La paura del buio

Сказать, что Алина была в шоке, значит не сказать ничего. Когда девушка дослушала мой рассказ до конца, то эмоций на ее лице было много. Она посидела, встала, походила, задумчиво на меня посмотрела, опять села, опять встала, опять походила. И так по кругу. Мне даже показалось, что у нее начал дергаться глаз. Я слышала, как она ругалась. Очень грязно. Похуже Тамары. А Старкова не такой уж и хрупкий цветочек, если судить по выражениям, которые она знала. Интересно, это так жизнь под землей на нее влияет? Терпеливо ждала, пока девушка успокоится. Не знаю, сколько времени прошло, но по ощущениям это было долго. — Он знает об этом? — спросила она. — Думаю, что да. Молчание. — Мы можем использовать его. — До тех пор, пока он не начнёт использовать меня. Снова молчание. Я начинаю дергать ногой. — Ты можешь контролировать ничегой. — Меня не хватит на целую армию. Опять молчание. Кажется, я уже несколько раз провела по волосам. — У твоего принца есть что-то крепкое? — Дарклинг ду… — я прерываюсь на полуслове, внезапно поняв смысл вопроса Алины. — Что? Не знаю. Хотя, мы же на корабле Николая, а значит — да. — Отлично, пошли искать. Мы хихикнули и вышли из каюты. Путь лежал через палубу в чулан, где должна храниться еда и другие запасы. Словно мыши, на цыпочках, мы незаметно пробирались до нашей цели. Нас действительно никто не видел, потому что не позвали. Или тактично делали вид. Если так, то спасибо им огромное. Не рушат наше хрупкое женское эго. Дверь оказалась не заперта, и я с лёгкостью ее толкнула. Зайдя в помещение, стали осматриваться, ища желаемое. Найти было несложно, ящики стояли огромной горой у стены. Казалось, что алкоголя на этом судне было больше, чем еды. Нам с Алиной это на руку. Выбирай не хочу. Мы аккуратно подошли к одному из ящиков и достали из него, по нашему мнению, самую красивую бутылку. С некоторыми затруднениями мне удалось ее открыть. По запаху это был ром. Хороший такой ром, крепкий. Он, конечно, не сравниться с тем самым самогоном, который делают в любой семье Равки и с которого разносит после одного только запаха, но, думаю, напиться и этим напитком можно. Попробуем. Прихватив с собой две бутылки, мы довольно выходим из чулана и ищем укромное место для нашей замечательной попойки. Залезаем в какие-то закрома, думая, что нас никто не найдёт. Если учитывать то, что и мы-то это место с божьей помощью нашли, то другие тем более. Устраиваемся на деревянном полу и смотрим в небо, затянутое алыми и розовыми облаками. Солнце только — только стало садиться. Помогаю Алине открыть бутылку, и мы, чокнувшись, отпиваем глоток. Сладко-пряная жидкость при первом глотке заставляет нас сморщиться из-за непривычки, но потом заходит только в путь. Мы сначала обсуждаем всю действующую ситуацию со всей присущей полнотой и нецензурностью. Сделали вывод, что мы с Алиной молодцы, а Дарклинг надоел. Потом перешли на более нейтральные темы. Обсудили всю Равку, Керчию и Фьерду. Подумали, что есть селёдку иногда даже вкусно. Я же активно защищала позицию, что рыба реально вкусная, а Старкова доказывала мне обратное. Поэтому в получившемся утверждении сделали оговорку с «иногда». Затем перешли на наших парней, обсуждая их возможные психологические проблемы. Пришли к выводу, что лучшее вообще встречаться с девушками. Попели песни, рассказали анекдоты, пили на брудершафт и стали просто сидеть, глядя в небо. В