Макабр

Survivor - 2WEI, Edda Hayes       Гермиона проснулась от шороха на соседней кровати и от мысли, почему в ее комнате вообще есть соседняя кровать? Открыв глаза, она вспомнила что находится не в Мэноре, а в Норе, и рядом спала Джинни, точнее уже не спала, а вставала. Тут же нахлынули воспоминания о предыдущей ночи: как она сюда попала, Патронус Драко, разговор с Роном, последующее молчание на кухне в обществе тех членов семьи, которые не разошлись по своим комнатам в Новогоднюю ночь, аккуратные высказывания Гарри и запоздалые поздравления с Новым Годом, подарки. Теперь в ее коллекции свитеров от Молли было пополнение изумрудного цвета, преподнесённое в сопровождении с жаркими заверениями, будто цвет был выбран исключительно в целях выражения благосклонности к ее выбору, а не упреком, как ей показалось первоначально. В качестве подтверждения своим словам миссис Уизли предложила ей как-нибудь приехать в Нору вместе с Драко, но в ее паузе четко прослеживалось продолжение: когда Рон придет в себя и отпустит эту ситуацию. То есть иными словами: никогда. Если вероятность того, что с ней он и сможет наладить приятельские отношения, существовала, то на то, что при этом ему удастся наступить себе на горло и перестать видеть в Малфое врага, надежды не было никакой.       Вставать с кровати не хотелось совершенно, снова видеть неловкие переглядки между членами семейства Уизли, точно она была смертельно больной и медленно угасала на их глазах, было тягостно. Хотя если разобраться, возможно любовь к бывшему Пожирателю Смерти именно так и воспринималась в этой семье, ну или как крайняя степень умалишённости, в любом случае с ней старались не разговаривать о ее недуге и нарочито бодро заверяли в их толерантности к нему.       Гермиона была уверена, что подобным отношением она обязана Джинни, которая после долгого добровольно-принудительного разговора с ней о Драко, произвела вердикт: хорек еще та тварина в змеином обличье, но рядом с ней, с Гермионой буквально на глазах обзаводится человеческими качествами. А значит, прав был почивший Дамблдор: любовь творит чудеса похлеще любого заклятия и зелья. И если уж самая умная среди них ведьма посчитала, что Малфой достоин взаимности, то не ей ее отговаривать.       Однако чем была вызвана столь глубокомысленная сентенция от ее гриффиндорской натуры Грейнджер разобраться не удалось. В последствии, она только укоренилась, когда Джинни узнала полную историю их неоднозначных отношений, и казалось, даже возвела слизеринца в степень Человека, не прикрепляя к ней определения «слизняк». — Гермиона, я знаю, ты не спишь. Вставай, иначе все булочки с повидлом расхватают мальчишки, и снова придется жевать с творогом. — Джиневра, уже облаченная в джинсы и новый теплый свитер, стояла над ее изголовьем и, недовольно постукивая тапочком по половицам, ждала, пока ее подруга перестанет притворяться и наберется уже смелости гордо принять свой статус вне зависимости от мнения на то окружающих, кем бы они ни были. — Я с творогом больше люблю, можете смело вычеркивать меня из очереди на повидло. — Не открывая глаз, пробурчала Грейнджер и укрылась одеялом с головой. — Если ты продолжишь здесь валяться, с творогом тоже не останется. — Предостерегающе заявила Уизли, не желая сдаваться. — Ничего страшного, я не голодна. — Донеслось из укрытия, и она опустилась на край кровати, положив руку на холм плеча. — Гермиона, я тебя не узнаю. Что случилось? Что-то в Мэноре произошло? Тебя обидели? — Баррикада из одеяла неуверенно дрогнула и приоткрылась. — Меня никто не обидел. Я в полном порядке. Просто вчера был не самый легкий день, и я не выспалась. Поваляюсь ещё не много и спущусь. Обещаю. — Отчиталась Грейнджер и под недоверчивым взглядом подруги все же была удостоена чести побыть еще немного наедине с собой.       Однако пользы это не принесло. А облегчения и подавно. Как только за Джинни захлопнулась дверь, к ней пришло осознание опрометчивости и эксцентричности ее поведения. Мало того, что ее самоизоляция не решит проблемы во взаимоотношениях с семьей Уизли, так и новостей от Драко, лежа на кровати, ей не получить.       Как только она появилась в поле зрения, живой разговор резко прекратился. Была ли она его предметом, или семья просто переключила на нее свое внимание, тем самым закрыв бытовую тему, Гермиона не знала, но неловкость от этого только возросла.       Рона на кухне не было, зато в Нору прибыли Билл и Флер. Если француженка отреагировала на прибавление в женском коллективе с широкой улыбкой и буквально родственными приветствиями, то старший из отпрысков Уизли был крайне скуп на эмоции. — Присаживайся, дорогая. Тебе повезло, Рон еще не спустился, так что тебе есть чем полакомиться. — Одарив гостью располагающим взглядом, миссис Уизли указала на стул рядом с Джинни и Гарри. — Доброе утро, спасибо. А где Рон? — С долей сожаления спросила Грейнджер, пристраиваясь рядом с подругой. Билл исподлобья проследил за ее действиями и продолжил есть. — Он еще не встал, отсыпается. — Вмешался Гарри. И он явно не договаривал.       Вновь повисло давящее молчание, его бойко перебила Флер, начав рассказывать все, что по ее мнению могло бы заинтересовать Гермиону о их совместной жизни в Ракушке. Молли благодарно посмотрела на невестку. Джинни с воодушевление поддержала порыв жены брата. Уже к концу завтрака беседа по-настоящему перетекла в обычное русло… Сверху застучали тяжёлые шаги, и в комнате появился Рон. — Утро доброе, — пробурчал он. Напряжение восстало из пепла, чтобы разгореться с новой силой. — Доброе, доброе, братец. — Ответил Билл и пытливо вперился в него взглядом. — Почты не было? — Таким же устало недовольным тоном спросил новоприбывший и, отодвинув стул, уселся рядом с Гермионой. Та тут же вспомнила, зачем вообще спустилась вниз. И вопросительно воззрилась на миссис Уизли. — Только газета. — Ответил Артур и передал ее сыну через Перси. Тот пробежался глазами по заголовкам, открыл в середине, справа были сводки по квиддичу, слева Скитер продолжала обсасывать тему Рождественской сенсации из Мэнора. Ничего нового. Рон перехватил заинтересованно встревоженный взор Грейнджер и невозмутимо кивнул на газету, предлагая ей. Она отрицательно покачала головой и уставилась в пустую тарелку, с превеликой радостью осознав отсутствие у парня негативной реакции на очередное напоминание о ее помолвке.        