Искра во тьме

Худший день для человечества настал. Лошадь уже хрипела, и Леви плотнее прижался к её горячей шее, осторожно погладил короткую сивую шёрстку, пытаясь успокоить выбивающееся из сил животное. Воздух с болезненным свистом покидал могучие лёгкие, а галоп постепенно становился всё медленнее и дерганее. Солдат уже всерьёз опасался, что загонит её до смерти, так и не добравшись до Шиганшины. Топот конских копыт таранил слух, ветер назойливо выл в ушах и холодом полоскал горло, щемящее, будто пронзённое десятком мелких иголок. Седоки давились собственным дыханием, словно воздух вокруг стремительно разряжался и колел. Само пространство то и дело сотрясалось жалобным ржанием очередной выбившейся из сил лошадки, криком солдат или пронзительным свистом кнутов. Кавалерия мчалась во весь опор, спешила, торопилась, боялась не успеть. Худший день для человечества подкрался незаметно и подул в спину мёртвым дыханием. Леви двигался в первом ряду давно сбившегося построения, превратившегося в шумную хаотичную толпу. Но никто не обратил на это никакого внимания. Взгляды сотни пар глаз были устремлены далеко вперёд на линию горизонта, где на фоне чистого лазурного неба уже темнела стена Мария — великая надежда человечества, ставшая сегодня его главным отчаянием, оплотом страха и символом конца. Дышать становилось невыносимо, будто горло сжималось до размера игольного ушка. На щеках холодела и застывала солёная секреция, всё не прекращающая течь из раздраженных глаз. Топот. Ветер. Возвышающаяся над ними Мария и первые титаны, сумевшие пробраться сквозь пробитые внутренние ворота. Лошадиные сердца работают на пределе своих возможностей, сердца наездников — бешено колотятся, отбивая безумный ритм страха. Это становится уже невыносимым. Аккерман, нахмурившись, со всей силы ударил коня пятками, подогнал уздечкой, и несчастный жеребец, окончательно ломая строй, с диким храпом понёсся вперёд, наперегонки со смертью и разрушением. Эрвин Смит мгновенно отреагировал на выпад товарища — полоснул своего мерина нагайкой и, увеличивая скорость, жестом руки указал в сторону ворот, откуда всё появлялись новые гиганты. От общей массы тут же отделилась группа солдат и поскакала в указанном лидером направлении. Он прекрасно знал, что минимум половина из них теперь останется здесь, в районе Шиганшины, навсегда. Члены разведкорпуса ринулись к стене, навстречу своей незавидной судьбе. На самом подъезде, уже погрузившись в отбрасываемую Марией тень, Леви решился взглянуть вверх и тут же зажмурился. Яркое летнее солнце ослепительно блистало на небосклоне и фотонными переливами освещало кошмар нынешнего дня. Кучевые облака лениво плыли на фоне сияющей синевы. Природа всегда остаётся равнодушной к людским невзгодам и бедам. Солдат, решив более не оттягивать момент, ловко поднялся в седле и надавил пальцем на курок УПМ. Манёвр отозвался моментально, пневматическое устройство резко и с характерным свистом выстрелило двумя трёхпозиционными крюками, которые глубоко впились в каменную кладку стены, пара тросов натянулась до ощутимого напряжения. Его тело потеряло точку опоры, поднялось в воздух, на какую-то секунду став невесомым. Но это ощущение улетучилось в тот же миг, когда лебедки на поясе стали обратно наматывать тросы. Уже в следующее мгновение Аккерман крепко упирался ногами в стену, придерживаясь на крюках. Но этого было недостаточно. Палец вновь нетерпеливо вжался в спусковой крючок. Земное притяжение овладело им, дало ощущение падения. Привод дёрнул его вверх. В ушах шумело, давление пульсировало в висках, и мужчина глубоко вдохнул, подготавливая себя к тому, что ему сейчас предстоит увидеть. Инерция поспособствовала, слегка подбросила его на самом верху. Солдат удачно приземлился на полусогнутые и огляделся. На Марии творился настоящий хаос. Солдаты, будто пытаясь обогнать кошмар и боясь приостановиться хоть на минуту, метались туда и сюда, выкрикивая распоряжения, переходили на приводы и рвались в охваченный ужасом город. Кто-то истошно вопил, кто-то громко и