***
Теперь осталось только найти хорошую гостиницу и забронировать номер на несколько суток. Будет большой проблемой, если сейчас, в предположительно праздничное время, уже не осталось свободных комнат. Не будет же он, капитан кавалерии, спать на лавочке у главной площади? К великому его счастью, в первой же попавшейся гостинице ещё оставались свободные места, поэтому о месте для ночлега уже можно было не беспокоиться. Радостный и теперь уже ничем не обременённый, капитан оставил все свои вещи в номере и, как только солнце начало окрашивать воздух медью, направился к местам с выпивкой изучать живописные окрестности. Вечером это место стало даже краше, чем днём: закатное солнце оставляло свои следы на дорогах, вымощенных гладкими каменными плитами, растворялось в прозрачной воде фонтанов и исчезало, прячась в тёмных закоулках. Небо сверкало первыми, ещё совсем тусклыми звёздочками и переливалось всеми оттенками янтаря. Зажигались большие уличные фонари, освещая все вокруг, пускай пока за этим не было особой надобности. Атмосфера так и располагала к приятному времяпрепровождению в компании бокала хорошего местного вина. «Восхитительно, этим и займусь.» Наткнувшись на один приглянувшийся глазу ресторан, Кэйа в предвкушении щёлкнул костяшками пальцев по дереву и занял столик снаружи. Дождавшись юркую официантку и заказав лишь только выпивку и пару закусок, он окинул взглядом соседние столики в надежде, что где-то за одним из них может находится его потенциальный собутыльник. Никого. Ну и пускай, одному тоже неплохо. Расслабив плечи и оперевшись на собственную руку, он непроизвольно перевёл взгляд на алеющий горизонт. Все практически так же, как и вчера. Все та же горящая полоска неба. Хотя почему-то сейчас она кажется намного шире, чем прежде. Море. Бескрайняя водная гладь, что омывает высокие скалы и покоится возле берегов. Она тоже горит закатным пламенем. Поднимаются ветряные потоки и пламя покрывается рябью, утопая в тёмных водах. Может, это очередная забава Барбатоса, разгуливающего по чужим землям? Отчего-то защемило в груди и захотелось побежать навстречу этому бездонному морю, этому пылающему закату. Хотелось подставится под лучи этого закатного солнца, чтобы они освещали его самого. Его смуглую кожу. Его тёмные тёмные пряди непослушных волос. Хотелось смотреть на эту картину не мигая, не отрывая взгляда, а потом, закрыв глаза, видеть жёлто-красное полотно, обволакивающее своим теплом все вокруг, доходя до самого сердца. Хотелось также ярко загореться. «Что это ещё за мысли свободолюбивой девицы?» — подумал про себя Кэйа, почти бесшумно фыркнул и сделал ещё один глоток вина. Такое обычное вино. Проще некуда. Нельзя даже оценить его, сказав, плохое оно или хорошее. Можно только порассуждать о его пресной обыкновенности и забыть, как люди забывают о полевых цветах. О голубях на площади. О мальчишках на улицах, продающих еженедельные газеты по вечерам. Ничего особенного. — Чудесный вид сегодня, не правда ли? Обзор к морю резко перекрыл незнакомец, нахально усевшийся рядом с Кэйей и поставивший на стол ещё одну бутылку. Это будет интересно. Капитан поставил бокал обратно на стол и посмотрел на человека напротив с настолько дружелюбным взглядом, что от этого любой неподготовленный человек впал бы в ступор: — Совру, если скажу, что нет, — спокойно отозвался он. Незнакомец легко засмеялся, убирая назад спадающие на глаза пряди: — Вы выглядите так, словно все это время ждали меня. Неужели у меня появился ещё один поклонник? Да он же самый настоящий кот, что жмуриться от солнечного света. Рыжий такой. И до края, до предела наглый. А ещё как будто весь извалявшийся в травах и пахнущий дикой мятой. — А ты, как я посмотрю, всех своих поклонников пытаешься оставить без глаза? — тут улыбался уже сам Кэйа, и делал это как и всегда, хитро прищурив глаз и чуть наклонив голову вбок. Прядь выбилась из заплетённого хвоста и упала где-то в области открытых ключиц. Голубые глаза незнакомца заблестели (повсюду фонари, как-никак) и он чуть подался вперёд, цепляясь руками за край стола: — Ооо, а мне попался крайне интересный персонаж, как в воду глядел, когда решил к тебе подойти… Хах, ну что ты, я просто тренировался неподалёку, стрела случайно сорвалась, и я решил проверить, не задел ли кого-нибудь… Кэйа без особого интереса слушал этого молодого человека и с небольшими перерывами все так же глотал вино. Но кое-что все равно не давало ему покоя: этот парень явно не выглядел как новичок в сражениях… Так почему тогда он стрелял так, будто просто кидает камни с закрытыми глазами? — …Кажется, все