После завтрака все разбрелись по своим делам, Гермиона осталась в гостиной с Флер, чтобы, по ее словам, посекретничать. Она с присущей ей очаровательной прямолинейностью расспрашивала о Драко. И все бы было не так скверно, если бы не суровый вид Билла. Он начинал уже по-настоящему напрягать ее, даже сильнее вспышек гнева Рона, по крайне мере им было разумное оправдание. Если она и ожидала от кого-то открытого укора в адрес ее выбора то от Джорджа, ну или Молли, даже от Артура, но вот старший из их сыновей явно не страдал предубежденностью к каким-либо слоям населения. В конце концов он с ними работал. Вопрос решился внезапно скоро. Когда Флер удалилась помочь свекрови с обедом. — Я не собираюсь читать тебе нравоучительную речь, просто хочу уточнить. Ты знаешь, чем сейчас промышляет Малфой младший? — Билл встал из кресла напротив камина и подошел к ней. Ее глаза распахнулись в испуге, инстинктивно открылся рот, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Знаешь. Кто еще знает? — Голос пропал, мысли в голове как тараканы разбежались по сторонам. — Гарри? Джинни. Рон? Нет. Хорошо. — Откуда? — Только и смогло вырваться из ее рта. — Я бы сказал держись от него подальше, но учитывая обстоятельства, мое предупреждение бесполезно. Это хорошо, что ты здесь. Его раскрыли. Со мной связался Крам. Он беспокоится. — Его слова обрушились на нее как ушат ледяной воды. Грейнджер предполагала, что была осведомлена не полностью, Драко попросту не успел рассказать ей все, но сейчас складывалось такое впечатление, что количество поступающей к ней информации в два раза проигрывало количеству ключевых событий, происходящих за последние несколько дней. — Виктор? Но… — А он то здесь каким боком? И с чего бы ему то волноваться? — Ситуация усугубляется, Гермиона. — Оборвал ее Уизли, и внутри нее повеяло холодом. — У меня к тебе только одна просьба. Я знаю, вы трое никогда не умели оставаться в стороне. Но в этот раз все намного сложнее. — На сколько сложнее? — Она проглотила ком в горле и медленно выдохнула. — Я бы на твоем месте сейчас начал всерьез интересоваться политикой. В частности европейской. — Билл присел на место жены, но Грейнджер этого даже не заметила, полностью погружаясь в мысли. — Ты только что сказал мне, держаться от этого подальше. — Я сказал держаться подальше от войны. Мы и так потеряли слишком много в предыдущей. Твое место не на передовой, Гермиона. — Он наклонил корпус, чтобы словить её расфокусированный взгляд. — Как ты вообще с этим связан? Ты же в банке работаешь?! — Встрепенулась девушка и выпрямилась. — Мы все связаны с друг другом. Орден снова в деле. — Суровое выражение лица старшего из сыновей Уизли отражало его удручённость данным фактом. — Ты хочешь сказать, Артур и Молли… — Пораженно уточнила Грейнджер. — Пока нет необходимости их осведомлять. — Уклончиво ответил тот, но в его тоне четко прослеживалось краткосрочность данной тайны. — Драко говорил, что Орден не в курсе о его деятельности. — С нажимом продолжала она, предположив, что информация распространяется в зависимости от необходимости вмешательства того или иного человека в общий план действий, который заведомо не был известен никому. Кто же тогда руководит общей стратегией? — Об этом мало кто знает, наши зоны ответственности практически не пересекаются. Зато Перси достаточно близко контактирует с Кингсли. — Уизли приподнял брови и чуть склонил голову, предоставляя ей наводку, одновременно не говоря прямо. Что только запутывало ее в определении его мотивов. — Почему ты не можешь сказать мне прямо, что от меня требуется? — Ощущение стороннего дежавю свербило на кромке сознания, будто похожая недосказанность уже имела место быть, но в прошлый раз ключевой фигурой был Гарри, сейчас ставка была пятьдесят на пятьдесят: она или Драко. — Потому что я не должен был говорить тебе то, что уже сказал. — Билл многозначительно понизил тон и склонил голову. — И кто же установил регламент распространения этой информации? — Гриффиндорка нахмурилась. В голове всплыл только один образ человека, который был категорически против ее вмешательства в новый военный конфликт. — Ты действительно настолько не уверена в своем женихе? — С усмешкой спросил Уизли и тут же скинул ее с губ. — Орден Феникса подчинялся и подчиняется только одному человеку, Гермиона. Остальное, я думаю, ты поймешь сама. — Он встал за несколько секунд до того, как в комнату вошла Флер, и Грейнджер поняла, что та тоже в курсе событий.       После обеда, за который она проронила от силы пару фраз, Гермиона ушла в сад переваривать новополученную информацию. От Драко снова не было вестей. Неужели было так трудно передать ей хоть слово, подать знак, что все в порядке, что ситуация под контролем?! А если это не так? Да, Билл был неоспоримо прав: в этот раз все в разы сложнее.       Мысли вернулись в реальность, только когда ее тело полноценно ощутило жгучий холод, а солнце покатилось к линии горизонта. Перси. Единственная зацепка, которую сейчас она может использовать, не покидая Нору. Билл явно дал понять, что никто не собирается посвящать ее в детали, пока на то не будет соответствующего распоряжения, но если она спросит сама, ей ответят?       После ужина Грейнджер заняла позицию наблюдения в гостиной, отстранившись от ощущения неловкости от нахождения на одной территории с Роном. Семейство Уизли традиционно проводило вечер в уютной и почти жизнерадостной беседе. Но если вспомнить их несколькими годами ранее, сразу становилось заметно, насколько это печальное веселье отличается от того беззаботного, царившего здесь, когда она впервые пересекла порог этого дома. Будто из основной палитры цветов в природе изъяли красный и заменили на серый.       Изрядно добавляли монохромности в краски вечера молчавший Рон, отстраненный Билл и настороженный Гарри. Как только Гермиона вернулась с прогулки, тот искал возможность выведать причину ее замкнутости. Она ясно дала понять, что сейчас не время болтать, и тот сидел нахохлившись, точно боясь прошляпить момент, когда они смогли бы поговорить. Грейнджер находилась на подобном низком старте рядом с Перси. Ее тревожное томление уже подкрадывалось к опасной черте, поэтому растягивать «удовольствие» ожидания она не собиралась.       