Солнце сядет за поля,
Ты успей найти меня!
Все погаснут фонари —
Ты успей меня найти!
Не найдёшь — пропадёшь,
Здесь всё — правда, а не ложь.
Два закатника упали
И разбились на куски,
Ты их не разделишь с нами,
Да хоть сотню раз дели!
В роще около поместья Рагнвиндеров маленькие дети часто играли в прятки. И за это часто позже отхватывали люлей от взрослых — как-никак это рядом с лесом, а там и заблудиться недалеко. — Раз! Два! Три! Четыре! Пять! — маленькие ладошки закрывали глаза и отсчитывали секунды до начала игры. Дети мигом разбежались в разные стороны, желая найти лучшее место для укрытия. Откуда-то сверху послышался вороний крик и треск веток. Закончив отсчёт, Дилюк опустил руки. Редкий солнечный луч как нельзя удачно юркнул сквозь ветви и попал прямо в опаловые глаза. Неприятно слепит. — Братик Дилюк, а почему Кэйа сегодня не пришёл? — мальчик удивлённо повернул голову и ему в глаза бросился огромный голубой бант на золотых, словно пшеничные поля, локонах. Девочка с недоумением смотрела на него и держала в руках полы лёгкого платьица, боясь запнуться о него. — Малышка Джинни, почему ты не прячешься? Девочка недовольно вздёрнула подбородок и затопала ножками: — Я Джинн, про-сто Джинн! Прекрати звать меня как маленькую девочку! — Но ты же и есть маленькая девочка… — Все равно! Так где братец Кэйа?! Ты опять забыл его позвать? Дилюк нервно забегал глазами: — Но он и так постоянно прячется от меня, как только увидит — сразу убегает. И я не могу его найти. Джинн встревоженно подошла к нему: — Он тебя боится что ли? Ты его… как-то обидел? — девочка поджала губы и наклонила голову, выжидая ответ. — Конечно же нет! Я по-твоему кто? — Братик Дилюк. — Да не в этом смысле… Я попытаюсь его позвать. Но в следующий раз, хорошо? Платьице радостно закружилось на ветру: — Хорошо! И передай ему от меня привет, только не забудь! Джинн убежала, огибая стволы деревьев и постепенно исчезая посреди них. — Передам. Обязательно передам. Игра продолжилась. Дилюк шнырял среди стволов деревьев и кустов, чьи ветви иногда больно хлестали по коже, оставляя на ней тонкие царапины. Да, он уже давным давно нашёл всех ребят. Точнее, почти всех. «Осталась лишь Джинни», — мальчик нахмурил брови и посмотрел в сторону леса. Хоть бы она не додумалась убежать именно туда. Поразмыслив и поискав ещё немного, Дилюк наткнулся на большое дерево с раскидистыми ветвями. В глазах мельком пролетели искорки. Не долго думая, он схватился за самую низкую ветвь и забрался на неё. Потом на вторую. И на третью. Дилюк посмотрел вниз и у него слегка закружилась голова. Но это ничего. «Если я залезу ещё выше, то у меня получится осмотреть абсолютно все вокруг и найти Джинни!» — эта прекрасная и до жути яркая мысль вскружила маленькую голову, заставляя забираться все выше и выше… — Ты чего удумал, Люк? — мужской голос снизу привёл мальчика прийти в себя и остановиться. Он радостно поднял брови. Руки, цепляющиеся за ветки, невольно ослабли. Нехорошо. — Слезай оттуда скорее, тебя наверное уже все обыскались! Дилюк, собравшись уже спускаться, начал торопливо перебирать руками ветки и пытался зацепиться за более подходящую. «Ну вот, кажется, нащупал». Но, к его искреннему сожалению, нащупал он не совсем то, что могло бы выдержать даже его маленькое тельце. Треск. Зажмурив от страха глаза, Дилюк полетел вниз, готовясь к своей скоропостижной кончине. Но тут его схватила пара больших тёплых рук и тот час же прижала к себе, стараясь уберечь от последующих ударов. Мальчик вместе со своим спасителем упали прямиком на траву. Немного оклимавшись, Дилюк привстал и, оперевшись руками о землю, радостно закричал: — Отец, ты вернулся! Мужчина встал на ноги, стряхивая с одежды травинки и пыль: — Ахах, я уж думал, что мы с тобой укатимся прямиком в озеро… — он потрепал Дилюка по взъерошенным ярким волосам, — Не думаешь, что пора бы уже