — Ну и пошли вы оба!       Путь до башни выпал из ее памяти, она шла на автомате. Под бдительным контролем теплой руки на ее плече. Грейнджер пребывала в неком вакууме и лишь так поддерживала связь с внешним миром. Только что она потеряла лучшего друга, а скорее всего всех друзей. Вряд ли хоть кому-то из них удастся объяснить, что они с Малфоем попали под ливень в выручай-комнате после ничем не примечательной беседы после отбоя. Нет, об этом речи даже не идёт, она сама себе бы не поверила. А кто бы поверил? Разве что — Невилл, ну или Луна. Поганая ржавая проволока поползла к ее шее, обвившись вокруг живота — чувство вины. Если бы она была более храброй, то непременно заставила бы ребят выслушать себя ещё в первый день, тогда бы не было нелепых слухов. Не было бы драки на квиддичном поле. Не было встречи с Драко в выручай-комнате, и Уизли не пошёл бы ее искать. И уж тогда точно бы он не стал свидетелем ее двусмысленного вида в компании его самого ненавистного врага. Но она струсила, понадеялась на Гарри, выбрала недосказанность и ложь, пошла путем совершенно не свойственным для истинной гриффиндорки. Не удивительно, что сейчас с ней рядом именно тот, для кого подобные поступки считаются нормальными.       — Грейнджер, я слышу, как ты думаешь. — Они поднимались по ступенькам в башню. Размеренный стук каблуков о сырой камень перебил низкий голос, который почти вывел ее из прострации.       — Сомневаюсь, что ты сможешь меня понять. — Не поднимая головы, пробормотала Гермиона.       — Я не вижу ничего сложного, ты как обычно винишь себя во всех смертных грехах, вместо того, чтобы посмотреть на ситуацию реально и понять, что в ней виноват кто угодно, но уж точно не ты. — Молодые люди остановились на площадке перед портретом Немого Палача, хмуро буравящего их взглядом в узкие прорези маски. Все же МакГонагалл идеально подобрала коменданта для их факультетской гостиной, нужно выразить ей отдельную благодарность.       — Это — так по слизерински, перекладывать ответственность на других и выгораживать себя.       — Вполне, но мы говорим не обо мне, а о тебе. И ты явно не подходишь под данное описание. — Палач уже взялся за топор и пригрозил им, чтобы нерадивые студенты пошевеливались.       — А что подходит под мое описание? — Гермионе стало стыдно за их выходку, и она, быстро проговорив, пароль юркнула внутрь.       — Ты — сложная. — Малфой же вальяжно прошествовал за ней, издевательски усмехнувшись. — Справедливая, ко всем кроме себя. Ты — требовательная, но к себе — до крайности. Ты — добрая, возможно даже — наивная, и в этом твоя сила и слабость. — В камине не было огня, и уголь затух. В помещении было так же темно, как и в коридоре, но, едва тронувшее небо своими лучами, солнце наполнило комнату бледным свечением. — Трудолюбивая, но не знаешь цену своему работе, не терпелива к лени и бездействию, но принимающая это в друзьях. — Драко приближался к замершей у дивана Грейнджер, слегка раскачиваясь по сторонам, сопровождая свои рассуждения театральной мимикой, активной жестикуляцией и долей       иронии. — Ты всегда прощаешь, если попросить, но долго помнишь.       — Откуда…? — Она перебила его, когда парень подошёл вплотную, отметив про себя, что ему все же удалось переключить ее внимание от переживаний.       — Я не слепой, Гермиона. Но чтобы увидеть — нужно смотреть. — Ответил Малфой, и уже достаточно серьезно добавил. — Если хочешь, мы можем подняться ко мне, я поговорю с Поттером, сработаем, так сказать, на опережение.       — Не стоит, я сама поговорю с ним, сегодня. — Девушка опустила глаза, шумно вдохнув.       — Отзывчивая, но совершенно не умеющая просить о помощи и ее принимать. — Драко усмехнулся и попытался заправить особенно надоедливую прядь волос перед лицом Грейнджер, но та словно пружина задорно прыгнула и вернулась на прежнее место, чем вновь позабавила юношу.       — Рон… он может… — но Гермионе было не до смеха, она периодически поглядывала в сторону портретного проема и нервно оборачивалась назад.       — И что? Хуже, уже не будет. — И вот он снова шутит, но сам останавливается, потому как понимает, если потасовка перейдет в их гостиную, конфликт примет весьма непредсказуемые последствия. — Да, да, ты права. Уже светает, а сегодня занятие и так далее. Я просто хотел попросить тебя больше не тратить время на контрзаклятие. — Лёгкий прищур, явно намекает на какой-то подвох, но Грейнджер ведётся.       — Но почему?! Ты…       — Ты обещала мне помочь, помнишь? Так помоги мне хорошо провести время. — Его взгляд с поволокой пробуждает в ней сомнения в правильности понимания его намеков.       — Я обещала помочь тебе с проклятием, Малфой. — Она встаёт в защитную позу, но та рушиться с последовавшим прикосновением его пальцев к ее спине.       — Совершенно верно, но способ помощи мы не обговаривали. — Он забавляется ее реакцией, но не продолжает так, если бы то была случайность, ничего под собой не подразумевающая. — Не смотри на меня так, я всего лишь хотел предложить тебе свои услуги в качестве отменного игрока в квиддич.       — С чего ты взял, что я нуждаюсь в твоих услугах. — И новая попытка Гермионы отстраниться потерпела грандиозное крушение, она упирается тыльной частью бедер в стоящий позади диван и чуть не падает на него.       — Я видел твои глаза на курсах, если уж существует что-то, чего ты не умеешь, так это — летать. — Драко в свою очередь делает вид, будто не замечает этого казуса и в порыве жеста делает шаг в ее сторону, буквально поймав в ловушку.       — И что ты хочешь взамен? — С подозрением осведомляется девушка.       — Ничего предосудительного. Ты научишь меня вызывать Патронус. — Он невинно улыбается и слегка склоняет голову вбок.       Грейнджер снова попадает в то состояние, когда ее мозги протестно отказываются функционировать, словно в теле несносного слизеринца работает отключающая их глушилка.       — Вот так просто? — Выдавливает она из себя и снова заглядывает за его спину, дабы убедиться, что портрет вот-вот не откроется.       — Поверь, задачка не из лёгких. — Не односложно отвечает Малфой и прослеживает за ее взглядом, на секунду Гермионе кажется: со следующим движением он просто завалит ее на этот чертов диван, который уже порядком врезался ей в ноги.       — Но зачем тебе? — Максимально непринужденно спрашивает она, про себя моля Мерлина, чтобы тот прекратил ее мучения.       — Я мог бы сказать, что просто хочу проводить с тобой больше времени, но на самом деле, мне также как и тебе сдавать экзамены в Аврорат. А надежды на педагогические таланты того бедолаги, которого нам поставили в преподаватели у меня — нет. — Небрежно кидает парень и, неожиданно для Гермионы отстранившись, делает шаг в сторону и, развернувшись, опускается на подлокотник рядом с ней. Мерлин услышал ее молитвы, но очевидно как-то по-своему.       — Вообще-то…       — Так ты согласна? — Драко аккуратно берет ее за руку и тянет, разворачивая девушку лицом к себе, и взгляд… Снизу вверх, по-детски предвкушающий и взволнованный. Да, дайте уже ему кто-нибудь Оскар! Теперь ей было совершенно понятно, каким образом ему все сходило с рук. Да за такие глаза можно душу дьяволу продать, не говоря о какой-то просьбе.       — Хорошо. Но я все же продолжу работу с контрзаклятием, я уже объясняла, почему это — так важно и… — Он резко встает и Гермиона, не успев опомниться, оказывается в его объятьях.       — Значит сегодня, после занятий. — Воздух покидает лёгкие и отказывается возвращаться обратно, тем временем свет в достаточном количестве проникает в комнату, и она видит, насколько расширены у него зрачки.       — Драко, но где мы… — Через секунду запинается, вспоминая о том, что его руки по-прежнему покоятся на ее талии, словно только там им и место.       — Я надеюсь, ты не сильно сегодня испугалась? — Он заговорщически улыбается, и Грейнджер понимает к чему он клонит. Хотя, понимает — это слишком громко сказано.       — Выручай-комната… — На верху раздается грохот, видимо кто-то уже встал и плевать хотел на сон своих соседей.       — Верно, догадливая моя, нам пора. — Проговаривает он и отпускает ее окаменевшее от напряжения тело. Оно не успевает расслабиться, как его руки перемещаются под волосы, к затылку, он целует ее макушку и, отстранившись, говорит: " Увидимся на завтраке», и, невесомо проведя пальцами по щеке, удаляется к лестнице.       Гермиона пришла в себя только через полчаса, в душе, неожиданно осознав, что напрочь забыла о ситуации с Роном. Она моментально выскочила из ванной комнаты, даже не успев одеться. Ей нужно было срочно поговорить с Гарри. Девочки уже вышли из спальни, зато вернулась Паркинсон, только ее тут и не хватало. Она манерно продефилировала до своей кровати и опустилась на нее. Выглядело это так, будто она пришла в загон пегаса выбирать. Пэнси смерила Гриффиндорку таким взглядом, словно хотела запомнить каждый сантиметр ее тела, каждую родинку, каждый шрамик, коих на ее теле было не мало. Грейнджер старалась не обращать внимание, но видит Мерлин, это не представлялось возможным. Будь на ее месте парень, подобное поведение могло найти вполне логическое объяснение, но слизеринка явно не похожа на тех, кто предпочитает девушек, остаётся только один вариант: она решила ее проклясть и приценивается, какой образ Гермионе подойдёт больше: крысиный хвостик или ослиные уши.       — Что тебе нужно, Паркинсон? — Она старалась как можно быстрее облачиться в свою одежду и нервно застегивала пуговицы на рубашке.       — Ничего, совершенно ничего особенного. — На распев констатировала Пэнси и, прищурив глаза, спросила. — Что он только в тебе нашел?       — У него и спроси. — Ответ вылетел сам собой, позже девушка только удивлялась, откуда взялось в ней столько нахальства.       Почему-то именно эта бывшая Драко вызывала в Грейнджер стремление к афишированию их отношений, если их можно было таковыми назвать. Возможно, ей просто хотелось поставить ее на место, но скорее всего, продемонстрировать свое. Паркинсон, состроив тошнотворную мину, фыркнула, а Гермиона, улучив момент, сгребла все свои вещи и вылетела из помещения. Одеваться пришлось по дороге, на выходе из башни она налетела на, ни в чем не повинного, третьекурсника, проходившего мимо. На входе в Большой зал споткнулась об плитку, а когда присаживалась за стол — задела тарелку, и та разбилась. После чего она долго распиналась извинениями в пустоту, адресуя их домовым эльфам, которые незамедлительно убрали осколки и поставили на то же место новый прибор. Бессонная ночь сказывалась на ней как никогда, а главное: все вокруг это прекрасно видели. Гарри зашёл буквально следом за ней. Ссутуленный, брови нахмурены, смотрит в пол, одной рукой сдавливает ремень на сумке. Не успела. Видимо Рон перехватил его раньше.       Поттер, увидев подругу, кивнул и направился к ней. Грейнджер судорожно вздохнула и проглотила образовавшийся в глотке комок. Друг не просто сел, он свалился рядом с ней, как будто утром он не встал с постели, а восстал из могилы, причем сам прорывая себе путь голыми руками.       — Гермиона, признайся, это — Амортенция?       — О чем ты? — Девушка чуть не подавилась соком, которым решила промочить горло перед долгим разговором.       — Что ты с ним сделала? — Гарри смотрел на нее как на четвертый дар смерти, с благоговейным ужасом.       — Да с кем? Объясни уже толком! — Не выдержала Грейнджер и, окончательно потеряв надежду на спокойный завтрак, кинула вилкой в пустую тарелку, та снова разбилась.       — Малфой, — Поттер развел руками, словно продолжение, как минимум, бесполезная трата слов. — Припёрся утром, разбудил меня, затянул монолог на минут двадцать, из них десять составляли матерные реплики в адрес Рона. А потом сказал: если тот, хоть словом тебя обидит, он, цитирую: " снесет его бесполезную черепушку, а содержимое отдаст на корм подопечным Хагрида». — Он несколько раз кивнул, в подтверждение вышесказанного.       — Матерь Мерлина… — Девушка уронила голову в ладони и обречённо простонала, — я же сказала, что сама справлюсь…       — Кстати, где он сам?       — Не знаю… Надеюсь не там же, где и Рон. — Гермиона продолжала поминать про себя всех магловских святых и сильнейших чародеев этого тысячелетия, в мольбе прекратить бесконечный круговорот абсурда, вращающийся вокруг ее оси.       — Точно — нет, Рон в лазарете. — Поттер непринужденно начал накладывать себе кашу, в то время как Гермиона снова подавилась, очередная попытка что-то съесть была провалена. — Не волнуйся — ничего серьезного. Всего лишь селезёнка отбита, до обеда пролежится, и как новенький будет.       — Ты так спокойно об этом говоришь?! Он же твой друг! — Возмутилась девушка, чем заставила обратить на себя внимание остальных студентов за столом.       — Друг, но на месте Малфоя я бы поступил точно так же. — Отчеканил Гарри и с силой сжал ложку. Грейнджер не понимающе смотрела на юношу, пытаясь свести воедино всю информацию. Он не против их отношений? Или имел в виду именно драку? Или…? Или что? — Послушай, Гермиона, я не знаю, что у вас там твориться с ним. И не уверен, что готов узнать. И вообще это — не совсем мое дело. Однако твоя безопасность — для меня первостепенна. Хочешь встречаться? Ну… Я бы тебе не советовал. Хочешь помочь? Я понимаю. Но будь осторожна. Во первых, Малфои не из тех, кто играет честно, а во вторых, эта игра будет против всех. Я, конечно, попытаюсь, но ты видела, как настроены ребята. Тем более… Рон…       — Гарри, — Грейнджер чуть не плакала. Да что уж там! Она почти ревела, периодически смахивая слезы, бесконтрольно сочившиеся из глаз. Облегчение и радость буквально разрывали ее на части, и она, не в силах более сдерживаться, заключила его в объятия. Как правило, такое случалось к концу года, когда он чуть живой выползал из очередной задницы, в которую стремился на протяжении всего года. Но в этот раз туда проникла сама Гермиона, и похоже друг решил не оставлять ее там в одиночестве. — Честное слово, я люблю тебя, Гарри Поттер.       — Только Джинни не говори… — но не успел он это сказать, как сзади послышалось.       — По-видимому, мне тоже не стоило этого знать. — Девушка медленно отстранилась, испуганными глазами смотря блондину в лицо. Избранный тоже напрягся всем телом, не зная чего от него ожидать, но Малфой как-то дурашливо улыбнулся и через смешок продолжил:       — Ой, да ладно, что вы застыли? Думаешь, я не знаю, что Уизлетта тебе хозяйство отчекрыжит, если ты на лево чихнешь? Расслабьтесь! Чем нас сегодня порадуют эльфы? — Он непринужденно перекинул ногу через скамейку и присел по другую сторону от Гермионы. Ответить никто не смог.       Зато однокурсники тут же принялись перешептываться. Громче всех толкал свое возмущение Симус. Гарри даже смог различить несколько нелицеприятных фраз в адрес Грейнджер, которые тот кинул. И был уверен, что Драко тоже их слышал. Однако реакции не последовало, это было странно. Поттер видел его десять минут назад. И тот пылал гневом и яростью. Десять минут. Как? Его словно подменили. Ну невозможно за десять минут настолько измениться в настроении, хоть ты трижды оклюмент. Погасить эмоции? Пожалуйста. Но заменить их на беззаботное веселье?..       