грязно ругался. Кто-то навзрыд плакал. Непереносимая какофония звуков и голосов ударила по слуху не хуже, чем деревянная дубинка. Леви про себя обрадовался, что полевой фельдшерский пункт, если его уже успели развернуть здесь, находился подальше от проломленных ворот. Мужчина, не пытаясь более оттягивать момент, прорвался к самому краю. Солнце палило, жгло теплом кожу и беспристрастно освещало страшную картину. Город точно был охвачен бесами, дьяволами, что покинули преисподнюю, чтобы стереть род людской с лица земли и отправить его в небытиё, не дав возможности даже запечатлеться в закромах истории. Шиганшина утонула в катастрофе. Она была как на ладони с его ракурса. Её обвалившиеся здания и разрушенные улицы, где ещё сегодня утром спокойно и в своё удовольствие бродили люди, даже не подозревая, что ждёт их. Что может ждать. Огромные обломки стены на городской площади, похоронившие под своей тяжестью десятки горожан, что по несчастливой случайности оказались не в том месте не в то время. Столбы чёрного дыма и пыли, отравляющие стоячий летний воздух, который в это время года должен быть плотно разбавлен запахами сезонных цветов и ароматами сладких фруктов с рынка. Громовой грохот и отчаянные крики, полные безысходности и животного страха, — всё это было отчётливо слышно даже на пятидесятиметровой высоте. И, конечно же, титаны. Десятки титанов, хозяйничающих на брошенных улицах, слоняющиеся в поисках добычи, совсем как стая диких зверей, зачищающая логово потенциальной добычи. Леви попробовал их сосчитать, но вскоре понял тщетность своей попытки — примерно в тот момент, когда шепотом досчитался до тридцати. Худший день для человечества официально наступил.  — Полное безумие, верно, Леви?  — Командор Пиксис, — коротко поздоровался Аккерман, бросив быстрый взгляд на пожилого лысого мужчину с роскошными седыми усами и сетями мелких морщинок под глазами, но тут же обернув его обратно к городу. — Титан, превосходящий размером Марию, и титан, сумевший пробить её… Такое сложно было вообразить до сегодняшнего утра. Дот Пиксис проследил за его взглядом. Он как всегда казался спокойным и невозмутимым.  — И всё-таки этот день настал, — задумчиво протянул старший, — после сотни лет мира и спокойствия.  — Командор! — Эрвин Смит, только что забравшийся на стену, окликнул его. Прибывшие солдаты начинали пересекать Марию.  — О, Эрвин, — командир гарнизона слегка улыбнулся одним уголком губ, приветствуя коллегу по званию, — рад, что ты здесь. Ну, что скажешь? Смит медленно и со свойственной ему неосторожной грацией приблизился к товарищам, внимательно посмотрел вниз. Его лицо казалось непроницаемым и немного задумчивым, так и излучало холодную уверенность, как и подобает лидеру армии человечества. Плотно сжатые губы так и не ответили, а голубой взгляд, не отрываясь, критически скользил от одного конца города к другому, анализируя обстановку. Таким его и должны были видеть подчинённые. Но Леви знал его слишком уж хорошо. Блондина с потрохами выдавали его пальцы, накрепко стиснувшие полы форменного плаща, чтобы скрыть нервную дрожь.  — Да, Эрвин, что же это такое? — Аккерман хмуро посмотрел на него, сцепил руки на груди. — Цена свободы или кара за бездействие?  — Если бы я только знал, — немного помолчав, ответил он. Прибывшие разведчики выстраивались в ровные шеренги, ожидая приказов. Многие из них ещё носили нашивки в виде двух перекрещенных мечей. Это были новобранцы, которые едва успели покинуть кадетские корпуса, как их уже отправили в самое пекло. Многие из них ещё не успели подать рапорты о присоединение к тому или иному роду войск. И многие не успеют. На сотне лиц как на одном читался неподдельный ужас и маскирующая его вымученная решимость, сотня пар рук нервно жалась в кулаки. Многие уже способны предугадать исход. Леви пробежался взглядом ровному ряду построения, по новоиспечённым бойцам, солдатам, что посвятили свои жизни человечеству лишь для того, чтобы бесславно погибнуть в первой же битве.  — Отдай уже им приказ, пусть не мучаются, — брюнет дёрнул плечом и неохотно поплёлся в сторону кадетов, не желая принимать участие в совещании двух командоров. — Иначе с десяток штанов сейчас точно намокнет, а им ведь ещё титанов бить и людей эвакуировать. Несподручно будет в мокрых портках.  — Не будет никакой эвакуации, Леви, — бросил ему вслед Смит, всё не отводя взгляда от ристалища предстоящего боя. Аккерман замер на полушаге, но ни один мускул его лица даже не дрогнул.  — Я сейчас всё правильно услышал?  — Мы — разведотряд, и наш главный приоритет — это защита человечества, — Эрвин говорил уверенно и спокойно, словно в данный момент разговор шел о чём-то базовом и повседневном, а вовсе не о судьбах стольких людей. — Сейчас на кону ни свобода, ни благополучие, а именно сохранность и защита. В Шиганшине проломлены как внешние, так и внутренние ворота, а это значит, что у титанов есть доступ за Марию, которым они с большим удовольствием воспользуются. Наша задача — не пустить их дальше. — Командор впервые глянул на подчинённого, в его взгляде не читалось абсолютно ничего. — Пока в городе есть люди, титаны отвлекаются на них, и это даёт нам преимущество и лишнее время. Человеческие ресурсы слишком ограничены, чтобы суметь спасти всё. Шиганшину мы потеряли, так пусть это будет нашей первой и последней потерей.  — Ты ведь решил это ещё по пути сюда? — холодно поинтересовался Леви.  — Да. Я знал, что ты не одобришь.  — Не важно, одобряю я или нет, — взгляд Аккермана, которым он ответил командиру, походил на лезвие клинка, был такой же острый и тёмный, будто стальной. — Ты же здесь командор, тебе и отдавать распоряжения. Это ты, а не я, сейчас пойдёшь к ним, — солдат кивнул себе за спину, — и прикажешь защищать ворота, бездействуя, когда рядом с ними буду умирать невинные люди. Только, будь добр, перестань уже стоять столбом, иди и скажи им что-нибудь. Смит глубоко вздохнул, коротко хлопнул по плечу Пиксиса и, расправив широкие плечи, двинулся в сторону скопления солдат. Разведчики при появлении своего военного лидера тут же вытянулись по струнке в несколько рядов и отдали честь.  — Солдаты! — громко и чётко прогремел голос командора. — Как вы знаете, сегодня наступил худший день для человечества… Леви не слушал. Не рассчитывал услышать что-либо новое. Молча наблюдал, как на десятках молодых лиц сменяются всё оттенки различных эмоций — от полной боевой готовности и решимости до удивления и даже растерянности, от нервной тревоги и страха до самого настоящего ужаса, застывавшего в остекленевших глазах. По рядам пробежались громкие шепотки, но Эрвин даже не запнулся и продолжил свою речь, твёрдо чеканя каждую фразу, стреляя словами, будто пулями. Пулями, способными пробить навылет человеческое сознание.  — Предложите свои сердца! — закончил Смит, ударяя себя кулаком в грудь. Построение, разом, все как один повторив его стойку, отозвалось неистовыми криками и возгласами. Боевой дух был умело настроен на нужный лад.  — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Аккерман проследил взглядом, как солдаты один за другим, обнажив клинки, переходят на приводы и рассредоточиваются по периметру города. Командир не ответил, даже не обернулся в его сторону. Леви хмыкнул и ещё раз взглянул на небо. Эта привычка всё никак не хотела отпускать его. Ирония, погода была просто замечательной в столь отвратительный день. Мужчина разбежался и сиганул вниз с высоты пятидесяти метров. Гравитация крепко схватила его, готовясь принять в свои губительные объятия, ветер взъерошил волосы, подхватил плащ. С пронзительным визгом металла из ножен выскользнула пара длинных клинков. Он выпустил трос всего в нескольких метрах от земли, зацепившись за крыши двух зданий и проскользнув в проём меж ними. Там как раз разгуливал титан. Лезвия просвистели в воздухе и резко впились в живую плоть. Солдат поморщился от отвращения, когда на его руки брызнула обжигающе горячая кровь. *** Не сказать бы, что Леви был таким уж пессимистом, но сейчас их шансы на удачный исход, он оценивал как катастрофически низкие. Стоя на крыше