идти завтракать и другим показаться? Кстати, а где наш скромный юный друг? Мальчик виновато опустил глаза и обиженно пробурчал: — Он потому и скромный, что никогда на глаза не попадается. Крепус посмотрел на Дилюка и широко улыбнулся: — Ахахах, да ты так не волнуйся, я-то вижу, что он хочет с тобой подружиться. Просто подожди немного, пока он здесь обживётся, привыкнет к быту. Долго за учебниками сидит? — Долго. — Говорить больше стал? — Нет. — Значит, ещё не время. Пойдём? — он протянул руку. — Пойдём! — Дилюк радостно схватился за протянутую ладонь и быстро зашагал, стараясь не отстать от отца. «Когда-нибудь и я стану таким же серьёзным и очень-очень-очень благородным. Прямо как он».***
Холодает. Да и небо уже не блистает лазурью — оно постоянно затянуто тучами, серыми и унылыми. — Капитан Альберих. Джинн монотонно перебирала документы, бегая по каждому из них глазами. Часы в кабинете честно отбивали секунды. Тик-так… тик-так… — Чем могу помочь? — Кэйа стоял напротив книжных стеллажей, гордо держа руки за спиной. Девушка оторвалась от бумаг и посмотрела на него: — В последнее время вы… ты… — Как удобно магистру, — губы расплылись в сдержанной улыбке. «Если бы он сейчас был не на службе, то вёл бы себя более дерзко», — заключила Джинн и вовсе отложила документы. — В последнее время мне начало казаться, что ты берёшь на себя слишком много. Последний месяц тебя как будто вообще не было в городе, что крайне тревожит, и не только меня, но и весь штаб ордена в целом. Вполне возможно, что я окажусь не права, но все равно спрошу… — она отстранённо посмотрела в окно, — Ты как-то недоволен распределением заданий или, может быть, своей должностью? Смех. — Ахахах… Прошу прощения. — Кэйа неспешно поправил рукава рубашки и подошёл к Джинн, все также одаривая её милой улыбкой: — Никогда не подумал бы, чтобы действующий магистр может предположить такое. Тем не менее, отвечу вам: ни в коем случае, меня абсолютно все устраивает. — Но тогда почему… — Просто исполняю свой долг как рыцаря Ордо Фавониус. Мне не доставляет никаких проблем сходить на пару-тройку лишних заданий… — он поклонился и направился в сторону выхода, — Правда. — Н-но… Джинн хотела возразить и протянула руку в надежде остановить Кэйю, но было уже слишком поздно — дверь моментально захлопнулась прямо у неё на глазах. Спустя пару мгновений Кэйа уже был за пределами штаба, направляясь на еженедельный осмотр окрестностей. Где он пропадал? Да везде, собственно. Сначала — в западной части, у лагеря около логова Ужаса Бури, потом — на востоке в Шепчущем лесу, потом — … … … … С севера холодным порывом подул ветер. «Ну и холодина…» Нет, как такового холода он не чувствовал в силу Крио стихии, но неприятно все равно было. Как будто что-то вязкое и тягучее лезет за ворот и все никак не угомонится. Запах сырой земли. Такой ненавязчивый, но в то же время заставляющий тебя испытывать какую-то светлую, ничем не обоснованную грусть. Шум листвы под ногами. Нет, это не расписные осенние листочки из детских книжек, что малыши добавляют в свои гербарии. Это просто гниль. Чёрная масса, что вскоре сама станет землёй. Капитан и сам не заметил, как зашёл на территорию Спрингвейла. Случайно задумался. Ну, если уж это произошло, то не будет лишним и здесь все обойти. Несмотря на то, что детям строго-настрого запрещалось посещать здешний лес, Кэйе все равно удалось увидеть на ветвях несколько небрежно сплетённых венков. Увядших венков, покачивающихся от любого шороха. Шишки, тонкие листья, лилии… — Карррр! — мокрые листья комом упали прямо Кэйе на голову. Чёртова птица. «Ахах, да вы издеваетесь», — нервно усмехнувшись, он прошёл ещё больше вглубь. Синий блеск меж деревьев. «Наверняка опять какая-то фея не может добраться да своего дома». Хахаха, да уж, фея… Фея не будет прожигать тебя этой отвратительной синевой, настолько ярко, что аж…«Тошнит».
