Макабр

Butterflies and Hurricanes — Muse       Темно-бордовый полог свисал над головой, мешая любому освещению нарушить его уединение. В принципе можно было оставить нейтральный коричневый, но было бы глупо на фоне остальных изумрудных. И как он только тут очутился. Первые дни дались не просто. Вплоть до охранных чар на личных вещах и защитных на самой кровати. Сложнее было разве что Гермионе. Если Малфой в этом году примерял на себя обличие белого и пушистого, то Паркинсон такой идеей не воодушевилась. Со временем необходимость обновления чар исчезла, но привычка закрывать полог наглухо — нет. Тем более, что слизеринцы поступали идентичным образом.        В начале года он думал, что они просто слишком рьяно относятся к личному пространству, но чуть позже заметил: все трое куда-то уходят по ночам. Возвращаются либо под утро, либо часа через два. И этому находилось объяснения: добровольно принудительное возмещение причиненного ущерба проигравшей стороной, но только до поры до времени. Несостыковки нагромождались друг на друга и как кирпичики сомнения выстраивались в башню подозрения. И теперь притихший Малфой казался не вставшим на путь искупления грехов безвольной жертвой обстоятельств, а уже знакомым пакостником, затеявшим очередную гадость.       Только вот Гермиона… Как она во всем этом замешана? Вот в чем вопрос. И МакГонагалл молчит, как и Дамблдор в тот год… Слишком уж все тихо, и так же как на шестом курсе никто ничего не замечает… У Директора Хогвартса безграничные возможности для слежки: портреты, приведения, профессора, да Филч в конце концов, но Миртл, увидев Гермиону в ванной под Империусом, не летит к профессорам, а ищет по замку меня? Или не меня?.. Почему как только Драко меняет ненависть к Гермионе на симпатию, с ней начинает твориться какая-то вакханалия по хлеще той, что преследовала меня за то время, пока я был крестражем Волдеморта? Он однозначно покидает замок. Беспрепятственно и безнаказанно. Почему?..       Гарри Джеймс Поттер продолжал пытаться уснуть, лёжа в своей кровати, из-за ворочанья превратившейся в кокон для гусеницы. Но сон не шел, наоборот, что-то толкало его встать и идти в темноту и холод коридоров школы, даже не понимая: зачем. Юноша уже вторую неделю находился под перекрёстным огнем двух друзей, не в силах принять чью-то сторону. Он знал, что на данном этапе конфликта не способен повлиять на его ход, а драка на восьмом этаже только усугубила положение, но Гарри свято верил: всё ещё можно исправить. Он уже хотел оставить все как есть, пока не стихнет первая вспышка, но неожиданно для него самого проснулось его предчувствие, спокойно дремавшее уже полгода.        Ситуация априори была странная, Малфой с львиной отвагой кидающийся на защиту чести Гермионы — в принципе зрелище сюрреалистичное, но на ЗоТИ он сломал все свои маски и сделал из них салют, что бы это ни было, оно было настоящим, и оно пугало. В тот вечер Поттер снова написал Кингсли, а пока не пришёл ответ, решил по старой памяти проследить за бывшим врагом и нынешним (да не услышит его Годрик Гриффиндор!) женихом его лучшей подруги. Он нагнулся и достал из хламовника, царившего под его спальным местом, годами потрепанное наследие своего отца. Как и ожидалось, Малфоя на карте не оказалось, ровно как и Нотта, и Забини. Ничего необычного, такое случалось не впервые, но тут же в голову Поттера закралось беспокойство, последнюю неделю Драко отсутствовал по вполне известным причинам. Гермиона рассказывала, что они бывают в выручай-комнате, тренируются к зачету, и хоть это не избавляло ее друга от тревоги, но хотя бы объясняло ему отсутствие соседа. Вот только сейчас его коротнуло бы электрическим разрядом, если бы оно было в стенах замка. Страх заставил, чуть ли не рвя страницы, отыскать на пергаменте точку с ее именем. Она нашлась тут же, в своей спальне. А вот Гринграсс в ней почему-то не оказалось…       Гарри уже привык находиться по уши в говне событий, тот факт, что в этот раз оно обходит его стороной настораживало. Ещё больше настораживало, что по какой-то кармической причине в это говно погружалась его подруга. Он просто не имел право бросить ее там одну, ровно как и она не оставалась безучастной к его проблемам в прошлом. И он самоотверженно, закатав рукава, нырнул в буйную реку приключений, найденных на свой избранный зад, поспешив в направлении только что появившейся на карте точки с именем Драко Малфой.       Уровень адреналина в крови рос пропорционально гневу в теле Поттера. Была идея под мантией невидимкой проследить за Малфоем, но за то время, которое он промышлял этим делом через карту, ему было и так известно, что Драко со своей сворой возвращаются в башню из выручай-комнаты. Задача была в следующем: отделить его от остальных, допросить и не схлопотать Обливиэйт в затылок. Проблемы начались ещё с первым пунктом. Гарри не ожидал, что они так быстро преодолеют расстояние от коридора восьмого этажа, поэтому не удосужился ещё раз перепроверить их место положение. В итоге буквально столкнулся с Ноттом на повороте. Тот со скорость трансгрессии материализовался на несколько шагов правее него и выставил палочку. План благополучно накрылся медным тазом окончательно.       — Поттер, какова хрена ты шастаешь здесь по ночам? — Выругался парень и опустил палочку.       — С таким же вопросом я могу обратиться к вам. — Максимально спокойно парировал Гарри, про себя прикидывая, кого мог испугаться Слизеринец, если не случайного свидетеля.       — Тео, тебе нервишки подлечить нужно. Ты что так всполошился? Подумаешь, Избранный по привычке решил геройской жилкой тряхнуть. А ты сразу его на прицел… — Малфой вещал нарочито вежливо, даже можно сказать с дружеским покровительством. Но его театральная постановка для отвлечения внимания была несколько не уместна по той причине, что та не соответствовала декорациям. — Нехорошо. — Добавил он и покачал головой. Слизеринцы стояли плотным кольцом, из которого нельзя было бы выйти при желании. Все молчали. Вероятно ожидая сигнала. Напряжение росло.       — Точно, Драко, как-то не вежливо получилось. Ты не серчай, Поттер. Послевоенные инстинкты, сам должен понимать. — Было слишком темно, чтобы разглядеть их достаточно хорошо, и видимо Нотт на это и рассчитывал. Он неестественным движением поправил уличную мантию на рукаве и немного повел плечом в обратном от Гарри направлении. И если бы он не столкнулся с ним вплотную, вполне возможно эта деталь ускользнула бы из внимания — Тео пах кровью и сырой землёй.       — Что есть, то есть. Сам вот уснуть не могу, а вам тоже не спиться, или вы — дежурные добровольцы? — Каждый из присутствующих тянул время, Гриффиндорец решил подыграть. Пусть он и не умел видеть ситуацию на несколько ходов вперёд как Гермиона, но считать не разучился, и четыре против одного — соотношение не в его пользу.       — Мальчики учат меня летать. Или только Золотому трио дозволено нарушать комендантский час в своих интересах? — Пока лучше всех отыгрывала Дафна, не считая Забини, который демонстративно зевал и вообще делал вид, словно если бы не остальные, он уже давным-давно видел бы десятый сон.       — Не пора ли тебе свою школу полетов открывать, а Малфой? — Драко усмехнулся, отмазка была достойной, да и Нотт вполне мог получить травму во время тренировки. Идея продолжать сыпать подозрениями гасла на глазах. Но в этот момент вмешался его величество случай. Чудом выжившая в военных действиях кошка Филча мяукнула за спиной Гринграсс, и та резко обернулась. Из-под ее мантии выпала маска и покатилась прямо под ноги Гарри. Белым пятном она лежала перед ним, смотря бездонными черными пустотами на месте глазниц. — Я смотрю и униформу ты уже выбрал.       Прозвучал свист от взмаха трёх палочек, все они были направлены на фигуру в центре. Поттер и Малфой стояли безоружными, один не видел смысла в бесполезных потугах отбиться, второй всё ещё не мог принять решение, что делать с вездесущим носом первого. Необходимость действовать замерла внутри Гриффиндорца, но ее сдерживало сомнение адресованное Драко. Почему тот не вскинул палочку вместе с остальными? Не хочет марать руки? Уверен в своих товарищах? Или в его голове присутствуют опасения иного характера? Гарри уловил вопросительный взгляд Гринграсс, по правую руку зашевелился Нотт, подавая невербальные сигналы. Блейз сосредоточенно ждал приказа и не вмешивался в телепатический спор, а в том, что эти двое придерживались разного мнения в решении сложившейся проблемы, не было сомнения.       — Что будешь делать, Драко? — Не выдержал Поттер. — Только не стоит себя обманывать в этот раз. Выбор у тебя есть. — Со стороны коридора восьмого этажа послышалось шарканье и противный скрежущий голос Филча.       — Драко. — Забини не спрашивал, не пытался привлечь внимание. Он словно напомнил другу о чем-то, что было оговорено заранее.       — Уходите. Нам с Избранным кое-что перетереть надо. — Малфой нахмурился, продолжая пристально вглядываться сквозь линзы на очках. Гринграсс попыталась возразить, но Блейз подхватил ее под руку и потащил к лестницам, попутно призвав ее маску с помощью Акцио. Тео пошел в противоположную сторону. Через несколько секунд послышались громкие удары его каблуков о каменную кладку, удаляющиеся от оставшихся неподвижными ребят.       