ЭМОТИВ

Сяо Чжань бежал со всех ног, страх переполнял каждую клеточку и сковывал тело, но ноги упорно неслись впереди него. Сердце бешено колотилось, стук отражался головной болью в висках, мозг вообще не соображал. Он не понимал, как вообще выбрался, все что он помнил это пронзительный, собранный взгляд Ибо и его четкие слова, беспрекословные как приказ: «Беги. Окно». И он побежал. В тот момент он отчётливо понимал, что все это уже не игра, на кону была его жизнь. Если он попадется повторно, то здесь это считают рецидивом и ему светит только физическое отключение. Здесь другие законы, человеческая жизнь здесь ничто, здесь нет людей, здесь просто подопытные крысы, одной больше, одной меньше — без разницы. Игры закончились, когда он по уши ввязался в это дело и поставил размашистую подпись. Он на автомате бежал смежными дорогами между домами, ноги продолжали сами его нести, он столько дней подряд приходил и уходил этими дорогами, что наверно мог пройти по ним с закрытыми глазами, только это его сейчас и спасало, так как мозг по-прежнему, отказывался включаться и пребывал в шоковом состоянии. На одном из очередных поворотов ловкая, сильная рука схватила его и резко потянула на себя. — Чжань, это я, — тихо раздался знакомый голос. Сяо Чжань только по голосу и узнал своего друга, но в ответ не может сказать ни слова, одышка, страх полностью парализовали горло, только глаза неимоверно расширенные до этого наполнились секундным облегчением, теперь он не один. — Успокойся, ты в безопасности, — тихо говорил друг, по дружески обнимая его за плечи. Сяо Чжань глубоко дышал, хаотично смотря по сторонам, как загнанный зверь. Понадобилось минут пять-десять, чтобы он немного успокоился и смог начать хотя бы говорить. — …там …там… Ибо… Ибо там… — как заведенный повторял Сяо Чжань, непроизвольно указывая рукой позади себя. — Нет, Чжань… его уже забрали, я… не знаю… что теперь с ним будет, — обреченно проговорил ОН. Сяо Чжань повернулся к нему лицом, глаза застилала уже плотная пелена из слез. — Он…он спас меня, понимаешь…он меня спас… Ибо спас меня….а… я …я … что сделал я…? — голос Сяо Чжаня сорвался, –…он закрыл меня собой….я… я просто убежал…я …бросил его…там одного…. я …не знаю почему я так поступил, …я… взрослый мужчина…за свою жизнь, где я только не был, но почему именно в тот момент я так испугался … послушался его, ….поддался его приказному взгляду, он все сделал так резко и быстро, что я даже не успел опомниться… — все продолжал запыхавшись, немного бессвязно тараторить Сяо Чжань. — Чжань, Чжань, тише, успокойся… ты все сделал правильно, у тебя не было другого выхода, — успокаивал его друг. Пойми если бы ты остался. Тебя бы забрали вместе с ним, а дальше тебя бы просто уничтожили. —…Он спас меня….Ибо….Бо-ди….спас ….меня, — все не унимался и повторял Чжань, слезы застилали глаза и сочились влажными, солеными дорожками по лицу. — …что…что с ним будет? Мы должны что-то сделать! — вцепился за одежду друга и смотря прямо в глаза, почти уже хрипел Чжань, — …мы должны ему помочь, слышишь меня! — умоляя и тряся его за одежду не унимался Сяо Чжань. — Чжань, вначале просто успокойся, пошли нам нельзя долго здесь находится, скоро начнется ночное патрулирование улиц, пошли, — ОН легко подхватывает Чжаня под руку с правой стороны и быстро его уводит все теми же темными улицами, скрытыми от фонарей и посторонних глаз. *** Ван Ибо пришел в себя. