***
Дымка ранней осени проникала через крепостные стены Венгерберга, медленно окутывала мерлоны и смотровые башни, а также темных, почти не видимых, стражей. Железные жаровни делились теплом с людьми, пока те вполголоса проклинали армию, север, высшее военное командование и даже (еще тише) императора за размещение их здесь, в холоде начала года. Офицеры обучали солдат, как приспособиться к изменяющимся метеорологическим условиям в месте назначения. Опытные сержанты, с другой стороны, выражались более суетно. Просто смиритесь с этой херней, говорили они. Унтер офицер Уилтредап Хивел на посту около элландерских ворот, крепко обхватил себя. Сидя на складном стуле, он рассеянно вырезал палочку, пытаясь сымитировать лиственный узор, которому его научил отец-эльф. Он был резчиком по дереву, и они оба не разговаривали с тех пор, как Уилтред принял деньги императора и ушел с армией. Несчастья севера и откровенные предрассудки против тех, в ком не было надлежащего количества человеческой крови, любезно объяснили ему, почему отец не хотел, чтобы он уходил. Но Уилтреду не нравилось сидеть в маленьком родном городе Гесоан в качестве вечного ученика старших братьев, и поэтому он последовал за штандартами императора на север, как сотни и тысячи до него. С другой стороны, думал он, разглядывая нашивки, украшавшие рукав его мундира, у командиров имелись преимущества. Одним из которых было первенство в выборе деликатесов, оставшихся после пира, который, как он знал, управляющий устраивал в этот самый момент. Пройдет несколько лет, и он станет сержантом, а потом появятся деньги, грамота и возможность выбрать земли где-нибудь в империи. В целом куда лучше, чем Гесо, даже если приходилось мириться с мерзкой северной погодой. — Командующий, к воротам кто-то приближается, — Тальбрек, прыщавый молодой солдат, прибывший всего пару недель назад, выглядывал с крепостной стены. — В такой час? — Уилтред отложил палочку и встал, ощущая вес брони. Опершись рукой на мерлон, он действительно увидел трех всадников, приближавшихся из сумрака. — Они должны остановиться на каком-нибудь постоялом дворе, — он набрал воздуха в легкие и крикнул на северном языке (высокомерно называвшемся Всеобщим): — Ворота закрыты! — Увидев, что троица продолжает движение, он снова крикнул: — Ворота закрыты! Кто идет? — Наместник Цирилла, придурок! — ответил голос на нильфгаардском. — Какого хера ты там делаешь? Открыть ворота! — Ворота закрыты до завтра! — Уилтред покачал головой. — Следуйте предписаниям. Троица вплотную приблизилась к воротам. — К черту твои предписания! Мы ехали с самого утра, и я не буду ждать снаружи! У нас пленник для управляющего. Что ж, это звучало почти правдоподобно, но Уилтред направился с башни вниз по лестнице к воротам, где один из его людей открыл в массивных воротах маленькую дверь. Вблизи путники не слишком впечатляли. Две из них были женщинами: одна — с короткими взъерошенными волосами, одетая в длинный плащ с шипованными наплечниками (полный идиотизм). На другой, говорившей, он увидел безвкусный лиловый берет, сдвинутый набок, и кольчугу под желтой туникой. Пол третьей особы скрывал клетчатый красно-белый гамбезон и, более того, холщовый мешок на голове. Ее руки оказались привязаны к седельной луке коня, которого вела под уздцы первая женщина. — Вы не похожи на сопровождение пленника, — с опаской заметил Уилтред. Женщина сплюнула на дорогу. — По-твоему, мы похожи на чертовых солдат? Я здесь, чтобы получить плату настоящими флоренами, а не военный хлам. А это, — она махнула перчаткой на пленника, — стоит больше, чем ты можешь представить. Уилтред кивнул, когда понял цель женщин. — Вы охотники за головами, — заявил он. — Правильно. А это — кое-кто особенный, — женщина подтолкнула коня, на котором сидел пленник, и мгновенным движением стянула мешок. Длинные светлые локоны, не присохшие к ране на лбу девушки, скользнули на плечи. — Это сама Драконоубийца! А теперь открывай проклятые ворота и веди нас к управляющему!***
