Аналитическая бестия

      Проснуться было действительно тяжело. Пусть кровати в общаге были неудобными, а про матрацы вообще молчу. Был ещё один отягчающий момент — первой была лекция у этой нудилки, идти вообще не хотелось.       Сноу как обычно проснулась рано, уже сидела за столом и красилась. После третьей попытки меня разбудить, она уже забила и просто включила на всю комнату Slipknot. Вот кто лучше всех может разбудить меня… И ещё пол этажа. — Если ты сейчас не встанешь, сначала засориться конфа общаги в телеге, а потом все придут с факелами к нашей комнате. Выбор за тобой. Я то уже одета и готова свалить, а ты вот в трусах никуда не пойдешь, — говорила девушка, перекрикивая музыку, попутно рисуя стрелки. — Да вырубай, встаю, — и я встала. Подойдя к столу, сама сделала звук колонки тише, потому как отвлекать женщину, рисующую стрелки — считай подписание свидетельство о смерти, сами понимаете, думаю, — я вот только не понимаю, что ты так торопишься. Первая же пара у этой ебанашки, может попозже подскочим? — Нет, одевайся, — строго кинула подруга, метнув на меня недовольный взгляд, держа в одной руке подводку, словно нож.        Понял, принял. Кто-то с утра опять злой, не будем будить зверя. Сегодня я решила нацепить платье, потому что стирку всех своих джинсов я игнорировала неделю, а сейчас уже было поздно. — Ты для кого выряжаешься? — спросила Сноу, складывая косметику на место. — Да все в стирку уже, — я затянула ленту на талии, и начала натягивать носки. — Да рассказывай, — она засмеялась, — ты вчера уже вкинула про «симпотность» химички. Может ты не пошутила?       Я только бросила на девушку недовольный взгляд, не желая ничего отвечать. Сноу же залилась смехом. Я искренне надеюсь, что она не серьезно. Как вчерашнее мое поведение вообще может выглядеть, как симпатия к преподше? Мне в голову при мысли о ней не приходит никаких черт, присущих нормальным людям.        Мы быстро собрались и вышли из общаги. На улице было так же приятно, как и вчера. Солнце было нежное, было не жарко. Ветерок был влажный, словно ночью прошел дождь, хотя я не слышала. Даже, казалось, пробегали мурашки от легкого холодка — единственный плюс так рано выходить на улицу.        Шли мы молча, не то от того, что уже подзаебали друг друга, не то от того, что хреновое настроение после пробуждения никто не отменял. Впрочем, дошли мы быстро, устало вкарабкались на нужный этаж и пришли к аудитории. — Предлагаю в этот раз сесть поближе, — высказала я, заведомо зная, что Сноу не любит сидеть ближе, и предугадывая ответ подруги. — Ок, — ответ заставил меня удивленно взглянуть на Сноу, но она даже не обратила внимание, просто кинула сумку на вторую парту, после чего и сама за нее приземлилась.       Открыв сумку, я обнаружила, что тетради в ней не оказалось. Я даже не помню, чтобы вчера доставала её, однако факт остается фактом. Я попросила у Сноу листочек, и, перетерпев что-то, типа «да ты заебешь», была уже готова записывать на нем ручкой из фикс прайса. Сегодня Елена Юрьевна зашла молча, никаких драконьих извержений на этот раз не произошло. Она даже показалась нормальной, пока не выдала: — Последний раз напоминаю: я в аудитории — все стали.       И все действительно встали. Мы со Сноу тоже. Нам не хватало сил спросонья на борьбу за чувство собственного достоинства. Женщина села за кафедру, жестом показала, что мы можем сесть, и достала здоровенную методичку. — Фоткайте или записывайте, для хорошей самостоятельной подготовки дома вам нужно взять эту книгу в библиотеке университета. Я писала её вместе со своими коллегами… — и бла-бла-бла, я улеглась на руки, разложив их на парте, словно забыв своё же предложение сесть ближе.        