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где он находится. Камеру для допроса он узнает в любом состоянии, в любое время дня и ночи, здесь даже воздух другой. Яркий свет освещал стул на котором он сидел. Руки были опущены на колени. Лицо было сдержанным и не выражало никаких эмоций. К запястьям на руках, груди и вискам на голове были прикреплены датчики. Луч света полностью заливал его, образуя колпак, за пределами которого была густая тьма. Громкий металлический голос нарушил звенящую тишину пространства: — Начать идентификацию. — Ван Ибо. Старший смотритель департамента исполнения наказаний, — четко проговорил он без единой запинки. — Дата последней реновакцинации, — продолжил металлический голос. — 02 февраля 2021 года, — все также четко и сдержано ответил Ван Ибо. — Ты знаешь почему ты здесь? — Да. Я подозреваюсь в связи с ЭМОТИВОМ и соучастие в побеге — холодно ответил он. — Ты знаешь какое наказание тебя ждет, если это подтвердится? — Да. Полное стирание личности. Обнуление до первичных параметров личности, — четко отвечал Ван Ибо. В случае рецидива — полное физическое отключение. В это же время за стеклянной стеной: — Сэр, показатели пульса, сердечный ритм и дыхание без изменений, — сообщил кто-то за стеклянной стеной. — Продолжайте допрос, он себя выдаст — ответил грубый жесткий голос. Металлический голос в основном зале продолжал: — Ван Ибо, вы подтверждаете, что сегодня у вас был недопустимый физический контакт с эмотивом. — Да, — ответил Ван Ибо. Сейчас он лишь на мгновение вспомнил как Сяо Чжань недавно прикасался к нему руками, жадно прижимался всем телом, как его губы поглощали и обжигали его, а влажные языки сплетались между собой и вылизывали внутри, как Ибо настойчивее притирался к нему пахом и как теплота и возбуждение разливались горячими потоками по всему телу. От всех этих мыслей, образов тело снова заныло, медленно разгоралось, … жалкая плоть, — подумал Ибо. — Сэр, есть четкие изменения. Сердечный ритм значительно ускорился. Учащенное дыхание. Температура тела медленно повышается. — Продолжайте допрос. ЭМОТИВ опознан? Его №? , — холодно ответил все тот же жесткий голос, обращаясь к сотруднику, следящему за показателями на экране. *** — Чжань, вот возьми, выпей тебе станет легче, — заботливо, протягивая горячую кружку чая, сказал ОН. Сяо Чжань притянул кружку к себе, пустым взглядом продолжая смотреть в окно, руки сейчас вообще не ощущали, что она была горячей. — …это я виноват, это все… из-за меня, — опять начал Чжань повторять одно и тоже, что повторял без остановок на протяжение последнего часа. — Все, хватит! Прекрати! Я не могу уже это слышать! От того что ты тут ноешь и повторяешь одно и тоже ничего не изменится, — раздраженно осадил его друг. Сяо Чжань никак не среагировал на этот резкий крик, продолжая держать чашку, скованными руками, пустой, погасший взгляд все также упирался в одну точку… От этого вида ему стало не по себе он еще не видел Сяо Чжаня таким. — Чжань, прости, …ты можешь мне спокойно рассказать, что произошло внутри? , — более мягко уже спросил ОН. Сяо Чжань еле кивнул. Сделав глоток, уже подостывшего чая, он начал медленно пересказывать недавние события. Его голос был тихим, местами переходил на хрип, срывался, Сяо Чжань делал глоток чая и продолжал дальше. Взгляд по-прежнему был отрешенным, шевелились только губы. Собеседник его внимательно слушал, еще внимательнее он наблюдал за говорящим, он видел и ощущал на себе эту боль, которую испытывает Сяо Чжань и которую он держал в себе, которая его уже полностью отравила и подчинила себе. Как только Чжань закончил свой рассказ, его собеседник, сминая очередной окурок в самодельной пепельнице, сделанной из старой консервной банки, продолжил: — Чжань, скажу сразу у меня для тебя три новости: хорошая, плохая и очень