общем делали все то, что делают пьяные девушки. — Знаешь, Алина, — медленно начала я. — Этот вечер стал более сносным. — Полностью согласна, — через некоторое время проговорила девушка. Я взглянула на неё и поняла, что Старкова уже дремлет. До желаемого состояния мне дойти не удалось, а вот у Алины, кажется, получилось. Пили одинаково, а накрыло по-разному. Тяжело вздыхаю, отодвигая полупустые бутылки в сторону, и встаю. На ногах стою твердо, это радует, но в глазах несколько секунд прыгают черные точки, намекая на то, что лучше бы я так и сидела. Прихожу в себя, поднимаю бутылки и вылезаю из «нашего» места. Меня немного водит из-за количества алкоголя в крови, но адекватно думать и функционировать я могу. Оставляю стекло в столовой, незаметно поставив его с другими такими же предметами. Иду искать Мала, чтобы он забрал любовь всей его жизни. Кто-то же должен это сделать. Парня нахожу быстро, он стоял рядом с носом судна и глядел вперед. Я бы даже сказала, глядел в светлое будущее. Подхожу к нему и с некоторым запозданием озвучиваю свои мысли. Оретцев находится в некотором замешательстве, но, дослушав до конца, вздыхает и уходит в указанном мною направлении. Воодушевляюще машу ему в след. Провожу рукой по лицу, потерев глаза, и отправляюсь в свою каюту. С горем пополам дохожу до нее, чуть не запнувшись об ведро, стоящее на борту, прямо посередине моего пути. Плюхаюсь на кровать лицом вниз, сняв с себя только сапоги. Это было единственным, на что мне хватило сил. Кажется, я видела уже десятый сон, когда дверь скрипнула, оповещая о чьем-то визите. Лениво повернула голову, недовольно бурча, чтобы увидеть своего недоброжелателя. Я ещё не успела проморгаться, поэтому смутно заметила светлую шевелюру. В своей голове пришлось сделать пометку, что это не только моя каюта. Удостоверившись в знакомости силуэта, я вновь закрыла глаза. — Что же у вас с Алиной такого интересного случилось, что вы обе решили напиться в щи? — вполне логично спросил Николай. — Вообще-то я ещё трезвая, — недовольно пробубнила я. — Ты никогда не видел меня пьяной. — Представляю это зрелище, — усмехнулся он и подошел ближе. Я поняла это по приближающимся шагам. Ланцов присел на корточки. Об этом меня уведомили уже его колени, которые хрустнули. — Старик, — с улыбкой прошептала я, все ещё не открывая глаза. — Если я старик, то ты старушка, — парень убрал прядь моих волос за ухо. Его прикосновение к моей коже вызвало табун мурашек. Я лишь что-то промычала, приоткрыв один глаз, взглядом встречаясь с ореховыми глазами напротив. Николай с особой нежностью и заботой смотрит, поглаживая меня по щеке. На нашей практике такое случается впервые, что я прихожу полупьяная-полутрезвая. Думаю, принц даже находится в некотором недопонимании. На его лице так и отпечаталось: «Напились моим же ромом, а меня не позвали! Бесстыжие!» Но, честно, мне действительно приятна забота и внимание с его стороны в данный момент. Чувствую себя любимой и нужной. Это именно то, что нужно мне в данный момент из-за происходящего в стране. Я двигаюсь чуть вперёд, желая поцеловать Николая. Мой порыв он понимает сразу и отвечает на него. К сожалению, поцелуй долго не длится, но это не делает его менее сладким. — Спи, Камилла, через несколько часов мы будем в Прялке, — говорил парень, поцеловав меня в лоб. Кажется, это было последнее, что я услышала, перед тем, как провалиться в блаженный сон.