Разговор был долгим. По крайне мере, так показалось самому Гарри. Каждая пауза Слизеринца перед ответом отдавалась набатом в области макушки и провоцировала выхватить палочку, оглушить его, а потом привести к МакГонагалл и предъявить ей, пока его собеседник не сделал нечто подобное. Но Драко говорил. Так говорят либо перед просьбой о помощи, либо перед предложением сделки, либо после Сыворотки Правды. Он был спокоен, словно знал: его выслушают до конца. Речь четкая, вымеренная как, если бы она была заготовлена заранее. Ни единого лишнего слова, ровно столько, сколько требуется. Гарри поразило, насколько безразлично он излагал свою правду. Он говорил о миссии Снейпа как о годовом проекте по зельям. На самом деле в идею, что человек, посветивший свою жизнь борьбе против зла в память о своей единственной любви, наградил своего крестника ношей убивать людей, верилось смутно. Однако ещё меньше верилось в то, что Малфой мог пойти на подобное добровольно. Выходит все-таки про Гермиону он ему не врал, и она действительно для него ценна. Спустя полчаса в пустом холодном коридоре, периодически оборачиваясь по сторонам, ребята решили вернуться в гостиную и закончить разговор там. Шли молча. Было непривычно. Гарри почему-то вспомнилось, как они на первом курсе схлопотали отработку в Запретном лесу после отбоя за то, что после отбоя блудили по замку. Да… Наверное, именно поэтому МакГонагалл шляпа так и не отправила на Когтевран. Время было достаточно позднее, чтобы не допускать вероятность нахождения в гостиной посторонних ушей, но на их удивление, там оказалась Булстроуд, которую в этом году было видно разве что на занятиях и то на последней парте в самой дальнем углу. Завидев мальчишек, та пугающе потупила взгляд за их спинами, со скоростью света собрала вещи и метнулась наверх. Ребята переглянулись с выражением лица: «Что это было?» Но тут же потеряли к ее персоне всяческий интерес. Была тема поважнее, и она не терпела отлагательств. Малфой прощупывал почву на наличие доверия у Избранного и начал задавать свои вопросы, дабы выведать его намерения. Поттер был собран, как никогда, возможно сейчас ему даже окклюменция была бы подвластна. Конечно, если исключить нервный тик в виде постоянного поправления очков и взъерошивания волос, выдававших его крайнюю степень напряжённости.       В какой-то момент подобие допроса исчерпало себя, но логического завершения оно не нашло. Поттер понимал мотивы поступков Драко, но был категорически против того способа решения проблемы, которое он реализовывал. Да, возможно таким образом можно погасить волнения в северной части Европы и предотвратить новую войну. Да, возможно те люди, которые уже были казнены, с лёгкой руки новоявленного вершителя справедливости, не могли быть осуждены по закону. И да, возможно сам Дамблдор, минуя все свои рассуждения о всеобъемлющей силе любви, отдал этот приказ. И Малфой сделал свой выбор. Но Гермиона не должна быть с убийцей. Он не мог допустить, чтобы ее поглотила та реальность, в которой сейчас пребывал Драко. Она достойна большего. Она заслужила мир и покой. Она заслужила свою жизнь и счастье в ней.       — Ты должен ей рассказать. — Безапелляционно отрезал Гарри, когда понял, что его уже не трогают подробности деятельности нового Ордена.       — Что ты хочешь за свое молчание?       — Ты серьезно хочешь меня подкупить? — Поттер пропустил нервный смешок. С одной стороны предложение было забавным, с другой — потенциально опасным, ведь он все ещё не мог определиться — верит ли бывшему врагу или нет.       — Я не говорил о деньгах, но если ты сейчас сидишь передо мной, а не бежишь трепаться Гермионе, значит, у меня есть шанс. Вещай, я весь во внимании. — И даже в патовой ситуации Драко Малфой не намерен признавать поражение.       — Мне ничего не нужно. Я лишь хочу дать тебе возможность рассказать все самому. Кто знает, вдруг она сможет тебя… Понять.       — Твой оптимизм, Поттер, изрядно попахивает идиотской наивностью. — На самом деле Гарри лукавил, ему просто не хотелось снова быть гонцом… дурной вести… Если конечно помолвку с убийцей можно назвать столь изящным словосочетанием. Откровенно говоря, ему не верилось. Он не мог до конца осознать, что Драко мог лишить жизни человека. Поттер видел, как его рука дрогнула на Астрономической башне, видел, как он плакал в туалетной комнате для девочек на втором этаже, видел, как сильно он боялся смерти. И сейчас этот некогда трусливый мальчишка без единого намека на эмоции зачитывал список его потенциальных жертв, в котором в первых рядах числились его родственники.       — Ты прав. Мое предположение — за гранью фантастики. Но и ты должен понимать: она узнает. Точно узнает, я тебе как ее лучший друг говорю. И тогда ты никогда ее больше не увидишь. Такую ложь она не простит. — По бледному лицу парня проскользнула тень от затухающего огня в камине, последние столпы искр пытались продлить ему жизнь, и пламя отчаянно хваталось за угли, как утопающий за соломинку.       — Я даю тебе слово, что закончу все дела до выпускного, и она не будет в них втянута. — Гарри не заметил бы, если бы свет снова не дрогнул и не озарил собой половинку лица собеседника и его взгляд. Слизеринский принц, хорек и змееныш Драко Малфой умер. Где-то в лесу, или в подземелье какого-нибудь особняка, а может даже своего и не обязательно подземелья… Но он умер. Сейчас перед ним сидел совершенно другой человек.       — Я не могу и не хочу скрывать что-либо от Гермионы. Она достаточно пережила, чтобы иметь право на лучшее. — Возможно, он бы сказал что-то ещё, но Драко перебил его. Он встал и отвернулся. Затем сделал два шага в сторону и, повернув голову в пол оборота, начал говорить. Быстро. Скомкано. Освободив себя от маски безразличия.       — Ты думаешь, я не могу тебя понять? — Он сжал ладони в кулак и резко обернулся. — Думаешь, не знаю, что я ей не пара? Не угадал, Поттер. Я отлично тебя понимаю. — Его лицо исказила гримаса боли, обречённости и, доселе не свойственная для него, уязвимость. — Только вот ты родился героем, ты сидел в своей каморке, а в это время тебя боготворили. Тобой восхищались. Не было мальчишки в нашем мире, который бы не хотел быть похожим на тебя! А я рос в семье, где ты обязан быть лучшим по определению, потому что Малфой. Мне завидовали, меня призирали, боялись, но не уважали. Чтобы я не сделал, все воспринимали с оглядкой на мою родословную. И даже если сейчас я сделаю что-то стоящее, все обернут против меня. — Гарри почувствовал, как осыпаются кирпичи от стены между ними, годами тщательно выстраиваемой ими обоими. — Ты думаешь, я ее не достоин? Я, Драко Малфой — чистокровный наследник двух самых влиятельных домов магической Британии и священных двадцати восьми, баснословно богатый и настолько же влиятельный не достоин грязнокровки Грейнджер? И ты абсолютно прав. Потому что все, что у меня есть — не мое. В любой момент исчезнет, и что останется — фарс! А забери у нее все, с ней будет ее храбрость, доблесть, искренность, отвага, мудрость… У нее будет она сама, а у меня Меня — нет!       Стена рухнула. Вероятно, Драко и сам не смог отследить момент, когда потерял контроль. Возможно, в глубине души он все это время хотел дружить с кем-то, кто был бы с ним не из-за денег или влияния. Только с годами между ним и Тео с Дафной появилось нечто подобное, а с Блейзом отношения наладились, только когда у Малфоя переболело самолюбие. Но Поттер был другим. Ему всегда было чхать на статус. И сейчас ему во всей красе была открыта панорама души Драко. И он боялся, снова боялся как в первый день в Хогвартсе, что Мальчик, который выжил, не примет его, не увидит его самого под масками, нагроможденными его фамилией. В тот раз он протянул руку, в этот раз он снял маски.       — Дурак — ты, Малфой. — Поттер встал, неспешно прошел навстречу блондину и по свойски хлопнул его по плечу. — Не место тебе на Слизерине.       Чуть позже, засыпая в своей кровати наглухо занавешенной балдахином, Гарри вел долгий спор со своей совестью. Раз за разом он проигрывал ей, пока не предложил ей компромисс: сам он подруге говорить ничего не станет, но если она спросит, молчать — не будет. Не слыханное дело, Гарри Поттер ищет компромиссы с совестью!       Каждый день после той ночи он корил себя за свой выбор, но не мог от него отступиться. Ему постоянно казалось, что Гермиона вот-вот о чем-то догадается и спросит его о Малфое. Но этого не происходило. Иной раз его бесконтрольно несло ей на встречу уже с заготовленной речью, но в последний момент он осекался и замолкал, думая про себя:"значит не время».       Однако с каждым днём атмосфера в Хогвартсе только нагнеталась. Слухи из их факультета благополучно перекачивали по всей школе. Косые взгляды в адрес Грейнджер преобразились в откровенную травлю, разве что без физического урона, и то лишь потому что на ее защите стояли самые влиятельные студенты в замке. Одного уважали. Второго попросту боялись. Гарри не понимал, зачем его подруга держит молчание, если бы они обнародовали о помолвке, новость, безусловно, взорвала бы магический мир, но ее, хотя бы можно было обыграть как жест примирения враждующих сторон. Не говоря о том, что это обозначило серьезность намерений наследника рода Малфоев по отношению к героине войны. Сейчас же она выглядела в глазах общества как очередная недалекая профурсетка, которая повелась на власть и деньги. В то же время, Поттер был уверен, Драко придерживается идентичного с ним мнения, но так же как и он, скрепя зубами, соблюдал уговор о неразглашении.       Через неделю после их разговора Пророк выпустил номер о загадочном происшествии в графстве Суссекс. Рядом с магловской деревушкой на юге страны, в лесополосе, найден труп Арго Пиритса. Фигурой он был не важной в стане Волдеморта, но вот изворотливостью мог смело спорить с Люциусом Малфоем, ни по итогам первой, ни второй магической войны не удалось засадить этого слизняка в Азкабан. А Драко все-таки до него добрался. В отчёте авроров значилось, что Пиритс и несколько его сподручных были убиты неизвестным заклятием, по предварительной оценке колдомедиков — от асфиксии. А из этого можно было сделать два вывода: Скитер снова взялась за слежку в анимагической форме и нашла канал в Министерство, а Малфоя судьба Темного Лорда сподвигла на поиски нового способа отправлять его дружков на тот свет. После той статьи Кингсли пришлось собрать пресс-конференцию и признать официально существование некой таинственной группировки, истребляющей бывших Пожирателей Смерти. Посыпались вопросы: кто бы это мог быть, какие цели преследуют и почему они действуют эффективнее Аврората. На которые Министр, уклончиво маневрируя, не дал ни единого односложного ответа. Хотя надо быть честными, Пророк бы первым и обвинил мракоборцев в превышении должностных полномочий, если бы те пользовались такими же методами.       