И жизнь заиграет яркими красками

      Чарли Баккет был рад, что мистер Вонка внёс залог за Джессику, и теперь девочка уже третью неделю работает у них в магазинчике. Чарли иногда после школы заходил в магазинчик и помогал новой сотруднице раскладывать ассортимент или просто болтал с ней. Джессика оказалась интересной собеседницей, с богатым внутренним миром. Она придумывала разные миры и истории, а Чарли пытался что-то нарисовать. Ему нравилось рисовать, и он мечтал пойти учиться в художественный институт. Чарли прекрасно понимал, что у него практически нет шансов поступить туда, но почему-то, то ли это было вызвано разговорами с Джессикой, то ли ещё чем-то, хотел попытать счастья и поймать синюю птицу удачи хотя бы за хвост.       Мистер Вонка, несмотря на то, что согласился с нежеланием своего ученика учиться в кондитерском колледже, был недоволен этим решением. Он считал, что отказ Чарли учиться в кондитерском колледже только из-за того, что они оказались в туннеле — это предрассудки, показывающие слабость и нежелание совершенствоваться. Пока не было времени с Чарли поговорить об этом. Все-таки новая сотрудница появилась в магазине, и за ней нужно следить. На всякий случай, чтобы снова не остаться с носом и на этот раз без денег.       В магазин требовался ещё один сотрудник, и Чарли периодически, когда Вилли приходил на обед или ужин (а иногда и на завтрак) к Баккетам, напоминал ему о том, что он обещал помочь ещё и Биллу. Вонка помнил про обещание и честно пытался помочь, но неожиданно столкнулся с одной большой проблемой — вызволить Билла из колонии было проблематично. И дело было далеко не в сумме залога — для такого богатого человека как Вилли Вонка деньги не были большой проблемой, однако мужчина не привык разбрасываться зелёными бумажками направо и налево. Дело было в том, что Билли Кейн не был запуганным ребенком и будто бы не хотел принимать помощь. О нем было известно не так много — мать алкоголичка, которая часто его била за любую оплошность, отец был слабаком и ничтожеством, потакал своей жене и тоже иногда избивал сына. Друзей не было, его задирали за слишком миловидную физиономию и худощавую фигуру. Он научился давать отпор своим обидчикам, когда понял, что унаследовал от матери силу, а от отца все остальное. Он мог врезать, поколотить, огрызался и не принимал ничью помощь. И никому не помогал. И тем более никому не верил. Он несколько раз сбегал из дома, но его находили и возвращали. Мать избивала его, разжигая в нем ненависть. Желание убить.       Очередной побег из дома, и он попал в компанию таких же подростков. Те держали в страхе весь квартал, и, чтобы попасть к ним в банду, Биллу надо было пройти испытание. В его поступках и действиях был тот самый «дух соперничества», адреналин, о котором как-то давно рассказывал своему единственному и любимому внуку дедушка Джордж. Билли осудили на два года, и он не особо страдал в колонии. По крайней мере, его тут никто не бьёт, кормят, пусть «тараканами», здесь сухо и тепло.       Но однажды его позвали в комнату для свиданий, и он увидел там человека. Этот человек был определённо с ним в туннеле, спас ту девочку-негритянку, с которой он ехал в автобусе для перевозки преступников. Вроде бы это был какой-то кондитер. Посетитель предложил Биллу сделку. Парень некоторое время внимательно смотрел на этого человека, но потом хмыкнул и, подозвав конвоира, отправился в камеру. Вонка пожал плечами. В принципе, он не был обязан вызволить этого парня из тюрьмы, а найти можно кого-нибудь с улицы. Однако через несколько дней Вилли получил сообщение из тюрьмы, что этот парень хочет с ним поговорить. Пришлось бросить свои дела и поехать в это злачное место, чтобы поговорить с молодым человеком. Тот был болезненного вида и попросил Вонку о помощи. Вилли все разузнал — оказалось, недавно была драка между заключёнными (это настолько нормально для этих мест, что уже никто не реагирует на это), и Билла избили. Парень попросил посетителя о помощи, и через два дня уже ехал с мистером Вонкой в машине. Кондитер сначала отправил молодого человека в больницу и оставил его там. Он хотел посмотреть на его реакцию, считая, что если бы это всё было подстроено, то Кейн решил бы сбежать. Но парень остался и вел себя хорошо.       Однажды к нему в больницу пришла миссис Баккет, которая и ему решила подарить немного тепла. Вилли попросил ее оставить на тумбочке (как бы случайно) кошелек с деньгами, и она это сделала, хоть и не была довольна решением Вилли. Она считала, что детям нужно доверять.       Через несколько минут после ухода миссис Баккет из палаты, Билл заметил на тумбочке кошелёк. Он встал с кровати и, взяв кошелёк, подошёл к двери. Открыв ее, выглянул в коридор, но женщины уже не было. Вздохнув, молодой человек положил кошелёк в тумбочку и вернулся в кровать. Эти несколько шагов дались ему очень тяжело — снова заболела голова, а слабость дала о себе знать, как только он лёг на подушку.       — Я тебе говорила, что он не будет ничего делать, Вилли. Это бедный ребёнок, которого побили в тюрьме. У него сотрясение мозга.       — Это не оправдание. Он не хотел уходить из тюрьмы, когда я ему предлагал. Следовательно, ему там нравилось, — фыркнул Вилли, разглядывая свои безупречные и идеальной формы ногти на длинных пальцах, изредка поглядывая в экран телефона, на который транслировалась запись с камеры. — И я не уверен, что Билл не подставит меня. Может быть, это какой-то умысел с целью насолить мне? Всё это — хорошо спланированная акция.       — Это не так, и ты это прекрасно понимаешь, Вилли, — строго сказала женщина и, хмыкнув, последив за его занятием, отвернулась к окну. — Ладно, поехали.       Вилли посмотрел на экран телефона и дал приказание водителю двигаться. Машина уехала с парковки. Вилли Вонка не разговаривал больше с миссис Баккет, и весь вечер и последующий день провёл в своём кабинете, наблюдая за молодым человеком. Тот вряд ли мог знать, что за им наблюдают, и вел себя очень спокойно. Судя по всему, миссис Баккет была права, и Биллу действительно нужна была помощь. Что ж, Вилли Вонка принял решение дать парню шанс.       Через два дня состояние Билла улучшилось, и его выписали из больницы. На улице стояла машина, а около открытой двери стоял этот странный человек в цилиндре, малиновом рединготе, с тростью и в перчатках. На лице солнцезащитные очки, но даже с ними молодой человек почувствовал пристальный и холодный взгляд этого… психа? Да, для Билла этот человек был психом. Потому что только псих будет так одеваться, да и не в одежде было дело — по мнению Билла, любой психически здоровый человек не будет так переживать из-за какого-то незнакомого мальчишки и уж тем более помогать ему выйти из тюрьмы. В первый день знакомства Вонка сказал ему, что он будет жить в доме, в котором располагается магазин, в небольшой комнатке у мужчины, и не будет ни в чем нуждаться. Это выглядело довольно странным, и Билл отказался. Но через несколько дней жизнь сложилась так, что у него появился «выбор» — избежать наказания и попытаться зажить нормальной жизнью, или сдохнуть в тюрьме. Он решился на первый вариант.       Пока они ехали к магазину, Вилли Вонка рассказал ему про работу, познакомил с хозяином квартиры и покинул его, чтобы на следующий день познакомить его с обязанностями. Работа была непыльной, однообразной, но молодой человек не боялся работы. Сначала он настороженно относился к своей новой работе и этому странному психу, но, когда увидел в магазине Джессику, расслабился. Ему ещё в тот ужасный день понравилась эта девчонка, расстроенная, напуганная, но почему-то милая. Что-то было интересное и милое в её чернокожем личике. Какая-то таинственность. Билл был рад тому, что девушка его не забыла…       Вилли Вонка пристально наблюдал за этими молодыми людьми, но они не давали повода усомниться в себе. Каждый из них тщательно выполнял вверенную ему работу, друг с другом общались не так много, как предыдущие сотрудницы, и даже не обнимались, хотя сегодня Билл поцеловал ладонь Джессики, когда та помогла ему разгрузить коробки.       Вилли, наблюдающий за разгрузкой товара по камерам, увидел этот жест и нахмурился. Почему он поцеловал её ладонь? Это же неприлично… сначала ладонь, а дальше что? Фу, как отвратительно, — пронеслось в голове Вонки, и он встал с кресла. Посмотрел на свои бумаги, которых за эти недели скопилось неприличное множество, покачал головой и, подумав немного, сел обратно и стал заниматься бумагами. Нужно было заполнить отчётность, подать в налоговую декларацию за прошлый год, а времени оставалось уже очень мало.       Бухгалтерия и экономика не были любимыми разделами в этом бизнесе. Вилли Вонка создал огромнейшую корпорацию, в которой числится ноль людей и тысяча восемьдесят два умпа-лумпа. У этих маленьких человечков не было паспортов или каких-либо документов, поэтому о них почти никто не знал. Хотя сейчас все забыли. Однако сразу после экскурсии его атаковали журналисты. Они спрашивали про умпа-лумпов, но Вилли ответил, что не понимает, о чём речь. Вскоре всё забылось, но налоговая отчётность — вещь сложная, любящая точность. Приходится выкручиваться. Ему совершенно не хотелось, чтобы как-то раз к нему на фабрику нагрянули представители миграционной службы. Штрафы были огромные, и рисковать мужчина не хотел.       