Формула тишины

      — Ну вот зачем, зачем ты к ней полезла, Джинни? — глядя как Блейз накладывал на губу подруги исцеляющее заклинание, Гермиона крепко держала Уизли за руку.              — Она назвала её «подружкой Поттера», — улыбаясь, ответил за девушку мулат. Она не могла ответить, пока над ней старательно кружлял Забини, потому это были удивительно тихие пару минут.              — Да! Потому что я личность, и запоминаюсь по собственным заслугам, а не просто потому что я с кем-то там дружу! Пусть все знают, что не следует вешать ярлыки на Джинни Уизли! — стоило салатовому лучу света с палочки слизеринца погаснуть, как на всю комнату разразился крик этой выдающейся личности. Гермиона выпустила руку подруги из своей и покрепче закрыла уши ладонями. Джинни кричала точно как резанная.              — Я думаю, после вырванных волос и мощного хука справа это все запомнили. — Итальянец продолжал широко улыбаться, поглядывая на рыжую подругу.              — Здесь нет ничего смешного, Блейз! — Гермиона зло пнула мулата в ногу и тот тут же плотно сжал губы, как бы соглашаясь с ней, но по-прежнему едва сдерживая смех.              После той фееричной драки минут пятнадцать ещё все шептались и обсуждали произошедшее, явно выдумывая что-то своё, но вскоре всё вернулось в прежнее русло, вечеринка с кучей выпивки продолжилась, пока Эрни, который, как оказалось, владел несколькими медицинскими заклинаниями, залечивал следы побоев своей подруги, а Забини — своей, пристроивший в той самой уединённой нише, изначально придуманной для более романтичных дел.              Непонятно где бродивший до этого момента пьяный Малфой присоединился к ним совсем недавно.              — Мда, Уизлетта, тебе бы в кроватку уже, пока не разбила ещё пару лиц кому-нибудь, — с привычным ехидством улыбнулся Драко, однако скорее из-за алкоголя его слова звучали не столько с издёвкой, сколько с добром.              — Малфой прав, Джинни явно хватит, — опустив голову, Геримона протянула руку подруге. Улыбнувшись уголками губ, она с надеждой смотрела в глаза Джинни, ожидая увидеть там хоть каплю любви и понимания. Когда Уизли вложила свою руку в её, Грейнджер выдохнула.              — Тогда всем пока, мы пойдем в спальни, — помахав рукой слизеринцам, две девушки поспешили к двери.              Это была вторая вечеринка, на которую пришла Гермиона, и ни одна из них не закончилась без приключений. Ей так и не удалось разрешить проблему Блейза, так что можно сказать, что время потрачено зазря, однако, кажется, у неё появилась возможность помириться с Джинни.              — Эй, Гермиона! — сквозь толпу пробивалась к ним Дафна, — ты уже уходишь?              — Да, прости, мне нечего уже здесь делать…       — Но мы не договорили… — Гринграсс нетерпеливо перебила Грейнджер, смотря на неё распахнутыми глазами.       — Ах, да… Через полчаса я пойду варить зелье, помнишь тот кабинет, где мы были в прошлый раз? Сможешь туда прийти? Мне много чего хочется тебе сказать.       На том они и сошлись. Дафна кивнула и ушла обратно вглубь помещения, а Гермиона с Джинни же пошли в противоположную сторону.       — Не стоило драться с ней, Джинни, она как-никак староста…       — Почему вы, старосты, вспоминаете о своих обязанностях только после каких-то драк? Если так подумать, то вас тут вообще быть не должно, сдали бы всех давно бы учителям и спокойно бы спали в кроватях, — закатив глаза, Уизли раздражалась, но продолжала держать руку подруги в своей.              — Ладно… Я очень испугалась, когда тебя увидела там…              — Я тоже тебя люблю, Гермиона, — понимая всё без слов, Джинни остановилась и крепко обняла шатенку. — Я не должна была закрываться от тебя, но поверь, у меня были на то причины. Поговорим об этом в спокойной обстановке, ладно? А то сейчас я хочу только блевать.              Улыбнувшись друг другу, они продолжили путь к гостиной Гриффиндора. По дороге Геримона рассказывала практически о всем случившемся за прошлую неделю, упуская подробности о случайном поцелуе с Малфоем, о собрании клуба Слизней, что Джинни пропустила на этой неделе, и много о чём другом.              ***              Помешав зелье в котле три раза по часовой стрелке, Гермиона закинула часть ингредиентов, для добавления которых сегодня пришло время. Палочкой снизив температуру огня, она заправила выбившиеся пряди кудрей за уши.              Голова у Драко кружилась, когда он тихо притаился в дверном проёме двести девятнадцатого кабинета. Наблюдать за танцующей с бубном Грейнджер у котла было занимательно и достаточно весело. И особенно весело ожидать её реакции, когда она его обнаружит. Но пока всё шло гладко: Геримона, в этой чертовски узкой юбке с очерченной задницей вставала на цыпочки, чтобы получше разглядеть варящуюся жидкость, агрессивно мешала её и переминалась с ноги на ногу.              Ноги.              Тео прав — её ноги действительно божественны. В меру длинные, изящные, и совсем не кривые. Быть может, он был бы не против сунуть между них. Всего разок. Драко давно хотелось именно этого и именно с ней.              Улыбаясь своим же мыслям, он отмёл их в сторону. Он может и пьян, но не настолько, чтобы воплощать всё, о чём он мог думать в реальность.              Устав стоять на одном месте, Малфой шагнул вглубь кабинета.              — Я тебя уже заждалась, думала, что ты не придёшь, — оборачиваясь, начала Грейнджер, но, увидев парня, чуть вздрогнула и нахмурилась, — ты что тут делаешь?              — Пришёл посмотреть, как идут дела с сывороткой правды, — едва ли не мурлыкая, пропел Драко, медленно приближаясь к девушке.              Заглядывая в котел, он наперед уже знал, что там увидит. Идеальная консистенция, идеальное состояние, всё абсолютно идеальное. Незаметно смочив пару пальцев в остывшей жидкости, оставшейся на черпаке, что покоился на столе, Малфой опустил руку вдоль тела.              — Ты молодец, — поворачивая голову к девушке, что была так близко, но из-за разницы в росте так далеко, он даже улыбнулся, встретившись с ней взглядами. — Цвет точно такой, как должен быть на этом этапе, по густоте тоже прекрасно. Теперь зелью нужно просто настояться две недели, от тебя многое зависело. Я рад, что ты такая молодец.              — Мерлин, Драко Малфой меня похвалил? Это такой прикол, когда ждать издевок? — чуть сощурившись, она наклонила голову набок.              — Быть может, завтра, или послезавтра, как пойдёт, но явно не сегодня, — бархатным голосом ответил он, растягивая гласные и искренне улыбаясь. Не было сейчас того злостного Малфоя, лицо его было совершенно открыто, без единой маски. Глаза его были немного прикрыты, и из-за такой близости Гермиона отчетливо чувствовала запах алкоголя и табака. Явно маггловского табака. Надо же, он сам об этом знал? Если же да, то как главный ненавистник всего маггловского смог взять в рот что-то из их изобретений?              — Почему же? — улыбаясь своим мыслям, она смотрела точно в самый центр огня, что отражал взгляд серых глаз. Было там что-то опасное, и эта опасность манила её. Никогда прежде она не стояла так близко к нему без веской на то причины. Никогда прежде не смотрела так близко в его чертовски красивые глаза.              — Хотя бы потому, что с тобой рядом нет твоих ебаных дружков. Серьёзно, не было бы их постоянно рядом, быть может, я не так часто над тобой бы издевался.              — Какой откровенный, — улыбка с лица спала, и Гермиона, закатив глаза, отвела взгляд. — Иди отсюда, Малфой, раз так «не хочешь» надо мной издеваться, — и она пытается отпихнуть его в сторону от стола.              — Грейнджер, — крепко схватив девушку за руку, он томно выдохнул. Упираясь задом о стол, Драко отпустил вторую руку девушке на талию, — я не хочу уходить.              — Что ты делаешь? — задирая голову повыше, когда он сильнее прижал её к себе, Гермиона смотрела в его глаза и совсем не распознавала того Малфоя, который бы в жизни к ней не притронулся и не смотрел бы на неё так по-нежному. В его взгляде было слишком много теплоты.              — Ты помнишь наш поцелуй? — внезапно посерьёзнев в лице, Драко мельком взглянул на её губы.              Так вот в чём дело! Эта сцена только ради того, чтобы заставить её молчать. Какой же клоун! Будто она в здравом уме вообще такое вслух бы произнесла.              — Такое не забудешь. Было просто отврати… — но длинный палец Драко, внезапно прижавшийся к её губам и тихое шиканье заставили её замолчать. Её рука была свободна, но вырываться ей не давало смущение, застывшее на лице красным и заполнившее всю голову. Гермиона и не хотела вырываться. Его палец мазнул сначала по верхней, а после по нижней губе, и только потом вся рука плавно перенеслась к её шее.              — Не было, Грейнджер, не надо врать.              Его голос будто гипнотизировал её. Его действия были плавными и изящными, несмотря на лёгкую дезориентацию из-за выпитого алкоголя. Облизнув губы, Грейнджер продолжала смотреть прямо в его глаза. В них хотелось смотреть и не отводить взгляд.       Малфой следил за каждым её движением как заворожённый.              Встряхнув головой, Гермиона опомнилась и хотела было возразить, но он вновь её заткнул, чуть сжав горло. Это действие вновь ввело её в ступор.              — Ты думала о том случае? Думала, как наши губы встретились?              — Каждую ночь, чёрт тебя дери. Это воспоминание не давало мне уснуть, возвращая раз за разом в тот день, — как на духу выпалила шатенка, чуть повернув голову в сторону. Рука на её шее сжалась чуть сильнее.              — Ты помнишь вкус моих губ? Ответь, Какие они были? — едва ли не шёпотом проговорил он, завораживая своим голосом и продолжая удерживать её взгляд.              — Кисло-сладкие, как яблоко, мягкие и невероятно напористые, — слова будто сами лились из её рта. Губы сушило и их хотелось облизывать раз за разом, в горле першило. Здравый рассудок где-то кричал в закрытом пространстве, чтобы она опомнилась и заткнулась, но рот не мог, и она продолжала вопреки всему: — они были… приятными…              — А если бы я тебя сейчас поцеловал, ты была бы против?              Но оковы, что держали здравый смысл в самой глубине, рухнули. Оттолкнув слизеринца, Гермиона ударила его по щеке.              — Конечно же против! Какого чёрта?! Что ты сделал?! — Глаза мельтешили и пытались зацепиться хоть за что-то, а мозг непрерывно думал, когда же Малфой успел уже что-то с ней сделать. Взгляд наткнулся на котел, что дымился за спиной у парня.              Чёрт.              — Ну конечно же! Сыворотка правды на второй неделе приготовления начинает своё действие, но эффект держится буквально минуту-две… Я только понять не могу, начерта тебе это? — Гермиона задыхалась, глотала слюну и снова задыхалась. Что он вообще себе позволяет? Что творится в его голове?              Отойдя подальше от слизеринца, Гермиона плотно сжала руки в кулаки. Он просто издевается.              Ещё и молчит.              Голова его была опущена и чуть повёрнута вбок. Он не двинулся ни на миллиметр, так и застыв в той позе, в которую она его «загнала» своим ударом.              — Да пошёл ты, ясно?!              И, максимально быстро покинув комнату, Гермиона оставила его наедине с этим чёртовым котлом. Вся погруженная в свои мысли, она как можно тише неслась в спальни, в надежде не попасться Филчу, но так и не заметила тёмную фигуру, скрывшуюся за поворотом в коридоре.              ***              В комнату идти не хотелось, но и бродить по коридорам было нельзя.              У Гермионы слишком много незакрытых гештальтов. Слишком много навалившегося. И ни о чем из всего этого она ни с кем не могла поделиться.              Зажав рот рукой, она припала спиной к стене возле портрета Полной Дамы.              — Что с тобой, дитя? Неразделенная любовь? — портрет вдруг заговорил с девушкой, пропев звонким голосом.              — Нет! Какая любовь?! Он просто урод, ненавижу его! — Едва ли не захлёбываясь, Гермиона вдруг закричала, совсем не беспокоясь о комендантском часе и о том, что её может кто-либо услышать.              Эмоции так нахлынули на неё, что хотелось просто кричать.              Он действительно применил на ней сыворотку правды, и она едва ли не призналась ему во всем, в чем сама себе не хотела бы признаться.              Голос с портрета продолжал тараторить и рассказывать истории своей молодости, но Гермиона быстро выпалила пароль от гостиной, чем сильно обидела Полную Даму.              — Как неуважительно, — и, когда картина отъехала в сторону, девушка плотно закусила нижнюю губу зубами и вбежала внутрь.              Слёзы покатились по щекам, и Гермиона совсем не понимала, что её так сильно расстроило.              