Присутствующие начали кучковаться, группируясь по интересам, Гарри и Рон в очередной раз не упускали шанса обсудить квиддич, Джинни значилась сразу в двух дискуссия и от мальчишек периодически уходила к матери и невестке, те же в свою очередь подтягивали к себе мужей. Гермиона отметила для себя, что Перси уже заскучал и намеревается уходить. Она дала ему возможность покинуть гостиную и подняться наверх, после чего бесшумно и незаметно отправилась за ним. Такое шифрование напоминало ей шпионские игры в маггловских сериалах. Каждый из присутствующих скрывает от остальных ту или иную часть одной большой тайны при том, что все они родня, и по итогу все равно все узнают. Если бы не серьезность положения, Грейнджер долго и громко над этим бы смеялась, но сейчас была вынуждена поддаться негласным правилам. Она занесла руку перед дверью и негромко постучала костяшками пальцев по дереву. — Войдите. — Отозвался голос с другой стороны. — Перси, я могу с тобой поговорить? — В комнате было темно, кровать еще не расправлена, парень стоял перед письменным столом с расстёгнутыми пуговицами на манжетах. — Конечно, Гермиона, проходи, присаживайся. — Свет вдарил по глазам, на секунду дезориентировав ее. — Как дела в Министерстве? — Начала непринуждённо Гермиона, присаживаясь на выдвинутый стул около стола. — Работа кипит. Кинсли рассчитывает на нас, лентяев подле себя не держит. Поэтому таких людей как я, он ценит и доверяет им. Именно поэтому уже завтра мне следует приступить к должностным обязанностям. — Он выпрямил спину и в такой позе опустился на кровать. — Мы какое-то время сотрудничали с Министром, и мне он в определенном смысле импонирует. Кинсли достаточно ответственный и педантичный руководитель. Он старается держать все под контролем. Если ты удостоился его доверия, это — высокая похвала. — Грейнджер откровенно льстила ему, ловя себя на мысли о использовании малфоевских приемов манипуляции, для достижения своей цели. Но вероятно ей не хватало практики в этом вопросе, потому как ее рассекретили тут же. — Ты же понимаешь, что я не должен разглашать информацию по делам Министерства? — Пресек ее Перси чисто гриффиндорской прямолинейностью. — Даже мне? — «В особенности тебе», — шло подтекстом, но она не сдавалась, тут же подключая иные способы воздействия. Помощник Министра отвел взгляд и уперся руками в матрас, выпрямив их в локтях. — Гермиона, ты знаешь, что я бы никогда не преступил приказ о неразглашении. — Строго и внушительно произнес он, однако в его тоне отчетливо слушалось «но», и Грейнджер всем видом продемонстрировала свое абсолютное согласие с его позицией. — Однако никто не запрещает мне делится с моими друзьями новостями из европейских газет и высказывать свое скромное мнение на этот счет. — В ее груди что-то екнуло, что-то до боли знакомое, покинувшее их, но в то же время растворившееся в каждом Уизли. — Спасибо, Перси, — сдерживая порыв признательности, выдавила Гермиона. «Новостей» оказалось немного. Конгресс Конфедерации магов был назначен на одиннадцатое января, а уже в двух странах неожиданно сменилось Министерское руководство. А в Румынии и сам Министр. Рокировка происходила настолько стремительно, что официальная пресса не успевала полноценно оповещать граждан. В французских новостях сообщалось о пяти терактах на территории страны только за период с Рождества по Новый Год. На сколько Гермиона смогла понять из уклончивой аналитики Уизли, в двух из них был задействован отряд Драко. Она была полностью уверена, что тот пересек границу с Англией не позднее нынешнего утра, но за сутки по какой-то причине от него не было ни слуху, ни духу. Попытка разузнать о возможном нападении на Мэнор была пресечена весьма ожидаемым образом. — Министерство не располагает никакими данными по незаконным группировкам. — Перси с сожалением посмотрел на девушку и добавил. — Однако ходят слухи, что поместья оправданных Пожирателей находятся под личным контролем Министра. — Спасибо, за познавательную беседу, но не мог бы ты раздобыть для меня первоисточники. — Попросила она, предчувствуя отказ. Однако его не последовало, помощник Министра глубоко вздохнул, качнул головой и произнес: — Что смогу, Гермиона. На выходе из комнаты она была настолько поглощена раздумиями, что чуть не сбила с ног Рона, хотя учитывая его комплекцию, кто кого сбил — спорный вопрос. Следом за ним поднимались Гарри и Джинни. Вся компания остановилась, удивлённая ее появлением на этом этаже. Однако в глазах Поттера помимо удивления четко прослеживалось подозрение. Когда Грейнджер добралась до кровати она была просто счастлива. Ей хотелось как можно скорее уйти в забытье, чтобы хоть немножечко отдохнуть от напряжения и тревоги, преследовавших ее день за днем, и, казалось, возраставших в геометрической прогрессии. Но не тут то было. Едва она прикрыла глаза ее тут же вернул в реальность голос Джинни. — Видела вашу колдографию в Пророке, не думала, что ты сдашься так скоро. — Это — не Драко. Меня сняли на балконе с Ноттом. — Гермиона услышала, как подруга приподнялась на локтях, требуя объяснений. — Ничего такого, о чем ты подумала. Это были объятия поддержки, — пружины скрипнули, и Грейнджер все же открыла глаза, повернув голову в сторону соседки, ее взгляд жаждал подробностей. В целом это была более благоприятная тема для разговора нежели та, которую они обсуждали с Биллом или Перси. По большому счёту Джинни интересовали их отношения с Драко, и в какой-то степени Гермиона нуждалась в этом разговоре, чтобы поделиться с кем-нибудь своими мыслями и переживаниями как девочка с девочкой. Тем более, что у первой был гораздо больший опыт нежели у старшей подруги. Говорить прямо было неловко, младшая Уизли умела задавать наводящие вопросы, вгоняющие в краску. Но за неимением иного источника информации Грейнджер раз за разом перебарывала свое стеснение и в определенный момент осмелела настолько, что рискнула спросить сама. — Джинни, а у вас с Гарри уже был… — Естественно до конца договорить она не смогла, к щекам хлынула кровь, предвкушая ответный вопрос. — Только Рону не говори, сама знаешь, как он к этому относится. — В воздухе повисла тишина, в которой было слышно нервное ерзание на старых пружинах. — Ты же не из любопытства спросила. Нужен совет? Или может… Противозачаточное зелье? — Гермиона вспыхнула еще сильнее, повезло, что в комнате было достаточно темно, иначе ей было бы вдвойне стыдно за свое смятение. — Нет, пока не требуется. — Выдавила она, стараясь придать тону непринужденный образ, как если бы они обсуждали домашнюю работу по Травологии. — Я просто хотела спросить… Как ты поняла… Что пришло время… — Прозвучало натянуто, наивно и даже глупо и, казалось, Джинни сейчас рассмеется, но та ответила серьезно и по родительски назидательно. — Если ты задаешься таким вопросом, значит не пришло. Когда придет время, не будет ни сомнений, ни мыслей, только желание. — Грейнджер кивнула, но не была уверена, что подруга это увидела в темноте, в любом случае, что-либо говорит ей не хотелось, хотя парочка вопросов вертелись на кончике языка. — А вообще тебе на самом деле повезло, — добавила Джинни уже своим обычным задорным тоном. — Это чем же? — Сконфуженно уточнила Гермиона, предчувствуя повод к ее очередному превращению в вареного рака. — Ну знаешь ли, первый опыт для обоих — это то еще приключение. — Подруга засмеялась. И тема была закрыта чудесным образом, потому как Грейнджер попросту не могла дольше ее поддерживать. Очевидная данность, о которой она ранее даже не задумывалась, встала высоченным столбом посреди пустого поля, и ей было стыдно признаться самой себе, что с подачей Джиневры Уизли в ее голове поселилась еще одна назойливая муха, терроризирующая ее намерением узнать, с кем Драко разделил свой первый опыт.       