Как бы то ни было, новости спровоцировали настоящий информационный взрыв на их факультете. Одни пророчили Малфою скорую смерть от рук неизвестных мстителей, а другие приписывали ему пособничество беглым преступника, но по итогу все равно сходясь во мнении о его мучительной кончины от неизвестного проклятия. Гарри иногда даже забавлялся этим, зная, кто на самом деле руководит группой, но веселье быстро прекращалось, когда с Малфоя ребята переключались на Грейнджер.       В один из дней девушка не выдержала и, задержав Поттера в Большом зале после ужина, спросила:       — Гарри, почему они так со мной?       — Потому что ты молчишь, Гермиона. — Просто ответил он и добавил. — Неужели слава невесты Пожирателя для тебя хуже клейма его подстилки.       — Но мы с ним не… Ничего такого — нет! — Слегка покраснев, выпалила она и стремительно выпрямилась, как после пощёчины.       — Я знаю. — Гарри нервно потёр переносицу, сдвинув очки на край носа, ему было неловко обсуждать такую щекотливую тему, но необходимость донести до нее весь масштаб брожения этой темы в умах студентов, довлела над ним не первый день. — Но ты попробуй посмотреть на ситуацию со стороны тех, кто знает Драко не первый год, и уж явно не с лучшей стороны в этом вопросе.       — И как же она выглядит, эта сторона? — Грейнджер нахмурились, словно снова собиралась читать лекцию о свободе для домовых эльфов. Да, Малфой был бы в ярости, узнай он о таком отождествлении…       — Не обижайся, но тебя сравнивают со щенком на привези. — Она тут же вспыхнула, похоже, он добился должного эффекта. На памяти Гарри он видел такое лишь в ее глазах: каряя радужка спорила с черным зрачком и высекала алую искру. Впору было позаботиться и о собственной безопасности в непосредственной близости с проснувшимся Везувием. — И мне вдвойне обидно, зная, что все диаметрально противоположно.       — Ты выучил новое слово? — С нездоровым азартным смешком спросила девушка, и Гарри задумался, не переборщил ли он со стимулом.       — Не ерничай. — Опасливо пробубнил он и недоверчиво покосился на палочку в руках подруги, которая в них вращалась.       — Я подумаю над твоими словами, Гарри, спасибо. — Девушка улыбнулась другу, встала, гордо вскинув голову, и удалилась из зала.       Позже Поттер и сам не мог понять, почему раз за разом прикрывал и поддерживал Малфоя, прекрасно понимая, какую угрозу он из себя представляет для Гермионы. Но в ту злополучную ночь Драко затронул пресловутую гриффиндорскую натуру, он попросил о помощи, естественно не прямым текстом, для него это было бы слишком. Но он открылся и оставил себя на суд Гарри, и Поттер его оправдал. Может ещё не успел признать этого, но подсознание уже готовило ещё одно место под его куполом комплекса героя. Чертов Слизеринец, неужели на это и был расчет?! Обыграл его же способом!       На следующее утро Золотой мальчик не мог найти себе место, чтобы приземлить свою проблемную пятую точку хоть на какую-нибудь горизонтальную поверхность. Гарри чуял пиздец. Природная подозрительность в купе с наблюдательностью сигнализировали ему: Гермиона задумала какое-то безумно безрассудное мероприятие, и, насколько понимал Поттер, Малфой не был о нем осведомлен. Во время ужина девушка встала с места и достаточно громко объявила.       — Объединенный факультет. Минуту внимания. — Галдеж царивший секундой ранее мгновенно прервался, каждый устремил свой взгляд на старосту. — Просьба не разбредаться после ужина, а подняться в гостиную, у меня есть для вас небольшое заявление. — На звучный голос обернулись соседние факультеты и даже несколько профессоров. МакГонагалл нервно озиралась по сторонам, чем только сильнее нагнетала обстановку. — И передайте эту информацию тем, кто не присутствует. — Настойчиво намекнула Грейнджер на, чуть ли не поселившегося в башне Гриффиндора, Рона, Булстроуд, вечно где-то пропадавшую, Паркинсон и… Драко. За столом не было Малфоя. По всей видимости, пиздец приближался стремительнее, чем Поттер ожидал, и судя по уверенному выражению лица подруги, остановить его было невозможно. Через четверть часа ученики начали медленно расходиться, и Гарри последовал их примеру. По пути он нагнал Гермиону и спросил:       — Все в порядке?       — Да, все хорошо, ты прав, мне стоило сделать это раньше. — Она нервно улыбнулась, пытаясь создать видимость непринужденности.       — Возможно, не стоит… — Он должен был попытаться.       — Нет, Гарри. Мое молчание принесло мне достаточно вреда, чтобы его продолжать. — Последовал кивок с его стороны.       — Я схожу за Роном, заодно постараюсь его подготовить. — Грейнджер выдохнула с благодарностью на лице. — Если что, я — рядом.       — Спасибо.       Поттер стремительно несся по лестнице, ведущей в башню Гриффиндора. Он ещё не решил, как оповестит Рона, но точно знал, лучше заранее сообщить ему то, что он может услышать от Гермионы и первым принять его гнев. Уизли не был на ужине, последнее время он всегда игнорировал вечерний прием пищи, после тренировки по квиддичу. " Я и так терплю гаденыша целых два часа рядом с собой, с меня предостаточно!» — Так объяснял свое отсутствие рыжий друзьям. Он нашелся в комнате Эдварда Клауда, слегка странного парнишки среднего роста и худощавого телосложения, с каштановыми кучерявыми волосами, учившегося на том же потоке, что и Джинни. Последней он почему-то не нравился, возможно, потому что тот являлся рьяным негативистом, и две минуты в его обществе вводили ее в крайнюю степень раздражения. Однако Эдвард был достаточно интересным собеседником, хотя бы потому как имел самые разнообразные познания во многих сферах спорта, магии и быта. А ещё он неплохо играл в шахматы, чем и привлек к себе внимание Рона. Наличие постороннего лица в комнате не замотивировало Гарри к откровенной беседе и тот, дёрнув друга за ногу с кровати, кинул. " Пойдем, разговор есть». Уизли одарил вторженца подозрительным взглядом, встал и, кивнув на прощание тупившему в потолок Клауду, направился за Поттером.       — Чего это с ним? — Спросил последний, как только закрылась дверь.       — Письмо из дома получил.       — И?       — И все. Завис. Полчаса так лежит. Спрашивать не стал, мало ли что. Надо будет, сам расскажет. Ладно, что у тебя?       Гарри пытался. Правда. Вот из всех дипломатических способностей, которые у него были он старался смягчить пилюлю. Но, кажется, Уизли действительно подружился с Эдвардом, и тот отправил его флегматизмом, потому как реакция Рона была совершенно идентична той, что транслировал Клауд на письмо из дома. В какой-то момент они ускорились. И разобрать какое именно настроение преобладало у рыжего было проблематично. Поттер решил прощупать ситуацию, но затея не удалась. Уизли, сжав кулаки и напряжённо ссутулившись, стремительно двигался вперёд.       К моменту их прибытия все были уже в сборе, однако Малфой по прежнему отсутствовал, и пока Гарри не мог определиться хорошо это или плохо. Гермиона стояла спиной ко входу, нервно заламывая руки. Она тут же обернулась и, увидев друзей, тяжело вздохнула, кивнув в адрес того, который не держал на нее обиду. Тот ответил ей тем же. В гостиной царила небывалая для Гриффиндорцев тишина. Если для Слизеринцев и Когтевранцев ситуация вполне себе обычная, то с появлением хотя бы двух представителей львиного факультета в помещении начиналась оживленная возня, которая как правило подхватывалась пуффендуйцами. Но сейчас все словно зажевали склеивающий батончик из секретных запасов Уизли. Даже Симус восседал на своем любимом подлокотнике абсолютно молча. Блейз, Дафна и Тео расположились на кресле у камина, когтевранцы за столом у окна, по-видимому они менее всего были заинтересованы в прилюдном линчевании. Пуффендуйцы вперемешку с оставшимися Гриффиндорцами распределились равномерно вокруг Симуса, все кроме Невилла, тот присел на пуф между столом и Гермионой. Рон быстро прошел до скопления однокурсников в центре, а вот Гарри долго сомневаясь: не остаться ли рядом с подругой, все-таки решил приземлиться поближе к наиболее вспыльчивым представителям своего факультета.       — Я собрала вас для объявления новости, о которой каждый из вас в той или иной степени уже осведомлен. — Грейнджер вытянулась струной и, судя по всему, именно поэтому ее голос звенел в помещении, точно из граммофона. — Признаться, я не думала, что когда-нибудь мне придется говорить о подобном в такой форме, будто я преступник перед присяжными. Долгое время я считала вас друзьями и надеялась: это взаимно. Мы через многое прошли вместе, и это позволяло мне думать, что я заслужила ваше доверие и уважение. Однако события последних дней, к сожалению, заставляют меня усомниться в этом.       — Гермиона, это не так. Мы… — Невилл встал с места и сделал шаг вперёд, но девушка остановила его, выставив руку в воздух.       — Я говорю не о тебе, Невилл. Но если у кого-то не хватает смелости спросить меня напрямую. Я скажу и хочу, чтобы все меня услышали, повторять не стану. — Слева от Гермионы усмехнулся Нотт, но на него никто не обратил внимание. Очевидно, Симуса задели слова однокурсницы и его подпирало высказаться, но он поглядывал на Рона, будто отдавая ему первенство слова, как имеющему на то больше прав. — Драко и Я…       Портрет отъехал, и в гостиную вальяжно прошла Паркинсон. Она небрежно окинула всех признательным взором и, громко осведомившись о причине общего сбора, уселась на журнальный столик между диваном и креслами, демонстративно перекинув ногу на ногу. Да в этот момент Гермионе было не позавидовать. Гадюка словно знала, когда появиться, чтобы принести с собой максимум проблем.       — Дорогая, не отвлекай старосту. Вникнешь по ходу. — С каким-то садистским умилением проворковал Нотт, слегка подавшись к Пэнси, та лишь фыркнула в ответ. — Продолжай, Грейнджер, что у вас там с Драко? — Обратился он к Гермионе, добившись ожидаемого эффекта от Паркинсон. Которая тут же с ненавистью впилась своими крохотными колючими глазками в Гриффиндорку.       Представление набирало обороты и зрителей. Теперь даже когтевранцы внимательно следили за ходом сцены. Вот и наступил долгожданный пиздец, который Гарри с самого утра выжидал с мазохистским благоговением. Гермиона предприняла попытку обесценить появление бывшей Драко, но даже Невилл заметил, насколько поубавилось в ней уверенности.       — Да, Гермиона, ответь уже нам всем, мы же для этого здесь собрались. — Конечно же, Рон не смог удержаться от комментария, а Симус словно, сняв заклятья немоты, тут же выплюнул:       — Только не стоит тратить время на сказки о ваше дружеском сотрудничестве во имя всеобщего блага!       — Я и не собиралась, Симус. В отличие от тебя, я способна говорить правду смотря собеседнику прямо в глаза. — Ой-ё-ё-ёй… А вот и сигнальный огонь. — Я и Драко встречаемся с недавних пор. И нет, это не имеет ничего общего с политикой и финансами. Если кого-то так сильно беспокоит данная составляющая наших отношений.       Едва она закончила комната потонула в вязком гуле, то есть говорили все разом, а по факту — никто. Симус хотел уже что-то вставить, но раздался писклявый хохот, и Паркинсон перехватила инициативу.       — А он сам-то об этом знает? — Гермиона растерялась. Вот именно поэтому и стоило дождаться самого виновника торжества, а не как обычно тянуть все на себе. — Если парень пару раз позвал тебя в душевую, это не значит, что он собирается на тебе жениться.       Гарри бомбануло и разорвало на несколько составляющих. Он вскочил с места, в этот момент он был готов заавадить змею на месте. Гневные волны жара расплавили все самообладание, и секунда отделяла Слизеринку от расплаты за свои слова. Назревала серьезная потасовка.       — Я не опоздал? — За всей напряжённостью ситуации никто не заметил появления объекта спора. Он церемонно прошёлся до девушки на эшафоте и, сосредоточенно оценив обстановку, обратился к ней. — Что тут происходит?       — А вот и сам женишок пожаловал, — съязвил разъяренный не менее Гарри Рон. — Поприветствуешь его как положено, а Гермиона?       Абсурд выезжал на запряженной тройке кентавров с бубенцами. Поттер уже клял про себя всех подряд, а в первую очередь себя идиота за то, что взялся советовать подруге, как себя вести. За то, что привел Рона, хотя знал — не стоит, ведь с него вполне достаточно было предыдущего разговора, и за то, что не пошёл за Драко, которому изначально было место рядом с девушкой в перекрестном допросе. Но в этот момент Гарри уловил непонимающий взгляд Малфоя и решительный Грейнджер. Она развернулась лицом к юноше и одновременно, оперившись на его грудь руками, встала на носочки и прикоснулась губами к уголку его рта. Мгновение длилась не понимающая тишина, в которой никто не двигался. Ее вдребезги разбил смех Паркинсон, затем рычание Рона полное омерзения и громкий грохот портрета, закрывшегося за его спиной. Пэнси снова попыталась выдать нечто язвительное, но ее тут же увели Дафна с Ноттом, как будто раньше нельзя было этого сделать, Симус с Дином ринулись в словесную атаку, напомнив как человек, которого Грейнджер только что поцеловала, из этого самого рта поливал ее грязью и едко осведомились, как давно ей удалось простить ему все это, а главное с какой такой стати? Невилл осек мальчишек оперкотом по их слабым местам, но тут уже вмешались Пуффендуйцы, которые выдали: что это вообще все не важно, ведь Малфой — Пожиратель смерти, а значит по определению — враг, а встречаться с врагом — предательство. Гарри не начал сечь головы мечем, только потому что ждал. Реакции Драко. Гермиона не смотрела на него, но Поттер видел, как тот молчал так, словно в голове просчитывал вероятность появления на свет радужного единорога при скрещивании корнуэльской пикси и гиппогрифа. Он должен был ее защитить, он обязан был. Но он молчал. Грейнджер не выдержала и на одно из завуалированных оскорблений потеряла самообладание и попыталась покинуть гостиную.       — Хватит! — Рявкнул Гарри, но его крик слился с другим более глубоким.       — Стоять! — На мгновение показалось, якобы Малфой приказал остановиться времени, потому как даже поленья в камине перестали трещать. Гермиона замерла в двух шагах от выхода, не смея двигаться дальше.       — Я, блять, так и не услышал ответа на свой вопрос! Что за хуйня здесь происходит!       