Как-то нехорошо все это выглядит… Но несмотря на все свои предчувствия, Кэйа пошёл. Пошёл за этим яркой вспышкой что так внезапно и нелепо всплыла перед глазами. Почему? Потому что ему было интересно — это же очевидно до невозможности. Огонёк плясал в воздухе, очерчивая самые причудливые на вид фигуры, но ощутив присутствие Кэйи, кажется, поутих. Они будто смотрели друг на друга, внимательно и не отводя взгляда. «Мало ли, вдруг улетит». — Тебя нужно проводить? — он не нашёл способа лучше лучше, чем просто спросить напрямую. Но огонёк все также остался неподвижен, лишь изредка мигая темно-синим ядрышком. — Какая-то ты странная. Случайно не принесло ветром с Хребта? Кэйа приблизился на корточках, чтобы рассмотреть эту «фею» поближе, но она дёрнулась, будто увидев нечто ужасное, и помчалась вглубь леса. «Вот досада». — Подожди! — Кэйа побежал следом. Черт его дёрнул это сделать. Тело само будто тянуло туда, дальше вглубь леса. Ветки трещали под ногами, синева мелькала среди теней стволов. Но ближе она не становилась, как бы быстро он не бежал, как бы не сбивалось его дыхание. Как бы больно мокрая листва не хлестала по щекам. Как назло, вернулась боль, что утихла где-то месяц назад. Опять ноет и режет, режет, режет… Только крови нет. Ужасно. «Да зачем же ты это делаешь, идиот?» «Зачем? А разве нужна причина?» «Разве нельзя просто позволить своему подсознанию свободно выбирать то, что ему по нраву?» «Какой же ты смешной… Не задумывался о карьере придворного шута?» «Да, ему бы очень подошло!» «Ахахах, только представь: Ты — шут!» Заткнитесь. Он остановился. Плевать. Все равно это лишь пустая трата времени. Все бы ничего, если бы отдышавшись, держась руками за колени, Кэйа не поднял взгляд. Они… повсюду. Будто тонут в мутной воде озера. Всплывают, теряются среди толщи воды и снова поднимаются на поверхность, дёргая бесформенными крылышками. Огоньки. И все — неправильные, изуродованные до неузнаваемости. Потухшие, почерневшие, без шлейфа-хвостика. Есть даже без ядра. Все — с этим синим мерзким отливом. Подделки. Пустые фальшивки, чьё существование — ошибка богов. Кэйа смотрел, жадно вдыхая ртом воздух и бегая глазом по водной глади. Небо ещё больше затянулось и было больше похоже на холодный каменный потолок. «Самое настоящее кладбище». Он подошёл к воде и посмотрел к себе под ноги. А вот и его новый ярко-синий дружок, безжизненно болтающийся около берега. Губы поджались. Но он пошёл дальше, покрывая воду вокруг ледяной коркой и заворожённо смотря на затухающие огоньки. «Так значит, у вас изначально ничего не было?» Изначально не было дома, куда вы бы хотели вернуться. Не было людей, которым вы бы отдали своё желание. Не было звёзд, в которых вы бы видели свою судьбу. Кэйа, будто осознав что-то крайне жуткое, шёл все дальше и дальше, переходя на бег: — А-ха-ха-хах, какая нелепость, неописуемая нелепость! — он поднял голову, — Эй, там наверху, вы совсем из ума выжили?! Небо молчало. — Прячетесь? Хотите извиниться? Вам стыдно за все то, что вы натворили?! Ваше раскаяние никого не пощадит, они умирают, всё здесь умирает! Тишина. Ничего удивительного, никто не будет ничего доказывать какому-то грязному смертному, ничтожному человеку. И слышен только смех этого человека, что стоит в яркой синеве последи моря мёртвых тел. Человека, что кричит в пустоту. — Кэйа! Но он не отзывался на это имя — кто-то будто отнял у него тело и приказал сидеть смирно, не показываясь наружу. Хруст тонких крыльев. — Болван, ты что творишь?! Ах, это Дилюк. Разве он сейчас не должен решать какие-то дела по экспорту вина? Ахах, все одно на уме… Но что может сделать этот большой ребёнок, ведущий бессмысленное существование в попытках наверстать все упущения своего покойного папочки? Что может сделать тот, кто не задумываясь швыряет тебя на улицу, только узнав, откуда ты родом? Что может сделать он, лицемер, что лишь делает вид, что навсегда простил тебя? Правильно: ни-че-го. От накалывающей боли в глазах темнеет, а ноги становятся словно ватные. Сейчас упадёт. «Интересно, насколько там глубоко? И сколько понадобится времени, чтобы захлебнуться?» Сколько ему ещё понадобится времени? Хотелось бы узнать, но это, увы, невозможно.***