Влетев в свою спальню, не обратив в гостиной ни на кого внимания, она упала на кровать лицом вниз, не сразу заметив сидящую на самом её краю девушку.              — Гермиона? — Джинни прикоснулась рукой к дрожащей спине подруги и заговорила шёпотом: — Что произошло?              — Я ненавижу его, — оторвав голову от подушки, Гермиона всхлипнула, когда посмотрела в испуганные глаза Джинни.              — Кого? Что случилось, Гермиона?              — Девочки спят? — Оглянув кровати, в которых лежали их соседки, Гермиона сощурилась. В комнате было достаточно темно, лишь старая прикроватная тумба отражала тусклый свет, испускаемый огарками нескольких свечей, догорающих в небольшом подсвечнике.              — Да.              Вдохнув, Гермиона хотела было рассказать, вывалить всё, что было на душе. Она действительно этого очень хотела и уже было открыла рот, но тут же его захлопнула.              Это не тот случай, когда нужно поддаваться эмоциям. Не то, что можно просто так рассказать. Даже лучшей подруге.              Она не поймёт.              — Джинни, у меня не поворачивается язык… Я не знаю…              И Уизли, глядя, как принявшая положение сидя шатенка начинала задыхаться, схватила её дрожащие руки и крепко их сжала.              — У тебя появился парень. — Утвердительно произнесла рыжая, отчего Грейнджер сздрогнула.              — Нет! Совсем нет! — Гермиона зашипела, чуть наклоняясь в подруге, — мы просто случайно поцелова… — зажав резко рот рукой, её глаза распахнулись. Что она сейчас сказала? — Чёрт, сыворотка правды должна была прекратить действие…              — Сыворотка правды? Что у тебя происходит в личной жизни, Гермиона Грейнджер? — театрально нахмурившись, Джинни сощурилась и оглядела растерянное загорелое лицо. — Кто он? Кто ввёл тебя в это состояние, потому что у меня вообще нет претендентов…              — Я люблю Рона, Джинни, ты же знаешь…              — Знаю, любишь, но почему-то с ним ты не целуешься и не играешь с сывороткой правды в непонятно какие игры.              — Ни в какие игры мы не играли! — зашипев, Гермиона вырвала свои руки из ладоней Джинни, — это ужасно, просто ужасно…              ***              Пульсирующая голова с утра понедельника ей совсем не нравилась. Всё в округе бесило. С кровати встать не было сил. Девочки как будто специально гремели громче обычного дверцами шкафов, громче обычного проговаривали чары гламура и доставали косметику из ящичков.              — Гермиона, вставай, — её по плечу трепала уже почти собранная Джинни, — ну же! Ты опоздаешь на завтрак.              — Я не хочу, — кутаясь покрепче в одеяло, провыла Грейнджер, так и не разлепив глаза. Ей не спалось почти всю ночь. Впервые за долгое время Гермиона стала задумываться о прогуле уроков.              В голове до рассвета гуляла наглая усмешка пьяного Малфоя. Его красивые зубы, обнажающиеся в широкой улыбке. Длинные пальцы, касающиеся её шеи и скользящие по её губам. Чёрт возьми! Что это такое?!              — Гермиона Грейнджер, я, блядь, не знаю, что это за парень, который тебя расстроил, но он полный кретин! Какого чёрта он посмел хоть как-то повлиять на твоё самочувствие? — Джинни уже по-настоящему злилась, выхватывая пуховое одеяло из цепких рук подруги.              — У Грейнджер появился парень? Вау, даже такое бывает, — прохихикала Браун, склонившаяся над небольшим комодом с зеркалом. Уизли в этот момент уже удалось раскрыть Гермиону.              — Отвали, Лаванда, — прошипела уже из-под подушки Грейнджер, всё ещё борясь с нескончаемыми попытками подруги заставить её встать с постели.                    — Ну же, Гермиона! — проревев, Джинни столкнула шатенку на пол и победно свалилась на её кровать. — Узнаю его имя — убью, — выдохнула рыжая и взмахом палочки призвала к себе форму Гермионы из шкафа.              — Спасибо, — буркнув, Грейнджер бросила форму на кровать прям поверх Джиневры.              Сидя уже на завтраке в большом зале, она уныло ковыряла яичницу с беконом. Аппетита не было.              Рон и Гарри о чём-то спорили, но о чём именно девушка давно пропустила мимо ушей — внимание её украл светловолосый парень, что всё утро пил чай за слизеринским столом.              