там, где хорошо

Когда надежда найти его почти совсем испарилась, она побрела в самую глубь лабиринта, уже не заботясь о том, чтобы выбраться. -Долго ты плутала,- безэмоционально произнес Ханма, выпуская клубы дыма в окружении беседки, обрамленной вьющимся плющом. Он согнулся над перилами, придерживая одними губами сигарету, руки сложив в замок перед собой. Его взгляд был отсутствующим, он даже не обернулся в её сторону. -Какого черта, Шуджи,- Наоко уже было начала закипать от бушующих эмоций внутри. Ещё больше её выводил из себя вид мужчины, который полностью игнорировал её.- Ты оставил меня одну. Ты бросил меня посередине гребаного лабиринта.- каждое слово сочилось ядом. Её ярость можно было осязать в воздухе, казалось, протяни руку и она обретет материальную форму. -Я лишь дал тебе возможность быть самостоятельной,- он затушил окурок о белые деревянные перила, выбросив его в заросли. -Я не просила тебя об этой возможности, придурок,- она подошла к нему, пихая молодого человека в плечо. Он перевел на неё скучающий взгляд, перехватывая девичью ладонь. -Настоящих мужчин не нужно ни о чем просить, солнышко,- он поцеловал внешнюю сторону её руки, посылая мурашки по её телу от контраста. Контраста всего. Весь этот вечер, весь этот день был чередой полностью противоположных друг другу по настроению событий. Ещё с утра они нежились в кровати, а сейчас единственное желание по отношению к нему - это влепить пощечину так, чтобы в руке засаднило. Она выдернула руку. -Ты неадекватный, Шуджи,- она прошествовала мимо него, поднимаясь внутрь беседки. Девушка уселась на скамью, вперяя взгляд в черноту ночного неба. Звезды, свет луны, блаженное уединение от толпы, густые кроны лабиринта, скрывающие двоих под покровом ночи. Это ли не романтика? Вот только именно ею здесь и не пахло. От слова совсем. -Не в этом ли заключается моё главное очарование в твоих глазах?- он проследовал за ней, облокачиваясь поодаль от неё на противоположную деревянную стену.- С другим более адекватным тебе бы было скучно. Девушка перевела на него недоуменный взгляд, в котором отчетливо читался праведный гнев. -Ты эгоист до мозга костей, - она резко подскочила со скамьи, передвигаясь со скоростью пантеры. А он ждал. Ждал её прыжка, её нападения. Вот только добычей он не был. Хищница здесь не она. -И что с того?- он выжидающе смотрел на неё, подмечая, как она становится впритык к нему, упираясь своим хрупким телом в мужской торс. -Нельзя постоянно думать только о себе,- её глаза всё так же метали молнии, когда её острые коготки начали проходиться по его шее. О, он знает эти игры. И совершенно точно он знает, чем они заканчиваются. Он резко перехватывает её ладони, прижимая их к девичьему телу. И с такой же бешеной скоростью меняет их положение, разворачивая её к себе спиной. Отполированное дерево неприятно упирается в кожу лица, но она дышит рвано не из-за дискомфорта. Он знает, что ей нравится, потому что видит, как она призывно прогибается в спине. Заводя её запястья над головой, он ещё больше углубляет её прогиб. Обнаженная спина сияет в свете луны. Он проводит свободной рукой по её позвонкам, от чего она ещё больше старается придвинуться ближе к нему. Теснее. Интенсивнее. -Чудесное платье,- он нежно проводит своими длинными пальцами по её разгоряченной шее, даря блаженную прохладу. Затем смыкает их так, чтобы кислород поступал более затруднительно, от чего её возбуждение подскакивает до небывалых высот. -Сними его,- она поворачивает голову так, чтобы он видел её профиль. Ханма наклоняется к лицу девушки, прикусывая нижнюю губу алого цвета. Всё ещё держа её в зубах, он оттягивает её, впивается клыками до выступающих капелек крови. Во рту двоих металлический привкус. Мужчина