Воспоминание №1.
Мальчик просыпается в чистой постели среди светлых стен. Повсюду витает цветочный запах. Приторный, лишающий возможности вдохнуть полной грудью. Жутко. Ужасно болит голова, отдавая импульсы прямо в виски. Маленькие ручки с силой сжимают край одеяла и скидывают его на пол. Больно. Мальчик открывает глаза, но мало что может различить в кромешной темноте. Как же досадно, в таком случае слинять отсюда будет крайне сложно. На шатающихся ногах ребёнок подходит к высокой расписной двери из тёмного дорогого дерева. «Наверняка здесь живут какие-то маньяки-богатеи». Он тянет за ручку. Закрыто. — Вот черт! Уроды, совсем там зажрались, раз крадёте теперь непойми кого?! Что я вам сделал, паршивые вы псы?! Мальчик злится, наворачивая круги по просторной комнате. Картины, вычурный туалетный столик, живое растение… П-погодите, что?! Ребёнок ошарашенно вскидывает брови и подходит к зелени, усаживаясь рядом на корточки. — Ты… живое что ли? А р-разговаривать умеешь? — Пффф, — голос из дальнего угла громко усмехнулся, — ты один такой дурак или все, кого продают на рынке такие? Мальчик вскочил с места и прильнул к стене: — А ты кто ещё такой?! — Я бы хотел для начала услышать твоё имя, ты же не против? Он впал в некий ступор, тупо смотря в чёрный угол, но вскоре собрался и гордо выпалил: — Я не знаю. Голос замолк от неожиданности, но вместо него послышались приближающиеся шажки. Такие мягкие и невесомые, что казалось, будто к нему и не идут вовсе, а летят, лишь изредка касаясь земли ради забавы. Мальчик схватил первое, что попалось под руку и ещё больше вжался спиной в стену. Черт-черт-черт-черт! Силует подошёл к столику и достал двойной канделябр. Чиркнула спичка. Повсюду разлетелись искры, освещая небольшой участок комнаты, а вместе с ним и лицо человека. Прелестное детское личико. — Эй, ты чего уставился? Я настолько красивый что ли? — он лукаво улыбнулся и взял подсвечник в руки, намереваясь подойти поближе, — Ну хорошо-хорошо, раз ты пока не можешь назвать своё имя, то позволь тогда мне назвать своё, договорились? Серебряная чёлка упала на глаза. Синие такие. Яркие-яркие. Мальчик у стены недоверчиво скривил рот, хоть и немного расслабился: — Меня не интересует твоё имя, меня интересует только то, кем ты являешься. Отвечай! Ребёнок напротив закусил губу, стараясь сдержать прибывающий все больше и больше хохот: — Ыхыхых… — Не ыхыкай и скажи уже наконец, где я, тупая малявка! «Какой нетерпеливый. Да ещё и грубиян. Кто бы мог подумать…» Тяжёлый вздох. Пламя свечи заколыхалось, а тени позади неё заплясали, качаясь из стороны с сторону. — Я и сам толком не знаю, увы. Только то, что постоянно просыпаюсь и просыпаюсь, просыпаюсь… просыпаюсь… О, тебе тоже нравятся такие игрушки? Мальчик вспомнил про предмет в своей руке и разжал её. Механическая птичка с ручным заводом. Пёрышки отливают золотом, а хвостик пышный, весь усыпанный цветными камушками. Огоньки мелькнули в синих радужках: — Если её завести, то она будет петь, прям как настоящая, правда ли не изумительно? Но мальчик все равно скептически смотрел на диковинку: — Да не бывает у птиц таких хвостов огромных! — Пха-хах, сразу видно, деревенщина, — маленький незнакомец снова засмеялся, но быстро пришёл в себя. «Это называется павлин, смуглёныш».Конец воспоминания.