Сегодня он был бледнее обычного, синяки под глазами казались совсем чёрными, ни с кем не говорил и мало двигался. Видимо, всё ещё отходил от алкогольной интоксикации.              В голове вновь всплыло вчерашнее. Возможно ли такое, что ему хотелось её поцеловать? Если да, то как такое возможно?              Нет.              Он просто издевался над ней, как обычно.              Как и издевалась сидящая через пару человек от неё Лаванда.              — Интересно, какой парень у Гермионы? Наверняка это какой-нибудь Энтони Голдстейн или Захария Смит, — слишком уж громко шепталась она с Парвати.              — Тише ты! — хихикнув, Патил хлопнула по руке Браун.              — О чём это они болтают? — нахмурившись, Рон наклонился над Гарри, — какой парень, тем более у Гермионы? Гермиона!              — Она всё-время ерунду болтает, неужели ты не привык? — возмущенно цокнула шатенка в ответ, откладывая столовые приборы. Её чай давно уже остыл. Отхлебнув его немного, Гермиона недовольно уставилась на друга. Гарри молчал.              — Никого у Гермионы нет, успокойтесь вы все, — дожевав булку, влезла Джинни.              — Ага, как же, мы с Парвати всё утром слышали, ты ругалась на её похождения с каким-то парнем. Грейнджер вчера, между прочим, в кровать вернулась после отбоя, я слышала, как вернулась Джинни, однако Гермиона там не появилась пока я не спала, а не спала я очень долго, — тараторила Лаванда, глядя на близсидящих людей во все глаза, будто бы это было интересно абсолютно всем.              — Мерлин, заткните её, иначе это сделаю я, — прокряхтев, Джинни злостно уставилась на русую девушку, что чрезмерно самодовольно улыбалась. — Ты просто завидуешь, что у Гермионы намного интереснее жизнь, чем у тебя.              — Поверь, завидовать Грейнджер — последнее, что я бы делала в этой жизни, тем более, что у меня прекрасная жизнь без опасных для жизни приключений на жопу, — пропищав это, она вновь засмеялась.              — Ага, в этой прекрасной жизни из интересного только ваше с Роном тисканье по углам.              — Хватит! — Не выдержав, Гермиона вскочила со своего места. Выпив чай до дна, она схватила свою сумку, что покоилась под лавкой, и пошла в сторону выхода, настолько злясь, что не заметила парня, входящего внутрь.              — Извини, — растеряно отшатнувшись вбок, Гермиона глядела во все глаза на Маклаггена, что собирал по полу рассыпанные пергаменты. Выдохнув и заправив волосы за уши, что лежали сегодня просто отвратительно и торчали во все стороны, она присела рядом и начала помогать Кормаку. — Я правда не специально…              — Чего ты так оправдываешься, я сам шёл и никуда не смотрел, вот и получилась авария, — улыбнувшись, блондин положил последний лист бумаги на стопку.              — Это у вас по зельеварению доклады задали? — рассматривая верхний исписанный пергамент парня, спросила Грейнджер. Они так и сидели в полуметровой близости, склонившись над домашней работой парня.              — Ага, нужно было расписать все зелья, которые можно приготовить с определенным ингредиентом. У меня перья болтрушайки, представляешь, все эликсиры памяти охарактеризовать, кошмар, — поправив неровно торчащие из стопки листы, он выпрямился на ноги. Гермиона, осознав неловкость всей ситуации, повторила за ним, чуть краснея.              — Не месяц, а две недели, — чуть смущённо произнесла Грейнджер, невольно заглядывая в его доклад.              — Что, прости?              — Многие думают, что веритасерумом можно пользоваться только после полной готовности, то есть до выдержки длиною в месяц оно неэффективно, однако на самом деле, это ошибочное мнение. Уже по истечении второй недели сыворотка правды начинает действовать, однако на этом этапе действие зелья держится от силы пару секунд, набирая время с каждыми сутками вплоть до тридцати календарных дней приготовления. — Как на духу вывалила Гермиона. Кормак, распахнув глаза и чуть приоткрыв рот, глядел на неё не мигая. Выдохнув, она потупила взгляд. — Прости.              — Охренеть, спасибо, я исправлю, — отойдя от немого шока, Маклагген улыбнулся девушке. Гермиона улыбнулась в ответ, заправив вновь выбившийся локон волос за ухо.              