Momentary Weakness

      Ошарашено созерцая полнейший разгром своей комнаты, ты едва сдерживалась, чтобы не взорваться или же не разрыдаться. Подумать только, уже в пятый раз за неделю. В пятый! Виновник же сего явления в это время преспокойно устроился посреди комнаты в окружении сброшенных с положенных им мест одеял, подушек, пледов, раскиданных книг и редких мягких игрушек, поедая из огромной картонной коробки сладости. А ведь когда-то это был твой неприкосновенный запас… — Амаймон… — жалкое сипение срывается с губ, растворяясь в шуме листвы, долетающем от приоткрытого окна. — Что-о? — лениво отозвались с пола. — Гостя принято угощать, хоть иногда, например.       …Определенно, быть доверенным лицом ректора — дело не из легких. Все же, несмотря на множественные загадки, что таились в его характере, этот человек порой мог рассказать весьма интересные вещи. Правда, приходилось мириться с постоянной нервной встряской, однако свое место ты бы ни на что не променяла. И дело вовсе не в тщеславии или желании выделиться. Все из-за того, что в сознании будоражащим клубком шевелилось предчувствие чего-то нового, даже более захватывающего, чем предыдущие «игры» Мефисто.       И оно таки пришло. Только вот тебе пришлось взять на себя своеобразную роль няньки. Не для Фауста, нет — для его внезапно прибывшего младшего брата. Как там говорил господин Фель… «Присмотри немного за моим братцем, следи, чтобы он не бедокурил»? Если бы это было так просто! Хватило всего лишь пяти минут, чтобы точно убедиться в наличии неприязни к данной особе.       Зеленовласый юноша просто поражал своей наглостью: расположился в твоей комнате в общежитии почти как у себя дома. Не было вечера, чтобы ты заснула в комнате одна: с потолка, не мигая, внимательно смотрели два изумрудных глаза, словно хотели прожечь насквозь. Вдобавок, пришлось таскать навязанного тебе парнишку по всем известным местам, всячески развлекая, причем пресловутые забавы порой оказывались даже немного опаснее, чем «игры» самого ректора. Вскоре обнаружилась в нем еще одна черта, отнюдь не приводившая в восторг — он был сам не свой до сладкого. А поскольку Амаймон счел твою комнатку своим вторым местом обитания, ему потребовалось немного времени, чтобы раскрыть твой тайник. Демон с удовольствием угощался мармеладом и бессовестно воровал леденцы. Не говоря уже о шоколаде, исчезающем со скоростью света… Как ты только не прятала свое сокровище, принц Геенны всегда находил его, при этом вороша всю комнату. — А я ведь почему заглянул-то… — меланхолично тянет незваный ночной гость, поднимаясь с пола и подходя к тебе вплотную. — Брат сказал мне, что ты всегда будешь рядом, если я захочу куда-нибудь пойти. А потому мы идем и прямо сейчас. Иди сюда, — когтистая ладонь тянется к талии. — Да ты хоть представляешь который час?! — оцепенение потихоньку спадает, давая место возмущению. Рискованно… но эмоции ты сдерживать не привыкла. Ну и что, что брат ректора. — Никуда я не пойду!       Но Король Земли, не говоря худого слова, легко подхватывает тебя на руки, настежь распахивает окно и… буквально вылетает из комнаты в неизвестном направлении. Ты уже открываешь рот, чтобы позвать на помощь, но стоит тебе взглянуть вниз — и желание раскрывать рот куда-то пропадает. Огоньки, огоньки, огоньки, ветер в лицо… Завораживает. А в голову закрадывается предательская мысль: ради такого захватывающего зрелища можно и потерпеть это несносное создание. Кто знает, когда выпадет другая такая возможность? Это же всего лишь один раз, а один раз не считается... Просто минутная слабость. — Не боишься, подумать только… А еще от тебя пахнет шоколадом и ты красивая, — как бы между прочим заявляет твой спутник. — Брат был прав — идеальная кандидатура…       И прежде, чем успеваешь спросить его, что же такое имел в виду ректор, щеки касается горячее дыхание, а в следующий миг ты ощущаешь удивительно прохладные губы и мягкий привкус молочного шоколада на них…       А в своем кабинете в это время чихнул Мефисто, до того лишь радостно потирающий руки. Наконец-то братец от него отвяжется. Женится, а там дурь-то и пройдет…. По крайней мере, Самаэль на это надеялся.