Я даже не заметила, как быстро провалилась в сон. Мне снилось что-то дико глупое, как какой-то мужик в метро донимал меня каким-то качественным анализом, а когда я попыталась от него убежать — кричал мне об окраски каких-то растворов. На мое удивление, у мужика был достаточно женский голос. Но это оказалось совсем не важно — проснулась я так же быстро, как уснула — кто-то положил мне руку на плечо. — Для тех, кто не был на второй лекции вчера, предупреждаю. Будете сдавать мне помимо экзамена тест по лекции. И, индивидуально для Риты, я не приму экзамен без моих лекций в письменном виде, — женщина взяла мой листок с парты, и демонстративно провела прямо мне около лица, — на таких огрызках я, очевидно, не приму, — Елена Юрьевна смяла лист бумаги и бросила в урну. Удивительно, что она попала, так как она была в метрах 10 от нас.        Перед тем, как отойти, она больно сжала мое плечо, и только потом убрала руку. Я даже не знала, как реагировать, просто взглянула на препода с неким удивлением, или, как сказал бы Нагиев — с «удивленищем». Она продолжила нести свою околесицу о каких-то проверочных реакциях, и до меня дошло, что за бред нес мужик из сна. — Ты чего не разбудила меня? — шепнула я Сноу. — Я пыталась, как только она начала ходить по аудитории, я сразу начала тебя будить. Но она увидела это, сказала перестать, что сделает все сама, — девушка говорила с выражением какого-то полушока. Видимо, не только меня эта бестия вводит в состояние «че за херня сейчас произошла?». — И ты конечно же её послушала? — А че я сделаю-то, если ты дрыхнешь как лошадь? — после этих слов я вскинула бровь, недовольно глядя на подругу, хоть и понимала, что она-то тут вообще не виновата.        Хоть мы и понимали, что экзамен у этой дурной сдать будет не легко, видимо этого осознания не хватало даже на то, чтобы просто слушать преподавателя, не говоря о том, чтобы записывать и пытаться вникнуть. — У нас сиги кончились, — сказала Сноу. — Зайдем после пары? Только давай в этот раз винстон? — Да не хочу, он идиотский, — мы вместе жили в общаге и когда деньги заканчивались, как будто бы имели общий бюджет, поэтому в таких ситуациях мы скидываемся на последнюю пачку сигарет. И каждый раз разногласия, что бы такого купить. — Да я ебала уже ротманс твои курить, ими вообще не накуриваюсь, — я была раздражена, поэтому говорила чуть громче, чем просто шепотом. Но даже такой тон, казалось, нельзя услышать на том расстоянии, на каком стояла Елена Юрьевна. — Если вы так замучались, — прикрикнула преподавательница, снова спустив на меня свой недовольный взгляд, как злых собак, — я устрою перерыв чуть раньше, но попрошу всех выйти из аудитории.       Никто и не был против. Началось резкое обсуждение со всех сторон, все будто уже активизировались и резво общались друг с другом. Я была почти по середине этого потока, текущего в коридор, когда меня что-то словно ударило по руке. Как оказалось, это был вовсе не удар — Елена Юрьевна взяла меня за запястье, сильно сжав, почти как плечо в прошлый раз. Я не могла сообразить, то ли ей нравится делать больно, либо она не могла допустить, чтобы этот поток вытолкнул меня в коридор. Однако, долго объяснять не пришлось — ей явно что-то нужно, не просто же так она решила подержаться за мою руку, я отошла в сторону, давая другим пройти. — Рассказывайте, — начала женщина, зачем-то закрывая дверь на ключ, когда все вышли. — Э-э-э-э? — мне даже слов не хватало. Какого черта она закрыла нас тут, и что ей надо рассказывать? — Да, эрудиции вам не занимать, — ухмыльнулась преподавательница, обойдя меня, чтобы сесть у кафедры.        