Совершенно наивное предположение, что после разговора с братьями Уизли она сможет спокойно уснуть, разбились в дребезги окончательно под барабанную дробь их сестры. В голове Гермионы на разный лад бушевал оркестр, каждая тема звучала своим инструментом и играла свою мелодию, какофония мыслей закручивала ее в вихрь, сопровождающих их эмоций, и пускало их на повтор до самого рассвета. Джинни размеренно сопела на соседней кровати, даже не подозревая, какой резонанс задала в голове подруги. Она встала еще до рассвета и хотела как всегда разбудить соседку, но, заметив ее усталость и напряжение на лице, решила, что ей стоит отоспаться.       Но даже во сне Грейнджер не удавалось найти покоя. Терзания прошлых дней настигли ее и там. Ей снилась девушка с чёрными кудрями и чарующе пугающими голубыми глазами. Она стояла за спиной Драко и нашептывала ему что-то на ухо, отчего парень разительно менялся в лице, придавая ему холодный и неприязненный вид. В какой-то миг он заметил Гермиону и поморщился, брезгливо изогнув губу, а затем демонстративно отвернулся от нее, привлекая к себе брюнетку.       Она проснулась от жгучей колющей боли в груди, резко поднявшись, Грейнджер глотала воздух, точно вынырнула из Черного озера, где за ней гналась русалка. Сердце бешено колотилось, а голова закружилась от резкой перемены положения тела в пространстве. И первое, что бросилось ей в глаза, было тусклое холодное солнце приближающееся к зениту. Лучший способ бесполезно провести день — встать к обеду. Еще более верный метод — встать с тягостным ощущением приближающейся беды. Ни контрастный душ, ни кофе, ни прогулка по свежему воздуху не смогли вытащить ее из того колодца липкого холода, в который погрузил ее сон. Гермиона была не суеверна, тем более все, что каким-либо образом было связано с прорицанием ею категорически отвергалось на клеточном уровне, но, чем больше она сражалась за освобождение своего разума от бредовой картинки, тем сильнее она врезалась в ее мысли. Последний раз так же было со сном, в котором ей привиделось зеркало Еиналеж. И самое неприятное в этом сне было то, что по итогу он оказался правдивым. Возможно так работал ее подсознательный анализ? Легче от этого объяснения ей не становилось.       Писем от Драко по прежнему не было, но сейчас Грейнджер смогла объяснить это себе перестраховкой с его стороны, предположив, что тот рассчитывает на незнание врага о ее истинного местоположения. На вопрос почему он не пришлет ей Патронус, ответить она себе не смогла. На одну минуту она даже допустила мысль, что Уизли все же получили какую-то весточку, но дабы не допустить необдуманных действий с ее стороны, умалчивают данный факт. Но мысль не укоренилась в голове, ее вытеснила другая. Как Драко справляется со всем этим? Как ему удается совмещать все задачи, которые он перед собой ставит, и как только его мысли, эмоции и чувства не перемололи его самого в труху? Он не отставал в учебе, уже далеко вышел за пределы первой тройки, но предъявить ему за лоботрясничество было нельзя. Он совершал рейды, при этом не просто планировал их или выполнял приказы, Малфой был задействован во всей структуре их отряда, он успевал тренироваться и одновременно вникать в политическую составляющую нового конфликта. Не говоря уже о квиддиче и ней самой, сколько времени и сил он тратил на нее? Неудивительно, что в какой-то момент контроль подвел его. Контроль…       На столе лежала записка от Джинни, она извинялась, что они не разбудили подругу и предупреждала о том, что дома она осталась одна: Родители отправились в Ракушку вместе с Биллом и Флёр. Перси ушел на работу, а Гарри и Рон наконец-то решили, какую метлу взять вратарю, чтобы не облажаться в следующем матче. Так же та добавила, что скорее всего они вернуться раньше, чем Гермиона проснется, но если все же нет, тогда еда на плите, а ее личные извинения будет принесены в подарочном пакете. Отчего то Грейнджер была уверена, что это будут не книги. Но именно к ним она направилась, как только более менее пришла в себя. Однако с открытием первого тома, мысли вновь атаковали ее сознание, кидая от Миллениума к Драко, от Драко к Ордену, от Ордена к Дамблдору, от первого ко второму… И суть читаемого со свистом покидала стены ее черепной коробки, с грохотом она закрыла талмуд, мысленно поежившись от представленной реакции Люциуса на ее несдержанные проявления эмоций. Контроль…       Гермиона вышла в сад, намеренно пройдя подальше, чтобы не вызвать лишних вопросов и, остановившись на его окраине, взглянула в затянутое снеговыми облаками небо. Вдохнула свежий морозный воздух и подняла палочку. Ей было сложно представить, как начать тренировку без напарника, но, выпустив пару пробных заклятий в пустоту, она вообразила перед собой противника, затем еще одного, и дело медленно сдвинулось с мертвой точки. Деревья трещали от подсекавших их ударов, и Грейнджер пообещала себе, непременно высадить несколько штук весной, в компенсацию за те, которые не переживут ее эмоциональную разгрузку. Через некоторое время она словила себя на том, что в её голове звучит насмешливый голос Люциуса, подмечающий ее неточный прицел или слишком заторможенную реакцию. Забавно, что именно это подстегивало ее в разы сильнее, чем мотивация оттачивания своих способностей для дальнейшего использования. Однако главенствующей целью ее тренировки стало умение превращения эмоций в мощность заклятия. Строгая направленность и точечное распределение сил в бою. Контроль… — Гермиона! — Окрик напугал ее, она совсем забыла о времени. Раскрасневшаяся она остановилась в ступоре и повернулась к Гарри. Тот вопросительно смотрел на неё, не решаясь приблизиться. — Ты напугала нас. Заходим в дом, а там пусто. — Он неспешно пошел ей на встречу. Грейнджер убрала палочку и извиняющимся тоном заговорила. — Мне стало скучно, вот решила размяться. — И давно ты так разгоняешь скуку? — Не очень. — Она отвела взгляд, не желая вдаваться в подробности. — По тебе так и не скажешь. Не помню, чтобы ты так настойчиво отрабатывала атаку. Что это за заклинания? — Поттер остановился кивнув на поваленные деревья. — Трансфигурация. — Не свойственно скупо и нехотя ответила Гермиона. — Тебя Макгонагалл тренирует? — Аккуратно спросил он, но интерес был проявлен не столько к ее умениям, сколько к той области, в которой их можно было проявить. — Нет. Не Макгонагалл. — Девушка сжала левую руку в кулак, чувствуя необходимость объясниться, в тоже время не желая взращивать в друге те тревожные тиски, которые сковывали ее саму. — В Мэноре крайне мало способов убить время. — Вау. Хочешь сказать, ты всю неделю упражнялась в дуэлях? — Очевидно Гарри понял, почему она столь неохотно говорила. — Если хочешь, я могу составить тебе компанию