Аналитическая бестия

      Я проснулась от жутких звуков чего-то громко бьющегося. Тут же вскочил с кровати, полетела на место, откуда раздавался дребезг.        Пройдя на кухню я тут же увидела, а чем дело. Елена Юрьевна стаяла между кухонными столешнтцами, и била посуду. Что с ней произошло, с какой стати та истерила я не понимала. — Как же ты меня злишь! — прикрикнула преподавательница, увидев меня, разбив очередную несчастную тарелку. — Зачем вы бьете посуду? — стараясь не проявлять никаких эмоций, особенно стараясь не показывать мое сметение, спросила я. За то время, сколько я получала от женщины, я поняла, насколько важно максимально долго держаться безучастной. Эмоции, особенно злость, страх, брезгливость и прочие похожие могли её раззодорить, как бывает красная тряпка. — Ты обещала мне! — Елена Юрьевна, забыв о посуде, подошла ко мне, взяла за плечи, — обещала, что явишься сегодня в Институт. Что возьмешься за голову, начнешь учиться! — Я решила, что лучше брошу, найду работу. Если я вам тут в тягость, дайте мне пожалуйста время, если можете, найти хоть что-то. Как только появятся деньги, я сниму квартиру и уйду. — Никуда ты не уйдешь! — женщина взяла меня за волосы, и потащила за собой. Насколько бы часто это не происходило, каждый раз я пугалась, как в первый. Каждый раз я не знала, куда она меня уведет. Не знала, что она со мной сделает. Знала только, что будет больно и стыдно. Но в этот раз далеко мы не ушли. Преподавательница просто села на диван, и посадила меня с собой рядом. Будто бы нельзя просто сказать присесть. Надо именно таскать меня за волосы, — и ни откуда ты не уйдешь. Ты будешь учиться и доучишься! Какими бы средствами не пришлось бы, я тебя заставлю. Меня не волнует, что ты хочешь. Раз начала, делай. Без желания, с желанием, мне плевать, делай. — Я не ваша дочь, не ваша сестра, ни кто-либо ещё, за кого бы вы могли нести ответственность, поэтому не ваше дело, как я буду дальше существовать, ясно?        За эти слова, как ни странно, женщина влепила мне пощечину. Да такую, что в ушах зазвинело. — Ты моя… Ээ… Моя, — Елена Юрьевна задумалась, подбирая слова, — ты блять просто моя, поняла? Я несу за тебя ответственность, и очень даже мое дело, как ты будешь дальше существовать. Ты будешь жить у меня под рукой, а если будешь дальше себя так вести, я подомну тебя под каблук. Ты будешь меня слушаться, ты станешь лучшей версией себя, я тебе в этом помогу, — как иронично.        Я смотрела на неё не то в панике, ни то в шоке. Она ведёт себя так же, как и я. Только пытается добиться всего другими способами. Елена Юрьевна просто считает, что может мне помочь. Вопрос только в том, нужна ли мне её помощь? Тогда, возникает и другой — нужна ли ей моя помощь? Может мы как две идиотки просто играем в игру, у которой нет конца. Ходим вокруг да около, и каждая думает, что она вот-вот найдет ответ, которого нет?        Преподавательница увидела, как сильно меня заставили задуматься её слова, и смутилась. Но никуда не ушла. Осталась сидеть рядом и тоже о чем-то задумалась. Что если она думает о том же, о чем и я. — Давай сейчас решим, — строго сказала Елена Юрьевна. — Что решим? — Готовы ли мы так дальше друг с другом существовать. Хотим ли мы помогать и принимать помощь друг друга. Нужно ли нам это вообще. Очевидно же, я тебя бью как жестокие дети бьют уличных дворняжек, пусть даже с другими целями, но от этого тебе не менее больно и неприятно. Я заставляю делать тебя то, что ты не хочешь, пусть и считаю, что тебе же лучше от этого, это не отменяет того факта, что ты сейчас считаешь по-другому. Я унижаю тебя и считаю это правильным. И, момент, над которым я тебе даю возможность подумать — я не перестану этого делать, пока не посчитаю, что это больше не нужно. И, раз уж я тебе дала возможность сейчас уйти или остаться, обратного пути не будет. Ты будешь безропотно терпеть все мои наказания. Ты будешь делать то, что я скажу, в противном случае будешь за это нести ответственность. Ты никогда и никому не скажешь о том, что происходит. Если тебе даже не нужна моя помощь, но ты почувствуешь, что нужна тебе я, и ты хочешь со мной остаться, я не изменю своего отношения к тебе и своих правил твоего нахождения рядом со мной. — То есть, чтобы быть рядом с вами, мне нужно отказаться от своей личности? — с иронией спросила я. Словами я пыталась показать, как глупо звучат её слова, но у себя-то в голове я понимала — как бы глупо они не звучали, я не хотела уходить. Я была готова терпеть её издевательства в обмен на эти прекрасные моменты её ласки и внимания ко мне. Даже в обмен на секс. С ней я поняла, что мне нравится, когда надо мной доминируют. Каждый раз, когда женщина злилась, где-то в глубине меня теплилась надежда, что она в таком настроении меня трахнет. — От своей личности отказаться нельзя, это свойство не имеет кнопки «вкл-выкл». Ты как была глупой, самонадеянной идиоткой, так и останешься. — Не называйте меня так. Если это какой-то метод воспитания, он как-то глупо работает. Если с вами так обращалась ваша мать, и по-вашему это нормальная форма общения, вы очень ошибаетесь.       