невысокого здания и утирая пот, что ручьями тёк с его лица и шеи, он внимательно осматривался и, пребольно закусив изнутри щёку, судорожно пытался сообразить, что же делать дальше. Очевидным было лишь одно — к подобному они не были готовы. Мысли с бешеной скоростью проносились в голове, сменяя одна другую и путаясь между собой, образуя неразборчивый клубок чего-то невнятного, что точно не могло дать ответов на его вопросы. Аккерман критическим взором осмотрел пустые ножны и затупившиеся клинки, которые накрепко зажимал в руках, недовольно хмыкнул, прекрасно понимая, что надолго этого не хватит. А кошмар всё не прекращался, более того — всё нарастал и укреплялся. Шиганшину целиком и полностью заполонили титаны, привлечённые живой человеческой плотью. Со всех сторон доносились грохот рушащихся зданий и крики на все лады — воинственные боевые кличи рвущихся в сражение, крики отчаяния и животного страха, предсмертные крики солдат и горожан, осознающих, что их жизненный путь подойдёт к концу здесь и сейчас. Доминировали второй и третий лады. Всё сливалось в адский концерт, на который никто из присутствующих не приобретал билеты. Мужчина уже давно понял, что дело плохо и даже очень. Примерно в тот момент, когда начал замечать в окрестностях больше гигантов, нежели живых людей. Аккерман стоял у самого края крыши, глубоко задумавшись и на какое-то время будто отгородившись от всеобщей дьявольщины вокруг. О том, насколько времени ему ещё хватит газа в приводе. Скольких титанов он сумеет перебить с затупленным лезвием и где сможет пополнить запасы. Сколько солдат осталось в живых. И, самое главное, сколько ещё смогут продержаться в этом аду земном люди. Летнее солнце нещадно палило. Солдат обливался потом, который уже насквозь пропитал собой ткань формы. Леви сдёрнул с себя форменный пиджак, подвернул до локтей рукава рубашки и с небольшим облегчением вздохнул. Влажная ткань на открытом воздухе холодила горящую кожу.  — Леви! — услышал он за своей спиной сначала шарканье тросов, а затем и быстрые шаги двух пар ног. Обернувшись, мужчина увидел пару солдат с разными нашивками на груди и плечах, мужчину и молоденькую девушку, стоящую по правую руку от него. С высоким блондином Яном Дитрихом, элитным бойцом гарнизона, он уже был знаком, так как пересекался с ним несколько раз на службе, правда, мельком. — Я сопроводил к тебе эту девушку, она сейчас в качестве связистки. И он жестом указал ей говорить.  — Петра Рал, — негромко представилась прибывшая с ним короткостриженная девчонка с нашивкой кадетского корпуса, по стойке прижимая кулак к груди. — Мы прибыли по поручению командора Эрвина.  — Ну, валяйте, — брюнет хмуро оглядел с головы до пят сначала её, потом метнулся взглядом к Дитриху, уже зная — что бы они не доложили, ему это точно не понравится.  — Командор Эрвин, — всё так же держа у сердца кулак, начала Петра, — лично приказал отыскать вас, чтобы сообщить вам следующее: мы отступаем.  — Да ну? — недоверчиво вздёрнул бровь мужчина. Злая усмешка слегка щекотнула его губы, но сдержать её оказалось легко — нервы уже накалялись. — Эрвин приказал отступать? Он же скорее заставит нас всех сгинуть здесь, чем, поджав хвосты, бежать куда-то.  — Но это правда, он так приказал. А ещё предупреждал, что вы, скорее всего, нам не поверите. Но это чистая правда. — девушка приблизилась, сократив расстояние между ними шагов до десяти, и вперилась в него своим карим взглядом, в котором были неподдельный страх и сожаление. — Он не хотел этого, но ситуация стала совсем плоха… Титаны всё пребывают, и они уже давно миновали внутренние ворота. Большинство из тех, кто охранял их, погибли, не сумев справиться с таким количеством. Титаны уже за стеной Мария, а значит, нам всем теперь нужно позаботиться о людях внутри. Шиганшину мы уже потеряли, но командор сказал…  — … Пусть это будет нашей первой и последней потерей сегодня. Девушка грустно кивнула. Леви запустил пятерню в волосы надо лбом и крепко сжал, а потом громко чертыхнулся, да так, что рыжеволосая даже слегка смутилась.  — Так снова всё было напрасно, да, Эрвин? — всё так же прижимая ладонь к лицу, мужчина отошёл от них на самый край крыши, сквозь пальцы взглянув на город. Зданию, на котором они стояли, тоже крепко досталось. Треть крыши напрочь отсутствовала и открывала вид на кирпично-деревянное месиво, в которое теперь превратились стены дома, в котором ещё сегодня с утра кипела жизнь. Леви со всей силы пнул край обломанной черепицы, вложив в удар всю злость, что вскипела в нём в один момент. Рыжая обернулась к старшему, ища поддержки, но Ян лишь покачал головой, призывая её подождать.  — Леви, — через несколько минут молчания и ещё пары столкнутых вниз обломков кровли заговорила Рал, нервно заламывая руки так, чтобы никто из мужчин этого не увидел, и стараясь придать голосу твёрдости и убедительности, — нам нужно двигаться к западной части стены. Туда доставили вооружение и медикаменты, а уже оттуда, командор сказал, мы отправимся в ближайшие поселения и начнём работать там. Мы с мистером Дитрихом должны сопроводить вас. Достаточно ли в вашем УПМ газа, чтобы…  — Осторожно! — прокричал Ян, активируя привод и выхватывая клинок. Воздух пронзил оглушительный рокот, от которого у троицы заложило в ушах. Кровлю под ногами опасно тряхнуло, и твёрдая опора потерялась, забрав с собой и равновесие. Солдаты не сразу рассмотрели, сколько титанов набрело на них — вверх вздыбился столб пыли, застилающей глаза, запахло дробленым цементом. Леви среагировал моментально, и уже в следующую секунду он смотрел на пару десятиметровых гигантов, обхаживающих практически доломанное ими здание и неловко шарящих огромными ручищами по жалким остаткам того, что ещё недавно можно было назвать крышей. Ян ловко прицепился к соседнему дому, более высокому, и теперь, навострив оружие, готовился атаковать. Чуть припозднившись, из пыли показалась Петра и весьма неудачно приземлилась на кровлю здания, где был Леви, не удержалась, соскользнула вниз по скату, но всё же сумела зацепиться крюком за самый край, едва не рухнув вниз. Затем, найдя более-менее устойчивое место, поднялась на ноги и сразу же обнажила клинки, но даже на расстоянии Аккерман видел, как дрожат её руки. Левый рукав Рал на всю длину и штанина были разодраны и постепенно пропитывались багряным цветом, что особенно хорошо было видно на светлой ткани форменных брюк, но она, кажется, и не заметила этого.  — Стой на месте и не рыпайся! — мужчина выругался сквозь зубы и, отбросив в сторону бесполезные лезвия, в два шага оказавшись рядом с ней вплотную, пристегнул пару клинков из её ножен к своему устройству. Она ответила только удивлённым взглядом, и Леви, ничего не говоря, тут же направил привод в сторону одного титана. Тот, заметив солдата, широко разинул пасть и протянул к предполагаемой добыче огромную руку, но Леви, изменив направление, ловко поднырнул под неё и быстро оказался у оппонента за спиной. Лезвие мигом рассекло кожу, окропившись горяченной прямо-таки дымящейся кровью. Солдат гарнизона, вторя движениям товарища, быстро справился со вторым гигантом. Аккерман опустился на уцелевший кусок крыши и, негромко шикнув, принялся растирать запястья, заболевшие от напряжения. С тихим шлепком кожаных подошв рядом пристроился Дитрих, настороженно держа холодное оружие наизготовку.  — Неспроста было у меня дурное предчувствие, — хмуро проговорил блондин, всё смотря куда-то в сторону. Когда Леви попытался проследить за его взглядом, он указал пальцем на виднеющуюся мощёную дорогу смежной улицы. — Ещё идут. Оттуда. Леви подошёл ближе, присмотрелся. Над крышами, действительно, возвышались несколько громадных голов с пустыми глупыми глазами и широкими ртами, растянутыми в кровожадном оскале.  — Ладно. Хватай девчонку, и летите вы оба к Эрвину. Она покажет, куда двигаться, — Ян сплюнул себе под ноги, утёр губы рукавом. — А я как хороший сопровождающий исполню свою роль.  — Уверен? — Аккерман хмуро вгляделся в приближающиеся фигуры, мысленно сосчитал их. Потом сосчитал запас клинков товарища. Потом свой — в этот раз долго считать не пришлось: их было всего два. — Дерьмовый план.  — Дерьмовее некуда, — согласился мужчина и поменял клинки, уже настраиваясь на неравную битву, из которой, возможно, не выйдет победителем. Тем не менее, он выглядел как всегда собранно и уверенно, как и полагает опытному военному, повидавшему за жизнь множество титанов. — Многие уже на месте, Эрвин дожидается только тебя, поэтому и послал нас. Иди уже, не стой над душой. Чем дольше мы тут задерживаемся, тем больше драгоценного времени теряем, а без тебя и вовсе не сдвинемся с места.  — У меня всего два клинка, — хмуро пробормотал Леви, демонстративно приподняв ещё дымящееся оружие и серьёзно посмотрев в лицо товарищу. — Будь их больше, разговор сейчас был бы другим. Дитрих молча отмахнулся. Аккерман проследил взглядом за его удаляющейся спиной, как он спрыгивает с крыши, как взмывает вверх на тросах, как вновь скрывается и затеривается в очертаниях домов. Потом взглянул за спину и глубоко вздохнул.  — Уходим, — добравшись до предыдущего места дислокации, бросил он Петре, которая всё это время наблюдала за старшими товарищами.  — Но как же мистер Дитрих? — настороженно спросила девушка, и голос её слегка дрогнул.  — Уходим, — уже твёрже повторил солдат.  — Да как же… — судорожно сжав одну ладонь другой, пролепетала Петра. Солдат, заметив в уголках широко распахнутых карих глаз блестящие слёзы, которые наверняка наворачивались там уже давно, сразу же понял её, девушку, которой сегодня впервые довелось пережить потерю товарищей, впервые быть так близко к смерти и видеть её собственными глазами. — Мы просто уйдём?  — Прекрати, — Аккерман приблизился к ней и, слегка тряхнув, взял за грудки, несильно, но вполне ощутимо. Стальной серый взгляд встретился с тёплым карим. — Сегодня в Шиганшине оборвалось слишком много жизней, и ещё столько же может оборваться до захода солнца, поэтому хватит терять время, которое выделил нам Ян. Тут всё кишмя кишит титанами, а нам нужно как-то добраться до остальных. Так что соберись, напряги память и веди меня к месту. Двигаться будешь рядом со мной, так безопаснее. Тебя назначили связисткой, и твоя задача теперь провести меня, поэтому не думай ни о чём, ни о погибших солдатах, ни о титанах, ни о том, что тебе страшно. Думай только обо мне. Пока мы в паре, наши жизни слишком сильно зависят друг от друга. Я точно уверен, что поддержу твою. Не подведи и ты меня. К счастью, в янтарном взгляде напротив он увидел тяжёлую осознанность и понимание. Девушка кивнула и тут же отвела взгляд, в последний раз оглядевшись вокруг, и, слегка наклонившись, потрогала разодранное в кровь колено, будто только сейчас обнаружив повреждение. По её щекам так и не скатилась ни одна слезинка.  — Я бы всё же осталась, — едва слышно сказала она и прыгнула вниз, активируя УПМ. Леви только хмыкнул в ответ и немедленно последовал за ней, петляя и маневрируя по узким проулкам и широким улицам города. Титаны были везде. Останки тел убитых солдат — тоже. Аккеман был практически безоружен, у Рал оказался практически полный набор клинков. Однако когда девушка, заметив на пути титана, потянулась к ножнам, брюнет грубо потянул её за локоть, призывая ускориться. Смертей на сегодня довольно. Бесполезных — тем более.  — Он был тебе дорог? — невзначай спросил Леви, когда до Марии остались уже считанные метры. Наверху, совсем маленькие с такого расстояния, как муравьи в муравейнике, копошились уцелевшие солдаты. Их было меньше, чем он ожидал увидеть.  — Мистер Дитрих? Мы только что познакомились.  — Тогда ты не обязана так переживать. Рыжеволосая, зацепившись кошкой о каменную кладь стены, посмотрела на него сверху вниз. Как на умалишённого.  — Обязана, — коротко бросила она и двинулась вверх. Аккерман, глядя ей вслед, случайно зацепился взглядом за начинающее темнеть небо, где уже тусклым призраком на синеве просачивалась растущая луна. Он и не заметил, как наступил вечер. Худший день для человечества медленно тлел углями, догорал, подходил к концу. Но это был явно не последний такой день.