в следующий раз? — Буду весьма признательна. — Через натянутую улыбку ответила Грейнджер и подалась вперед. — Идем? Поттер молча согласился с ее предложением, и они направились к дому, на пороге которого уже встревоженно топтались Джинни и Рон. — Годрик милостивый! Гермиона! Какое облегчение, мы уже собирались поднимать Орден на твои поиски! — Воскликнула подруга, в то время как ее брат, уронив лицо в крупные ладони, тяжело вздохнул. — Может стоило хотя бы Патронус мне прислать, а потом поднимать Министерство. — С натянутой усмешкой отшучивалась Грейнджер, но все же чувствовала себя виноватой за то, что не оставила никакой записки о своем местонахождении. Хорошо, что они все же решили сначала ее поискать самостоятельно. Кингсли не обрадовался бы ложному вызову, учитывая его занятость. — Наверное мы просто не привыкли, что кто-то из нас может нормально выйти прогуляться без опасности быть схваченным. — Насупившись бросил Рон и тяжёлой походкой прошел в дом. Джинни подбадривающе приобняла подругу за плечо и повела ее за братом.       Следующие несколько дней тянулись так же долго и тоскливо как и в Мэноре. Только вместо неприязненной холодности Люциуса была мрачная молчаливость Рона, вместо нейтральной сдержанности Нарциссы — заботливая осторожность Артура и Молли, а вместо библиотеки Мэнора — газеты на разных языках, принесенные Перси. Однообразие иногда разбавляла Джинни, как правило перед сном ей было необходимо выговориться, чтобы крепче спать, а вот Гермионе после подобных посиделок уснуть совершенно не удавалась. Поглощённая дневными заботами и выполнением собственного плана по изучению углубленной Трансфигурации и анализу политической ситуации в Европе, а также тренировками с Гарри, к ночи она вспоминала о Драко и о том, что еще один день прошел в абсолютном неведении об обстановке в Мэноре. Она скучала. В моменты, когда Джинни уже крепко спала на соседней кровати, Грейнджер максимально остро ощущала нехватку его тепла, его прикосновений, его саркастичного тона, перебивающего ее чтение, его хитрого прищура, предвещающего прилив краски к ее щекам, его нежных объятий и настойчивых поцелуев. Его. Ей не хватало его. И понимание такой простой истины только сильнее удручало ее. Чувства к Драко слишком стремительно переходили из стадии симпатии в более высокую степень. Это пугало. Подобное было не свойственно ее натуре, не смотря на гриффиндорскую эмоциональность, она достаточно сложно сходилась с людьми и, если такое происходило, то обратный процесс был равносилен уничтожению частички ее души. А после войны там и так зияло несколько никогда не зарастающих пробоин. С Драко все было иначе. Она обещала себе не принимать поспешных решений, обещала придерживаться определенной дистанции в их отношениях, обещала дать им время и возможность узнать друг друга, сблизиться естественным образом, а не под гнетом проклятия. Но с Малфой каждый день превращался в невообразимый вихрь, он переворачивал все с ног на голову, но каким-то непостижимым образом притягивал ее все сильнее, будто магнитом. И теперь, даже находясь со своей второй семьей и лучшими друзьями, в ней будто отсутствовал значительный кусок внутри нее. Она могла без него жить, но жизнь эта казалась странной, неполноценной.       Наверное это ощущалось бы еще более пагубно, если бы не ежедневные дуэли с Гарри. В них она отвлекалась, в них выплескивала застрявшие в легких эмоции, в них она чувствовала циркуляцию магии внутри тела, и оно казалось не настолько пустым, как это бывало по вечерам. — Боже! Гарри! Ты в порядке?! — Но и в тренировках были некоторые трудности. Грейнджер понимала насколько они все не готовы к грядущей очередной войне. — Прости, я увлеклась… — Она была полностью сконцентрировала на атаке и совсем забыла, что перед ней не Люциус, в которого она без зазрения совести метала любые вариации трансфигурационных чар, не боясь ему навредить, а ее друг, который с подобным стилем боя дело не имел. Снег, превращенный в стекло, в нескольких местах проскочил мимо его щита и вонзился в кожу Поттера. Если бы дело не было зимой, ситуация могла имеет очень серьезные последствия. — Привыкла что… — Все нормально, пара царапин. Похоже… — Какого черта здесь происходит? — Вот уж точно самое время для его появления! Гермиона медленно повернула голову, у ближайшего неповаленного дерева стоял Рон, возмущенно сверля взором распластавшегося на снегу друга, на белоснежном фоне которого, фонтанообразно орашенно алели крохотные капли крови. Гарри поспешно поднялся, стряхивая с себя осколки, некоторые впились в кожу достаточно глубоко, и он, шипя выковырнул несколько штук, застрявших на внешней стороне кисти правой руки. — Гермиона оттачивает Трансфигурацию. Видимо я недостаточно хорош, чтобы быть ей противником. — Через усмешку ответил Поттер и вскользь глянул на подругу. Былой азартный румянец в мгновение ока исчез с ее лица, сменившись болезненной бледностью. Неизвестно чего та испугалась больше: непреднамеренного ранения близкого человека или осознания того, что Уизли это увидел. — Не припомню, чтобы нас учили чему-то подобному. — С подозрительной претензией предъявил тот и пошел им навстречу, вглядываясь в лицо товарища. — Я недавно наткнулась на теорию предрасположенности в одной книге. И решила ее испробовать… — Грейнджер повернулась лицом к пострадавшему и, взяв за руку, начала водить по ней палочкой, бормоча себе под нос. — Как видишь, весьма успешно. — Заполнил неловкое молчание тот, продолжая делать вид, что все случившееся, лишь неожиданность от неосвоенного должным образом проклятия. — Что-то подобное отвечал нам ты на шестом курсе перед тем, как отправил Малфоя в больничное. — Рон хмурился, ощущая явную недосказанность от друзей, его недовольство было вполне оправданно и уместно. — И зачем она тебе? — Знаешь ли, это — большое преимущество для Аврора. — Это было достойным оправданием, и Гермиона, убедив себя в этом и закончив приводить Гарри в порядок, отважилась прямо посмотреть ему в глаза. — Ты действительно планируешь стать Мракоборцем? — Уизли дернул плечами, будто поправляя сползающую с них куртку, но в этом жесте прослеживалось сомнение. — Я пока не определилась, где от меня будет больше пользы в политике или на поле боя. Но в моих планах отказаться от обучения целительству. Это — не мое. — Где-то в Малфой Мэноре ехидно торжествующе ухмылялся один Люциус Малфой. — Я думал ты не бросаешь дело на полпути. — Рон повернул голову и сделал шаг назад, точно не узнавая в ней его прежнюю старосту Гриффиндора и лучшую всегда и во всем Гермиону Грейнджер. — Время слишком скоротечно, чтобы тратить его на изучение того, в чем я заведомо не сильна. Возможно когда-нибудь позже. — Она действительно была другой. Обстоятельства заставляли ее меняться, не то что бы