Надежда

      — Тебе стоит поработать над приземлением. — простонала я, валяясь на обжигающе горячем песке.       Услышав в ответ хрип, подорвалась с места.       — Тони. Тони! Отец!       Начала паниковать, быстро освобождая гения от остатков развалившейся брони.       — Неплохо. — сказал Тони.       Он лежал, широко раскрыв глаза и смотрел на небо. Грудь ходила ходуном, губы скривились в болезненной гримасе.       — Что? Что не так? — я попыталась успокоиться, начать диагностику. И у меня даже получилось, хотя пальцы дрожали, как у пьянчуги с бодуна. — Ничего серьёзного. — выдохнула облегченно.       Хотя и болезненно, не зря Старк так кривится. Многочисленные ушибы и сломанная рука. Справлюсь за двадцать минут. Хотя резерва хватит только на перелом, но и так неплохо. Чёртов Старк! Пусть скажет спасибо, что не придушила от облегчения. Напугал до зелёных попугаев перед глазами. Шлепнула симулянта по здоровой руке, получив в ответ возмущённое мычание.       — Поласковее с больным! — вскрик был наигранный.       Фыркнула, вот ведь притворщик!       — Лежи спокойно.       Задержаться нам пришлось на полчаса с учётом закапывания в песок металлолома. Хотя вряд ли за нами пошлют погоню. Сейчас Десять колец лишились всех лидеров, так что пока они решают, кто следующий босс, успеем смотаться подальше.       Мы шли уже часов двенадцать, успели поспать и поесть. Где там наш вертолет? Солнце беспощадно палило. Песок скрипел на зубах и забивался везде, куда только мог.       — Ящерица. — молчать с То… папой (Боги, когда я уже запомню?) было комфортно, но не сейчас, когда со смерти Инсена прошло так мало времени. Поэтому игра в слова была отличным времяпровождением.       — Акула. — Тони (отец!) говорил хрипло.       Молча протянула кружку с водой. Когда отец увидел это, удивился знатно. Ну, а что я могу сделать? Почему-то в плену мне не выдали бутылку или хотя бы фляжку. Бери, что дают.        — Хмм. Алень.        — Олень.       — Акушер.       — Не животное.       — Так и акула — рыба!       — Рыб считаем тоже.       — Кто сказал?       Папа тяжело вздохнул.       — Милая, чего ты хочешь?       — Я устала. — повесила голову.       Действительно устала, ноги еле переставляю. И ныть начала поэтому, а не потому что тяжело на душе. Нет, если бы гения не было со мной, тогда другое дело. Но он есть, а я маленькая. Мне, в конце концов, положено капризничать.       Резко подняла голову. В отдалении послышался неразборчивый звук.       — Папа? — мы настороженно переглянулись.       Над головами низко пролетели вертолёты.       — Наши. — выдохнул Тони.       Да, я тоже заметила флаг США, нарисованный на боку машин. Отец вдруг сорвался с места размахивая руками, крича и смеясь.       — Эээй! Эээй! Аха-ха, ха-ха! — он обернулся ко мне, глаза светились счастьем. — Джин! — он развёл руки, улыбаясь, как сумасшедший.       И я присоединилась, быстро влетая к нему в объятия. Рассмеялась сквозь слезы, глядя, как от вертолётов бегут люди.       — Всё получилось, детка. Мы справились. — выдохнул, обессилено повиснув на мне.       Один человек оторвался, первым подбегая к нам.       — Как крутомобиль? — прокричал он, заглушая шум вертушки. — Теперь будешь ездить со мной, ладно?       Тони растянул губы в блаженной улыбке, лбом уткнувшись мужчине в плечо. Тот перевёл взгляд на меня, удивленно приподняв брови.       — Все вопросы потом, — папа (всё ещё непривычно) наконец оторвался от друга — а сейчас проводи нас наконец в безопасность.       