плохая, с какой начать? , — пытаясь вести себя более естественно начал ОН. Сяо Чжань вообще не был расположен к такому диалогу, его жутко уже начинало бесить и раздражать, что сейчас происходит. Злость начала закипать и растекаться по венам, медленно его заполняя. Он безумно злился на себя, что так поступил с Ибо, он же мог хоть что–то сделать, все что угодно чтобы помочь ему, но он просто убежал, бросил его, и это его сейчас съедало, рвало на куски изнутри и скребло когтями по телу. Он сходил с ума от неизвестности, что с Ибо? Где он? И жив ли он вообще? — Твою мать! Говори уже, — резко повернулся к нему Чжань, его взгляд выжигал ярой злостью, ненавистью и холодной пустотой. В его взгляде больше нет тех теплых солнечных янтарных лучей, искорок надежды, влюбленных бликов, которые ОН видел у него в последнее время. То время, когда Чжань был с Ибо, наблюдал за Ибо, мечтал о Ибо. Собеседник сразу понял, что уже перегнул палку. И просто продолжил: — Чжань, хорошая новость состоит в том, что у Ван Ибо случился значительный эмоциональный прогресс, его подсознание в критической ситуации, наперекор всему встало на твою защиту, и как следствие все его физические действия были направлены в первую очередь на твою безопасность и твою защиту. Его чувствительность значительно расширилась. Та эмоциональная связь, которая у Вас с ним образовалась помогла ему возможно уже полностью раскрыться. В любой другой ситуации я бы сказал, что это отличный результат за столь короткое время, в таком сложном случае. Но… Но не в этой. Теперь две плохие. Так как я видел, что покидал он здание не на своих двух, и не по своему согласию то могу заключить, что сейчас он проходит стандартный допрос и датчикам не составит труда определить, что его чувства «проснулись». Поэтому его ждет в лучшем случае реновакцинация, в худшем — физическое отключение. Кружка выскользнула из дрожащих рук Чжаня и упала на пол, издавая гулкий звук и выплескивая остатки паршивого уже холодного чая. — НЕНАВИЖУ… ВСЕ…ЭТО…НЕНАВИЖУ! , — заорал Сяо Чжань, в разные стороны уже летели вещи, ноги пинали мебель, кулаками лупил по стенам, содранная кожа на кулаках начала кровоточить. — НЕНАВИЖУ …СЕБЯ…НЕНАВИЖУ…ЖАЛКИЙ ТРУС…- продолжал орать Чжань, сильнее разбивая кулаками стены, за пеленой злости и сильнейшей эмоциональной болью, он совсем не чувствовал боли от ударов. — Чжань, Чжань, успокойся, — тут же подлетел к нему друг и заламывая руки за спину, пытаясь хоть как то усмирить. — Пожалуйста, послушай, если будет реновакцинация мы сможем начать заново, он один из лучших смотрителей его не будут отключать, послушай меня Чжань, мы его вернем, мы сможем, — крепко сжимал в объятиях Чжаня. Сбитое дыхание медленно приходило в норму, Чжань постепенно затихал, все же он смог уловить мысль, что еще есть маленькая надежда, что Ибо может быть жив. — Вот молодец, ложись. Чжань, я смог тебя вернуть после реновакцинации, ты сможешь вернуть Ибо, я помогу, — продолжал утешать ОН. — Если его отключат, я не хочу больше жить, — прошептал Сяо Чжань, — я сам пойду сдамся. От услышанного его друг, еле сдержался чтобы не ударить Чжаня и не выбить из него эту гребаную мысль, он ожидал все что угодно, но только не этих слов. Сдержал его только подавленный и болезненный вид Сяо Чжаня, он только затих и успокоился, а как говорится «лежачего не бьют». Да ОН уже давно осознал, что Ван Ибо каким то образом стал для Сяо Чжаня самым важным человеком, в какой момент, и почему это произошло это уже не имеет значения, если раньше можно было надеется, что эти вспыхнувшие чувства к абсолютно незнакомому человеку, к тому же парню, все это несерьезно, так, всего лишь игра гормонов и подавленных эмоций, то спустя время и всех длительных близких разговоров до этого, и тем более после услышанного сейчас, ОН уже понимал что Ван Ибо окончательно глубоко и серьезно засел в Сяо Чжане. Чтобы не наделать глупостей и не наговорить лишнего ОН взял пачку сигарет и отошел к окну, погружаясь в свои тяжелые мысли….