она хотела этого. Но каждый новый год в Хогвартсе забирал у нее частицу себя и вносил новую, иногда даже казалось бы противоположную прежней. Самыми разительные изменения были получены во время их скитаний по Англии, но они и в сравнение не шли с тем, какой она ощущала себя сейчас после того, как в ее жизнь ворвался Драко. — Тогда, может расскажешь и мне, что это за теория? Я тоже поступаю в Аврорат, если ты забыла. — Гермиона широко распахнула глаза. Теперь пришло ее время удивляться. Мало того, что Рон сам изъявил желание находится рядом с ней без какой-либо необходимости, так еще и самолично навязывался в ученики. — Оу… Я… Я… Конечно. — Она натянуто улыбнулась и добавила. — Но честно сказать, я сама ее не до конца освоила, так что могу в чем-то ошибаться… Или… — Да ладно тебе, Гермиона, пришло время и тебе делиться опытом. — Гарри невероятно обрадовался внезапным переменам в поведении друга и тому, что возможно наконец-то будет объявлено перемирие между его самыми близкими людьми. — Пойду позову Джинни, ей тоже будет полезно… Узнать что-то новое.       Вернулся он тогда очень быстро, словно опасаясь оставлять их наедине. С того дня они вчетвером каждое утро собирались на окраине сада, чтобы развлечь себя новыми знаниями. Да, да, именно развлечь, потому как всерьез такую технику на теории освоить нереально. И никто из ребят не питал ложных иллюзий, однако им было интересно искать в себе ту самую загадочную предрасположенность, о которой говорила Грейнджер. И иногда, обронив очередное забавное предположение и посмеявшись над этим, они забывали о том, насколько хрупким и шатким было это временное затишье, и как быстро оно могло вернуться в очередную бурю после неудачно оброненного словца.       Но взрыва как не странно не произошло, и до самого отъезда в Хогвартс гриффиндорцы как в старые добрые времена провели вместе. И это безумно радовало Гермиону до тех пор, пока Перси не возвращался с очередной смены, с каждым днем все мрачнее предыдущего. Периодически ей удавалось перекинуться с ним словом, говорил он неохотно, но по его кратким ответам, и так было ясно, к чему все идет.       За день до отъезда, Джинни очень осторожно спросила, поедет ли она в Хогвартс в купе с Малфоем или с ними. Или тот уже ждет ее там. Грейнджер беспомощно открыла рот, надеясь, что слова сами собой подберутся, как частенько бывало раньше, но нет. Горло стянуло, точно тугим шарфом. — Я пока не знаю. — Хрипло выдавила она, оставив подругу догадываться самой, на какую часть вопроса была ответом данная реплика. И та не стала уточнять.       В день отправки в Хогвартс стоял аномальный холод. Такого мороза в Англии на памяти Гермионы не было. В Шотландии иной раз бывало проморозиться хорошенько, но чтобы так… На перроне никто не стоял, все попрощались за ранее и уже сидели по местам, в вагонах было прохладно, но хотя бы не бушевал ветер. Она наскоро пробежалась по поезду, чтобы посчитать студентов… Не для того, чтобы найти Драко. Нет. Она староста. Она выполняет свои обязанности. Но это не мешало ей разочарованно фыркнуть, как только она поняла, что в поезде Малфоя не было, ровно как и кого-либо из его друзей.       Грейнджер вышла в тамбур, чтобы продышаться. Сегодня должен был состояться конгресс Конфедерации Магов. Перси покинул Нору задолго до рассвета в крайне нервозном состоянии. И по всей видимости перед уходом он поделился им с ней. Как только поезд тронулся, покачнувшись на рельсах взад вперед, в груди кольнуло тупой иголкой, запустив холодное и вязкое ощущение тревоги. Крохотное пространство продувалось на сквозь, в желудке начало противненько тянуть, руки мгновенно заледенели. Снова. Что-то подобное она чувствовала, когда Орден брал укрытие Лестрейнджей. Испугавшись провалиться в то же состояние, Гермиона, медленно переставляя ватными ногами, побрела к купе, в котором ее ждали друзья. Вернувшись, она с облегчением обнаружила, что Джинни пустила согревающие чары, и теперь им не грозит мучительная смерть от оледенения конечностей.       В теплом помещении Грейнджер почувствовала себя легче, точно застывшая кровь вновь начала свой ход, но как-то слишком медленно и осторожно. Последующие несколько часов она ехала в таком напряженном стазисе, будто в руках везла огромный чан с кипятком и, только почувствовав легкое колебание внутри себя, она старалась сфокусироваться на чем-то нейтральном: заснеженном пейзаже мелькающим за окном, голосе друзей, стуке колес. И это помогало, до определённого момента.       Это случилось, когда за окном опустились сумерки. К этому времени Гермиона уже настолько адаптировалось к тревожному фону, что смогла участвовать в беседе, друзья тактично не замечали ее первоначальную молчаливость. — На самом деле было бы не плохо вновь собрать ОД. В качестве разгрузки и практики тем более, что сейчас никто не станет нас запрещать и нам не придется прятаться. Да, Гермиона? Гарри, как думаешь… — Джинни продолжала свою воодушевленную речь, которую тут же поддержал Поттер. Только Грейнджер больше ничего не слышала, в одно мгновение она почувствовала мощнейшее давление в области солнечного сплетения, будто весь воздух выбили одним ударом, она не могла вдохнуть. По рукам пошли покалывания, тут же закружилась голова, она рывком выскочила в коридор, надеясь, что свежий воздух позволит ей вдохнуть. — Гермиона! — За ней тут же метнулись Гарри и Джинни. Она не прошла и двух шагов, просто сползла по стеночке, сжимая кулак у груди. — Гермиона, тебе плохо? — Скажи что-нибудь! Как тебе помочь?! — Поттер упал на колени рядом с подругой, удерживая ее лицо в ладонях. Позади него материализовался Рон с распахнутыми в ужасе и непонимании глазами.       Реальность плыла тёмными пятнами, кровь била по затылку отбойным молотком. Грейнджер ухватилась за поручень и, едва не завалившись на подругу все же смогла встать на ноги. Покачивающее движение поезда должно было успокаивать, но сейчас оно лишь притупляло связь с действительностью. Сознание затопил страх, внезапный парализующий и ничем не обоснованный. — Нечем дышать. — Удалось ей проговорить, и Гарри, подхватив ее под руку повел к тамбуру, следом поспешили Уизли. Холодный воздух постепенно приводил девушку в чувства, она ровно дышала, стараясь не делать глубоких вдохов и не частить. — Гермиона, что произошло? — Настойчиво спросил Поттер, видя, как ей на глазах становится лучше. — Я не знаю, но точно что-то плохое. — Грейнджер посмотрела ему в лицо, вцепившись в поручни под открытым окном. — С кем? — С другой стороны ее обступила Джинни. — Я не знаю. — Грейнджер покачала головой и, отвернувшись от окна, присела на корточки, прислонилась затылком к холодному железу. Напротив стоял Рон и молча смотрел на то, как ее отпускает. — Снимите с нее эту треклятую тварь! — Резко рявкнул он и сделал шаг вперед, намереваясь сделать это самолично.       