Flashback
— Ауч, — прикладываю ладонь к горящей щеке, когда дверь в кабинет хлопает с такой силой, что чуть не слетает с петель. Какая тяжелая у неё рука. И логика тоже. Какого чёрта это вообще было? Стою, как истукан, пока не догадываюсь хотя бы выглянуть в коридор, но, к сожалению, никого там не нахожу. Хотя я был уверен, что от такой скорости останется выжженная полоса на полу. Пока мозги встают на место и пытаются понять происходящее, тело находится в какой-то прострации: сердце больно стучит об рёбра, а руки немного подрагивают. Весь день я ходил, как на иголках, думал-думал-думал. Собрать мысли в одну кучу было сложно, понять, действительно ли эта девушка нужна мне — ещё сложнее. Миллионы вариантов исхода событий прилетали в голову: от сладких поцелуев до болезненного поражения. Но такого я точно не ожидал. Щека горит, как горела пару минут назад от прикосновений теплых губ, а злость сама окутывает изнутри. Уволю, но сначала устрою ей в понедельник взбучку, такую, что… Стоп! Кажется, шестерёнки в моей голове закрутились так сильно, что пошёл пар, а от трения произвелась искра, которая зажгла лампочку или не лампочку, но температура тела резко поднялась. Подлетаю к компьютеру и параллельно пытаюсь вспомнить, когда я подписывал её заявление. Такого просто не могло произойти, если только… Пролистываю всю доступную мне базу сотрудников, но никакой Агаты Харрисон в упор не вижу. Какого хера?! Либо мне в край отшибло голову, либо кто она такая. — Молодец, Нильсен, сам же и попался, — сжимаю челюсть, смотря на экран, где изображена фотография моей помощницы с совершенно другой фамилией, а рядом красуется скан подписанного мной заявления. Такая сильная ярость охватывает с ног до головы, смешиваясь с обидой от того, что я смог подпустить кого-то так близко к себе, смог рассмотреть нечто большее в человеке и привязаться. Дергаюсь от сильной вибрации телефона, разрезающей тишину в кабинете, противно жужжа и ударяя в виски. — Слушаю, — рыкаю на Сэма, что резко решил поболтать, когда у меня в жизни происходит пиздец вселенского масштаба. — Тут вообще-то конец намечается, а ты испарился… — Агата там есть? — не даю договорить, обрывая друга. — Я не знаю, ну, я не видел. — Дай мне Еву. Я просто обязан найти эту девчонку и потребовать объяснений, потому что так просто оставлять всё происходящее не намерен. — Мистер Нильсе-е-ен, сейчас будет фейерверк, — тянет захмелевшая подруга***
Владение собственной компанией по производству товаров, что пользуются спросом у элитных слоёв населения, автоматически наделяет вас нехилым количеством связей. Они долго хранятся где-то в записной книжке, пока не наступит момент, где без их помощи просто нельзя обойтись. Но я никогда бы не подумал, что с такими связями буду сидеть в комнате для допросов, ещё и в свой день рождения. И знаете, она прям как из детективных фильмов, сплошное клише: серые стены, давящие со всех сторон, зеркало сбоку, что является сквозным односторонним окном, два стула, стол и железная дверь. Не хватает только следователя, что ходил бы из угла в угол и предъявлял мне что-то вроде: «Вы задержаны из-за чрезмерной сексуальности, что скажете в своё оправдание, мистер Нильсен?». А я бы в этот момент самодовольно заявлял, что без адвоката никаких показаний давать не собираюсь. Ухмыляюсь от своего же остроумия и удобнее устраиваюсь на жёстком стуле, когда из коридора начинает доноситься женский крик. — Да что вы себе позволяете?! Вы хоть знаете, кто моя тётя? — Агату, что на весу болтает ногами, затаскивают в помещение два амбала в полицейской форме. — Я сама лично вашу Швецию уничтожу, никакой Один вам не поможет! Вы в шаге от того, чтобы я прямо сейчас устроила Рагнарёк! — она зло ударяет ладонью в дверь, когда та захлопывается перед её носом. — Всю рыбу пережарю, чтобы вашей тухлятины не осталось! — Звучит очень устрашающе, — ставлю локоть на стол и упираюсь щекой в кулак. — Ты! — оборачивается и зло шипит сквозь зубы, откидывая длинные локоны за спину и одёргивая толстовку вниз. Наверное, успела переодеться в аэропорту, откуда её доставили, спустя час моих обзвонов важных шишек Швеции. — Я. — Какого черта? Меня сняли с рейса! — брюнетка сжимает кулаки, прожигая меня злым взглядом. До чего прекрасна в гневе. — Такого. Такого же, какого моя помощница волшебным образом уволилась! — поднимаюсь из-за стола, стараясь подавить ту злость, что рвётся из меня, пока девчонка