Мартине де Конгрев, барон Стернвик, милостью великого солнца и императора Эигыра вар Эмрейса назначенный управляющим и властителем Аэдирна, был человеком со многими недостатками, но на гостей не скупился. Поэтому, когда самым высокопоставленным и благородным людям бывшего королевства пришло предложение собраться в бывшем королевском замке, что считалось великой милостью, они поспешили наперегонки. Изначально подавленная атмосфера все более оживлялась, когда управляющий, как всегда любезный хозяин, приказал разносить алкоголь, подогревая публику из знатных перебежчиков, беспринципных купцов и нильфгаардских чиновников. Над Венгербергом навис туман, к вечеру пошел мелкий дождь, и развлечения на свежем воздухе, фейерверки и фонари, отменили. Вместо этого празднование продолжилось в большом зале, пока охрана, натянув капюшоны плащей на каски, мечтала о вероятных объедках со стола знати. Добропорядочные горожане по большей части запирали двери и оставались в домах. Кое-кто выглядывал на улицу. Никто не смотрел вверх. На вершине черепичной крыши одной из башен замка, за трубой, на мгновение вспыхнул голубой свет. Число горгулий по краю вдруг увеличилось, когда среди них присели две фигуры. — Это было… необычно, — протянула высокая фигура. — Есть какие-то особые причины, почему мы находимся на крыше, а не внутри замка? — Магическая защита зданий сильна в этих стенах, — ответила фигура пониже, с мечом на спине. — Кроме того, мне сложно попасть в здания, в которых я не была раньше. — Не понимаю, какие тут проблемы. Я видел, как Daerienn делали такое много раз, — высокая фигура принялась разматывать веревку, обернутую вокруг грудной клетки. — Я не daerienn, они силой открывают портал, а я… я просто перемещаюсь, — маленькая фигура осторожно ступила на край крыши, разглядывая внутренний двор с высоты пятого этажа. — Спуск крутой, убедись, что завязал узел как следует. — Не учи меня завязывать веревки, dh’oine, — первая фигура обвязала веревку вокруг крыла горгульи и теперь проверяла узел на прочность. — Тут только я рискую свалиться, в то время как ты просто переместишься в безопасное место. — Я могу поменять место, но не скорость, — покачала головой Цири. — Это убьет меня точно так же, как и тебя, Иорвет, — она нахмурилась, невидимая под капюшоном. — И… dh’oine, серьезно? Вообще-то я носительница Старшей Крови, в моих венах течет кровь самой Лары Доррен. Удовлетворившись осмотром узла, Иорвет осторожно спустил веревку вдоль стены. После чего усмехнулся. — Софистика для ученых и Aen Saevherne. Dh’oine есть dh’oine, и ею останется, — он посмотрел в глаза Цири и протянул ей веревку. — Rhenawedd y dh’oine, если предпочитаешь большую официальность. — Принцесса людей? О, прошу. Подобострастие тебе не идет, — Цири крепко взялась за веревку и медленно начала спускаться, упираясь ногами в стену. Очень далеко внизу, временами, в пустом дворе раздавались шаги проходящего стража или бегущего слуги. Цири не боялась высоты, но невольно внутренне содрогнулась, начав спуск. Следом за ней начал спускаться долговязый Иорвет. — Прежде чем умереть, — сказал Скален Брудон, — король Демавенд приготовил приложение к политическому завещанию, на случай своей смерти, смерти сына и законных наследников — узаконить его бастарда. Говорят, сын, конечно, рожден от простолюдинки, но наследный закон Аэдирна не уделяет внимания юридическому статусу родителя или родственным связям при наследовании вследствие надлежащей воли и завещания. Говорят, приложение хранилось в личных королевских бумагах в Венгерберге. После смерти принца Стенниса, — тут краснолюд, извиняясь, взглянул на Саскию, во имя мести за которую наследного принца забили до смерти, — не было времени воспользоваться упомянутым приложением, когда Нильфгаардская армия обошла Лирию и обрушилась на дезорганизованный и лишенный управления Аэдирн. — Какое это имеет значение? — спросила Тамара. — Бастард, скорее всего, мертв, никто