Велесова ночь

Мы с Петькой одновременно чертыхнулись и обернулись. За нами стоял высокий и грозный мужик с развевающейся белой бородой и такими же белыми волосами. И недобро зыркал на нас светлыми глазами из-под кустистых бровей. В огромных ручищах он держал не менее огромное… что-то. Я всмотрелся внимательнее. Вроде бы какой-то треугольный музыкальный инструмент, струны вон, деревянные бока, но знакомым он не выглядел. И еще мужик был прозрачный, я буквально видел сквозь него, как ветер колышет листья на деревьях за его спиной. — Призрак? — шепотом спросил я. — Ага, — одними губами ответил Петька, завороженно уставившись на призрака. Ну, ничего другого я от него, собственно, и не ожидал, профессиональный интерес, все такое. — А в руках что? — А? — Петька оторвался от созерцания болотного духа и небрежно махнул рукой. — Гусли ж. — Гусли? — Ну… Типа гитары. Не видел раньше, что ли? — Да как-то не доводилось. Призрак угрожающе зарычал и приблизился к нам. Теперь мой нос почти утыкался в призрачную грудь, а над головой раздавалось грозное: — Ворье мелкое! Негодяи! — Да что случилось-то? — спокойно спросил Петька. — Мы с другом… хм… мало помним, что вчера случилось. Не могли бы вы нам рассказать, пожалуйста? Призрак поперхнулся воздухом, видимо, чисто по привычке, дышать же призракам не надо, и все-таки рассказал нам о том, что ночью мы, два пьяных лба, потревожили его покой, раскопали сундук и чуть не утопили же его в ближайшем болоте. — А, так это ваш сундук, — первым сообразил Петька, у которого с похмелья мысли все еще трудно шли. — А почему он проклятый? А почему он проклят некромантом? А что внутри? Я шикнул на него, мол: слишком много вопросов ты задаешь, слишком много. Но шикнул скорее для вида, мне же тоже было интересно, особенно та часть, что касалась самого клада! Не просто же так я болотный огонек упустил, мне должно за это воздасться! — Сам-то некромант, значит? — внезапно добродушно усмехнулся призрак. — Был у меня при жизни дружок, тоже из ваших этих. Я бы точно обиделся, если бы меня причислили к каким-то там «вашим этим», но Петьки все было, как с гуся вода. Наоборот, при упоминании другого некроманта у него аж глаза загорелись, и я понял, что коллег по ремеслу у Петьки в городе негусто совсем, если они вообще есть. — Так это ваш друг сундук проклял? А зачем? — А чтобы никто, вроде вас двоих, к моим сокровищам и близко не подходил, — расхохотался призрак в ответ на очередной вопрос Петьки. — Сокровища? — ухватился я за слово. — А что там? — Самое дорогое, что у меня есть. — И что же это? — Мои гусли, конечно же! — Так они ведь у вас в руках, — заметил Петька, но дед мрачно покачал головой: — Это тю… Призрачные гусли, а вон те, — он кивнул на сундук, — настоящие, я всю жизнь на них играл. — А сыграйте нам? — внезапно даже для самого себя предложил я. — Я никогда раньше не слышал, как играют на гуслях. Призрак будто только того и ждал, положил пальцы на струны призрачных гуслей — и в следующее мгновение болотную тишь заполнили мелодичные звуки, каких я и не знал прежде. И это было красиво. И странно. И очень-очень трогательно, вряд ли я когда-нибудь смогу это забыть. Вон, даже болотный огонек снова появился и замер возле моей руки, явно тоже прислушиваясь. Петька покачивал головой в такт и улыбался, наверное, думая о чем-то приятном. А потом музыка закончилась, и призрачный гусляр пропал. Вместе с ним пропал и зачарованный сундук со своим бесценным кладом. Зато огонек в этот раз остался на месте. Я повернулся к нему и спросил: — Ну-с, куда теперь?