***
Кэйа вяло открыл глаза. Перед ним лишь из стороны в сторону маячила мутная вода, застилая обзор. Наверху — темно-синее полотно без проблесков света. Без каких-либо бликов. Без каких-либо признаков жизни. Странно, он как будто уже подобное видел… но где? Он все также падает на дно? Занимательно. Значит, прошло не так уж и много времени, но за это время ему виделось что-то очень необычное, что-то очень далекое… Что-то очень знакомое. Но он не мог вспомнить, что же именно это было. Кости безжалостно ломит. То ли от холода, которого он не чувствует, то ли от адреналина, что залпом ударил в голову и разлился по всему телу. «Эххх, не самый лучший момент, чтобы так отбросить коньки, совсем не по-рыцарски получается…», — он все также смотрел вверх и протягивал руки, казалось бы, к свету. Но света не было. Сознание снова покинуло его, оставляя наедине с этим бесконечным потоком, уносящим все дальше и дальше в тёмный ледяной омут. Ужас пронёсся в красных опалах, заставляя невольно броситься в воду. Идиот! Идиот! Идиот! Идиот! Идиот! Идиот! ИДИОТ! Недавно созданный лёд мешал, и Дилюку пришлось потратить некоторое время на то, чтобы растопить его, расколоть. Руки мелко тряслись, как бы он себя не сдерживал. В отличии от Кэйи не обращать внимание на холод ему было очень тяжело. «Черт возьми, что здесь произошло? Ты решил сдохнуть здесь, не спросив прежде меня?! Или это такая сейчас разведочная миссия от ордена?! Да что с тобой происходит?!» Я не понимаю…Треск.
Почему ты просто не хочешь мне объяснить?Треск.
Я выслушаю тебя, выслушаю не как в прошлый раз, выслушаю как надо выслушивать!Треск.
Я обещаю! Обещаю, слышишь?! Слышишь, болван?!Треск.
Лёд был разломан. В силу элементальной реакции отовсюду шёл пар, что ещё больше закрывал обзор в мутной воде. Осталось только найти его среди всей этой жути. Ещё чуть-чуть. Совсем капельку. И все будет хорошо, правда ведь? Он закрыл глаза. Один глубокий вдох.***
— Ну пойдём, пожалуйста! Кэйа мотал головой из стороны в сторону, пытаясь вытянуть край белой рубахи из цепкой хватки Дилюка. — Ну ты чего, тебе же наверняка очень грустно одному в библиотеке, ну пошли? Малышка Джинн очень тебя ждёт, если не пойдёшь, то мне сильно попадёт от неё! — он чуть расслабил руки, но не рассчитал силы, с которой Кэйа тянул в противоположную сторону. Грохот. Мальчик свалился прямо на пол посреди высоких книжных стеллажей. Глаз болезненно прищурился, а губы скривились, обнажая ряд белых зубов. Дилюк виновато замахал руками: — Тебе не больно? Ну конечно больно, а сильно? Я… я тебе помогу, давай руку, — он протянул ладонь. Кэйа долго смотрел на неё. Потом медленно протянул свою руку навстречу и хотел схватиться за неё. Рука пролетела мимо вниз, будто он совсем не ощущал расположения вещей в пространстве. Дилюк непонимающе округлил глаза: — Эээ… ты на меня обиделся так? Кэйа испуганно уже верно взялся за руку: — Прости. Он такой странный. Чуть что — извиняется, даже если не виноват. Сидит постоянно тут, хоть и читает дольше улитки. Дилюк облегчённо улыбнулся: — Ну вот, теперь побежали к Джинни, только по дороге захватим кое-что с собой, хорошо? Он кивнул, соглашаясь. Кэйа плёлся следом за Дилюком, крепко сжимавшим его руку и чуть ли не в припрыжку идущим вперёд.«Соглашайся со всем. Извиняйся за все. Иначе снова окажешься в аду».