Гермиона прикладывала неимоверные усилия, чтобы не смотреть на друзей, которые буквально в лицо полоскали их, на чем свет стоит, на Малфоя, который, кажется, оглох и поглощал все, что ему попадалась под руку, похлеще Рона, и на Гарри, который как-то подозрительно пялился и на первых, и на второго. Однако с каждой минутой людей в зале становилось все больше, и недавний шепот перерос в громогласный гомон. Слухи нашли неоспоримые подтверждения, и каждый второй хотел выразить свое мнение на этот счёт. Даже профессорский стол не оказался исключением. Ей становилось ясно, чем именно был так обеспокоен ее друг. Общественным мнением. Он боится, что она не выдержит подобного испытания. Ведь мальчик который выжил, как никто другой, знал каково это — отстаивать свою позицию, когда по одну сторону ты, а по другую те, кого ещё вчера ты называл друзьями. Однако ни Поттер, ни кто-либо другой в этом помещении, не заметил одной маленькой несущественной детали — Гермиона держала вилку левой рукой, потому как правую под столом сжимал тот самый гадкий мерзкий, заносчивый змееныш, которого все так ненавистно бранили.       Время тянулось как резиновое, минута за минутой, как на замедленной перемотке, урок за уроком, точно на повторе преподаватели читали унылые лекции нудным голосом, хотя раньше Грейнджер никогда не было скучно на занятиях, даже у Амбридж она находила, чем загрузить свой мозг. Но в этот день Гермиона словно завязла в трясине своего подсознания, ведомая болотным фанарником. Забавно, Полумна ведь считает их милыми… Именно на этой философской мысли девушка уснула прямо посреди занятия, не просто занятия, а Защиты от Темных э Искусств!       Ее разбудил смех. Достаточно громкий, для урочного времени. Сквозь остаточную дремоту она услышала голос профессора Селвина.       — Мисс Грейнджер, мне крайне неловко вас прерывать, но хочу вас расстроить, мой кабинет — не опочивальня. — Приторно любезно, но весьма громко осведомил ее преподаватель и, гаденько оскалившись, обратился к Драко. — Может ваш сосед по парте проводит вас в более подходящее для сна место?       Гермиона мгновенно покрылась красными пятнами, сигнализирующими о крайней степени ее смущения и стыда. Она украдкой взглянула на юношу, не зная, чего именно ждёт от него в этот момент, одновременно надеясь на поддержку и боясь его реакции. Но Малфой был спокоен, что статуя воина на входе в замок. Он приподнял уголок рта и, казалось, даже с каким-то самодовольством протянул:       — Я провожу, не беспокойтесь, мисс Грейнджер до ее опочивальни… — Стало как-то неестественно тихо, девушке словно выстрелили в спину, на секунду ей показалось, что Драко унизит ее при всех, и она, не удержавшись, впилась в него молящим взглядом. Но наткнулась на нечто ужасающее. Он был ужасающим. Глаза холодные, серые, безусловно, но суженый зрачек делал их пустыми и ещё более светлыми. Они будто заледенели и сами начали источать смертельный паралич. Его лицо было полностью лишено какого-либо окраса, точно из белого камня. Он был будто мертвым и был готов отнять жизнь у того, кто ее имел. — И вы знаете, я заметил, в больничном крыле достаточно много свободных спальных мест. Сегодня все хорошо выспались? — Юноша лениво перевел взгляд на аудиторию, проверяя, до всех ли дошел смысл его слов. — Может, кому тоже нужно отдохнуть, я могу… проводить.       Ощущение было таким, будто в нестерпимый мороз ее укутали в невообразимо теплую меховую мантию и ещё чары обогрева наложили. Она пылала внутри, но все вокруг словно инеем покрылись.       — Довольно, мистер Малфой. Грейнджер, минус пять очков. Следующий раз — будет десять. — Вмешался Селвин и разбил лёд, сковавший всех присутствующих.       — Это больше не повториться. — Едва справившись с собой, пробормотала Гермиона, кинув взгляд на Гарри, седевшего через ряд позади них. Тот был бледен, и, казалось, выпал из реальности происходящего, уставившись стеклянными глазами в сторону блондина. Мгновение, и он, заметив Гермиону, кивнул ей в подбадривающем жесте и отвернулся. Это было крайне подозрительно.       — Вам виднее. Итак, продолжим. Всего существует девять зеркал власти. Зеркало для путешествий, Проявитель врагов, Зеркало, чтобы забыть, Зеркало, чтобы помнить, Зеркало, чтобы шпионить, Зеркало Ейнолеж, Зеркало, чтобы править миром, Зеркало, чтобы его уничтожить и Зеркало, чтобы видеть будущее. Многие из вас знакомы с современными аналогами данных артефактов. К сожалению их оригиналы были утеряны в виду хрупкости используемого материала. Как вы знаете, гоблинская работа не поддается заклятиям починки, и посадить их на склеивающее чары тоже нельзя. Со следующего занятия мы приступим к изучению данных артефактов на практике, в том же порядке, который я сейчас озвучил, и я не видел, чтобы кто-нибудь из вас записывал. В завершении темы будет загадка Зеркала, чтобы видеть будущее. И хочу заверить вас: урок не будет иметь ничего общего с прорицаниями. Кто может ответить почему? — Селвин вновь обратил свой взор на лучшую студентку Хогвартса, та, все ещё пребывая в смятении, не спешила выступать первопроходцем. — Мисс Грейнджер, я подозреваю, вы по каким-то причинам скрываете от нас столь важную информацию, не хотите все же с нами ею поделиться?       — Да, Профессор. — Она неуверенно посмотрела на преподавателя, мельком на Драко, тот по-прежнему восседал в хозяйской позе и не скупился на яд, источаемый во все стороны. — Зеркало, чтобы видеть будущее или Спекулум Фатум, как его называли римляне, не показывает будущее в том понимании, котором все привыкли его использовать. Оно лишь отображает тот расклад событий, последствием которого является уже принятое решение. Схожий образ действия используется в маховике времени. В связи с этим временной диапазон зеркала так же ограничен промежутком не более одного лунного цикла.       — Достаточно, мисс Грейнджер. Пять очков, Объеденному факультету, за умение вовремя проснуться. — Селвин неоднозначно усмехнулся и продолжил лекцию, в то время как у Гермиону сошел седьмой пот от волнения, хотя ожидаемой бодрости это не принесло. Справа от нее послышался смешок. Весело ему значит! — Итак, вернёмся к теории. Зеркала были созданы гоблинами и зачарованы неизвестным магом ещё до нашей эры. Ходят слухи, что это была женщина. Считается, одним из них пользовался магловский полководец Гай Юлий Цезарь, для расширения своей власти, доподлинно подтвердить этот факт невозможно, однако, я уверен…       Остаток урока Гермиона провела в полудрёме, вероятно Малфой осознал свой промах и каждый раз, когда девушка погружалась в это состояние достаточно глубоко, ненавязчиво прикасался к ее колену. Это мгновенно приводило в себя, но, к сожалению, на весьма краткий срок. К концу учебного дня Грейнджер словила себя на том, что она уже не вздрагивает от столь интимного контакта, Драко принял это за положительную динамику и, вконец обнаглев, попросту держал ее ногу, не отрываясь, время от времени сжимая, чтобы добиться изначального эффекта.       Вечером тренировку полетам пришлось отложить, все по той же причине, и скорее всего зря, потому как уснуть Гермионе той ночью было не просто, за партой — раз плюнуть! А вот в своей кровати, прокручивая в памяти последние сутки — крайне не просто.       