***

Утро встретило меня головной болью. А ещё довольным лицом Николая. Смотря на него, я скривилась. У меня, например, все болит, а он стоит, улыбается, мог хотя бы ради приличия сочувственно смотреть на меня. — Прости, не хотел тебя будить, но мы уже приземлились, — сообщает принц. Странно, что я не заметила чудесного приземления, но, кивнув, предпринимаю попытки встать с кровати. Выглядело это, наверное, менее красиво, чем я себе представляла. В голову сильно стреляло, заставляя меня морщиться. Знала же, на что иду. Приняв сидячее положение, удивлённо разглядываю себя, не найдя некоторых элементов одежды. С вопросом гляжу на Николая, который вытягивает руки вперед, мол, сдаюсь, это действительно сделал я. — Но ты хотя бы чувствовала себя комфортно, — оправдывается он. — И, признаю, я не мог упустить возможности полюбоваться тобой, — играет бровями и быстро отшагивает в сторону, потому что в него благополучно прилетела подушка. От такого резкого действия меня повело, поэтому я обратно плюхнулась на спину, простонав. — Хочешь, могу помочь, — предлагает Николай. — Сделай одолжение и пристрели меня. — Кажется, мы уже проходили через это. — Когда кажется — креститься надо. Парень смеется, подходя ко мне ближе. Я снова пытаюсь встать, но ничего не получается. Тогда Николай помогает мне, придерживая за спину, не давая упасть обратно. Чуть ли не сквозь слезы и при помощи Ланцова я одеваюсь и привожу себя в порядок. Он выносит меня из каюты на руках, потому что единственное, что мне хотелось на данный момент — пули в лоб. Утыкаюсь ему в грудь, прикрыв глаза. Чтоб я ещё раз пила. Дурацкое похмелье. Николай с лёгкостью доносит меня до железного монстра, словно я ничего не вешу, и прошу его поставить меня на землю, ибо если я сейчас полечу наверх на руках, то точно откинусь. Вцепляюсь в его локоть, когда мы поднимаемся, и облегчённо вздыхаю, когда мы выходим. Хочется пнуть эту адскую штуку, но, боюсь, сломаю ногу. Головной боли на сегодня хватит. Внезапно у меня кружится голова. Меня мутит. Сильно. Наверное, давление. Перед глазами все резко плывет. Я останавливаюсь, схватив Николая за предплечье, потому что стало хуже. Закрываю глаза и пытаюсь дышать. Становится тяжело. Сердце бешено стучит в груди, отдавая в голову. — Камилла, — обеспокоенно говорит Ланцов, — Камилла, только не отключайся, ладно? Может, воды? Я медленно киваю и морщусь из-за нового приступа боли. У меня появилось ощущение, что все внутренние органы перемешались. Николай осторожно толкает меня назад, а потом помогает сесть на стул. Через некоторое время ко мне быстро кто-то подбегает, пока я совсем не отключилась, и вручает стакан воды, который я выпиваю залпом. Затем чьи-то прохладные руки опускаются мне на голову, даря приятное чувство. Мне приходится мучиться лишь пару секунд, пока боль окончательно не уходит. Смотрю на девушку, которая помогла мне, и от всей души благодарю её. Мне хочется стиснуть ее в объятия и закружить, но я сдерживаюсь. Она в ответ лишь кивает и куда-то исчезает. У меня будто второе дыхание открылось. Думаю, я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо. Святые, это просто какая-то божественная благодать. Если после каждой пьянки меня будут лечить, то я с радостью буду купаться в ванне алкоголя. Почему же я раньше не догадалась прибегать к помощи целителей? Сейчас я буквально готова танцевать с Николаем часы напролет, но пока лишь довольно сижу, глядя перед собой. Парень прикладывает тыльную сторону ладони мне ко лбу. — Ты не курила ничего? А то больно довольная какая-то, — с сомнением озвучивает он. — Минут пять назад умирала у меня на руках, а сейчас сидишь, словно только родилась. Я тоже, может, такое же курнуть хочу. Я улыбаюсь. — В следующий раз проси помощи у целителей. — Буду знать. Парень приседает на корточки и обеспокоенным взглядом смотрит на меня. Внимательно рассматривает мое лицо и весь вид в целом, чтобы полностью удостовериться в моем состоянии. — Лучше не делай так больше, — он берет мою руку и целует ее, — я испугался за тебя. Наклоняюсь к нему ближе, руками беря его за щеки и прикоснувшись своим лбом к его. Я прекрасно знаю, что сейчас в Прялке много людей. Что сейчас мы должны как-то устроить Алину и