утягивает её в безумный поцелуй, на грани сумасшествия, придвигаясь ещё ближе к её телу. Она чувствует бедрами, как он возбужден. Она ластиться к нему как кошка, от чего он пропускает рваный вздох. Он проводит по её бедрам каменный членом, обтянутым чертовыми брюками, места в которых стало мало. Она начинает двигать задом, вторя его движениям. И от концентрации возбуждения становится труднее дышать. Дыхание сбилось, они оба чувствуют, как их пульс запредельно шкалит. Он похож на самый чистый наркотик, нервная система девушки давно перегрелась. В её голове не осталось мыслей. Сейчас есть только животное желание, утягивающее их в вихрь первобытной страсти. -Ещё,- она с придыханием произносит ему в губы, пока он рукой перемещается к её ягодице.- Я хочу почувствовать тебя внутри,- связные мысли даются с трудом, ей тяжело даже строить предложения. Он с силой сжимает её округлые бедра. Наутро останутся следы от его пальцев. И пусть. Он хочет, чтобы её тело украшали его метки, чтобы все видели, кому она принадлежит, чтобы даже не думали о том, чтобы пускать слюни на его вещь. -Ты пожалеешь об этом,- он пробирается рукой через разрез платья на её ноге к скрытой под куском ткани плоти девушки.- И я сейчас не о сексе,- Ханма кусает её шею, оставляя россыпь бордовых меток на алебастровой коже. Мысль о том, что она уже влажная сносит ему голову. Маска холодной отстраненности слетела, когда он отодвинул ткань намокших трусиков в сторону, тут же проскальзывая двумя пальцами в лоно девушки. -Горячо,- он в неудержимом ритме двигался пальцами внутри Наоко, растягивая. Ханма чувствовал, как ноющий член так и просит оказаться в ней. Он слышал её поскуливающие стоны, видел, как она закатывала глаза, ощущая приближающуюся эйфорию. Он упивался развратными хлюпающими звуками. -Нет, дорогая,- он отпустил её, потянув за собой на скамейку.- Ты кончишь сегодня только на моем члене.- она на негнущихся ногах следовала за ним, её взгляд был затуманен пеленой похоти. И она видела, что те же самые эмоции отражались в его глазах, цвет которых принял оттенок тёмного янтаря. Будто капнули дёгтя. Он остановил её прямо напротив себя, спуская платье по плечам, обнажая грудь. Её соски затвердели вкупе с ночной прохладой и возбуждением. Ханма спустил её платье до лодыжек, Наоко переступила через него, становясь впритык к мужчине. Обхватив его лицо руками, Ацуми утягивала Шуджи в страстный поцелуй, пока его руки сжимали её бедра через ткань трусиков. Она судорожно начала расстёгивать пуговицы на его рубашке, но, не сумев справиться с дрожью в руках, дернула за полы. Послышался звук стукающихся пуговиц. Ханма избавился от рубашки, небрежно кинув её в сторону, пока Наоко цеплялась за его ремень. Он развернул её спиной, подталкивая на скамью. Колени девушки неприятно столкнулись с деревянной поверхностью. -Обопрись о перила,- она прогнулась в спине, хватаясь за них, как за опору. Ей было нестрашно. Всё, что она чувствовала,- всепоглощающий азарт. Он стянул с себя брюки с боксерами, она услышала, как пряжка ремня звякает об пол. Её глаза были прикрыты, весь фокус был на его прикосновениях. на руках, которые хаотично проводили по её телу, обжигая. Он развел её ноги шире, надевая резинку. Ханма стянул её трусики до колен, проводя по разгоряченной плоти головкой члена. Она судорожно выдохнула, поддаваясь бедрами назад в попытке самой насадиться на него. Он вцепился в её талию пальцами до побеления собственных костяшек, когда начал входить в неё. Наоко зашипела от боли, когда он продвинулся наполовину своей длины. Глаза щипало от подступающих слез. -Дыши,- он наклонился к ней, второй рукой поглаживая её по животу. Он начал медленно двигаться дальше, ещё больше растягивая стенки