***
— У тебя точно все нормально? — Катя перевела взгляд с дороги на Макса и поджала аккуратно накрашенные губы, когда тот не откликнулся. — Мась? Он нехотя вынырнул из собственных мыслей и качнул головой. Картинка перед глазами никуда не делась: там Андрей чуть ли не вены себе резал в приступе истерики после полученного месяц назад сообщения. На деле все, конечно, было не так трагично, но сказанное Ваней почему-то складывалось именно в этот образ. — Порядок, — соврал Макс и натянуто улыбнулся. Катю это не успокоило совершенно. — Я знаю тебя пятнадцать лет и прекрасно вижу, когда ты врешь, поэтому учти, что просто так я не отстану. Ты сам не свой уже сколько времени, — она задумчиво постукивала наманикюренными пальчиками по рулю, видимо, пытаясь вспомнить конкретный день, когда заметила неладное. Не вспомнила — не так уж часто они виделись. Ему точно надо было с кем-то поговорить, выплеснуть все, что он весь месяц держал в себе, но слов так и не нашлось. Ни тогда, ни сейчас. У Андрея был Ваня, были парни, готовые помочь, даже если он сам не желал помощи, а у Макса… у Макса был Игорь, с которым они последний раз говорили три месяца назад, и была Катя. А с Катей на вечер была запланирована попойка в честь окончания семестра. Текила должна была помочь. — Это сложно, — Макс вздохнул, выкрутив реле звукового центра погромче. — Класс, — Катя ослепительно улыбнулась и качнула головой в такт заигравшей песне. — Обожаю сложности.***
— Малыш, мы дома, — ласково протянула Катя, скидывая ключи на полку, а сапожки стягивая на пороге. Макс топтался позади, но неловкости не чувствовал — он здесь бывал регулярно. Навстречу из кухни в домашних спортивных штанах и растянутой футболке, жуя бутерброд, босыми ногами прошлепала Эля. У Макса сердце сжалось: Катя тут же просияла и подлетела ближе, чтобы, потянувшись на носочках, поцеловать ее в уголок губ, а с другого стереть крошки. Эля разнеженно зажмурилась на пару секунд, а затем подняла глаза на Макса, улыбнувшись хоть и по-доброму, но совершенно не так, как Кате. — Сап, — рука взмыла в воздух в приветственном жесте, Кольцов подмигнул в ответ. Потом взгляд снова скользнул к стягивающей куртку Кате. — Я поела, посуду помыла, кухня и зал в вашем распоряжении, я в спальне и в наушниках, поэтому пиши в тэгэ, если что. Указания розданы, чмоки получены, чужое «люблю тебя, золотко, работай» скрежетало разламывающейся карамелью на зубах Макса. Он, блять, скучал. — У нее диплом и зачеты, так что мы с тобой сегодня одни, как в старые-добрые, — Катя заставила его вынырнуть из оцепенения и за руку потянула за собой на кухню, когда Макс разделся. — Есть хочешь? Он мотнул головой, прислонившись бедром к краю кухонного стола, пока Катя искала шоты после прошлой попойки и мыла лаймы. — Тогда рассказывай, — и да, это был приказ. — Да нечего тут рассказывать, — Макс пытался найти, за что зацепиться взглядом, но не нашел ничего лучше, чем бездумно пялиться Кате в спину. — Я зассал и сделал хуйню, из-за которой теперь хуево не только мне. Вернее, я думал, что мне-то плохо не будет, я сколько раз так делал и никогда ничего, а тут торкнуло… Катя тяжело вздохнула, а потом обернулась — с ножом в руках выглядело не слишком безопасно. — Спасибо за краткий пересказ, но тебе придется рассказать нормально, потому что я ни-ху-яшеньки не поняла, — тут вздохнул уже Макс. Казалось бы, журналист, трепаться за деньги — его работа, а изнанку наружу все равно вывернуть не мог, поэтому пошел издалека, надеясь по пути найти нужные слова. — Ну, вот ты с Элей… сколько уже? Два почти года? — Катя кивнула, перекладывая нарезанные дольками лаймы на тарелку. — И тебе не было страшно? Катя засмеялась как-то неестественно, отложила нож и поставила тарелку и рюмки на стол, прежде чем достать из холодильника бутылку текилы. — А чего мне было бояться? Что на двадцать девятом году жизни мне после расставания с Ромчиком несмышленная девчонка понравилась? Или что нас обеих убьют ее родственники, если узнают? Или что меня уволят, а ее отчислят, если не будем осторожны? Ну да, с последним нехорошо вышло, тут тебе реально спасибо, а с остальным… волков бояться — в лес не ходить, Максюш, — она улыбнулась с привычным теплом и заманчиво качнула холодной бутылкой в руке. Ромчик, конечно, дурак был, что такую девушку на пороге