гришей. Что сейчас нужно разрабатывать план. Но мне так на это все наплевать. Я наслаждаюсь одним единственным моментом и самым дорогим мне человеком. Сейчас нам с ним как никогда нужно время, чтобы провести его вместе. Чтобы восполнить потраченные годы. Это чертовски сложно, если учитывать всю боль нашего положения, но мы стараемся. Стараемся чаще посылать друг другу знаки внимания. Чаще использовать тактильность. Чаще разговаривать или же просто сидеть в одной комнате в тишине. Время — самый главный ресурс человечества. Самый главный и невосполнимый. Время можно попытаться замедлить, но часы все равно будут тикать, каждый раз напоминая о неизбежном. Поэтому очень важно использовать этот ресурс правильно, чтобы после не было мучительно больно. Мы с Николаем понимаем это и делаем все, чтобы уделить друг другу капельку времени. Сейчас делаем то же самое. С одной стороны может показаться, что эти ничтожные минуты, которые мы провели в данный момент вместе, ничего не могут сделать, но все как раз-таки наоборот. Это мгновение делает нас снова живыми, любимыми и нужными. Это мгновение позволяет понять все без слов. Понять, что мы очень дороги друг другу. Понять, что сейчас это важно. Я целую парня в нос и нехотя отстраняюсь. Он тянется ко мне за поцелуем, который получается очень быстрым. Мы встаем и уже хотим идти, как слышим громкий голос короля: — Это ты! Синхронно обернувшись на источник шума, заметили монарха рядом с Женей. Мое сердце сразу пропустило несколько ударов, внутри все сжалось. Ее узнали. Святые, нам конец. Быстро преодолеваю расстояние между мной и королем. — Что случилось, Ваше величество? — чисто из вежливости спрашиваю я, закрывая собой гриша. — Это она! Это она! — все никак не может успокоиться король. Из-за его воплей кажется, что его из без того хрупкая грудь сейчас треснет. — Женя Сафина! Рядом всплыл Николая, находящийся в огромном замешательстве. Я лихорадочно думаю, что мне делать. — Давайте сейчас все спокойно обсудим и… — Она пыталась убить меня! — перебивает король. На языке так и крутится едкий ответ, который остаётся не озвучен. Я недовольно поджимаю губы и продолжаю уперто стоять, даже когда стража пытается заключить нас в кольцо. — Отец, пройдем со мной, — подает голос Николай. В его тоне я слышу те стальные нотки, которые обычно не предвещают ничего хорошего. — Быстро зови Алину, — успеваю бросить я Оретцеву, следуя за Ланцовыми. Мы направляемся в оперативный штаб Николая. Даже несмотря на то, что меня не приглашали, я все равно иду за принцем и королем. Пусть только попробуют меня остановить. Идя, монарх пытается что-то активно доказывать своему сыну, давясь воздухом. Николай слушает его, не прерывая. Со спины не вижу его эмоций, но по походке понимаю, что он сейчас готов рвать и метать. Я плетусь за ними, как бедный родственник, пытаясь придумать что-то на ходу. Николай точно казнит Женю. Она совершила измену, а это в Равке не прощают. Пытаюсь ухватиться за какую-то связующую нить, которая каждый раз убегала от меня. Начинаю думать от обратного. Как-то же Сафина давала яд королю. Но как? Всю его еду дегустируют сразу перед правителем. Может, через воздух? Но тогда и королева могла попасть под удар. А что, если… Нет… Этого не может быть. Смутная догадка пронзает мое тело, вызывая поток мурашек из-за ужаса. Если моя теория верна, то здесь уже нужно казнить не Женю, а короля. Да что там казнить. Смерть — милосердие по отношению к нему. Я не представляю как мне реагировать. Хочется заплакать, но я держусь. Не могу сейчас дать волю эмоциям. Хотя бы ради Жени мне нужно быть сильной и что-то сделать. Когда мы оказываемся в штабе, то я, надеясь на всю свою дипломатичность, стараюсь что-то сказать и выяснить, но встречаю сопротивление от короля. Чертовски грубое сопротивление. Он спокойно позволяет себе затыкать мне рот, приговаривая, что я здесь никто и звать меня никак, а ещё мне «никто не давал слова, гребанная ведьма». После этих слов со всей силы сжимаю челюсти и кулаки, чтобы совершенно случайно не подпортить личико королю. Мне стоит невероятных усердий молчать, когда откровенно хочется плюнуть ему в лицо. В этот же момент подключается Николай, мягко намекая, что сейчас кто-то полетит со скалы, и