Ацуми. Когда боль отступила, она сама вильнула бедрами в призывном жесте. И тут у них двоих будто перегорели тормоза. Он слышал её стоны, перерастающие в крики. Он жадно вбивался в её бедра своими со всей жёсткостью, на которую только был способен. Звуки шлепков вперемешку с её голосом разносились по живым стенам лабиринта, усиливаемые акустикой беседки. Дерево неприятно впивалось в колени Наоко, стирая их в кровь. Шуджи тоже был в её крови. Их движения были неистовыми. То, как она сжимала его внутри; то, как узко было в ней; то, с какой силой она сжимала перила руками,- всё это сводило с ума. На последних толчках он потянул её тело на себя. Она спиной почувствовала рельеф его живота, откидывая голову на его плечо. Ханма кончил после её крика, убедившись, что она достигла оргазма. Он вгрызался зубами в кожу её обнаженной шеи, когда движения его бёдер стали дикими. Шуджи чувствовал, как её тело обмякало в его руках. Они судорожно хватали ртом воздух, пока он прижимал Наоко к своей груди, целуя её в макушку головы. Он аккуратно вышел из неё, оставляя тупую ноющую боль на своем месте. Ханма всё еще придерживал тело девушки, когда потянулся за рубашкой. -Накинь,- он видел, как она складывает руки на груди в невольном желании прикрыться. Ей было неловко. Он знал это. Она уже об этом жалеет. -Спасибо, - Наоко тихо произнесла благодарность, судорожно натягивая рубашку. Её бедра были испачканы запекшейся кровью.- Я её замараю, наверное, это плохая идея. -Перестань,- он натянул боксеры и брюки, не застегивая ремень. - Я куплю новую.- Ханма проследовал к скамье, на которой расположилась Наоко. Она сидела, согнув ноги в коленях, рассматривая переплетающийся между собой плющ. Шуджи осторожно перекинул её лодыжки через свои колени, попутно ища в кармане брюк пачку сигарет. Он закурил, и по беседке разнесся запах табака. -Ты пробовала когда-нибудь?- в очередной раз затягиваясь, он положил руку на её ступню, начиная массирующие движения. -Щекотно,- Наоко улыбнулась одним уголком губ, прислоняясь туловищем к своим ногам, чтобы быть ближе к лицу Шуджи.- Было пару раз,- она протянула руку к сигарете, медленно перехватывая её. Он смотрел, как она затягивается, ожидая услышать кашель, но его не последовало. В прошлом она курила, он был уверен. Его позабавил этот факт. -Не особо похоже на "пару раз",- Ханма ухмыльнулся, глядя, как её красная помада была размазана. От вечернего макияжа и прически не осталось следа. -У всех бывали тяжелые периоды,- в последний раз затянувшись, она протянула ему сигарету. Он начал курить с её рук, пока массировал её ноги. Шуджи понимающе кивнул. Каждый думал о своём. Ни у кого не было желания затевать бессмысленный диалог. Он просто выводил незатейливые узоры на её голени. Она просто наблюдала за его тонкими пальцами. У неё было странное убеждение, что после секса люди просто обязаны становиться ближе. Острее чувствовать духовное единение, что ли. Ни о каком слиянии душ речи и быть не может, но ей казалось, что какие-то изменения должны последовать определенно. Но ничего не изменилось между ними. Он по-прежнему за своей стеной, она по-прежнему топчется возле неё. Как оказалось, секс - это просто способ получить иллюзию единения. Да, они обнажили тела, но это был лишь отвлекающий маневр, чтобы не оголять душу. Наоко чувствовала себя порочной и грязной, но апатия, разливающаяся по её телу, не давала ей акцентировать на этом внимание. Это ощущение было где-то на фоне, пока она чувствовала себя никак. Она убедила себя, что виной всему был лишь бесконечно долгий день, который был чересчур щедрым на эмоции. Она просто устала, её социальная батарейка на нуле. И ей чертовски сильно хочется провалиться в сладкий сон, чтобы наступило завтра.