Библиотека находилась на втором этаже, прямо около кабинета господина Крепуса. Дальше — комната Дилюка, а потом — Кэйи (по крайней мере ему так сказали, но в это не особо верилось). Лестница на первый этаж. У Кэйи при одном её виде закружилась голова. Но нужно было как-то перебороть себя и спокойно… с-спокойно… Тут его руку отпустили: — Ну, ты пока спускайся, а я сбегаю к себе и догоню, обещаю! Ну вот, убежал. И оставил наедине с этим «чудовищем». Кэйа посмотрел на ступеньки и нервно сглотнул. Они все как будто слились между собой. Не увидеть, где заканчивается одна и начинается другая. Сплошное деревянное нечто. Он сделал шаг и наступил на первую ступеньку. Потом судорожно обхватил руками перила. Мисс горничной, что всегда помогала ему, сейчас рядом не было. Да и не будет наверное больше, наверняка он уже её в край замучал своим жалким видом. А одному слезать страшно. И падать не хочется, а он точно упадёт. Тогда он решил попробовать по-другому. Сев на верхнюю ступеньку и оперевшись на неё руками, он медленно начал сползать на более нижнюю. Потом — на следующую. И ещё ниже. «Получается…» Обрадовавшись тому, какой эффективный способ спуска он придумал, мальчик решил как можно быстрее дойти до самого низа. — Ты… чего делаешь? Кэйа повернул голову. Дилюк держал в руках футляр. Голова была в недоумении наклонена, а бровь чуть приподнята. Лицо в миг залилось краской от осознания того, в каком положении его сейчас застали. Что ему ответить? Что он не видит ступенек? Что он не мог понять, где находится его рука? Что он недавно врезался в деревянную балку просто потому, что не заметил её? Поэтому он просто молчал, смотря на Дилюка и весь сгорая от стыда. Стыдно! Стыдно! Стыдно! — Ты боишься что ли? — догадавшись, спросили у него. — ..... — Боишься значит… Дилюк спустился и встал рядом: — Руку давай, пошли, — он все также невозмутимо протянул свою. И Кэйа взялся, только уже двумя руками. Чтобы наверняка. Чтобы больше не промазать. А за плотными стёклами окон — весна. Нежная, вовсю цветущая. Там, наверное, повсюду поющие птицы, повсюду зелень, яркие цветочки… — Тут все веселье начинается, а ты будто взаперти сидишь, прям как принцесса какая-то! — Дилюк чуть слышно хихикнул. «Ты сам-то на принцессу больше смахиваешь…», — думал Кэйа, смотря на длинные вьющиеся пряди.Такие красные…
Они вышли из поместья и направились к дереву у небольшого спуска прямо к озеру. Джинн изящно поправляла соломенную шляпку на голове, словно представляла себя взрослой элегантной леди, но, завидев ребят, тут же вышла из образа и кинулась навстречу, по пути хватая края нежно-голубого платьица. — Ну наконец-то вы появились, братик Дилюк, братец Кэйа! Я уже все приготовила, смотрите, какое красивое место! — она показала открывающийся вид на озеро, а затем — постеленную на траве скатерть. Чего там только не было: и закатники, и варенье из валяшки, и сэндвичи с ветчиной… — Отлично, малышка Джинни, тогда я все собираю, а вы садитесь, — Дилюк передал руку Кэйи Джинн. — Я просто Джинн! — девочка покраснела то ли от злости, то ли от смущения. А может от всего этого сразу. Но Кэйю она приняла и аккуратно усадила вместе с собой. Какое облегчение, можно просто посидеть и понаблюдать со стороны. Молча. Дилюк расчехлил скрипку, затем достал новенький нотный сборник и поставил его на небольшую стойку: — Мне отец привёз его, прямо из