не слышал о нем, а приложение, наверное, уничтожено или потеряно. — Не совсем, — ответил Саския. — Принц-бастард жив и здоров, играя в оруженосца при дворе королевы Мэвы в Лирии. Мы рассматриваем возможность встречи с ним, но без подлинного документа он такой же наследник, как и другие бастарды. Даже чуть менее, учитывая отсутствие благородной крови с материнской стороны. Что касается приложения, что ж… — тут Саския повернулась к Цири. — Управляющий — политический игрок, — сказала та. — Найдя завещание, а его донесения говорят, что служащие тщательно описали бумаги короля Демавенда, он никогда бы не избавился от такого важного документа. — Думаете, у него какие-то планы на этот счет? — нахмурилась Роза. — Нет. Планы так не работают, они все долгосрочные и запутанные. Он знает, что когда-нибудь, возможно, сможет использовать завещание. Против меня и моего отца, для меня и моего отца, против свободного государства… — Цири развела руками, — возможности безграничны. Это слишком ценное орудие, чтобы выбрасывать, и поэтому он сохранит его. Но поскольку оно слишком ценно, чтобы отдавать кому-либо, он будет хранить его в личном архиве. Секретарь Торбранд работал допоздна, как обычно. Комнату освещали масляные лампы, считавшиеся для архива безопаснее, чем свечи, а он рассчитывал сохранить свою жизнь. Торбранд усердно работал поздней ночью для своего хозяина, управляющего. Некоторые служили своим господам на поле боя, поднимая по приказу копья или мечи. Но были и такие, как Торбранд, работавшие поздней ночью, удостоверяясь, что документы в порядке и что архивы в надлежащем состоянии, в то время как весь замок был поглощен праздником. Он не замечал, что окно открылось, пока холодный ветер не подхватил отложенный в сторону отчет. Секретарь испуганно развернулся в кресле и увидел молодую женщину со шрамом и пепельными волосами, с мечом на спине. Она спрыгнула с подоконника и подняла руку. — Прошу прощения, пожалуйста, не кричите. Торбранд кивнул, медленно вставая и не отводя взгляда от рукояти меча над ее плечом. — Узнаете меня? — спросила женщина. Торбранд замотал головой, а затем вдруг вспомнил. Официальный портрет светловолосой девочки в золотой диадеме, одетой в имперский наряд. Не стоявшая перед ним женщина со шрамом в темном облачении, но сходство было несомненным. — Наместник? Ваше высочество? — произнес он, оглядываясь в поисках подходящего оружия или, при отсутствии такового, пути побега. — Совершенно верно! — женщина улыбнулась. — Благодарю за признание, господин… — Нет! Наместник не стала бы пробираться сюда тайно, как вор! Вы самозванка, допплер, что-то… — Могу уверить вас… — начала Цири, но тщетно, поскольку Торбранд вдруг принялся кричать. — Охр… — крик оборвала стрела, влетевшая в открытое окно и пробившая его горло. Захрипев, секретарь споткнулся и повалился на стол, окропленные кровью бумаги разлетелись по ветру. Цири резко развернулась. Иорвет, бесшумно скользнув в комнату, поправил короткий изогнутый лук, который взял вместо своего обычного длинного лука. — Я не просила тебя убивать его! — зашипела Цири. — Он звал стражу, а ты зря тратила время. Я спасал задание. — Я могла бы уговорить его… Иорвет, закрывая окно, через которое они вошли, обернулся и пристально посмотрел на Цири единственным глазом. — Слушай внимательно, наместник, принцесса, ведьмачка или как ты там еще себя называешь. Я не твой подданный, я пришел сюда только из-за Саскии. И не позволю тебе сантиментами поставить ее под угрозу. Теперь ищи чертов документ, пока петля, которую ты накинула ей на шею, не затянулась!***