Пока Вилли Вонка страдал над отчётами в налоговую и другими бумагами, подобно русскому Кощею Бессмертному, страдающим над своим яйцом, спрятанном в утку, Чарли Баккет сидел в школе и думал о своём будущем. Осталось уже несколько дней учёбы, потом начнутся экзамены, получение аттестата и выбора дальнейшей дороги. Молодой человек не знал, что ему делать с дальнейшим выбором. С каждым днём он всё больше утверждался во мнении, что нужно поступать в художественный институт. Он узнал про условия, конкурс, и накупил себе всего, что могло пригодиться для работы. Он решил поговорить со своим наставником, но всё никак не решался. Последнее время они почти не общались. Связано это было с событиями в туннеле некоторое время назад, или с его отказом поступать в кондитерский колледж, он не знал. Поговорить было не с кем, но мама советовала ему поговорить с Вилли и всё объяснить ему. Привести аргументы, но Чарли не был уверен, что эти аргументы подействуют на его наставника.       Вилли Вонка не явился на ужин, и молодой человек после трапезы направился в кабинет своего наставника. Он был там очень редко, но никогда не посещал спальню кондитера. Во-первых, это было неприлично, а во-вторых, и главнее чем «в-первых», Вилли Вонка строго-настрого запретил Чарли заходить туда. Даже запрет пользования лифтом не карался так жестоко как проникновение (случайное, из-за гипноза пришельцев или потери ориентации и времени — причин много, наказание одно) в личные покои этого странного, эксцентричного, но во всех смыслах великого человека.       Дверь в кабинет мужчины была открыта, и молодой человек кашлянул. Вонка встрепенулся и повернул голову. Увидев своего преемника, он указал ему на диван и взял свою кружку с подноса.       — Ты что-то хотел, мой мальчик? — Спросил он, отпивая горячий шоколад и жмурясь как довольный кот.       — Мистер Вонка, я… — уверенность куда-то исчезла, хотя Чарли не был уверен, что раньше было эта уверенность, — я решил, куда буду поступать после школы.       — Вот и замечательно, мой мальчик. Это самый лучший кондитерский колледж мира. А то, что случилось тогда в туннеле уже больше не случится. И мост не упадёт.       — Нет, — ответил мальчик, и Вилли «завис» над кружкой. Он долго смотрел на пенку, которая постепенно образовывалась на поверхности напитка.       — Что, прости? — Спросил он, чувствуя, что молчание затянулось.       — Я хочу поступить в художественный институт. Он находится в соседнем городке, ехать около часа на медленной электричке.       — Чарли, ну зачем тебе художественный институт? Ты — будущий кондитер, шоколадных дел мастер. Тот колледж — самый лучший.       — Но сэр, я не хочу учиться на кондитера, — сказал Чарли слегка дрогнувшим голосом. — Мне всю жизнь нравилось рисовать, и… Кстати, если не развивать творческие способности, то вся сказка, что создаем мы с вами, скоро станет серой и унылой. В кондитерском колледже не научат творить и делать сказку.       — Но если ты не будешь учиться в кондитерском колледже, то не сможешь понять всю специфику работы. Я не смогу тебя обучить всему. Потому что я… сам не учился в колледже. У меня не было денег, и мне никто не хотел оплатить обучение.       Чарли тяжело вздохнул и опустил голову. Мистер Вонка часто об этом говорил, что не учился нигде кроме начальной и нескольких классов средней школы. Но, по мнению молодого человека, это была целиком и полностью вина самого мистера Вонки. Чарли был уверен почти на двести процентов, что если бы Вилли усмирил свою гордость и вернулся домой к отцу и привёл аргументы, почему ему нужно быть кондитером, то отец помог бы ему с поступлением в колледж. И все было бы тогда по-другому. Тогда, скорее всего, не было бы этой сказки.       — А как же я? Я же лучше какого-то художественной школы. Ты будешь там занят, на меня совершенно не будет времени. Что ты прикажешь делать?       — Почему? — Удивленно спросил молодой человек. — Я буду вам помогать. Буду каждый день после учёбы приходить к вам. И мы будем придумывать новые яркие вкусы и виды. Я не собираюсь отказываться от работы с вами.       — Уже хорошо, — пробурчал Вилли, доставая кончиком карандаша образовавшуюся на поверхности напитка, который он так и не выпил, пенку. Скривился, подавил в себе рвотный рефлекс и выкинул её в мусорку. — Но ты будешь занят другими делами. А кондитер должен летать свободно…       — Помнится, вы были не против того, чтобы я приезжал сюда только на каникулы, — вздохнул Чарли.       — Это другое, мой мальчик. Подумай хорошенько. Я не всему тебя могу обучить. Опять же, тебе надо знать не только что означает технологическая карта, но и как работают твои конкуренты.       Чарли снова вздохнул и посмотрел на наставника, который глядел на него слишком пристально. Вилли покачал головой и жестом руки указал своему помощнику на дверь.       — Оставь меня. Мне надо работать.       Чарли вышел из кабинета и направился в сторону шоколадного цеха. Он чувствовал себя отвратительно, как будто он предал своего наставника. Но все равно он решил не менять своего решения и поступить в художественный. Если его туда не возьмут, то, может быть, он отправится в кондитерский колледж…