Фонтейна, представляете? И на нашу музыку это не похоже, тут такие сложные обороты, я полмесяца учил… Да, он учился играть на скрипке. Фортепиано ему почему-то трудно давалось, а уметь играть на чем-то нужно было — требовал высокий статус. Тем не менее, со скрипкой он справлялся как нельзя хорошо. Да и по глазам было видно, что ему это жуть как нравится. Поэтому нужно было кому-то показать, чего он добился за все то время, что играл. — Слушайте внимательно, а потом скажете, понравилось вам или нет, — он зыркнул на Кэйю, незаметно уплетающему ветчину, — и ты тоже. Кэйа перестал жевать и слегка кивнул. Досадно. И Дилюк начал играть. Мелодия и вправду была сложная, но от неё веяло огромным светом. Так спокойно. И очень, очень тепло. Джинн подала ему в руки стакан с чем-то фиолетовым: — Нечего есть в одну сухомятку, пей! И Кэйа взял стакан. Сделал глоток. Что-то очень приторное, с непонятно-неприятным вкусом. Но из-за уважения к стараниям «малышки Джинни» он покорно выпил все до дна. А Дилюк все водил и водил по струнам, как будто доставая из них мелодию. На самом деле, Кэйа вообще был лишён каких-либо знаний о музыке (да и музыкального слуха, наверное, тоже), но ему определённо нравилось наблюдать за тем, как другие люди в воодушевлением и блеском в глазах занимаются своим любимым делом, искусно владея каким-либо инструментом. Все были настолько увлечены музыкой, что не сразу заметили набирающий обороты ветер. Сначала небольшой, почти незаметный, потом — более сильный. А вскоре он разошёлся настолько, что одним своим порывом снёс стойку со сборником. Музыка в миг утихла. Дилюк попытался словить книгу, но тщетно: она неизбежно полетела прямо в воду. Его навряд ли получится достать. А если и получится, то толку с него уже не будет никакого. Это настоящий конец. — Вот же черт! — Джинн вскочила с места и испуганно округлила глаза. Несчастную шляпку на подвязках терзало из стороны в сторону. — Братик Дилюк, не ругайся… — она посмотрела на стоящее рядом дерево, — это я виновата, я! Голубые глаза заблестели от ветра и слез, а маленькие губки поджались. Сейчас вот-вот расплачется. Дилюк встревоженно посмотрел на неё, стараясь выглядеть как можно более сдержаннее: — Да ничего… это же просто книжка. Эээй, малышка Джинни, только попробуй разревётся из-за этого, больше играть тебе не буду! Но Джинн уже никого не слышала и горько заливалась слезами, обвиняя себя в случившемся. Потом успокоилась и молча собрала все, что предназначалось для пикника. А затем просто поплелась в сторону своего дома с огромной корзинкой в руках. — Подожди, я хотя бы тебе помогу! — Дилюк побежал, догоняя её. Кэйа остался один. «Насколько же там глубоко, раз её уже не достать?» — он подошёл к спуску и посмотрел вниз. Ничего не видно. Тогда он спустился, решаясь отыскать потерянную книжку. Будто сокровище ищет. Он прошёл вдоль береговой линии. Песок, песок, песок, белые листы, песок, песок… ой. Вернулся на пару шагов назад. Сборник лежал прямо у берега. Кэйа поднял его. «Мокрый». Но не настолько, что в нем нельзя было разлечить буквы… или это ноты… Кэйа вглядывался в написанное, но разобрать что-то понятное для себя так и не смог. Ну и ладно. Он что-нибудь придумает. Но попозже. А сейчас, пока не пришёл Дилюк, нужно отыскать мисс горничную и попросить помочь ему с чудовищем-лестницей.«А потом сказать ему, что играл он ну крайне, крайне хорошо».