продолжает делать вид, что ничего не произошло. — Ты же понимаешь, что просто так я этого не оставлю? — Ты сам подписал, твои проблемы. Теперь открой дверь и разойдёмся. Смотрю на Агату в упор, пытаясь понять её логику и действия. Если верить Еве, чей язык стал слишком длинным после нескольких бокалов шампанского, то во что сейчас играет брюнетка? — Нет. — Что значит «нет»?! Каким образом моё увольнение связано с задержанием, ты слишком о себе возомнил, ты самый настоящий… Прерываю злобную тираду Агаты одним взмахом руки, когда телефон в пиджаке начинает звонить, наполняя и без того неприятное место противной трелью. Игнорирую злое фырканье бывшей помощницы, хотя от её слов неприятный осадок всё же остается на душе. — Да. — Александр, здравствуй ещё раз. Мне очень неловко беспокоить тебя в праздник, — напряженный голос Аннет Сильвер раздаётся из динамика, вынуждая и меня слушать внимательнее. — Моя племянница должна была сегодня прилететь, но из СМИ я узнаю, что её вывели из самолёта, игнорируя какие-либо вопросы. Мой адвокат может прилететь лишь завтра утром. Я прошу тебя о помощи. — Я… — хмурюсь от странного совпадения, пока в голове не возникает довольно странное предположение. — Я позабочусь, — поворачиваюсь лицом к брюнетке, что всё это время с недовольным видом опиралась спиной о стену, сложив руки на груди. И вспоминаю о резкой смене поведения Агаты в момент появления миссис Сильвер на пороге компании. С каждым днём всё интереснее и интереснее. — Как зовут вашу племянницу? — Агата. Агата Харрис, — тараторит женщина, явно испытывая ещё больше беспокойства от всей этой ситуации. — Понял, — попрощавшись, кладу телефон на стол слишком резко, от чего он прокатывается пару десятков сантиметров, явно царапаясь, но сейчас вообще не до этой мелочи. — Рассказывай, Агата. Я ещё раз повторяю, мы не выйдем отсюда, пока ты не объяснишь своё поведение, — наступаю на девушку, пока та с вызовом смотрит на меня, продолжая метать искры. — Что ты хочешь услышать? — Правду. Даже предположить не могу, что сейчас может выдать Харрис, но на её очередные отмазки я имею целое доказательство, хоть и в виде оборванной в шуме фразы Евы. Она несколько секунд прожигает меня взглядом, но у неё внутри что-то лопается, и горящие глаза сразу тухнут, словно её заветное желание пропало прямо из рук. — Правду хочешь? Отлично, знаешь в чём она? — Агата делает шаг ко мне, встав практически вплотную. — В том, что я влюбилась, представляешь? В такого идиота, как ты. До одури в голове и чертовых птеродактилей в животе, — слышу слова взаимности и сердце бешено колотится, пока Агата продолжает повышать голос, с каждым словом поднимая децибел. — А ты швырял меня, путая своим отношением ко мне, при этом ещё клялся в любви совершенно другой, — удивлённо таращусь на девушку, что театрально повторяет моё выражение лица. — Что? Думал я не знаю? Думал такой всемогущий? Если ты хочешь играть, то без меня. Открывай эту чёртову дверь и верни меня в самолёт! — она упирается ладонями мне в грудь и отталкивает от себя, резко отворачиваясь. Только сейчас я понял, что совершил ошибку, что повлекла за собой целую цепочку событий. Если бы в тот день я выразился с Элис по-другому, то такого бы не было. Находясь в эйфории принятия тёплого чувства на сердце, я даже не позаботился о том, что кто-то кроме Одри мог слышать разговор. — Агата, — горло сводит, стоит только представить, насколько паршиво могла чувствовать себя девушка, пока я лишь старался привлечь её внимание, совершенно не зная полной картины. — Я не признавался в любви Элис, — стараюсь вновь выстроить ту грань доверия, что была между нами и не упустить возможность наладить отношения с брюнеткой. — Вернее, я говорил такое, но не в том смысле, черт, — сам начинаю теряться в своих мыслях и нервничаю, будто сейчас иду по канату над пропастью без страховки. — Повернись ко мне, пожалуйста. Потираю переносицу, выжидая решение Агаты и прожигая взглядом стройную фигуру. Я не готов отпустить то, что почувствовал первый раз. Считайте меня каким-то слабаком, но потерять женщину, что пробралась в моё сердце — будет схоже смерти. Напряженный вздох вырывается из меня, когда Агата медленно поворачивается, обняв себя руками и смотря в пол. Чувствую себя в какой-то тупой мелодраме, но по-другому явно не получается. — Я правда влюблён в тебя, Агата. И никакая Элис или другая девушка не способна вызвать во мне столько чувств, что