Попрощавшись с рослым парнем, Гермиона наконец опустила голову пониже. Всё-таки из-за разницы в росте разговаривать было не особо удобно.              Всё-таки Маклаггену следует сказать спасибо, хотя бы мысленно, — он неумышленно успокоил её после концерта Лаванды.              ***              Сначала, блядь, гриффиндорцы говорят за какого-то парня Грейнджер, о котором он не знает, а потом она чуть ли не обжимается с Маклаггеном и улыбается ему. И это после того, как она говорила, что ей понравилось целоваться с Драко.              Заебись.              Драко злился. По-настоящему злился.              Он хотел вырвать её чертовы волосы, что она так часто поправляла рядом с этим идиотом. Хотел проклясть чертового Маклаггена, заставить отойти как минимум на метр от неё, а не стоять вплотную, сломать ему нос, но лишь бы он просто был подальше.       Ещё и Нотт что-то тарахтел ему на ухо по пути в кабинет.              — Ты меня вообще слушаешь?              — Отъебись, Тео, — рявкнув, Драко пошёл чуть быстрее.              — Что с ним, блядь?              — У него похмелье, не обращай внимания, — выдохнул Блейз и ускорил шаг, нагоняя Малфоя. Тео тем временем свернул в нужный ему коридор. — Не истери, ещё ничего непонятно.              — Ты это о чём? — не сбавляя скорости, огрызнулся блондин.              — Грейнджер не стала бы встречаться с этим полупокером, ну серьёзно.              — Блейз, мне на неё похуй.              — Увы и ах, брат, но нет, — хлопнув Малфоя по плечу, Забини остановил друга и заставил развернуться к себе.              — Иди нахуй, Блейз, ты нихуя не знаешь, — скинув с себя тяжёлую руку мулата дерганьем плеча, Драко чуть отошел назад.              — Дафна вчера видела, как ты её трогал в каком-то старом кабинете. Как шептал всякие пошлые гадости и засовывал пальцы ей в рот…              — Не засовывал я ей в рот пальцы, просто погладил губу, — выплюнув это, Малфой закатил глаза, не сразу поняв, что раскололся.              — Ах, вот так, — улыбнувшись, итальянец чуть склонился над Малфоем благодаря своему преимуществу в росте.              — Я был пьяным и вообще жалею об этом, не знаю, какой черт меня дернул. Это отвратительно…              — Я ведь не первый раз это замечаю. Она сегодня всё утро пялилась на тебя.              — Я знаю.              — И ты не смотрел в ответ?              — Не сегодня. Просто отъебись, я тебя умоляю. Моя голова сейчас взорвется от боли. Если чё, ты меня не видел, и, напоследок, не суй свой нос, куда не надо, — и на этом их диалог был окончен. Драко решил прогулять занятие по астрономии и направился обратно в сторону большого зала, а Блейз поспешил на руны.              Стараясь как можно быстрее покинуть замок, и, желательно, незамеченным, Драко даже не удосужился на ходу застегнуть мантию. Сегодня было достаточно ветренно, ещё и пасмурно, потому, стоило ему только ступить за порог, как холодный ветер распахнул его расстёгнутые края мантии в стороны.              Он и сам не знал, куда идёт — ноги сами принесли его к старому буку, растущему возле черного озера чуть поодаль от линии других деревьев. Присев прямо под стволом ветвистого дерева, на него тут же упала тень от кроны ещё не опавших листьев.              Вода чуть колыхалась. Отсюда открывался потрясающий вид: Черное озеро было практически на ладони. Наверняка ночью можно будет увидеть огни Хогсмида вдалеке. Вид озера успокаивал.              — Ну почему, почему они просто не оставят меня в покое?! — громко топая ногами, неслась девушка и причитала во всё горло какие-то ругательства.              Не заметив парня, она кинула сумку на землю и присела на корточки у самого берега. Найдя в невысокой траве камушек, она далеко запустила его в воду.              И Драко ещё какое-то время наблюдал, как она бесилась и швыряла камни в озеро, как обрывала верхушки травы и что-то бурчала себе под нос. И он мог бы и дальше наблюдать за этим, если бы не внезапно прогремевшая гроза, заставившая её подпрыгнуть и взвизгнуть.              — Серьёзно, в единственный день, когда я решила прогулять, пойдёт дождь?! — взвыв, она подставила лицо самому небу, ловя первые капли дождя.              — Жизнь несправедлива, Грейнджер, — и его внезапное появление из-под теней дерева заставляет её вновь вскрикнуть от испуга.              — Что ты тут делаешь? — подходя ближе к Малфою, Гермиона стиснула руки в кулаки. — Ты шёл за мной? Как давно ты всё это видел?              — Вообще-то это, похоже, ты за мной шла. Я сюда пришёл раньше тебя. Мои вещи там, — и, как доказательство, Драко рукой указал на ствол дерева, у которого действительно покоилась его черная сумка.              — Не переживай, я сейчас же уйду, — Геримона резко развернулась, направившись уже к своей сумке, что валялась в траве.              — Грейнджер. — Спокойно окликнул он её.              — Я же сказала, я уже ухожу, дай забрать вещи, — на полпути к берегу озера огрызнулась она, оборачиваясь к нему только лицом.              — Ты что, плакала?              — Это дождь, Малфой. Если ты ещё не заметил, идёт дождь. — Однако до своей сумки она так и не дошла. Застыв во время второго мощного раската грома, Гермиона опустила голову вниз.              Ливень начался внезапно. Её волосы начинали по-немногу опадать из-за дождя, теряя былую пышность.              — Блядь. — Драко только сейчас заметил, что она была одета только в свитер и короткую юбку. На ногах у неё были гетры, но навряд ли они её сильно согревали. — Ты решила заболеть? — и его вряд ли было слышно с такого расстояния. Вспышки молний и раскаты грома участились.              Уже по мокрой земле Драко побежал к ней. Она застыла, как вкопанная и промокала с каждой секундой всё больше. Почему она не прячется хотя бы под деревом? Почему не хватает сумку и не бежит в замок?              — Что ты… — но остального Драко просто не расслышал из-за бури. Ветер хлестал щёки, дождь бил по телу, а её раздетость в такую непогоду бесила. Сорвав с себя мантию, Малфой накинул её им на головы. Одной рукой придерживая её, а другой ухватившись за талию девушки, он двинулся в сторону деревьев.              — Стой! — перекрикивая ветер с грозой, Гермиона остановилась, — моя сумка…              И они, развернувшись, направились к чёрному озеру, где валялась уже совсем промокшая красная сумка с тетрадями и учебниками. На удивление, ни одного едкого слова в её адрес она пока что не услышала.              Добравшись наконец до дерева и хоть немного скрывшись под его листвой, они синхронно выдохнули, что вызвало у Гермионы лёгкую улыбку.       Это отвлекало. Они просто стояли под дождем, каждый думая о своем и смотря куда-то вдаль. Это помогало забыть на мгновение, что Драко Малфой и Гермиона Грейнджер ненавидят друг друга долгие годы. Это помогало забыть, что у неё тысяча и одна не разрешённая проблема, что ещё час назад она поругалась с друзьями, что она прогуливает уроки и вообще, что Магическая Британия в полном дерьме.       На удивление, находиться рядом с Малфоем ей сейчас было более чем достаточно, чтобы превратить внутренний шторм в штиль. Он сейчас совершенно её не бесил, не оскорблял и не унижал. Драко Малфой даже не казался собой.       — У тебя парень появился, говорят, и кто же этот неудачник? — чуть склоняясь под промокшей мантией к её лицу, он лишь одним единственным предложением согнал с её лица улыбку. И это сразу после того, как она подумала, что иногда с стоять ним вблизи бывает более чем сносно.       — Это не твоё дело, Малфой, — сцепив зубы, прошипела Гермиона. Почему он просто не может помолчать?              — Мне казалось, что тебе нравится Вислый, а тут парень появляется какой-то. Не говори только, что это Макклагген, — ухмыляясь, Драко продолжал приближаться к её лицу. В потемневших глазах его играли молнии. Гермиона отчетливо видела искры в них, то, как горели они. Но причины такой реакции ей были совсем неизвестны. Он злится сейчас или веселится?              — Хорошо, не буду, — сощурившись, она скривила губы, но зрительный контакт не оборвала. Так работает психология — если врать глядя в глаза, вероятность того, что тебе поверят выше, нежели если ты отведешь взгляд в сторону… Зачем она вообще только что это сказала? Ещё и бровью не повела.              — Ну ты и дура, Грейнджер, — едва ли не тише звуков дождя пробормотал Малфой, опуская взгляд на её губы. — Нельзя же так, — уже чуть громче сказал он, поднимая взгляд обратно к её глазам.              — Как «так»? — прошептала в ответ Геримона. В его глазах читалось желание. Дикость, что-то, похожее на сладкую истому. Раздражение. И огромный интерес.              Внезапно она осознала, что вокруг бушует непогода, хотя казалось, будто всё в округе замерло.              — Целоваться с одним, встречаться с другим, а любить вообще третьего.              — Мы не целовались тогда, это было простое недоразумение, не больше. — на выдохе произнесла Гермиона с отчаянием. Она, кажется, совсем не понимала, зачем он всё это говорит и каждый раз возвращает в разговор эту тему. Логических объяснений ей не удалось найти этому, как бы она не старалась.       — Что ж, тогда это нужно исправить, Грейнджер, — чуть усмехнувшись, он облизнул губы и очертил взглядом её лицо.       Он совсем не понимал, что творит. Давно было пора остановиться. Это ни к чему хорошему не приведёт, но после всего, что он уже успел сотворить, отступать было некуда. Ему нужно было в этой жизни сделать хоть раз что-то настолько безумное, о чем долго мечтал, но сделать не смог.       Драко Малфой всегда делал то, что хотел. Брал, что нравилось, а что не нравилось — выбрасывал. Практически всё ему приносили на блюдечке, и девушки лезли сами, и деньги в карман падали от богатенького отца. Но было кое-что, чего он давно не мог сделать. Одно единственное тайное желание. Вот именно его ему не удавалось воплотить в реальность по многим причинам.       Но мир Драко Малфоя рушится, и раз ему всё равно гореть в аду, то хотя бы с мыслью о том, что он это сделал.       — Что ты имеешь в виду? — Но вместо ответа она получила скользкий поцелуй. Это было простое прикосновение губ, просто небольшой мазок его рта о её, не более.       Из-за дождя их тела были мокрыми и одежды прилипли друг к другу. Оторвавшись практически сразу же от неё, Драко прикрыл глаза и тяжело дышал ей в лицо.       Что ей теперь с этим делать? Драко Малфой поцеловал её? Почему, и главное зачем?       Гермиона не знала, что должна испытывать в данный момент. Чувства смешались в кучу, но самое ужасное было то, что отвращения и желания его оттолкнуть она не разглядела в этом необузданном клубке.       — Малфой…       Но он с новой силой припал к ней. Зубы едва ли не ударились о зубы, когда он ловко подхватил её нижнюю губу. Это совсем не было похоже на те её короткие поцелуи с Крамом. Этот поцелуй был напористый, дикий и жадный. Его руки припали к её мокрому свитеру в области талии и прижали к себе ещё плотнее.       Гермиона не двигалась. Кажется, даже не дышала. Она не хотела отвечать, но и желание оттолкнуть его до сих пор не появилось. Гермионе стало интересно, каково это — забыть прошлое хоть на секунду и отдаться течению. Кто знает, куда это всё приведёт.       Двинув губами в ответ, она почувствовала, как он слегка вздрогнул и чуть улыбнулся. Контакта еще никто не прервал, и, кажется, и не собирался.              Прижавшись сильнее к мокрому телу, Гермиона почувствовала, как он двинулся навстречу. Сильная рука обхватила её за талию покрепче и прогнула в зоне поясницы, в то время как её руки вцепились в воротник его рубашки и тянули его вниз, ближе к себе. Дождь барабанил по озеру, создавая громкое эхо. Такое же эхо звенело у нее внутри после каждого удара сердца.              Абсолютное безумие, прерывать которое стало бы восьмым запретным грехом. Желание сминать его губы своими всё нарастало, но он резко оторвался и уткнулся своим лбом в её, громко дыша.              — Больше ты не посмеешь сказать, что мы целовались случайно, Грейнджер, — улыбнувшись, Драко плавно переместил свою руку с её талии на спину повыше и прижал её к себе в мокром объятии.              И настала пустота. Её ошпарила реальность и толкнула в бездну с обрыва, к краю которого она так быстро подошла.              Зачем она это делала? Зачем ответила, если всем сердцем ненавидела этого засранца? Ну и что, что ей так неистово этого хотелось, это не отменяло того факта, что всё это неправильно.              Сегодня список того, что было под запретом, но она все-равно нарушила правила и сделала это, пополнился сразу тремя пунктами.              Она нашла успокоение в лице Драко Малфоя.              Она с ним целовалась.       Она обнимала его так, будто именно он спас её из пропасти.