Momentary Weakness

      За распахнутым настежь окном вовсю щебетали птицы, солнечные лучики нагло врывались в твою комнату, выплясывая замысловатый танец на сонном лице, а легкий ветерок ерошил и без того растрепанные волосы. Прекрасное утро… что может быть лучше, чем проснуться самой, без чувства, что ты должен что-то сделать или куда-то пойти? А еще лучше то, что ты совсем одна в целой комнате, никто и ничего не беспокоит… Или нет?!!       Только сейчас в голову подобно раскаленной игле ударила мысль, что в комнате, а точнее, в своей постели ты не одна — на месте рядом с тобой под одеялом что-то настойчиво копошилось. Ты уже раскрыла рот, чтобы закричать, но тут одеяло зашевелилось сильнее. — Ку-ку! — из-под тяжелой ткани показалось лукавое улыбающееся лицо Зарксиса Брейка. — Долго спишь, милая. Я уж и ждать устал, пока проснешься. — К-какого черта? Убирайся сейчас же! — справедливо оскорбляешься ты, натягивая одеяло до подбородка. — Фи, как грубо… — Шляпник мгновенно натягивает недовольную гримаску. — Я, понимаешь ли, жертвую своим драгоценным временем, прихожу навестить тебя, а меня выгоняют чуть ли не взашей! Вот, даже сладенького тебе принес, — в подтверждение этих слов тонкий палец указал на стоящую на прикроватном столике тарелочку с кусочком торта.       Учитывая, как Брейк любит сладкое, можно было предположить, что он оторвал его буквально от сердца… Скорее всего, так оно и было.       Закатывая глаза, ты понимаешь, что сей несносный субъект уберется только тогда, когда сочтет нужным. Ну и ладно — благо, излишней стыдливостью никогда не страдала. Откинув одеяло и игнорируя присвист со стороны Зарксиса, ты устроилась на стуле перед зеркалом, приглаживая заспанные волосы. Несносное создание!!! Никого ты так не могла терпеть, как его. Причем, как по тебе, то невозможно было выделить только один особо раздражающий фактор. Ты ненавидела в сей личности все: вечную язвительную улыбочку, сухой хруст от съеденных им леденцов, стократ усиленный пустыми коридорами поместья Рейнсворт… И эта развязная наглость! Вряд ли кто-либо мог в этом с ним потягаться. Все ваше общение с ним — сплошное состязание его язвительного нрава с твоей холодностью. Непонятно только одно: чего он добивается, доводя тебя до грани нервного срыва? Гилберту — и тому повезло больше, чем тебе.       Твои размышления прерывает прикосновение к волосам. Устремив безразличный взгляд в зеркало, ты увидела в нем Шляпника, стоящего за твоей спиной: одной рукой он почти невесомо перебирает твои волосы, в другой у него пресловутая тарелка с надкушенным тортом. Не удержался. Что ж, этого следовало ожидать… — Чего тебе? — обреченно спрашиваешь ты, через пару секунд вздрагивая — ночная рубашка легко соскальзывает с левого плеча и открытого участка кожи касается что-то холодное, а точнее — палец, вымазанный в креме. До жути медленно проводит липкую дорожку, от плеча до мочки уха. Тело мгновенно напрягается, как струна, предательски реагируя на эти прикосновения мелкой дрожью. Чертова физиология... — Ммм? Ничего… — едва слышно отзывается тот, не прерывая увлекательнейшего занятия. — Просто так…       Блюдце оказывается среди духов и расчесок, талию крепко обвивают чужие руки, а шеи касается горячий язык, слизывая своеобразное лакомство. — Вкусная… а еще неприступная. Люблю такое сочетание… — раздается возле уха резко охрипший голос Зарксиса. Вновь кинув взгляд в зеркало, ты невольно отмечаешь, что улыбка с его лица сползла.       Слегка потершись о изгиб плеча носом, он вдруг сообщает своим обычным издевательским тоном: — Госпожа все же была неправа – ты таки умеешь смущаться, еще и как. Проиграла, как я и думал. Спасибо тебе, милая - теперь три коробки печенья мои! Знаешь, а тебе идет лихорадочный румянец! — и с хохотом вылетает в коридор.       Вслед ему летит запущенная красной (теперь уже от злости) тобой подушка — впрочем, ей не суждено достигнуть цели.