Momentary Weakness

      Время дождя как никакое другое подходит для размышлений о том, что было и что будет. Удерживая в руках чашку с горячим шоколадом, ты улыбалась, прижавшись лбом к оконному стеклу. Ночная гроза… что может быть лучше? В такие минуты кажется, что можно так сидеть бесконечно, не отрывая взгляда от тяжелых капель, попивая любимый напиток и размышляя, размышляя, размышляя о своем — о том, что греет душу.       Пронзительная трель крайне нагло вырывает из приятных мыслей. Проклиная такое изобретение человечества, как дверной звонок, а заодно теряясь в догадках, какой это дурак осмелился заявиться к тебе в дом в столь неподходящее время и нарушить твое такое редкое и хрупкое душевное равновесие, ты сползла с широкого подоконника, на котором сидела все это время, и поплелась в переднюю.       Вообще-то, ночные гости в твоей квартире — явление нередкое: с тех пор, как тебя угораздило сдружиться с Шизуо Хейваджимой, каждый день приносил новое знакомство, а каждая ночь — незваного гостя, которому нужно было либо отсидеться, либо спрятаться, либо же оказать помощь. Однако то, что кому-то вздумалось вторгнуться в твое жилище именно сейчас, упрямо отказывалось забываться, вынуждая сознание полниться обидой.       Признаться, ты ожидала кого угодно: Шизуо, Селти, Шинру, Саймона, Изаю в конце концов… Но в дверях стоял Юхей Ханеджима собственной персоной. Бог ты мой, на кого он был похож! Вода стекала с его волос ручьями, одежда липла к телу, а в глазах стоял немой упрек. — Ты не слышала, что я тебе звонил, верно?       Заготовленная тирада застряла в горле. С усилием сглотнув неприятный комок, отступаешь в коридор, пропуская гостя. Касука Хейваджима… Единственный, кого ты могла пустить когда угодно и не сказать ни одного нелестного слова. Тебе было все равно, кем он является, почему вдруг решил избрать тебя своим доверенным лицом... Ваши вечера за задушевными беседами ты бы ни на что не променяла. А ведь то, что он не страдал «звездной болезнью», несказанно радовало! К тому же, из всех новых знакомых, посещавших твою квартиру, он был наиболее адекватен, а потому только он и мог прийти к тебе с определенной целью в любое время года и суток, твердо зная, что все его переживания будут выслушаны, а вслед за тем будет дан совет. Однако ты видела в его визитах еще одну цель, для себя лично.       Когда это началось? Месяц назад? Два? Три? Когда ты решила взяться за исполнение миссии под названием «Заставь Касуку проявить эмоции»? Ты уже не помнила. Но факт оставался фактом: жгучее желание стереть с лица актера бездушную маску было невыносимым. Никакой любви или даже симпатии — просто острый интерес. Страшно сказать, сколько способов было тобой опробовано, да вот нужного результата ни одна попытка не возымела: юноша оставался по-прежнему холоден и отрешен. «Это обидно, что в жизни ты постоянно ведешь себя, как бесчувственный чурбан... Неужели даже к брату ты относишься с тем же безразличием?» — эта мысль неимоверно раздражала, вынуждая вновь и вновь строить замысловатые схемы для достижения желаемого… Но сегодняшний вечер можно было счесть за точку кипения. Впервые тобой было принято решение не слушать голос разума и пойти на поводу у случая и собственной импульсивности. — Эй, Хейваджима…       Он оборачивается, не успевая, впрочем, отозваться. На юношеские плечи ложатся изящные ручки, чуть сжимая, резко притягивая ближе, а лицо опаляет горячее дыхание. К губам прикасается что-то теплое и влажное — через миг от этого странного прикосновения не остается и следа — а ощущается лишь привкус шоколада. Да и он не остается надолго, оставляя после себя сладкие, едва ощутимые нотки. Актер ошарашено прикасается к горящей изнутри огнем коже, вперив в девичью фигурку обескураженный взгляд.       Что же до тебя, то все твое существо трепещет, осознавая свою маленькую победу. К горлу подкатывает невыносимое желание торжествующе закричать: «Когда же ты поймешь, Хейваджима, что эта «непробиваемая броня», коей ты себя окружил, не будет укрывать тебя от реального мира всю твою жизнь?!», однако невероятным усилием сдерживаешь этот порыв, успокаивая себя мыслью: «У меня еще будет время спросить это в лицо. Тогда, когда я одержу полную победу, добившись своего... Отсчет пошел, а мне надо только приложить еще пару усилий…».