ты думаешь только ты, Чжань, все это ненавидишь. Так думаешь… Меня тошнит и выворачивает от этого места. Я ненавижу его. Я столько лет пытался вырваться, хоть что-то сделать, но все мои попытки провалились, я потерял самого близкого мне человека. Я не могу все бросить на пол пути. Я не готов и не хочу потерять еще и тебя. В этот момент он обернулся и заботливо посмотрел на Сяо Чжаня, хоть иногда он был с ним резким, излишне холодным, грубым, но внутри он стал для него родным человеком, как младший брат, которого нужно оберегать и защищать. Сяо Чжань полностью успокоился и затих, от пережитого за целый день он только сейчас понял насколько он устал, но в большей степени устал эмоционально, теперь он полностью опустошен и измотан, он выгорел. Веки медленно тяжелели и закрывали, уставшие, потухшие глаза. Еще несколько минут, и сон наконец полностью им овладел. *** — Ван Ибо, вы подтверждаете, что помогли сбежать эмотиву, — продолжал громкий металлический голос, гулким эхом разбиваясь о стены помещения. — Да, — так же четко ответил Ван Ибо. Ибо совершенно не знал почему он так поступил, он думал и не мог найти ни единого объяснения своим действиям. Что им двигало в тот момент? Почему в тот момент он полностью пошел против «своих» и нарушил все инструкции, которые годами соблюдал беспрекословно? Откуда то из глубины тела раздался внутренний голос, — просто признай, ты боялся его потерять, ты хотел его защитить, он нужен тебе, ты желаешь его…давай, Ибо, наконец признай это…. все никак не унимался внутренний голос. Ритм сердца сильнее ускорился. Ибо хотел стряхнуть все эти мысли, которые пробирались из потаенной глубины тех областей, завешанных тьмой, пробирались в его голову и заполняли ее. Он непроизвольно встряхивал головой, но это никак не помогало. — Ибо, Ибо…от меня никуда не денешься Я это ТЫ, настоящий ТЫ…тот которого подавили и заткнули на много, много лет…-продолжал внутренний голос — Сэр, реакции усиливаются. — Отравляйте на физическое отключение. Ван Ибо, ты нарушил законы Ксинг. Для смотрителя недопустимы нарушения. Ксинг не нуждается в таких смотрителях, — раздалось по громкой связи, отчетливо каждое слово все тем же холодным, жестким голосом. В первый раз Ван Ибо слышал приговор для себя, отчетливо слышал, каждое слово. Он тысячи раз холодно озвучивал приговоры для других. И вот теперь он находится по другую сторону и слышит приговор для себя. И каждое слово эхом повторялось в голове и отражалось острой болью в сердце. — Но перед этим узнайте № того эмотива, —  это распоряжение уже слышал только помощник за стеклянной стеной. *** Сяо Чжань крутился из стороны в сторону, холодный пот капельками проступал на лбу, висках. Все тело то горело, то резко бросало в холод. Его сознание поглощали и заполняли кошмары. Он заново переживал все тот же момент как в стоп кадре, в замедленной съемке, вот он бросает Ибо одного и убегает. Кошмар не унимался, он перенес Сяо Чжаня в камеру, и Чжань проживает дежавю, как раньше избивали его, теперь избивают Ибо, но сверх жестоко, на его теле не осталось ни единого живого места все исполосовано гематомами, кровавыми подтеками, ранами, месивом из рваной одежды и запекшейся крови. Жуткий гул глухих ударов о