И жизнь заиграет яркими красками

      Сложно что-либо делать с сотрясением мозга. Вилли это испытал на себе. У него жутко раскалывалась голова, его мутило, и он на некоторое время выпал из реальности. Потеря сознания закончилась его падением на пол и очередным ударом головой о ковёр. В этот раз ему повезло, если можно так сказать, и он ударился о покрытие носом и челюстью. Его увидел Уилбур, и вскоре кондитер оказался на больничной койке. Пару раз Вилли тошнило, он находился в каком-то сумеречном мире, у него из носа шла кровь, и Уилбур старался не пропустить ничего. Ему было жаль своего мальчика, но он ничего не мог поделать. Здесь нужно было только терпение. Сотрясение мозга — вещь страшная и опасная. Оно может повлиять на здоровье. Тем более Вилли получил два удара по затылку, а это могло вызвать проблемы с глазами.       Утром в палату вошла Саманта. Она принесла пожилому человеку поднос с блинчиками и кружкой горячего какао. Вчера, до возвращения Эшли, Саманта познакомилась с мистером и миссис Баккет, умпа-лумпами и даже немного прогулялась по фабрике.       — Как он, мистер Вонка? — Спросила женщина, когда мужчина допил какао.       — Спит. Ему ночью было плохо. Ему нужен уход и внимание.       — Я помогу ему, мистер Вонка, — сказала Саманта.       — Он нуждается в любви и заботе. — Вздохнул пожилой мужчина, вставая со стула. — Он устал быть одиноким.       — Я всё сделаю, мистер Вонка. Вам нужно отдохнуть. В вашем возрасте уже опасно всю ночь не спать.       Мужчина осторожно поцеловал сына в лоб и вышел из палаты. Саманта посмотрела на Вилли и подумала, что ничего не случится, если она проводит Уилбура до его комнаты, и вышла из палаты. Уилбур медленно шёл по коридору, и женщина догнала его. Помогла ему дойти до его комнаты, а потом вернулась к Вилли. Он продолжил лежать на кровати, вид у него был умиротворённым и спокойным, как у мертвеца. Женщина вздрогнула, но увидела, как тяжело поднимается его грудная клетка. Через несколько секунд на его лице появилась гримаса боли, а он стал бормотать что-то. Саманта поняла, что ему снится очередной кошмар. Она села рядом с ним и взяла его напряжённую ладонь. В какой-то момент он сильно сжал руку, и Саманта поморщилась.       — Мама… не уходи… мама…       — Я здесь. Я с тобой, — наклонившись к нему, произнесла Саманта. Потом положила ладонь на его лоб. Он оказался влажным от пота. Стерев капли пота, женщина наклонилась и поцеловала мужчину в лоб.       Несколько дней Вилли Вонка провёл в бессознательном состоянии. Он бродил в каком-то сумеречном мире и искал свою маму. Ее нигде не было, и маленький мальчик плакал. Он потерялся в лесу и кричал, но его мольбы о помощи остались без ответа. Иногда до него доносился женский голос, мамин голос, но он не видел ее. Куда бы он ни шёл, везде были непроходимые чащи с ветвистыми деревьями. Поздние сумерки — время, когда еще не взошла луна, но солнце уже село. Деревья казались ужасными монстрами, которых боялся маленький мальчик. Он плакал и звал свою маму, но она не приходила. Иногда откуда-то издалека раздавался голос отца — испуганный, наполненный болью — почему-то такой родной. Слыша его, мальчик хотел побежать к нему, прижаться к нему, заплакать и снова спросить, где мамочка. Но папа всегда после этих вопросов становился строгим. Он отталкивал маленького Вилли от себя и говорил, что мама ушла и никогда больше не вернётся. И надо забыть о ней.       Но маленький мальчик не хотел забывать о маме. Как можно забыть того человека, который должен любить, обнимать и проявлять нежность?       Через несколько дней самочувствие пришло в норму, и Вилли открыл глаза. Ему хотелось пить, он чувствовал себя разбитым, потерянным и смущенным. Потому что его слабость видели не только умпа-лумпы, но и отец. И Саманта. И миссис Баккет. Ему было стыдно за свою слабость. Ведь никогда раньше он не позволял себе ничего подобного. Хотя однажды он заболел малярией и чуть не умер. Но его спасли умпа-лумпы. Но малярия — это далеко не кошмары и неприятные воспоминания. И это не слабость, а очень опасная болезнь. От которой умирают. А от сотрясения мозга можно умереть только если ничего не делаешь. Вилли не хотел получать премию Дарвина за самую нелепую смерть…       — Как ты? — Спросила Саманта, присаживаясь рядом.       — Что со мной было? Я ничего не помню.       — Ты спас Эшли…       — А после?       — Ты потерял сознание в коридоре. Тебя нашёл отец, и ты оказался здесь.       — Сколько?       — Дня четыре. Тебя ввели в сон, чтобы организму было легче восстанавливаться.       Вилли кивнул и постарался встать. У него была слабость, но голова не болела. Точнее, болела, но не так сильно, как раньше. Просто было какое-то неприятное покалывание и пощипывание. И головокружение, которое было вызвано слабостью. Хотелось есть. Мужчина посмотрел на свою знакомую и сел обратно на кровать.       — Как Эшли? — Спросил он чуть погодя.       — Всё ещё в шоке. Спасибо тебе, что помог ей.       — К сожалению, мы чуть не опоздали. Но вроде он не причинил ей боль. Если ей нужна будет помощь, пусть обратится ко мне. У меня есть хороший психотерапевт.       — Спасибо тебе, Вилли. Мы можем остаться здесь?       — Да, конечно. И… тебе тоже спасибо, что спасла меня.       — Тебе надо отдыхать, Вилли. И немного поесть. Миссис Баккет сварила курицу, я тебе сейчас принесу куриный бульон. Тебе надо поесть.       — Да, спасибо.       Саманта вышла из больничного крыла, и Вилли снова встал с кровати. Ему не хотелось здесь находиться лишний раз, и он вышел в коридор. Слабость была сильная, голова кружилась, но он добрался до своего кабинета и, приведя себя в порядок, сел за стол. Накопилось много бумаг, но цифры и буквы расплывались. Откинувшись на спинку кресла, мужчина закрыл глаза.       — Вилли, почему ты не остался в больничном крыле? А если бы тебе было плохо? Если бы ты потерял сознание где-то в коридорах? Почему ты не хочешь, чтобы о тебе позаботились? — Послышался строгий голос Саманты, и мужчина открыл глаза и посмотрел на нее. Женщина поставила перед ним пиалу с куриным бульоном. Вилли посмотрел на струйку пара и вздохнул. В животе заурчало, и он стал осторожно пить бульон.       — Спасибо. Меня никогда ещё никто не отпаивали бульоном и не ухаживали, когда я болел. После ухода матери я не помню, чтобы папа заботился обо мне. А после ухода из дома у меня даже не было мысли заболеть. Я не имел права болеть. Потому что мог погибнуть, а мне этого не хотелось.       — Отец разве не ухаживал за тобой? — Спросила Саманта, глядя на его профиль.       — Я… не помню. Когда мама ушла он перестал со мной разговаривать… Он выгнал мою мать и запретил мне вспоминать о ней. А до этого я не помню. Наверное, обо мне заботилась мама.       Саманта не знала, что сказать, поэтому в кабинете на некоторое время воцарилось молчание. Вилли допил бульон и посмотрел на женщину. Она была красивой и несчастной. Она уже давно не улыбалась, и ему захотелось подарить ей хоть немного тепла.       — Эшли хотела бы познакомиться с тобой, — нарушила неловкое молчание женщина. — Ты не против?       — Нет, я не против. Я бы тоже хотел познакомиться с ней, — слабая улыбка появилась на губах мужчины. Он встал с кресла и подошёл к женщине. Протянул ей руку, и они вышли из кабинета.

***

      Чарли видел, как страдает его наставник — страдает не только от травмы, полученной в результате удара пластиковой дубинкой по голове, но и от ощущения предательства. Чарли чувствовал, что наставник считает его предателем, и сам ощущал себя не лучше. Ему хотелось поговорить с Вилли, в очередной раз все ему объяснить, но, подходя к двери в его кабинет, он останавливался и не знал, что говорить. Он считал, что все его отговорки будут казаться наигранными и детскими, поэтому просто решил не показываться ему на глаза. Да и сам мистер Вонка как будто не желал общаться с ними и не приходил на обед или ужин. Фабрика была настолько огромной, что жители могли не пересекаться. И это было хорошо. Так как готовиться к экзаменам нужно было в тишине. Родители ему все обеспечивали, а вот мистер Вонка как будто не умел быть тихим. Везде, где бы он ни находился, было очень шумно и весело. Умпа-лумпы превращали любой процесс в забавную игру, весёлую и интересную, и просто не хотелось уходить из цеха изобретений. Потому что там было очень весело. Они танцевали, пели и под чутким руководством гениального кондитера создавали шедевры. Ну или не создавали.       Чарли любил своего наставника, любил умпа-лумпов, а еще очень сильно любил всю эту сказку, которую создал кондитер. Это действительно была сказка. Шоколадные реки, съедобная трава, карамельные деревья и сахарные яблоки. Все это было необычным и сказочным. Чарли нравилось здесь, и он не хотел от этого всего отказываться. Он и не будет. У него появилось несколько идей, и он обязательно расскажет о своих задумках своему наставнику. Тот обязательно одобрит, и у них начнётся новое время и интересные истории. Чарли будет учиться на художника, расписывать шоколадки или печеньки, а Вилли Вонка продолжит выпускать новые сладости и делать мир счастливее.       