же ненароком попал… Искренне прошу прощение, это чистой воды недоразумение. Конечно же, прозвучало это извинение без капли искренности и больше походило на еле прикрытую насмешку. Но, святые Ветра, как же было интересно играть с этим человеком и строить из себя любезного джентльмена! Будет большим упущением отпустить его и не поговорить (просто и по душам, конечно же). — Ох, прошу не беспокоится по этому поводу, это вовсе не твоя вина. Это… просто моя давняя привычка, с глазом все абсолютно в порядке. — Привычка видеть весь мир вокруг себя наполовину? — Хах, возможно ты прав. Пожалуй, сейчас я должен спросить твоё имя, мой загадочный друг? Собеседник все никак не мог оторвать взгляд от злополучной повязки и глаза его были полны недоверия. Как знакомо. Раньше Кэйе часто приходилось видеть такие взгляды в свою сторону, что уж говорить, он сам виноват, что так выглядит. Но разве сейчас его это так сильно волнует? Нисколько. Парень не спеша налил вино в свой бокал и задумчиво посмотрел в небо: — Вообще-то, у меня много имён, не думаю, что ты все их запомнишь. Может, ты сам придумаешь мне имя? Звезды стали ярче и тревожно замигали. Казалось, дальний ветер хотел затушить их, но все его попытки достать до поднебесья оканчивались неудачей. — Думаю, именно из-за этого у тебя так много имён. Не думаешь, что я могу просто дать тебе обидное прозвище вроде «пьяницы со стрельбища» или чего-то в этом роде? И ты не будешь возражать? — Ну, если это прозвище будет отражать всю мою суть, то оно не должно показаться мне обидным, — парень улыбнулся. Стало немного тревожно. — Ооо… — Что это за реакция? — Да ничего особенного, просто с первого взгляда так и не скажешь, что ты такой реалист. — Этот мир слишком жесток и непредсказуем, чтобы предаваться мечтаниям. Несмотря на всю свою непринуждённость и, опять же, наглость, этот кот явно знал, что сейчас происходит. Но Кэйа не совсем понимал, зачем эта беседа вообще была начата и к каким последствиям это приведёт. Думается, он зря выпросил отпуск у Джинн (хотя по её поведению казалось, что она сама была этому рада). Рассматривая одежду своего собеседника, он заметил еле уловимый блеск. Очень знакомый блеск. Глаз Бога. Раздался чих. — Поднимем бокалы за нашу встречу и за твоё здоровье! — Не любезничай, я сегодня весь день так. — Правда? Может, у тебя есть на что-то аллергия? Хотя это может быть перемена климата, обстановки… Кстати, откуда ты такой? — Хотел спросить, откуда я такой нарядный? Я всегда такой. Смешок. Кажется, атмосфера стала менее напряжённой. — Не спорю, — вино заплескалось по стенкам бокала. — Я с земель Барбатоса. — О, так ты из Мондштадта! Но… по тебе как и не скажешь… Ты же не солгал мне, верно? — Зачем мне лгать незнакомому человеку без причины? Не вижу в этом большого смысла. — Вот как? Тогда скажи этому незнакомому человеку честно: что у тебя под повязкой? Кэйа молчал. Но ровно держать вино в руке уже не получалось: оно дрожало. То ли от напряжения, то ли от злости, то ли от… Нет, Кэйа уже и позабыл, что такое «бояться». Да и если хорошо подумать, то он и не соврал вовсе — глаз на месте, его собственный глаз, не чужой, не искусственный, а его. — Что ж, полагаю, у тебя есть весомая причина скрывать это. Неужели ты врёшь даже своим близким? Улыбка. Кэйа знает её. Видит её каждый день, каждое утро перед тем, как отправиться на работу в штаб. Видит её в отражении стёкол витрин. В воде. Она преследует его повсюду, она стала частью его жизни, стала частью его самого. Даже сейчас, кроме той, что напротив, совсем рядом, он видит ещё одну. Прямо в своём бокале. Такую навязчивую, такую натянутую, такую… Отвратительную. И в этот момент, когда Кэйа осознал, что этот человек чертовски на него похож… Нет, не так, он похож на этого человека, в голове капитана закрепилась мысль о том, что отпускать его нельзя ни в каком случае. Пускай даже если придётся терпеть все это, видеть все это, слушать все это, и смеяться, смеяться, СМЕЯТЬСЯ. Им ещё есть, о чем поговорить. — Ха-ха, было бы ещё кому врать, а так… Большой глоток. — Знаешь, у меня довольно большая семья. Есть младшие братья, сестра — такие непослушные дети, хах… «Это ещё что за разговоры?» Парень продолжил: — Думаю, если бы я был честен с ними, то они бы уже давно перестали называть меня своим старшим братом. Глоток. Кэйа дёрнулся, и это движение было замечено: — Считаешь меня жалким лгуном? Я могу тебя понять, можешь ничего не говорить. Но… лучше уж врать до конца своих дней, чем остаться без дома, куда ты можешь вернуться. «Туда, где тебя всегда ждут.» Снова щемит в