Всё то время, пока мы летели до аэропорта и пересаживались на самолёт, вопросов и вправду не было. А на борту папа сразу провёл экскурсию, объяснив, что это частный самолёт, в котором есть все удобства и в котором можно помыться. Что я и сделала с удовольствием. Как и отец, если судить по его подстриженной бородке и чистому костюму. На меня одежды подходящего размера не было, пришлось обходиться запасами из моего мешка.       — Ты должен накупить мне гору одежды. — я обняла папу, присаживаясь рядом.       — Конечно, малышка. — он ласково погладил меня по голове. — Знакомься, этот громила, сидящий напротив, мой лучший друг — медвежонок Роудс. А это, — теперь он обращался к мужчине, — Джиневра, единственная особь женского пола, что смогла заставить моё сердце дрогнуть.       Весь пафос момента исчез, стоило отцу весело хихикнуть, глядя на вытянувшееся в ошеломлении лицо Роуди.       — Сколько ей лет, Тони? — возмущение можно ложкой набирать.       — Тринадцать. — невозмутимо продолжил тот издеваться над другом.       Я улыбнулась.       — Да как ты…       А дальше я перестала слушать перепалку друзей, блаженно закрыв глаза, растворяясь в атмосфере тепла и безопасности. Засыпая, почувствовала, как папа притягивает меня ближе, в надёжные объятия. Это был хороший вечер. Мы справились.       Проснувшись, я вылечила у отца всё, что не долечила раньше. Роуди смотрел с интересом, но вопросов не задавал, видимо, уже просветили. Залечив всё, даже маленькую царапину на щеке, вздохнула с облегчением. Вот так.       Тони благодарно сжал плечо, нежно улыбаясь. Я улыбнулась тоже, вопросительно скосив глаза на его друга. Типа, всё рассказал? Отец согласно прикрыл глаза.       Ухмыльнулась ему, прежде чем повернуться к чернокожему мужчине.       — Медвежонок Роудс? — приподняла брови.       Уверена, бесенят в моих глазах он разглядел хорошо. Чуть приподнял брови, удивлённо покосившись на явно веселящегося друга.       — Кхм. Эм-м. Джеймс Роудс, офицер ВВС США, лучший друг технологического гения Тони Старка. — это было… официально.       — Ох, — я прижала ладошки к щекам, — это потрясающе, что у Тони есть такие мужественные друзья. Вы серьёзный и храбрый, то, что нужно моему мягкому, изможденному и несмышленому отцу.       Сбоку послышался звук, подозрительно похожий на хрюканье. Мы с офицером перевели взгляд на Старка. Он уже успокоился, но сидел теперь, сгорбив спину, опустив взгляд, и вообще, как будто раза в два уменьшился в размерах, а плечи подрагивали. Понятно, что от сдерживаемого смеха, но очень похоже, будто от рыданий.       Вспышка веселья пронзила. Да, пап, мы отлично играем в команде. Я принялась гладить его спину, приговаривая сюсюкающим голосом.       — Ну что ты, пап. Всё уже хорошо. Теперь большой и сильный дядя Роудс позаботится о тебе. Будет носить тебя на руках и кормить с ложечки. Мой ты хороший, самый лучший старичок на свете.       — Э-э-э… Тони??       И тут, не выдержав накала эмоций, мы рассмеялись. Смеялись долго и со вкусом, переглядывались и снова смеялись. Немного успокоившись, отбили друг другу пятюню, весело глядя на офицера. Тот сидел, сложив руки на груди, и мрачно сверля нас взглядом.              Мы одновременно состроили невинные физиономии, смотря абсолютно честно. Роудс закатил глаза, фыркнув.       — Два Старка… — протянул он, — два Старка. — в глазах начал подниматься ужас. — Мы все умрём.       Он потер переносицу и говорил голосом абсолютно убеждённого человека, который уже всё понял, но не смирился.       — Да ладно Вам, мистер Роудс, это же просто шутка.       Видно было, что он хотел ответить, но не успел. Подошла стюардесса, предупреждая, что самолёт идёт на посадку.       Ну что ж. Жди нас, Нью-Йорк, мы прибываем.