Надо сначала только сдать экзамены. Натюрморт Чарли написал очень хорошо, справился быстро, вот только ему показалось, что яблоко передано не так, как должно быть. Тень легла неправильно, а объем был тоже не до конца верный. Чарли сильно переживал, и оставалось дождаться результатов экзаменов. Если его возьмут, он будет очень стараться, чтобы ничем не отличаться от ребят, поступающих сюда после художественной школы. А если он не поступит, то… Даже думать об этом не хочется.       Чарли хотел поговорить с Вилли, но тот исчез из больничного крыла, а через несколько дней вернулся туда. Также он узнал, что наставник спас Эшли и разрешил девочке и ее маме остаться на фабрике. Им выделили комнату со всеми удобствами, они познакомились с умпа-лумпами и Баккетами. Эшли была доброй и милой девочкой, и Чарли нашёл с ней общий язык. Они разговаривали по вечерам с ней, сидя на траве или плавая в лодке, а Саманта сидела рядом с Вилли, которому было плохо.       Через два дня после экзамена Чарли поехал в институт. Вывесили списки зачисленных студентов. Но Чарли, как ни старался, не увидел свою фамилию. Его не зачислили. Это было ожидаемо, но очень обидно. Хотелось заплакать от обиды. Но мальчики не плачут. Слёзы — это удел девочек, им можно. А мальчики не имеют права плакать. Было очень обидно. Теперь, когда все закончилось, он был морально опустошён.       Мама видела, как страдает Чарли, и приняла решение поговорить с Вилли. Он помог детям и своей знакомой, неужели он бросит своего друга в беде? Вилли уже немного окреп и даже выходил из палаты, гулял по коридорам и шоколадному цеху с Самантой, и миссис Баккет его попросила о помощи. Вилли кивнул и на следующий день направился в этот художественный институт. Прошелся по коридору и дошел до двери, за которой скрывался кабинет ректора. Того на месте не оказалось, а секретарша стояла на стуле и поливала цветы, стоящие на шкафах. Вилли молча сел на стул и снял очки. Холодно посмотрел на женщину. От его гипнотического взгляда женщине стало не по себе.       — Что вам надо? — Спросила она.       — Нет. Это что Вам надо? — с нажимом спросил Вилли, стараясь сделать свой голос холодным.       — Я вас не понимаю, — женщина тщетно пыталась понять, что этот человек хочет и что ему надо, а также не могла вспомнить, где могла его видеть раньше.       — Сейчас поймёте. Ректор где?       — Он… в Англии. По обмену.       — Меняет доллары на фунты стерлингов? — Фыркнул мужчина. Его взгляд завораживал и гипнотизировал. Женщине было страшно, и он чувствовал этот страх. Он, будто вампир, упивался этим страхом и становился сильнее, в то время как жертва боялась и слабла. Женщина стояла на стуле, держала в руках лейку и не знала, что делать. Она хотела заплакать, но не смогла сделать даже этого.       Наконец, Вонка моргнул и изящным жестом достал из внутреннего кармана редингота сложенный вчетверо лист бумаги. Небрежно протянул женщине.       — Найдите дело. Свяжитесь с этим человеком и скажите, что произошла чудовищная ошибка. — На лице секретарши отобразился испуг, а лицо сильно побледнело. — Я понятно объясняю? Или объяснить более доступным способом?       — Н-нет, доступным не надо, — женщина слезла со стула, чуть не упала, пролила на свою блузку и юбку воду из лейки и подошла к мужчине. Взяла у него лист. Вилли усмехнулся, показав свои идеально белые зубы и клыки. Женщина тихо вскрикнула и убежала из секретариата, прихватив с собой лист бумаги. Вилли Вонка усмехнулся и помассировал виски пальцами руки.       Через полчаса женщина вернулась и сказала, что не смогла дозвониться до мистера Баккета, но его зачислили в институт.       — Вы же Вилли Вонка? — Спросила женщина, нарушая неловкое молчание.       — Поразительная догадливость. И как вам это удалось? — Обворожительно улыбнулся Вилли, глядя на нее. От его гипнотического взгляда не осталось и следа. Это был как будто совершенно другой человек. — Спасибо вам, мисс…       — Миссис Кейн…       — Миссис Кейн, что выполнили мою скромную просьбу. Желание моего ученика учиться здесь для меня закон. Когда приедет мистер Сазерленд, попросите его позвонить мне. Всего доброго.       И он, поклонившись, покинул секретариат. Усмехнулся, вышел из института и направился к машине, которая стояла недалеко от здания.