Женщина села ко мне лицом, закидывая ногу на ногу (к слову, очень осторожно, так как её юбка-карандаш могли предательски задраться из-за любого движения), и молча смотрела, одним из самых неприятных выражений — что-то неприятно-непонятное граничило с неприязнью и раздраженностью. — Рассказывайте, сколько мне ещё вас терпеть? — А что я сделала? — удивленно спросила я. Ну подумаешь, уснула, подумаешь, тетрадь забыла. Всем преподам глубоко плевать на это, сдал экзамен и молодец — проваливай. — А вы считаете, уважительно засыпать на лекции, когда преподаватель непонятно для кого воздух сотрясает, или вы сч… — Вы же сказали, вы не мамочка, не папочка и не бабушка, — процитировала я слова женщины, перебив её, — ни за кем бегать не собираетесь. Уж не ожидала я, что «не бегать» не значит не проводить воспитательных бесед.        Женщина резко встала, приблизилась и грубо толкнула меня к кафедре. Я едва удержала равновесие, но вовремя уперлась руками. Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Вопрос только в том, не станет ли такое состояние на её лекциях — нормой? Не хотелось бы, неприятно. — Сколько человек в списке? — так же грубо, как толкнула меня, отчеканила Елена Юрьевна, разворачивая ко мне планшет с листком. Там были фамилии имена и отчества, видимо студентов, которые посещают её лекции. Несложно догадаться, после того, как я нашла там себя и Сноу.        Я молча посмотрела на женщину, недовольно сведя брови. Ну и че? — Я вопрос задала, Вы не слышите? — Ну сорок три, и что? — в списке было наверное группы две — я не знаю почти половину, но своих различить смогла. — Знаешь, сколько из этих сорока не сдаст мой экзамен? — она смотрела на меня сверху вниз, словно в попытке прожечь. — Слушайте, а вы считаете уважительно заваливать студентов, — начала я, выпрямившись, — либо хватать их за руки с такой силой, будто рука им вовсе не нужна? Может уважительно закрываться с ними в кабинете, запугивать? — Вы напуганы? — улыбнулась женщина, мне показалось, что я первый раз увидела её довольной. — Что? — я смутилась. Да, я немного не понимала, что происходит, но я не напугана! Чего её бояться. Всего лишь самовлюбленная тетка, пытающаяся всех под себя подмять, — нет! Я… Я имела в виду образно. — Хорошо, тогда я вам объясню. Я отношусь к студентам с той степенью уважения, которой они от меня заслужили. Вы пока что не заслуживаете числиться в моем списке даже просто за человека, — все это она проговаривала очень четко, неприятно и грубо. Я возмутилась настолько, что забыла о закрытой двери. — Сука, — сказала я ей прямо в лицо, и, понадеявшись ретироваться, быстро прошла дверь и дернула ручку.       Женщина снова села на стул, лицом ко мне, так же аккуратно закинув ногу на ногу. Я чувствовала, как она прожигает меня взглядом, но не хотела поворачиваться. — Что вы хотите от меня? — сказала я, все же повернувшись. Она смотрела на меня настолько же довольно, насколько холодно и строго. Ебанутое сочетание, как и она сама.       Просидев молча ещё минуту, с выражением ликования, она медленно встала. Не знаю, что её так радовало, особенно после того, как я нагло бросила ей в лицо оскорбление. Так же медленно подошла ко мне, и встала прямо напротив. Она так же строго смотрела на меня сверху вниз, будто испытывая, смогу ли я выдержать её взгляд. Но я смогу, пошла-ка ты нахер! — Мне очень не нравятся такие, как ты, — меня что-то тревожно кольнуло внутри — я осознала, что все это время она обращалась ко мне на «вы», а тут резко переменилась, будто бы в попытке унизить, — но я тебе могу сказать только, что таким как ты от меня намного хуже, чем мне от них, так что предлагаю пересмотреть свое поведение, пока я даю на это время. — И что же вы со мной сделаете, если я не стану под вас подстраиваться? — спросила я. — Предупрежден — значит вооружен, — сказала преподавательница, обойдя меня и открывая дверь, приглашая студентов продолжить лекцию.