Ровно секунду Гермиона не понимала, о чем он, но только до нее дошло, что Уизли имел в виду, она вскочила на ноги и щеманулась в противоположную от него сторону с завидной скоростью даже для здорового человека. В голове начало проясняться.       — Стой! — Выкрикнула Грейнджер и выставила впереди себя правую руку, левую прижав к груди. Остальные пребывали в глубочайшем ступоре. Рон сквозь стиснутые зубы процедил. — Какого черта ты делаешь, Гермиона? Ты хочешь, чтобы она свела тебя с ума? Оно же проклято! — Он уже был готов применить силу, когда мысли наконец сошлись в одно полотно. — Оно не проклято… Она зачаровано. — За окном мелькнул свет, скорость начала снижаться. Его глаза блеснули яростью, Уизли дернул ее за запястье, притянув руку к лицу, выведя ее под лучи фонаря. — Рон! Нет! — Гермиона тут же попыталась высвободиться. — Рональд! — Рявкнула Джинни. Но тот не обратил внимание не на одну, ни на другую. Он прищурившись рассматривал камень на пальце бывшей девушки. Повисла тишина. Гарри попытался нейтрализовать друга, пока тот не нарвался на неприятности, но необходимость в этом исчезла в то же мгновение. Парень отшатнулся и отпустил ее руку. Затем пораженно посмотрел ей в глаза, развернулся и вышел. Поезд остановился, а они продолжали молчать. Первой очнулась Джинни. — Гермиона, ты как? — Осипшим голосом спросила она. — В порядке. — Соврала та, ощущая все то же тягостное чувство в области грудины. До Хогвартса никто не проронил и слова. Грейнджер хотела спросить, почему Рон так отреагировал, но у нее попросту не хватало сил с ним заговорить, если ей снова сейчас придется выяснять с ним отношения, она не выдержит. Достаточно было видеть его суровый и раздраженный вид, чтобы понять, что ничего хорошего из этого не выйдет. А в данный момент у нее была только одна цель, добраться до замка и убедиться, что Драко там: жив, здоров и ждет ее, чтобы прогнать эту жгучую пустоту внутри, чтобы перестать бояться, чтобы начать уже спокойно дышать.       Она поднималась по порожкам в Южную башню, и с каждым шагом ее надежды рассеивались точно пыль, мираж, с каждым шагом сердце колотилось все быстрее, тревога переросла во что-то всеобъемлющее и перед портретом полностью поглотила ее. — Что ты здесь делаешь? — Писклявый голос Паркинсон точно пуля прострелил купол, защищавший ее от окружающих звуков. — Где Драко? — Грейнджер проигнорировала ее вопрос, отчего-то уже зная ответ на свой собственный. — Это ты нам скажи, где он?! — Гнев и страх вспыхнули в ее глазах, рядом появилась Дафна. Гарри и Джинни настороженно переглядывались. От нее ждали ответа, но его не было. В голове было пусто, только ускоряющийся стук сердца, заглушающий все звуки в комнате.       Бах! И перед глазами стоит Люциус с протянутой рукой, в которой вложена маленькая бархатная коробочка, он говорит… Говорит… Что? Что он сказал ей тогда?       Гермиона резко обернулась и со всех ног припустила бежать. Мысли пульсировали в горле, хотелось кричать во всю глотку: Какая же ты дура, Гермиона Грейнджер! Она неслась по коридорам, чуть не сбивая с ног студентов, которые только прибыли и направлялись в Большой зал на ужин. Буквально расталкивая всех на ходу, ей удалось в кратчайшие сроки домчаться до статуи горгульи.       Макгонагалл в недоумении смотрела на старосту школы, ворвавшуюся в ее кабинет, чуть не упав на колени, упираясь в них ладонями, едва ворочая языком прохрипела. — Директор… Откройте… Камин… Мне нужно… — Она сбивалась на каждом слове, чтобы вдохнуть, в глазах кружился кабинет, с трудом уловив фокус на женщине, Гермиона собралась с духом и продолжила. — Мне срочно нужно в Мэнор, Директор Макгонагалл, пожалуйста, прошу вас, откройте камин. — Мисс Грейнджер, боюсь это невозможно, вы знаете правила, я… — Она запнулась, увидев в лице своей лучшей студентки непоколебимую решимость. — Позвольте узнать, к чему такая необходимость? — На Мэнор напали, мне нужно туда, пожалуйста скорее. — Гриффиндорская кровь отозвалась в ней на молящий призыв, но ответственность за всю школу, включая саму девчушку не позволяла тут же выполнить ее просьбу. — Дорогая… Гермиона, вы вероятно ошибаетесь, владения мистера Малфоя под чутким контролем Министра. — Женщина с надеждой посмотрела на портрет Дамблдора, затем на Снейпа. Последний смотрел на нее с тревогой, первый с сожалением. — Его нет в стране, он на Конгрессе, я должна… — Объясняла Грейнджер с негодованием из-за утраченного времени. — Если даже так, я уверена туда уже направлены Авроры. — Минерва старалась воззвать к голосу разума ее и своему. — Поэтому мне и нужно туда! Без Министра их всех схватят, вы понимаете меня?! — Алые щеки девушки пылали, сигнализируя о крайней степени ее эмоционального всплеска. — Мисс Грейнджер, вы понимаете, о чем просите? — Она — Директор Хогвартса, она должна защищать ее учеников. — Отлично понимаю, у меня нет другого выхода, профессор… — И Драко тоже являлся ее учеником. — Не ввязывайтесь в дела мистера Малфоя, не разрушайте свою жизнь. — Минерва обратилась к ней не просто как к лучшей студентке или старосте, это было практически родительское стремление уберечь ребенка от непоправимой ошибки. — Я уже ввязалась. — Гермиона выпрямилась, до хруста в позвоночнике с силой сжала ладони, чувствуя, как боль от врезавшихся ногтей в кожу заставляет отстраниться от эмоций. — Вы все же решились… — Тяжело выдохнув, Макгонагалл сделала шаг назад, освобождая проход к камину, и оперлась о дубовый директорский стол, — но это ничего не меняет, вы не сможете ему помочь в одиночку. — Я справлюсь, я знаю, что делать, — Решительно вскинув подбородок, Грейнджер уверенно достала палочку. — У вас десять минут, если вы не успеете, я ничем не смогу помочь, я и так подвергаю всю школу колоссальному риску. — С горечью проговорила Директор и взмахнула палочкой в сторону камина. — Я свяжусь с Главой Аврората, наденьте маску, если мракоборцы уже там немедленно возвращайтесь, мы что-нибудь придумаем.       — Спасибо, я даже не знаю, как благодарить вас. — Гермиона, не теряя времени, нырнула в камин, прихватив пороха. — Вернитесь, мисс Грейнджер. Это — лучшая благодарность. — Минерва с сочувствием и жалостью провожала ее взглядом. — Малфой Мэнор.       По ушам бьет грохот, пыль мгновенно набивается в глаза, нос и рот, она кашляет, пытается сориентироваться, в какой части замка находится, стены периодически содрогаются, за окнами мелькают синеватые искры, они не так заметны как ночью. Как тогда, когда последний раз она видела такую же картину.       Трррах! Окно вылетает, на пол сыпятся осколки, разум включает давно забытые военные инстинкты. Гермиона колдует маску, меняет свою школьную мантию на черную, с глухим капюшоном, и перчатки. Они понадобятся, если что-то пойдёт не так. Она не думает о том, как сейчас выглядит, не думает о том, что сейчас схожа с теми, против кого воевала. Нет, не думает. Сейчас все это не имеет значение. Только одно.       