Огромный холл в бывшем доме короля Аэдирна этой ночью был изукрашен одинаковыми черно-золотыми штандартами с изображением солнца, висевшими на стропилах, где короли прошлого вывешивали пестрые трофейные знамена. Длинный ствол темного дерева покрывало полотно, расшитое синим и красным — дань уважения фамильному гербу управляющего. Гости сидели в мягких креслах или на простых резных стульях, согласно рангу и статусу. Посеребренные канделябры парили в воздухе, пока оркестр, привезенный из Назаира специально по этому случаю, наполнял зал звуками арф и лютни. Сам управляющий, одетый в мрачно-черное с серебром, с белым накрахмаленным воротником и цепью управителя, уже выпил за императора, наместника, провинцию Аэдирн, скорейшее разрешение неприятного мятежа на севере, как и его жена, когда им привели охотников за головами с пленником в придачу. Они прошли между длинными рядами столов, окруженные солдатами в черных плащах и кольчугах, шаги эхом отражались от плит, в то время как присутствующие затихли, уставившись на пленника. Кто-то был ошеломлен. Кто-то — напуган. Кто-то пришел в ярость, не то по отношению к пленнику, не то — к охотникам, поймавших его. Кто-то просто задавался вопросом, что за шум и когда они смогут вернуться к прекрасному пиру. Охотники за головами подвели свою пленницу к высокому помосту, возведенному старым королем, отцом Демавенда. Там они заставили ее опуститься на колени, металлические поножи лязгнули по полу. Сопровождающие почти в унисон щелкнули каблуками, впечатлив ближайшую знать и разозлив парочку сержантов, сидящих у выхода. Управляющий, который только что собирался произнести очередной тост, уставился в лицо своего врага. Их взгляды встретились, один — влажный и затуманенный алкоголем, другой — пронзительный и полускрытый засохшей кровью. На мгновение они застыли, пока управляющий не прервал молчаливый обмен взглядами, заставив себя обратиться к публике. Мартин де Конгрев обучился политике в салонах лучших нильфгаардских политиков и реагировал соответственно, несмотря на удивление. — Друзья, — приветливо начал он, вставая, — похоже, на нынешнем празднестве нам предстоит особенное развлечение! Узрите Саскию, самопровозглашенную убийцу дракона Вергена. Узрите бунтовщицу против законной власти империи. Узрите конец восставших! — он широким жестом обвел зал, перстни сверкнули в пламени свечей. — Лучшие люди Аэдирна! Славные офицеры и чиновники Нильфгаарда! Что скажете? Должны ли мы украсить ею подземелья? Или позволим сплясать для нашего развлечения сегодня, когда она, наконец, увидела, кто настоящий владыка этих земель? — Не вы! — выкрикнула пленница. — Ваша власть построена на песке и лежит… — одна из ее похитительниц, в длинном плаще с шипованными наплечниками, не слишком осторожно ударила Саскию по уху. Другая, с волосами, спрятанными под огромный берет, удержала ее руку от повторного удара. — Дай ей сказать, — произнесла она на языке нордлингов так отчетливо, что ее услышали в тревожно всколыхнувшейся толпе. Большинство из знати старого Аэдирна неловко посматривали на своих нильфгаардских сподвижников и задавались вопросом, хорошо ли те понимают, откуда пошла измена. Саския поднялась с колен, не обращая внимание на руки, лежавшие на плечах. — Вы утверждаете, что нашли эту страну лишенной руководства, что ее король убит. Ваше правительство может претендовать на законность только в этом случае. Управляющий рубанул рукой в воздухе. — Основу наших прав составляет право завоевателя, — он тут же мысленно пнул себя, потому что, хотя это было и верно, технически причина заключалась в падении королевского дома, что узаконило нынешний порядок нильфгаардского контроля. — Довольно об этом! Боюсь, друзья мои, эти развлечения становятся скучными. Стража! Суньте ей кляп и уведите прочь! Маленькая группа солдат сделали шаг вперед, но два охотника за головами заслонили пленницу. — Мы еще не получили плату, — выдавила сквозь зубы на нильфгаардском та, что носила берет, и схватилась за меч. Стража окружила их, не зная, следует ли нападать на двух женщин.***