Молчание. Зачинщики бунта опасливо переглядываются, Блейз встаёт на всякий случай с места. Гарри смотрит на Симуса, прикидывая в голове вероятность того, что тому начистят хлебальник и стоит ли вмешиваться, если по факту — за дело. Драко медленно идёт к застывшей как изваяние девушке, громко стуча каблуками о половицы.       — Любовь моя, — он огибает ее фигуру и встаёт перед ней, всматриваясь с нежным недовольством. Затем берет ее лицо в ладони и приподнимает, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Ты проверяешь меня на прочность? — Малфой переводит взгляд, транслирующий потенциальное членовредительство, на толпу притихших одногруппников и, не найдя на их лицах желание продолжить столь увлекательную беседу, возвращает уже смягченную версию к глазам Гермионы. — Если так, то это — плохая затея.       Он нежно приобнимает девушку за плечи и ведет сквозь толпу, жёстко чкнув предводителя аппозиции плечом. Остальные расступаются сами. Когда ребята скрылись на лестничном пролете мужских спален, первым порывом Поттера было последовать за ними. Но он был единственным, кто не высказался, и пришло его время.       — Она — моя подруга, Симус, единственная, кто никогда во мне не сомневалась и не предавала меня. Она просила не вмешиваться, я молчал. Но с сегодняшнего дня, если я услышу в ее адрес еще хоть слово, пеняй на себя. И это всех касается.       Толпа медленно разбрелась по комнатам, а Гарри… Гарри предстояло вернуться в башню Гриффиндора. Чтобы, спасая одну даму сердца, получить нагоняй от другой.       — И она при всех просто взяла и заявила, что они с Малфоем вместе?! — Выкрикнула его нареченная, не позволив Поттеру довести свой рассказ до логического завершения.       — Не просто, Джинни, там вообще все было не просто. — Он бы сейчас с превеликим удовольствием лежал бы с ней в кровати, а не сидел на подоконнике Гриффиндорской гостиной. Но женские спальни по-прежнему были под охранными чарами, а его почти наверняка, покрывая ему голову благим матом, оккупировал Драко с Гермионой. С одной стороны ему хотелось тут же направиться к ним, с другой вообще там не появляться недельки три.       — Она точно сошла с ума! Зачем?! — девушка пыталась говорить тише, но ее темперамент — не позволял.       — Это — моя вина. — Отведя глаза, Поттер разминал шею рукой и поворачивал из стороны в сторону.       — Конечно же, а чья ещё?! Ты же во всех проблемах мира последняя инстанция. — Джинни почему-то улыбалась, хотя парень уже готовился принять ее гнев во всех его красочных проявлениях.       — Я поговорю с Роном, он…       — Не трогай его. — Она спрыгнула с подоконника и встала между его ног, оперившись руками о плечи. — Он должен отпустить ее, переварить, побуянить и отпустить. Иначе не выйдет.       — Ты не злишься? — Гарри слегка наклонился и сократил расстояние до ее лица.       — Нет, я скорее в недоумении, чем же вызван такой ажиотаж на индульгенцию для Малфоя? — Уизли прищурилась с азартной подозрительностью и легонько чмокнула его губы.       — Вот ты мне и ответь, что-то я не вижу, чтобы ты разжигала костер инквизиции по его душу, как Рон. А ведь ваши семьи друг друга на дух не переносят. — Серьезность вопроса сползала куда-то на уровень подземелий, и разум уже во всю махал ручкой, уступая горячему сердцу. Девушка загадочно улыбнулась и пожала плечами.       Следующие три дня прошли в поразительном спокойствии. Нет, конечно же, перешептываться никто не перестал, но в открытую на Гермиону даже ненароком чихнуть откровенно опасались. Будни подходили к концу, а очередные новости в Пророке снова пестрили известиями дерьмового характера. Пропал некий Сергей Воробушкин, недавно прибывший в страну по какому-то делу в Министерстве. А учитывая, что общих политических интересов с магической Россией Британия не имела, у Гарри с самого утра пятницы свербело под ложечкой: узнать подробности. Он держался. До воскресенья. Но потом Когтевранцы по-крупному просрали Слизерину в квиддич. Джинни схлопотала отработку по ЗоТИ, и Рон перестал с ним разговаривать, и вообще к ужину сегодня подали шоколад, а он всегда странно действовал на его мозговую деятельность. В общем уже двадцать минут как Гарри сдался и караулил Драко у выручай-комнаты.       — О, Поттер, доброго времени суток. — Дверь поменяла свое местоположение, и слизеринец застал его врасплох. — Вот почему-то я вообще не удивлен.       — И тебе привет, Малфой.       — Ты просто поразителен в своей стабильной предсказуемости. — Тот усмехнулся так, словно это он прождал его двадцать минут в коридоре, а не наоборот.       — Да, да, я пришел узнать, что там с этим самым Воробушкиным, или как его там, можешь опустить свои комментарии по этому поводу? — Гарри решил сразу выставить белый флаг и не тратить время. Но Драко физически был не способен устоять от соблазна ляпнуть что-нибудь эдакое перед тем, как приступить к выполнению своего плана.       — Кто бы сомневался, спаситель магического мира не может остаться безучастным в таком вопросе. Идём, Поттер, есть одна работёнка для тебя…