возникают лишь при виде тебя, — аккуратно касаюсь щеки брюнетки, пересекаясь с зелёным взглядом. Пелена холода постепенно сходит с него и былая неконтролируемая нежность появляется в изумрудах. — Прости, что ты чувствовала себя так паршиво и не рвись в самолёт или из этой комнаты. Дай нам шанс, вдруг из этого выйдет что-то большее. Агата поджимает губы, бегая взглядом по моему лицу, словно отыскивая ответ на свой же вопрос. Пока напряжение в моём теле достигло максимума, а тремор рук становится сильнее. Она едва заметно кивает, шумно выдыхая и касаясь своей ладонью моей, проходясь нежной кожей по костяшкам. Наклонившись, касаюсь губ девушки, чувствуя тепло, что разносится по всему телу. Нежный поцелуй, не такой как раньше и не такой, что был до с другими. Что-то новое и необузданное образуется в сердце, пока тонкие пальцы Агаты зарываются в волосы на затылке, слабо сжимая. Она отрывается первая, крепче прижимаясь к моему телу, пока я прохожусь ладонью по спине брюнетки и опускаю подбородок на её макушку, чувствуя сладкий запах духов. — Прости, я не должна была так резко убегать и бить тебя, — тихо шепчет, сжимая ткань рубашки у меня на груди. — Всё нормально. Но это было больно, — усмехаюсь и выпускаю девушку из объятий, когда та отталкивается от меня. — Но это не отменяет того факта, что ты засранец! Широкая улыбка сама возникает на лице, когда вижу вновь сверкающие глаза Агаты и наконец-то чувствую лёгкость. — Возможно, но я всё же красивый засранец, — девушка хмыкает на моё заявление и качает головой, словно насмехаясь. — Звони своей тёте и говори, что прекрасный принц спас тебя. — Что? Твою мать, из-за тебя все мои вещи улетели в Англию! — резко выпаливает, вновь превращаясь в фурию, разрезая тёплую атмосферу. — Значит придётся заявиться к Аннет в качестве твоего парня гораздо раньше, чем я думал, — улыбаюсь и притягиваю удивленную девушку к себе, наконец-то обретая настоящий покой.Конец flasback’a
Дергаюсь, когда получаю лёгкие удары по щекам, и встречаюсь с обеспокоенным зелёным взглядом Агаты, что нависла надо мной, передавая тепло своего тела. — Я думала у тебя инфаркт, какого хрена, Алекс? Потираю переносицу, скидывая с себя пелену воспоминаний, и в упор смотрю на супругу. — С чего ему случиться? — Ну как, — она присаживается на кровати, подгибая под себя ноги. — Ты уже старый, я даже начала думать, куда потратить все твои сбережения. — Я не старый! — восклицаю, резко присаживаясь. — Мне всего тридцать. — Да, Алекс, тридцать, — Агата поглаживает меня по ладони, смотря с сочувствием и издевкой, вынуждая фыркнуть. Только хочу вновь возразить, но тихое шуршание, что доносится из детской кровати, вынуждает отвлечься. — Мы его разбудили? — с виной в голосе спрашиваю, а Агата качает головой, лениво потянувшись. — Нет, уже пора. Он долго спал, — наблюдаю за супругой, что поднимает Томаса на руки и сам подхожу ближе, забрав сына себе и оставив поцелуй на лбу любимой. — Соскучился? — улыбаюсь, когда голубые глаза сверкают, и целую сына в щеку. — Надо покормить. Ты сам не проголодался? — Чуть-чуть, — девушка кивает и выходит из комнаты, я лишь следую за ней, легко проходясь пальцами по животу сына, что обтянут зелёной кофточкой, и срывая с него громкий смех. Он весело машет руками и хватает меня за нос, от чего морщусь, но как можно пойти против, когда твоему ребёнку это только в радость? Мне кажется, я до сих пор помню тот трепет, что испытал, увидев в руках Агаты заветную полосочку. Это было что-то странное, ранее не испытанное, дарящее одновременно страх и неимоверное чувство ответственности, смешанное с обещанием всегда быть рядом. Аккуратно усаживаю сына в детское кресло и принимаю из рук Агаты маленькую баночку с зелёной жижей, которая так нравится Томасу. — Будешь сэндвич? — интересуется Агата, опираясь на столешницу и внимательно следя за моими движениями. — Буду, — морщусь от запаха противных овощей и протягиваю маленькую ложечку сыну, пока тот с радостью открывает рот, уплетая пюре. Агата присаживается рядом со мной, протягивая лёгкий ужин, а я кусаю из её рук и оставляю поцелуй на щеке. Супруга сильнее жмётся ко мне, произнося слова любви, на которые я отвечаю взаимностью, и сама же покушается на мой сэндвич. Я — Александр Нильсен, в свои тридцать у меня есть всё, о чём только можно мечтать: настоящая любовь, крепкая семья, возможность обеспечить счастливое будущее ребёнку, а самое главное — сердце.