плевал он, что этот кто-то король. На самом деле единственное, что смог проговорить разгоряченный монарх: — Измена! Измена! Измена! И так до тех пор, пока в дверном проёме не появляются гриши вместе с Алиной и Женей. К этому времени я успеваю даже прикрикнуть на Ланцова-старшего, который уже вывел меня из себя. Ещё немного и разрезала бы его пополам. Николай привалился к своему столу, скрестил руки и ноги и обеспокоенно уставился на девушек. Я стояла позади него. Алина поклонилась и попыталась быть вежливой, но король, так же как и со мной, откровенно послал ее. Я еле слышно простонала. Если кто-то сейчас с ним что-то не сделает, то уже я заставлю замолчать его. Но уже навсегда. Сафина сделала маленький шажок вперёд и скинула с себя платок. Тишина в комнате была гробовая. Кажется, никто даже не дышал. На лице Николая отразилось понимание. Он покосился на меня, сжав челюсть. На самом деле я ничего не говорила ему насчёт этой девушки со шрамами, но разницы особой нет. Завязалась словесная перепалка, пока Женя не сказала: — Я приму наказание, если он примет свое. Лицо короля побагровело. Я уже молилась всем святым, чтобы у него случился сердечный приступ. — Ты будешь молчать в присутствии своих господ! Слышен был хруст моих пальцев, которые я стала разминать. Я дышала словно бык, увидевший красный плащ. Так сильно ещё кого-то убить мне не хотелось никогда. Но Женя задрала подбородок. — Среди присутствующих нет моих господ. Мне хотелось похлопать ей. Это был поистине хороший ответ. Начинается диалог о природе вещества, который отравил короля. Мы узнали, что этот яд Женя изготавливала сама. Даже в маленьких количествах он способен в два счета расправиться с человеком. — Маленькими дозами на протяжении долгого времени? У нее не было доступа к нашей пище… — покачала головой королева. — Я отравила собственную кожу, — резко ответила Женя, — свои губы. Поэтому каждый раз, когда он ко мне прикасался… — она слегка передернулась и глянула на Давида. — Каждый раз, когда он целовал меня, то впускал болезнь в свое тело. — Она сжала кулаки. — Он сам навлек на себя беду. Меня будто парализовало. То, о чем я думала подтвердилось. Я не представляю, что именно чувствовала девушка в эти моменты, но при одной мысли об этом мне становилось противно. Трудно осознавать, что именно пришлось ей пережить. Ей распоряжались как вещью, насиловали, стерли ее красоту. Любой на ее месте уже бы свел счеты жизнь, но не Женя. Она продолжает идти вперёд с высоко поднятой головой, отстаивая свое мнение. Я никогда не устану восхищаться ее невероятной силой. В ней ее хоть отбавляй. Мне очень хочется обнять ее, скрыть от всего мира, показать, что она не вещь, что никто и никогда больше ее не тронет. Я больше не позволю этому случиться. После долгой паузы Николай сказал: — Женя Сафина, когда эта война закончится, ты предстанешь перед судом за государственную измену и за сговор с Дарклингом против короны. Король расплылся в самодовольной ухмылке. Но его сын еще не закончил. — Отец, ты болен. Ты служил этой стране и ее народу, но теперь пришло время уйти на заслуженный покой. Сегодня ты напишешь письмо об отречении. Теперь уже улыбалась я. Выражение лица короля поменялось моментально. С радости до полного недоумения. Я буду не против, если это зрелище повторят вновь. Это того стоило. Николай абсолютно прав, говоря о том, что пора бы уже этому черту покинуть страну. Без него дышать будет легче. Намного легче. Было бы смешно, если бы король согласился на это. Он закричал, как индюк, и стал ругаться со всеми. У меня кипела голова. От его криков, от ссоры, от всего произошедшего. Я наблюдала за всей этой картиной, не проронив ни слова. Никогда бы не подумала, что моя жизнь вот так перевернется на все триста шестьдесят. Почему я тогда вообще поругалась с Казом? Сидела бы сейчас себе в Кеттердаме, потягивая вишневую настойку в «Клубе Воронов» и играя с Джеспером в карты на раздевание. Из мыслей меня вытянул голос принца, заставляя вздрогнуть от неожиданности: — Хватит! — рявкнул Николай, выходя из себя. Он указал стражам на дверь. — Отведите моих родителей в их покои. Стерегите их и убедитесь, чтобы они ни с кем не общались. Я жду твоего отречения к утру, отец, или