Так прошла вся неделя. Драко день за днём воевал с каждым, кто осмеливался посягнуть на ее доброе имя, а таких было не мало. Гермиона понимала, что продолжаться больше так не может, но просто не знала, как прекратить поток помоев, неустанно их орошавший. Вечером, после занятий они отправлялись в выручай-комнату, чтобы полетать или попрактиковать магию защитника, а иной раз просто сделать домашнюю работу. На удивление девушки, Малфой оказался отменным педагогом и отвратительным учеником. Пару раз она видела, как парни обучали своих девчонок полетам. И менее всего там было от слова «обучали». Скорее это походило на прелюдию в воздухе, нежели на тренировку. Драко же подходил к делу ответственно, не прикасался к ней более, чем было необходимо для тренировки. Объяснял — подробно, но и требовал сполна. Однако стоило им поменяться местами, как на ее голову сыпались двусмысленные комментарии, вопросы с подвохом, ирония, сарказм и куча всякой всячины, вплоть до варварского закидывания на плече, со словами: «Пошли спать, Грейнджер, я устал». В какой-то момент до нее дошел истинный смысл его ребяческого поведения. Он хотел отвлечь внимания от своих провальных попыток исполнить заклинание. Конечно же, Драко знал, что Пожиратели Смерти не могут использовать столь светлую магию, но он не привык к прилюдному унижению, а это было унизительно — раз за разом поднимать палочку, проговаривать заклинание и видеть, как ничего не происходит. И в чем вообще тогда сила его чистой крови, если она не способна ничего сотворить? Она способна лишь брать, отнимать, выуживать, разрушать… Вот вся ее сила. Иной его не научили. Был ли смысл пытаться?Единственное, что мотивировало не бросить это гиблое дело — желание доказать Гермионе, что он не настолько плох, да и у Снейпа же получилось все-таки.       К концу недели тренировки на метле начали приносить первые плоды. Грейнджер уже более уверенно держалась в воздухе и понемногу начала осваивать полосу препятствий. Однако до того уровня мастерства, которым должен владеть будущий аврор, ей однозначно было очень далеко. Обучение Малфоя магии защитника было на грани провала, последнее занятие закончилось его срывом, потому как парень просто вспыхнул и заявил, что попросту не понимает, о каком ещё более счастливом воспоминании идёт речь, и, что такого не было в его жизни вовсе. Гермиона предложила сделать перерыв, он согласился.       В воскресенье пара решила разбавить их затворническую жизнь и отправиться погулять на свежем воздухе. Чтобы не привлекать лишнего внимания, они договорились встретиться у окраины Запретного леса. Месяц назад Драко набрёл на Белое озеро в самой чаще и хотел удивить свою спутницу находкой. Ведь каждый в Хогвартсе знал истории об этом загадочном водоеме, но искать его не спешили, опасаясь не только заблудиться или повстречать недоброжелательного обитателя запретных земель, но и магии самого места. Чёрное озеро считалось живым и кишело всевозможными тварями и растениями, Белое заслужило славу мертвого озера, в нем никто не жил, и у него никогда не было четкого расположение, как если бы вода была способна передвигаться по всей близлежащей территории. И даже сам лесничий говорил о нем неохотно и с опаской, хоть и видел его не один раз, но по его утверждению — всегда перед большой бедой.       Конечно же, повторно удача Малфою не улыбнулась, и они зря проблудили меж многовековых массивов, попеременно прячась от местной разношёрстной живности. Повезло хотя бы тем, что не одна из них не попыталась их съесть. Однако, на этом фортуна решила их оставить, и как только они выбрались из леса, наткнулись на Милисенту Булдстрод и Родерика Харпера, вот уж точно диковинная парочка. Хотя, кто бы говорил…