Дверь затряслась так сильно, что Иорвет забеспокоился, не слетит ли она с петель. Секретарь запер ее изнутри, что было обычной процедурой, и это защитило их от первой атаки, когда охрана отреагировала на прерванный зов. Иорвет решительно начал подпирать дверь мебелью, что немного задерживало солдат, вооружившихся каким-то предметом в качестве тарана. Он рассудил, что ненадолго должно хватить. Все же, по его опытному мнению, вряд ли она смогла бы держаться вечно. — Быстрее! — крикнул он. — Я спешу, как могу! — крикнула Цири из другой комнаты, где стояли шкафы для хранения документов. — Было бы куда легче, если бы ты не убил хранителя архива! Она лихорадочно перебирала бумаги, перемещаясь в проходах между папками и документами, открывая запертые шкафы большой связкой ключей, оставленных последним служащим архива. Иорвет пробормотал проклятие на эльфском. А затем острым слухом уловил, что звук с другой стороны двери изменился, глухие удары тарана превратились в хруст раскалывающегося дерева. Стражники принесли топоры.***
— Вы узурпировали корону без всяких прав на нее! — Саския поднялась на ноги. — Согласно Понтарскому соглашению прямой контроль над захваченной территорией может осуществляться, только если нет правителя, заявившего права на территорию до прихода Нильфгаарда! Такое право предоставлено Темерии, Редании и Лирии. И должно быть предоставлено Аэдирну! — ее голос наполнял зал, гуляя между стропил и штандартов. — Вы нарушили законы собственной империи! Гул в зале постепенно нарастал. Знать Аэдирна оглядывалась вокруг, щурясь от пламени свечей, словно ими овладело какое-то подозрение. Нильфгаардские служащие и аристократия, хорошо осознавая последствия слов Саскии, обдумывали вероятности и особенно результаты для головы управляющего, если все это окажется правдой. Большинство были уже слишком пьяны. Кое-кто потянулся к кинжалам и ножам, которые носили вместо оружия, в то время как нервничающие солдаты поглаживали древки алебард, их спины уже ныли от долгого стояния по стойке. Слуги перестали добавлять вино в бокалы и деликатесы в тарелки, удалившись из зала. В воздухе повисло что-то, чего не чувствовалось со времен старого короля Демавенда, собиравшего свои знамена для войны с Каэдвеном последний раз. Знать и чиновники в равной мере ощущали ненависть, ярость, недоумение и страх. Управляющий, пораженный и слегка перебравший, ощущал все это так же хорошо. — Ты говоришь о законах? Ты, преступница и мятежница, которая спокойно стояла в стороне, в то время как последнего представителя королевского дома линчевала разъяренная толпа? — он оглядел гостей. — Вы слышите это, господа? Разбойник говорит о законе! — он расхохотался. Смех подхватило не так много гостей, как он надеялся. — Король Демавенд оставил наследника! — крикнула Саския. — Сына, низкородного, но который, в соответствии с последней волей и завещанием короля, является полноправным наследником! Мальчик жив и здравствует при дворе королевы Мэвы в Лирии. — Она обратилась к толпе: — Принц спрятан от вас, господа, не Нильфгаардом, но продажным предателем, стоящим на помосте! Используйте данное вам право, ибо ваше право возвести короля! — Она вдруг перешла на другой язык. — Лорды Нильфгаарда, вы позволите жадности этого человека очернить империю? Сжимались кулаки, стискивались зубы. Де Конгрев, оглядев комнату, увидел, что речь девушки возымела эффект. Мужчины и женщины вставали или неуютно ежились на своих местах, глядя на него обвиняющее или насмешливо. Он знал, если бы Саския призывала к мятежу, они проигнорировали бы ее. Но она ловко скрыла свои разбойничьи повадки под фасадом законности, к тому же законности Нильфгаарда. Он сделал незаметный жест рукой. Один из помощников кивнул и подал знак человеку за помостом. Это были стражи семьи Конгрев, не из армейского гарнизона. Вскинув мечи и короткие пики, они медленно окружили помост. Отступив, два охотника за головами вытащили свои мечи.***