Через секунду я осознала, что случайно затронула явно больную тему для Елены Юрьевны, а через пару секунд это поняла и сама женщина. Она рывком толкнула меня на диван, заставив лечь, и нависла надо мной сверху. Преподавательница так сильно злилась, что венка у неё на лбу запульсировала. Мне даже показалось, что меня сейчас просто убьют. Но она этого не делала. — Меня возбуждает то, что ты так сильно меня боишься, — как бы обвиняя меня этим фактом, произнесла химичка. Только после этих слов я заметила, как тяжело дышу под ней. Настолько, что едва не срывалась на стоны, просто от того, что лежу под этой бестией.        Я не знала, как вести себя дальше, потому что ничего не происходило. Женщина просто нависла надо мной, смотрела на меня взглядом, полной ледяной строгостью. Этот холод как будто бы царапал кожу, как зимой, когда воздух сухой и совсем не щедящий. Я почувствовала, что возбуждаюсь, когда та злится на меня. Снова ирония, она злиться, я боюсь её. Она возбуждается от моего страха, я возбуждаюсь от её злости. Парочка долбаебов, приехали. — Прекрати так дышать! — прикрикнула на меня Елена Юрьевна, а я, набравшись смелости, положила свои руки на её щеки, приподнялась и поцеловала её в губы с невероятной страстью. Тогда неровно дышать начала и химичка, но уже явно не от злости. Я знала, что она хочет меня не меньше, чем я её. Я притолкнула её за плечи, заставила сесть на диван, отстранившись от меня. Я сразу же забралась к ней на колени, и продолжила этот горячий поцелуй. Я стянула её рубашку, освободив для себя её прекрасный бюст, который теперь закрывал красивый синий кружевной лифчик. — Я не могу больше, — выдохнула я ей в губы, припав губами к шее.        Женщина награждала меня своими жёсткими прикосновениями — она снова сжимала то мои бедра, то мою талию. Я была в одной майке и трусиках, поэтому для неё работы было меньше. Пока я целовала её шею, спускалась на её грудь, преподавательница периодически шлепала меня по заднице, от чего я с ещё большей страстью покрывала её поцелуями. Я прямой сейчас получала её полностью, но даже так мне не хватало, хотелось лезть на стену. — Немедленно встань и снимай с себя всë, — со сталью в голове приказала Елена Юрьевна.        Я послушалась. Сняла с себя майку и трусики и бросила на диван рядом. Страсть во мне так и бушевала, но я засмущалась, что сняло с меня все те капли активности, которые во мне были. — Вернись на своё место, — взглядом Елена Юрьевна указала, где то самое место.        Долго меня заставлять не пришлось, я мысленно благодарила её за приказ — сама я была настолько смущена, что могла оправдать себя только тем, что я слушаюсь женщину, хоть и безумно сама хотела к ней на колени. Я снова начала её целовать, пока та отвлеклась, сняла с неё лифчик. Елена Юрьевна была безумно красивой, не смотря на свой возраст.        Женщина быстро воспользовалась тем, что я отвлеклась, и перестав ласкать мои бедра, вошла в меня одним пальцем. Я громко простонала и заметила, что тем самым вызвала её красивую улыбку. Мне не хватало, я хотела ещё один палец, как в прошлые разы, и попыталась его заслужить. Я целовала её шею, руками ласкала её грудь, талию, а затем снова поднималась на шею. Я целовала её губы, но та будто издевалась. Она даже перестала двигать рукой, и я почти заплакала от того, как сильно хочу большего. — Чего, моя хорошая, что тебя расстроило? — с некой иронией и наигранной грустью произнесла химичка мне в губы. — Пожалуйста… — это все, что получилось прошептать. Я старалась то приседать, то подниматься, чтобы создавать хоть какое-то трение от её пальцев внутри, но она так ловко двигала рукой, чтобы идти со мной в одном ритме, что эффект получался, минимальный, — пожалуйста… — Что пожалуйста? — Сделайте мне приятно… — Фу, как пошло. Тебе сложно называть вещи своими именами? Ты что, девственница? Я детей не трахаю, извини, — Елена Юрьевна вытащила из меня палец, ожидая дальнейших действий. — Трахните меня, Елена Юрьевна, пожалуйста! Я очень сильно хочу вас, — меня настолько сильно захлестнуло желание, и так сильно расстроило тот факт, что она остановила хоть ту небольшую долю, что я имела, что я забила на смущение. — Ну как попросишь, моя маленькая девочка, — жёсткий толчек в меня сразу двумя пальцами влекущий за собой мой звонкий стон.        Я то садилась, то вставала. Колени начинали болеть, но я все быстрее и быстрее начинала прыгать на её пальцах. Женщина же довольно наблюдала за моим выражением лица, прикусывая губу. Она явно любовалась тем, что сделала. — Я понимаю, не вовремя, но ответь мне прямо сейчас. Ты решила, останешься ты со мной или нет? — господи, один её голос сводил меня с ума. Что она со мной творила. А она издевалась. Говорила с таким властно-унижающим тоном, что я все сильнее чувствовала, что принадлежу ей. — Останусь, — я последний раз присела на пальцах женщины, вгоняя их в себя все глубже, и почувствовала резкую волну оргазма. Задержала дыхание ненадолго, после чего шумно застонала ей в плечо. Колени болели, ноги сводило, я не могла даже встать с её пальцев, просто улеглась на Елену Юрьевну и пыталась отдышаться.        Звонко рассмеявшись, женщина сама вытащила руку из-под меня, и приобняла за талию. Просидели мы так минут пять, после чего мне пришла в голову мысль, что я должна сделать ей так же приятно. Но только я потянулась к ширинке её брюк, как та ударила меня по рукам. — Не надо, — уже с серьёзной строгостью выдала преподавательница. Она скинула меня с себя, встала и ушла.       Что я сделала не так, я не поняла.