Грейнджер выныривает в коридор, до замка враги не добрались, здесь пусто, только шальные проклятия периодически выбивают окна, заставляя древние стены стонать. Она выбегает во двор, и вот где истинный хаос. Она замирает на долю секунды, чтобы просто понять, что происходит, где свои, а где чужие. В ее поле зрения как минимум три точки сражений, слева достаточно далеко от главного входа, почти на границе территории, справа бушует что-то неясное, так же на достаточном отдалении от нее, громадная снежная буря лишала какой-либо возможности что-либо рассмотреть. Защита главного входа просела, и Грейнджер четко видит перед собой Люциуса и Нарциссу, сражающихся против пятерых противников в темно-изумрудных мантиях. Она срывается с места, несется к ним, крепко сжав палочку, готовясь к бою. В голове колотится пульс, напоминая давно забытое чувство. — Где Драко? Скоро здесь будут Мракоборцы им нужно уходить! — Срываясь на крик, выпаливает Гермиона, едва достигая зоны слышимости. Люциус не поворачивается, зрительно контролируя бой. Она невольно вмешивается в сражение, отбивает летящие в нее проклятия, тут же вспоминая о том, чему он ее учил. И то как хорошо снег превращается в стекло. — Вы все же явились, как мило с вашей стороны. — Сквозь зубы цедит Малфой, точно она запоздала на званый ужин. — Если бы вы изъяснялись более внятно, дело пошло бы в разы быстрее. — Зло рычит Грейнджер, выкорчёвывая рядом стоящее дерево превращая его в стену перед собой. — Северный выход. Поторопитесь, здесь мы справимся сами. — Бросает Люциус, и она рвет с места, он ловит ее за левое запястье, безмолвно напоминая о ее возможности передвигаться в разы быстрее. Она кивает. И тут же аппарирует за дом.       Едва приземлившись, она приседает, не зная, насколько удачно проходит оборона этой части территории. Открыв глаза, понимает, что совсем плохо. Именно с этой стороны ведется главенствующая атака и против трех фигур в черном стоит с дюжину противников. Открытая местность не позволяет им полноценно защищаться, расстояние крохотное, между ними мечутся радужные лучи всех оттенков. На секунду Гермиона не может поверить, что это действительно Драко, и что он способен настолько быстро двигаться.       Она идет вперед, не знаю, что собирается делать в следующую минуту, но четко понимая, что Малфой это не одобрит. Ей нужна только минута, чтобы увести их. Только минута.       Нужно что-то масштабное… Что-то сильное… Что-то темное… Что-то… Смертельное.       Она поднимает палочку.       «Почему вы не превратили воду в лаву? Стрелы из роз сгодятся только для отвода глаз.» Голос Люциус свербит на закромах сознания, подначиваю, дразня. " Вы боитесь причинить мне вред или не способны думать и действовать единовременно? "       Взмах. Между сражающимися оседает земля, она вскипает и поднимается над поверхностью. Драко оборачивается и видит ее, на нем нет маски. Она на ней. — Что ты здесь делаешь?! — Орет он во всю глотку, Нотт и Забини оборачиваются, их лица скрыты. — Немедленно возвращайтесь в школу, Авроры в пути! — Подхватывает повышенный тон Гермиона, хоть в этом нет необходимости, они стоят в пяти метрах друг от друга. Каменная стена подвергается шквалу проклятий и уже начинает осыпаться. — Уходи, Грейнджер! — Рявкает он, то и дело оборачиваясь назад, проверяя не рухнет ли постройка прямо на них. — Тео, уводи его. — Гермиона поворачивается к фигуре повыше и говорит медленно так, чтобы у того не было возможности сомневаться или пререкаться. Малфой смотрит на друга с яростью и гневом. Нотт кивает ближе стоящему Блейзу, и тот хватает Драко за руки, сводит их за спиной, тот сопротивляется, выругиваясь и вырываясь. — Камин открыт. — А ты? — Тео медлит, но уже кидается на помощь Забини, потому что тот не справляется. — Сука! Пусти!!! Что ты делаешь?! — Крик Малфоя истошным воплем затмевает звуки боя. — Я справлюсь. Быстрее! — Поторапливает Грейнджер и выступает вперед, стена осыпается, по ней ползет паутина раскола. Они не успевают оттащить Драко достаточно далеко, чтобы тот не увидел то, что случилось и не услышать ее слов. — Адское пламя. — Ее голос режим ему перепонки, он точно оглох. Перед глазами расцветает алое золото. Из ее палочки струится раскаленным металлом огонь. Камни начинают обваливаться сверху. Пламя приобретает форму крылатого существа, оно уже в три раза больше Грейнджер, она не оборачивается. Не видит, как его ломает, как он кричит, срывая связки.       Над стеной встает огромный дракон, сметая ее своей огненной тушей. Крики и скрежет бьет ему по ушам. Его пытаются оттащить подальше, но он упирается из последних сил. Маленькая черная фигура теряется на фоне алого безумия. Страх сводит с ума. Страх лишает его сил к сопротивлению. Страх заполняет собой все, как вид самого адского пламени.       Его дергает пространственная сил в районе пупка. И пламени нет. Драко хрипит, не понимая, где находится, перед глазами маячат платиновые волосы с проседью. Он вскакивает на ноги, отталкивая отца. Почему они не понимают? Почему забирают его, а не ее? Почему они оставили ее там?!!!       Он пытается трансгрессировать, но чья-то рука выдергивает его буквально из межпространственного перехода.       Резкая боль в затылке, в глазах искры и голос. — Хогвартс.       Переход встряхивает мозги в черепной коробке, и только его ноги касаются опоры, он хватает удерживающего его человека, валит с ног и бьет со всей дури, со всей яростью. Его отшвыривает в тот же миг. И картинка перед глазами проясняется. Под руку ему попался Нотт. Он, с расквашенным лицом, прислонившись к столу тяжело дышит, слизывая с губы льющуюся из носа кровь. — Мистер Малфой! Что вы делаете?! Где… Где мисс Грейнджер?! — Голос Директрисы скачет от возмущения до тотальной паники. — Я должен вернуться. — Драко встает и тараном идет к камину, на его пути встает Блейз. — Я должна закрыть его, Драко. Сейчас. — Железным тоном отсекает Макгонагалл. Сожаление и боль точно трещины ржавчины в нем. — Вы не понимаете! Она там, она… — Сердце заходится, мечется, не находя выхода, треплется, как в предсмертной агонии, горло сдавливает, и его пронзает неудержимое желание задохнуться в этом чувстве. — Мне жаль, Драко, я… — Ее голос обрывается, и в глазах старухи стоят слезы, а палочка уже поднимается вверх. — Нет! — Он проскакивает мимо Забини, сбивая его с ног, расставив руки закрывает собой камин. Совершенно бесполезное действие. Но разум, чтобы не свихнуться, цепляется за единственную надежду. Но он видит, как сухие губы Директрисы открываются, вместе с этим замирает его сердце. Сзади вспыхивает зеленое пламя.