груди. Как-будто что-то рвётся наружу, но все никак не может освободиться. Оно болит, ноет, и эта боль растекается по всему телу холодными нитями. Даже закат стал холодней и к нему не хотелось бежать, сломя голову. Хотелось просто смотреть, как солнце постепенно тускнеет, тускнеет, тускнеет… и умирает окончательно. — Забавно, я приехал сюда, чтобы забыться, а в итоге вспомнил ещё больше. «Уехал просто так? Просто потому, что хотел увидеть? Просто небольшой отпуск?» Ха-ха-ха. «Да вранье это все. Даже самому себе я вру. Каждый день, каждая секунда моей жизни — одна лишь сплошная ложь. Даже сейчас я вру. Позорно убегаю от самого себя. И прячусь за тенью. За ложью. За собой.» — И я абсолютно ничего не могу в себе понять. Вот и наступила пугающая тишина. Тишина, в которой обычно люди видят что-то жуткое и неестественное. Тишина, которую хочется разрушить любым, даже самым нелепым звуком, — лишь бы она закончилась. Тишина, в которой люди слышат себя, свои собственные мысли. И их это пугает. Они осознают, что до этой тишины они не слышали ничего — ни себя, ни других. Они просто жили. Жили без осознания того, для кого они живут и… зачем? Эти двое понимали, что если сейчас скажут что-то нелепое или рассмеются как ни в чем не бывало — момент будет утерян. Все эти откровения будут зря. Пускай, этот человек появился в его жизни всего несколько мгновений назад, нельзя было сказать, что он чужак и его слова ничего не значат для Кэйи. Что уж там говорить, если свои собственные слова он никогда не считал родными. За него все это время будто говорил кто-то другой, такой похожий на него, но все равно чужой. Вино было выпито, бокалы поставлены рядом. Рыжая макушка довольно повертелась из стороны в сторону: — Знаешь, а я очень даже рад. — Чему? — Ну, нашей небольшой приятной беседе. — Ты высосал бутылку вина, думаешь, за это время можно провести лишь «небольшую беседу»? — Эээй, где твоя галантность, ты же был таким вежливым! И кто бы говорил о количестве выпитого, ты сам в этом ещё как преуспел. — Судя по моим наблюдениям, у меня в этом деле больше опыта, следовательно, от одной бутылки мне многого не будет… в отличии от кого-то. Кэйа и не заметил, как на улице похолодало. Звезды на небе уже не мигали. Они светились яркими холодными искорками, отражаясь в помутневших от вина голубых глазах. Как февральский снег сверкает в ночи. — Скажи, ты же из Снежной? Парень перевёл взгляд с неба на говорящего и еле слышно хихикнул: — Да ты настоящий сыщик, как узнал? Кэйа уже не улыбался. Он просто ещё раз посмотрел в эту снежную метель, собрал свои вещи и встал из-за стола, намереваясь вернуться к себе в номер и принять горячую ванну. — Просто интуиция. Но его просто так не отпустили: — Постой, у меня есть к тебе небольшое предложение! — И какое же? Довести тебя до дома? Извини, не очень-то хочется таскаться по незнакомым улицам в такое время, да ещё и с еле знакомым человеком. — Эээ, я думал, что мы уже стали друзьями! Нет, меня не нужно провожать, я… сам. — Тогда зачем же? Человек встал из-за стола и указал в сторону моря: — Хочешь, я проведу тебе здесь небольшой экскурс? Смешок. — Тебе настолько сильно понравилась моя компания? Парень чуть накренил голову набок и прищурил глаза. Метель поутихла и была уже еле видна. — Ну, можно и так сказать.***
«А имени своего этот рыжий так и не сказал…» Свесив одну руку за бортик ванны, Кэйа расфокусированно смотрел на яркий бумажный светильник. Тепло… Ресницы подрагивают от света. Тёмные волосы растекаются в воде подобно чернилам. Капли падают с кончиков пальцев на пол. Кап… кап… кап… «Не думал, что ночами здесь бывает так холодно.» Взявшись за края ванны обеими руками, он не спеша встал, взял свежую одежду и очень долго смотрел в зеркало. «Как же досаждает…» Следующий день обещал быть интересным, нет, он должен был быть таким. Поэтому не было причин сегодня сидеть допоздна и Кэйа уже готовился отправиться в постель. Но снова чихнул. Да и голова болит (разве похмелье приходит так быстро?). «Благо, взял сегодня достаточно настоек.» Глазурная лилия и туманные цветки были разбавлены водой и приняты. Кажется, полегчало. Теперь можно было спокойно завернуться в одеяло и заснуть. Заснуть как обычно. Без всяких снов и переживаний по поводу следующего дня. Спать просто для того, чтобы проснуться вновь. И вновь уснуть. Нет, это совсем не грустно. Ты не грустишь от того, что приснился кошмар или твой чудесный сон был прерван криками о пробуждении. «Хахах, но меня же не-ко-му будить.» И Кэйа уснул. А после проснулся в холодном поту и с невыносимой режущей болью в глазу.