человеческое тело не стихал и заполнял слух Сяо Чжаня, причиняя нестерпимую боль, режущую, мучительную боль. В этот момент глаза Ибо презрительно холодно смотрят прямо на Сяо Чжаня, и он едва шевеля искусанными, запекшимися в крови губами отчетливо произносит только для него. — Сяо Чжань, ты жалкий трус, ты бросил меня…я …я тебя … НЕНАВИЖУ. Все эти сцены по кругу, заново воспроизводились как на репите. Кошмар безжалостно снова и снова проводит его по личным кругам ада, ада Сяо Чжаня, и каждый раз Чжань бросает Ибо и убегает, каждый раз он видит, как избивают его любимого, и с каждым повтором все становится жестче. Проживать заново все это становится настолько невыносимым, нестерпимая жгучая боль заполняет каждую клеточку Сяо Чжаня, собираясь ядовитыми, выжигающими потоками и концентрируясь в грудной клетке. В один момент ее становится немыслимо много, поток в миг разрывает его изнутри, разламывая грудную клетку, изливаясь желчью наружу. Сяо Чжань резко просыпается, вскакивая на кровати с жутким криком " Ибо… ". Сердце бешено стучит. Пот скатывается по лицу, вся одежда промокла от пота тела. Глаза пытаются понять где он находится, жуткая боль сдавливает в области груди, его руки дрожа, медленно ощупывают грудь. Спустя несколько минут он все же в темноте узнает знакомые силуэты обстановки. Первое, что приходит ему на ум…Чжань, это все, всего лишь страшный сон. Но еще через несколько минут он наконец полностью осознает, что не все было сном. Все события днем не были сном. Он действительно бросил Ибо. Он подтягивает ноги к себе и зарывается в колени, хватаясь за голову, сколько времени он уже пребывает в этой мучительной агонии он не знал, также он не знал, что теперь делать. — Лучше бы я сдох там, — еле шевеля губами проговорил он в темноту. Тихие, еле слышные, осторожные шаги нарушили оцепенение Сяо Чжаня. — Ты где был? , — жестко спросил Сяо Чжань, пробирающийся силуэт. — Мне нужно было проветрится, — сухо ответил ОН. Сяо Чжаню совсем не обязательно знать, что как только тот уснул, второй быстро, скрываясь под покровом ночи, обходя ночные патрули отправился на свое обычное место наблюдения напротив Департамента. Он хотел хоть что-то узнать, или ощутить, что же происходит. Но все было, как всегда. Стандартные патрули. Поэтому ему нечего было сказать Сяо Чжань, а сейчас любое напоминание об Ибо причиняет ему адскую боль. — Чжань, ты как? — осторожно спросил друг. — Хм, как? Как я? , — иронично усмехался Чжань, — Жалею, что я вообще есть, что я сейчас живу, дышу, я ему обещал помочь, видишь как я классно помог… — Ты не виноват, — перебил его друг. — Не виноват?! Да ну! Может я не виноват, что спровоцировал его на контакт? Или может я не виноват, что не просчитал раньше, что нас могут найти? Или может я не виноват, что бросил его? А? Скажи мне в чем именно я не виноват? — огоньки злости уже светились в холодных глазах Сяо Чжаня. — Чжань, я не это имел ввиду… — Заткнись! Просто заткнись, — отрезал его Чжань, доставая чистые, сухие вещи с полки. Снимая с себя ношеную одежду Чжань почувствовал едва уловимый запах Ибо, может ему это все уже кажется и он просто сходит с ума, но этот притягательный и любимый запах, комком застрял в горле, и этот чертов комок не собирался растворятся. Чжань на несколько секунд, снимая задержал кофту возле носа, вдыхая остатки запаха Ибо, мыслями возвращаясь как Ибо притирался к нему и жадно сжимал все его тело… комок в горле сильнее сдавливал, отдавая колючей болью в сердце. — Чжань, ты куда? , — почти на выходе окликнул его друг. — Мне нужно побыть одному, я не могу здесь, — ответил Чжань и быстро ушел.