закую тебя в цепи. Ещё минут пять мы слушали гневные оры короля, пока тот, слава святым, не ушел. Я не следила за картиной, происходящей в штабе. А там, оказывается, происходило много интересного. Об этом мне после рассказала Алина. Сейчас же все мое внимание было направлено на Николая, который взглядом испепелял стол. Он был напряжен, зол и подавлен. Путем титанических усилий я продолжала стоять на месте, пока парень не выгнал всех. Когда дверь закрылась, то он в изнеможении опустился за чертежный стол, хватаясь за голову. Осторожно подойдя, я опустила руку на его плечо. Николай поднял уставший взгляд на меня. От этой картины внутри все содрогнулось. Парень одним резким движением притянул меня к себе и усадил к себе на колени, уткнувшись в мою грудь. Я уже привыкла к таким хаотичным движениям от него, поэтому почти даже не издала ни единого звука. Эта ситуация напомнила мне наш первый день здесь. Честно, мне бы очень не хотелось повторять такое же. — Все так сложно, Камилла, — он заговорил первый. — Мне уже порядком надоело расхлебывать то, что натворил отец. Почему он не может быть хотя бы чуточку внимательнее? — Не все наделены таким прекрасными качествами, которые есть у тебя. Я попросила его посмотреть на меня и мягко улыбнулась. Докоснулась своим лбом до его и прикрыла глаза. Я старалась дарить ему свое внешнее спокойствие, хотя сама в душе кричала от безысходности. Но я просто не могла себе позволить сейчас дать волю эмоциям. Должна успокоиться ради Николая. Отстраняюсь от него, глядя прямо в глаза. Он выглядит уже спокойнее, но все равно очень усталым. Меня очень радует то, что даже мое присутствие способно успокоить его. Приближаюсь к нему и целую, стараясь вложить в этот поцелуй всю любовь и нежность. Вновь отстраняюсь от него и замечаю в глазах привычные озорные искорки. Встала с него, взяла за руку и повела в сторону выхода. Нам обоим нужен отдых. Нужен сон. Поэтому лучшим решением сейчас будет отправиться в покои. День был трудным. Николай доверчиво следовал за мной, пока я по памяти пыталась привести нас в комнаты. У меня получилось это сделать. Это меня чертовски обрадовало. Мы зашли в покои, и я сразу подошла к тазику с теплой водой. Быстрыми движениями умылась, стирая с себя усталость прошедшего дня. Сняла с себя кафтан, аккуратно складывая его, и стянула тугую веревку с волос. Светлые пряди волнами упали на мои плечи и спину, опускаясь ниже лопаток. Удовольствие накрыло меня с головой, когда я сняла сапоги. Это именно то, что мне хотелось сделать весь день. Щеголяла босыми ногами по прохладному полу, пока крепкие мужские руки не подхватили меня. — А кто это тут у меня босиком ходит? — смеясь, спросил Николай. — Простудишься ещё. — Гриши не болеют, — весело отзываюсь я. — Так я тебе и поверил, маленькая лгунья! Он перехватил меня чуть удобнее и вместе со мной на руках стал приближаться к кровати. Бережно положив меня на нее, принц устроился рядом. Я сразу легла на так удобно подставленную грудь. Его рубашка уже была расстегнута на несколько пуговиц, поэтому мои пальчики задорно бегали по его груди. Парень перехватил мою руку и поцеловал. Улыбнулась, прижимаясь к нему теснее. Вскоре глаза стали слипаться, а я все ещё находилась в одежде. Мне было настолько лень переодеваться, что я решила просто скинуть с себя всю одежду. Николай заботливо помогал мне. Сделал это без единого намёка на что-то большее. Потом я помогла ему. Тело сразу покрылось мурашками, когда мы легли на прохладную простынь. Но мне было уже все равно. Я лишь ближе пододвинулась к парню, ища в нем тепло. Ночь проходила спокойно. Если не считать мое ужасное видение, после которого меня почти пришлось откачивать. Это случилось поздней ночью. Я не знаю точно, сколько было времени. Проснулась от ощущения, что за мной кто-то пристально наблюдает. Осторожно открыла глаза и, накинув на себя длинную рубашку, встала, чтобы попить воды. Подойдя к графину, стоящему на столе, перевела взгляд на передний стул и обомлела. Стакан почти вылетел у меня из рук, но мне удалось его удержать. Во кромешной тьме, куда даже не попадал свет луны, с самодовольной улыбкой сидел он. Воплощение страха и боли. Ужаса и коварства. Решительность и беспощадности. Дарклинг.