свадьбы бросил, зато теперь она была счастлива совершенно по-другому. Макс только головой мотал — это тоже страшно, настолько, что самого каждый раз мурашками пробирало от представления, как двух его любимых девочек четвертуют в каком-нибудь ауле просто за то, что любят, — но его эгоистично пугало другое. Внутреннее, не внешнее. — Я парня одного встретил… — Давно? — тут же перебила Катя, не дав договорить, и вручила Максу бутылку, чтобы наполнил рюмки. — В середине сентября, — раз это важно, уточнил Кольцов, расплескивая текилу по шотам с таким профессионализмом, словно каждый вечер оттачивал навык за барной стойкой. — Первый курс архитектурного. — У-у-уууу, — многозначительно отозвалась Катя, поиграв бровями, а крупную соль высыпала на маленькое блюдце, чтобы было удобнее. — Ну что «у-у-у-у»? Ну что? Ты бы его видела… красивый такой, мелкий, глаза черные, как у Эли… Художник. — Так ты ж не знакомишь, шифруешься, — усаживаясь за стол, она обиженно надула накрашенные губы. — Уже и не познакомлю, — Макс улыбнулся, протягивая Кате шот, а соль с блюдечка щепоткой высыпал на местечко между большим и указательным пальцем, чтобы слизать. Рюмку опрокинул, не дожидаясь Кати, и тут же сунул в рот лайм, даже не поморщившись. Холодная, проскакивала на раз, как вода. — Я же говорю, хуйню сделал. Катя только глаза закатила, потом забавно морща нос после своего шота и кислого привкуса лайма на соленом языке. — Ты всегда хуйню делаешь. Бросил тебя, дурака, что ли? — Хуже, — Макс сполз со стола на стул и вздохнул, закатывая рукава толстовки по локоть. — Я его… Секундная тишина под Катино возмущенное хлопанье ресницами тянулась вечность. — Ты долбоеб? За что? Макс пристыженно поджал губы. Черт его знает, за что. За то, что сам влюбился. Хотел хоть раз в жизни сделать так, как будет лучше, причем не себе, а кому-то, о ком хотелось заботиться, а в итоге сделал хуево, как и всегда. Потому ведь и решил все закончить — он профессионально ломает хорошие вещи, а Андрей… Андрей был лучшим из тех, с кем Макс успел повстречаться. И Андрей совершенно точно не заслуживал того, что случилось бы через несколько месяцев, когда Максу надоест с ним возиться. Когда заметил, что начал привязываться к малому и первым писать сообщения «с добрым утром» не ради того, чтобы позвать на секс-марафон, понял, что пропал. И что Андрюша пропадёт тоже. — Ты знаешь, как я умею все портить, ему не стоит встречаться с кем-то вроде меня, — вместо всего запутанного клубка мыслей выдал Максим и снова наполнил рюмки мексиканским пойлом. — Это он тебе так сказал? — Катя смотрела выжидающе. — Нет, я это просто знаю. И ты знаешь. Я наиграюсь, а ему только больнее будет потом расставаться. — Нет, — она безапелляционно качнула головой. Макс удивленно моргнул, зависнув с щепоткой соли над второй рукой. — Что нет? — Не наиграешься, — ещё тверже заявила Катя. — Почему? — Да потому что ты светишься весь, дурака кусок, когда о нем говоришь. И с этой самой середины сентября светился. Ты с бывшей женой в день свадьбы так не улыбался, как когда тебе сообщения приходили, я полагаю, от него. Это во-первых, а во-вторых, ты сделал ему больнее сейчас. Бедный мальчик, у которого два месяца все было, как в сказке, теперь наверняка винит себя во всех человеческих грехах и ищет проблему в своих чувствах, а не в том, что ты трус, — Катя подтянула свою рюмку ближе и подняла глаза на Макса, будто в его опущенном взгляде и нахмуренных бровях найдёт ответ. — Ты вот когда всю эту ерунду ему вслух говорил, у тебя в голове ниче не ёкнуло случайно, что ты хуйню несешь? — Я и не говорил… я сообщение отправил, что нам нужно расстаться. И все… Такого тяжелого вздоха Макс давненько не слышал. — Ну почему ты такой ебла-а-ан, Кольцов, а… — цокнув языком, Катя потерла переносицу пальцами, а потом без соли опрокинула в себя шот так драматично, будто это была ее личная война с Андрюшей, а не очередные траблы Макса, которые приходилось разгребать. Он повторил, сгрыз дольку лайма и уставился на свои пальцы, мечущие рюмку по столу туда-сюда. Текила приятным теплом разливалась по горлу и где-то за грудной клеткой. Сказать было нечего — что тут скажешь? Они с Ваней были правы — Максим Кольцов еблан и трус. И он ненавидел это, но рассказал. Все хорошее, что помнил, какие-то глупые мелочи, которые