Сверкающий топор прорубил дверь, первые щепки влетели в комнату. Иорвет, выругавшись уже в полный голос, инстинктивно ударил по нему креслом, которым собирался укрепить баррикады. Топор исчез, но снова ударил в то же место. Другой пробился справа, прорубив новую дыру. В сумраке виднелся блеск доспехов и оружия, слышались отрывистые команды. — Они прорываются! — крикнул Иорвет, оглядываясь в поисках очередного предмета обстановки, чтобы перекрыть вход. Шум за дверью изменился, предупреждая, и он вовремя отпрянул в сторону, когда кто-то выстрелил в проем из арбалета. Болт с лязгом ударился о каменную стену. Иорвет нырнул под линию обстрела, уходя на другую сторону, и приблизился к Цири. Послышались резкие звуки, выстрелили еще два арбалета. Один болт пролетел ниже первого и вонзился в вялое тело Торбранда в непристойном месте и непристойным образом. Другой ушел чуть левее и разбил масляную лампу. Горящее масло разбрызгалось по столу, полу и бумагам, рассыпанным всюду. Через мгновение половину комнаты охватил огонь. У Иорвета закончились идеи. Топоры ломали дверь, а пламя блокировало окно, через которое они вошли. — Dh’oine! — крикнул он.***
Стражи дома наступали медленно, целенаправленно, формируя аккуратный полукруг между своим господином и пленницей. Самонадеянные люди тут же бросились бы вперед, но стражи были профессионалами и потому наступали осторожно, не зная, как оценивать охотников за головами, и прекрасно помня о репутации Драконоубийцы, которая, будучи безоружной, спокойно и вызывающе стояла перед ними со связанными руками. Унтер офицер Уилтред и его люди отступили на несколько шагов, не зная, что следует делать. — Таково правосудие Нильфгаарда? — снова выкрикнула Саския. — Таков ответ на обвинения? Только виновный смолчит на такие слова! Где ваш хваленый суд? — последнюю фразу она адресовала человеку за столом, у которого на шее висел молоточек, по-видимому, он был из судебного персонала. — Лжецы не заслуживают слушаний! — крикнул в ответ управляющий. По его лбу катился пот, пятная накрахмаленный белый воротник. Древний философ однажды сказал: нужно знать своих врагов, чтобы победить их, и Саския знала своих слишком хорошо. Он чувствовал, что проиграл перед лицом толпы. Но это закончится, когда прольется ее кровь. Несмотря на обвинения и взывание к законам империи, Саския не предоставила никаких веских доказательств своих слов. Он жестом двинул стражей вперед. Охотницы за головами стояли по обе стороны Саскии с мечами наизготовку. Высокая, в длинном плаще, сказала на языке нордлингов: — Поздравляю, нильфгаардка. Ты хотела умереть прежде своего наместника, кажется, это вот-вот случится. Прежде чем женщина в лиловом берете успела ответить, воздух между ними и стражами взорвался голубой вспышкой. Отчетливый запах жженого озона (и почему-то дыма) коснулся обоняния находившихся рядом. Перед ними предстала Цирилла Фиона Элен Рианнон, наследная принцесса Нильфгаарда, наместник северных земель. Меч в ножнах за спиной, своеобразные светлые волосы завязаны на затылке, открывая шрам, золотая цепь управителя на шее. В левой руке она держала сложенный кусочек пергамента. Наместник медленно обвела толпу пронзительным зеленым взглядом, прежде чем обернуться к управляющему. Только что взволнованная и нервничающая знать села на свои места, враз онемев. Ошарашенный управляющий на помосте опустился в кресло. — Мартин де Конгрев, барон Стернвик, управляющий Аэдирна, — наместник перечисляла титулы один за другим. — Кажется, вы слишком задержались в этих землях. — Ваше высочество, прошу прощения, я не ожидал… — управляющий вскочил на ноги. — Не думала, что меня встретят без элементарной вежливости, причитающейся членам императорской семьи. — Она наклонили голову. — Не склонитесь перед своим наместником? Управляющий, еще больше заволновавшись, поклонился над столом, потом почти бегом подошел и поклонился до пола. Гости последовали его примеру, но Цири вскинула руку. — Господа, я пришла не за лестью, — она развернулась к управляющему. — Как я слышала, вы обвинялись сейчас в преступлении? — Ложь, ваше высочество! — тот все еще стоял на коленях. — Ложь, выдуманная мятежницей и шлюхой, — он вскинул взгляд, надеясь найти признаки понимания в глазах наместника. Но их не было. В