Эльфы в городе

Сегодня с утра моросит дождь. Так и не скажешь, что уже сентябрь. Окно, треснутое по диагонали, заклеено скотчем, и от этого вида тоска накатывает всё сильнее. Вечереет, врачи ушли несколько часов назад. Скоро рабочий день закончится у нянечек и санитарок, останется одна дежурная сестра. На этот раз – всеми нелюбимая. Зато она втихаря отпускала девчонок домой на ночь. Мне всегда было интересно, сёстрам здесь так же тоскливо, или такое гнетущее чувство только у девчонок. Сёстры ведь после смен домой идут… Из-за дождя придётся работать больше. А впрочем, можно всех увлечь разговором в коридоре, выманив из палат. Но это уже ближе к сумеркам. И подальше от палаты абортниц. У них своя песня, я с ними не работаю. Моё дело – беременные на сохранении. А отделение в больнице одно на всех. Утром перед процедурными две очереди: налево – пузатики на уколы, направо – абортницы. Сколько я здесь – они никогда не разговаривали. Косились друг на друга с интересом и даже некоторым удивлением. Они не враждуют, они даже понимают друг друга. Очередь на уколы идёт быстрее, а в операционную девчонки сидят подолгу, им страшно, они взвешивают, а не передумать ли, но сидят, тихо переговариваясь и убеждая друг друга. Нервничают и стараются отвести глаза, когда из операционной кого-то выводят: в слезах, стонущую, еле соображающую, и две сестрички тащат её по коридору, веля не отключаться и заставляя повторять своё имя. Потом они возвращаются, и одна выносит в туалет трёхлитровую банку, наполовину занятую красным месивом. К вечеру следующего дня девочку отпустят домой. Так быстро и просто. Беременные тоже смотрят на них. Смотрят и, я знаю, думают: «А, может, послать это всё к чёрту? Эти уколы, капельницы: сосудорасширяющие, спазмолитики, антитела. Месяцы по больницам и угрозу увольнения из коммерческих организаций «по собственному». Деньги на медикаменты, которые не дадут по квоте, потому что их просто нет. Бесконечные анализы, УЗИ, допплеры и КТГ. И, наконец, роды! Роды зачастую в том же городе, где в больнице по соседству окна заклеены скотчем. Где всё так похоже на декорации и ситуации комедийного сериала про медицину, что хочется и смеяться, и плакать одновременно. И, главное, послать к чёрту это изматывающее ожидание, когда каждое утро ждёшь начала кровотечения, как у соседки, когда надеешься, что на ягодице ещё есть живое место для укола, а новая капельница не принесёт онемения и головокружения. И даже улучшение и выписка не гарантируют тебе, что всё это не повторится через месяц»… Я работаю тут, в отделении гинекологии одной из городских больниц. Живу, конечно, тоже тут, для пациенток претворяюсь беременной. И моя работа – давать им силы. Сегодня в одной из палат осталась на ночь девушка, совсем ещё девчонка; остальные или на дневном, или разбежались на ночь по домам. А она, я вижу, никуда не бегает, сидит терпеливо и тихо вторую неделю. Сегодня – к ней. Я засунула голову в дверь: - Привет! - Привет, Аня, - подняла глаза от ноута. «Аня» от «Анивереста». Но это не важно. Не то, чтобы она мне сильно рада, я её отвлекла. Но, мне кажется, поговорить с ней я должна. Мало ли, что она там думает. - Что-то хочешь посмотреть? - Уже нет, - пожимает плечами, - ничего не хочу. - А что есть? - Джеймс Бонд и «Сумерки» последние. - Круто! А я так и не смотрела. Давай посмотрим? - Не хочу. Я лучше тебе ноут отдам, и смотри. Какая же ты нелюдимая. Вот что с тобой делать? - А ты сколько тут лежишь уже? - Две недели. - А я почти два месяца. Вот как из Москвы приехала, так и легла. Я же делала ЭКО. А с мужем не получается, ещё и болезней много: и миеломы, и флора. А у нас же как считается: семья без детей – не семья, жену не уважают. Да и мужа тоже. Внешность у меня далеко не эльфийская. И по человеческим меркам не красавица. Говорят, похожа на девушку с Кавказа. Вот легенда и придумалась. - А муж у меня строитель, сейчас заказов мало и денег мало. И меня грозят уволить – я же со своим ЭКО весь срок по больницам пролежу. Я стояла в очереди, а очередь на восемь лет. Мне уже за тридцать. Я до министерства дошла, там стала просить, чтоб поскорее. И мне сделали сейчас. Половину платит государство, половину – мы. Долг брали, больше пятидесяти тысяч долг. Но ведь получилось, получилось же! УЗИ делали, сказали – один из трёх зацепился. Я так счастлива, ты не представляешь! Девушка сидит, кивает и улыбается. Вижу, что глаза её теплеют. - А ты видела новенькую, цыганочку? – продолжаю я. - Да, у нас палата напротив поста. И за обедом её обсуждали. - Её муж со свекровью привезли. Та к ней, как к дочери! И просила соседок по палате следить, чтобы ела, а то не хочет ничего. - Я знаю, - она улыбается. Ей, как и всем здесь, забавна и любопытна эта ситуация. - А соседка твоя уже каждую ночь сбегает? - Да, - отвечает с беспокойством, - у неё своя фирма, а скоро конец квартала. Надо бы с ней тоже поговорить – бегает, нервничает, вся исколота уже, а угроза всё равно есть. Но она любую тему на работу переводит, пытается защитить меня от «увольнения». Девчонка молчит. Не выжидательно, спокойно. Как и цыганочка. Нелюдимые, прямо беда с ними. Главное, что в глазах теплота. Может, мне удалось перебить её впечатления от тех банок. Я улыбаюсь и с благодарностью забираю ноут. Я правда ещё не видела этот фильм, сижу тут… И просидела ещё три года. А потом отделение расформировали, и пришлось идти в поликлинику медсестрой. Потому что кто сейчас медсёстрами идёт…