тем и были ценны, что рождались в их отношениях только потому что Андрей был Андреем, а Макс был собой. В итоге обнаружил себя в гостиной на диване, с головой у Кати на коленях, после девяти шотов уже остывшей и оттого более терпкой и пробирающей до печёнок текилы. Чувствовал себя налакавшимися валерьянки котом, иначе по-другому не мог объяснить, почему его так мазало — всю внутрянку, похоже, решил вывалить враз, все, что давно ядовитым комком сидело внутри: что заебался искать эту чистоту и непорочность, что с прожженными циничными дамами перестал уживаться после предпоследней бывшей, что баланса никакого найти не мог ни в мальчиках, ни в девочках всех доступных российским законодательством возрастов, а тут — бац — и вот оно, бриллиант. Нет, вернее, ещё неограненный алмаз, форму которому предстояло предать первому серьезному партнёру, и вся ответственность за это, выходит, была на Максе, а ювелир из Макса откровенно хуевый — он же его раскрошит и сам не заметит. Страшно было пиздецки. — Тебе надо с ним поговорить. Макс отстраненно кивнул и продолжил утешать себя теплом прошедших моментов. Катя только по волосам гладила, вздыхала что-то на этот пьяный бред не менее пьяными вздохами и сочувственно цокала языком. Из портативной колонки играло что-то однотипное и ненавязчивое.Серым облакам наплевать на нас
Никто не знает, как жить, но живем
Трезвели медленно и тяжело, за полусонными разговорами об Эле, которая наверняка уже давно улеглась спать. Голову затянуло ватно-туманными облаками, за такими с трудом находились слова и эмоции, ещё тяжелее укладывалась в сознании новая информация. Про то, что Кате тоже было страшно, но не из-за собственных чувств — их она никогда не боялась, всегда шагала с открытым сердцем и поэтому долгое время была отчаянно уязвима, — а из-за того, что Эля, возможно, не чувствует того же. Эля вообще была достаточно закрытой и прямолинейной, от неё трудно было увидеть «влюблённых» жестов, которыми всегда сыпала в ее сторону Катя. Макс никогда не понимал, как они с Катей находят общий язык, но, видимо, противоположности действительно притягивались, потому что в итоге выглядели девочки каждая по-своему счастливо. И почему-то мысль о том, что не ему одному страшно, успокаивала. Они затихли в полудреме, Макс лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь прикосновениями пальцев к коже головы, а Катя с кукольно-умиротворенным личиком думала о чем-то своём. Тишину вдруг нарушило совсем тихое и несвойственно робкое: — Хочешь покажу? Так обычно спрашивали, когда собирались похвастаться чем-то дорогим и совершенно сокровенным. Катя кивнула, не открывая глаз. — А дай свой телефон, пожалуйста, — Макс зашевелился, чтобы сесть, и сразу прервал ряд ненужных вопросов. Сказать, что он по-свински заблокировал Андрея везде, он так и не смог. — Долгая история, лучше не спрашивай, тебе не понравится. Катя мысленно закатила глаза и выудила из кармана джинсов телефон — глаза все же пришлось открыть, чтобы сработал фэйс-айди. Макс забрал телефон и торопливо набрал в поиске ник — @yung_banksy, — прежде чем вернуть телефон с открытой страничкой его владелице. Катя листала фотографии с легкой полуулыбкой на губах, а Макс, как маленький ребёнок, все ждал реакции. — Ну красивый же, скажи? — новых постов в ленте не было, страница была ровно такой же, как когда Макс ее нашёл. — Он художник. — Ты говорил, — расплывшись в трогательной улыбке, поправила Катя. Все-таки забавно было наблюдать за Кольцовым, который ведёт себя, как влюблённая школьница, а не тридцатидвухлетний дурак. Она по привычке нажала на значок аватарки, где горел кружочек дополненной истории, Макс даже спохватиться не успел — нельзя было, чтобы в просмотренных висел Катин аккаунт, — замер моментально, слушая гулкие удары сердца в ушах. Потом отмер и на пьяно дрогнувших ногах поднялся с дивана, только склонился на секунду, чтобы смачно, по-дедовски, поцеловать Катю в щеку. — Я погнал. — Ага, передавай привет, — она махнула рукой, даже взглядом не проводив — снова умиротворенно прикрыла глаза. Ещё минутка, и она пойдёт и ляжет к Эле под тёплый бок, а Макс будет морозить нос и жопу в ожидании такси. Просмотренная история в профиле Андрея демонстрировала все уродство статуи Петра в бликующем освещении новогодних огоньков на набережной.