единственном глазу эльфа, которого управляющий игнорировал доселе, он увидел свою смерть. — Вот как? — наместник обратилась к охотнику за головами в лиловом берете. — Вар Аттре, освободи ее. Когда Роза спрятала меч и перерезала веревки кинжалом, Цири обошла коленопреклоненного управляющего и поднялась на помост. Там она оперлась о стол, обернувшись к гостям. — Скажите, барон Конгрев, разве не правда, что последний король Демавенд оставил сына и наследника? Разве не правда, как сказала Драконоубийца, что он оставил документы, гарантирующие этому ребенку господство на троне? — произнеся это, она взмахнула пергаментом, обводя взглядом зал. — Но как-то случилось, что документ, который следовало немедленно передать моему отцу императору, хранится здесь, в королевском архиве, — она сверкнула глазами, обращаясь к управляющему. — Разве не так, де Конгрев? — одним взмахом она развернула пергамент. «На самом деле, это мог быть список ингредиентов куриного супа, скрепленный официальной печатью, — подумала Цири, — потому что все находятся слишком далеко, чтобы прочесть его». Однако, казалось, из управляющего выбили воздух. — Ваше высочество, я не знал, то есть там было много бумаг… — начал он. — Довольно! — оборвала его Цири. И продолжила более спокойно: — Вы лгали своему императору, запятнали честь Нильфгаарда и, благодаря жадности и должностной некомпетентности, поставили под угрозу наше положение в этих землях, — она взглянула на унтер-офицера ап Хивела. — Отведите его в темницу. Солдаты, наконец, получив четкие приказы, с облегчением последовали им. Они схватили теперь уже бывшего управляющего и утащили прочь. Его жена с рыданиями пошла следом, а Цири почувствовала укол вины, глядя на нее. Ни в чем не повинная, по всей вероятности, теперь она навсегда запятнана деяниями ее мужа. Снова овладев собой, она обратилась к толпе. — Знать Аэдирна! — акустика зала легко разносила голос от помоста. — К сожалению, все сказанное вам этим вечером — правда. Управляющий утаил от меня информацию, а наследник вашего трона жив и здравствует при дворе королевы Лирии. Мой отец император всегда соблюдал договора, которые подписал, и будет так же соблюдать этот. — Конечно, это было не правдой, как ни крути: ее отец нарушил все мирные договора и даже свои собственные брачные обеты. Цири почувствовала горечь, ложь вызывала тошноту. — Империя живет и умирает в соответствии с законом и договором. Ваш король, юный Болдуин, приедет и будет возведен на престол, как наш вассал. Война окончена, ваши милости, потому что у меня уже есть обещание мятежников, что они прекратят борьбу и вольются в силы королевства. Последняя фраза вызвала переполох, обеспокоив даже Саскию и Иорвета, которые уставились на Цири. «Подождите, это еще не все», — подумала она. — Править вместо вашего короля до достижения его совершеннолетия будет регент, которого назначим мы, — продолжила Цири. — Управление можно сравнить с огромным зверем, и потому чтобы справиться с ним, нужен лучший из победителей таковых. Следовательно, мы повелеваем Саскии из Вергена, Драконоубийце Аэдирна, и в прошлом сторонника принца Стенниса из королевского дома, занять эту должность. Мгновение царила оглушительная тишина, Саския выглядела так, будто Цири только что ударила ее по голове. Затем гости один за другим начали апплодировать. Удовлетворенная Цири оперлась о стол, пока собрание аристократии возбужденно переговаривалось или подходило сперва к ней, а потом к Саскии. Вдруг Цири заметила переполох у одной стены. Солдаты выглянули из огромных окон во двор и увидели, как огонь охватил башню с архивом, где в пламени погибали многолетние налоговые ведомости и несколько незаменимых томов истории Аэдирна. Женщина средних лет, одетая в прекрасное старомодное платье, обхватила двух заплакавших детей. Один мальчик на мгновение повернулся, и наместник заметила в его лице черты секретаря архива. Цири вдруг остро почувствовала, как ее победа обернулась пеплом.