In my eyes, you're gorgeous

Спасибо за то, что ты рядом, когда мне это необходимо. Запах варёных овощей и мясного бульона переплетается с ароматом рисовой каши, уже разложенной по тарелкам и ждущей, когда к ней присоединится суп, чтобы команда скаутов смогла наконец полноценно насладиться плодом своих трудов. Половники стучат о края кастрюль и доставляют в очередные руки свежую еду, приготовленную на костре самыми умелыми поварами, которые только нашлись среди десятых классов. Ребята даже проявили инициативу, сами вызвались помочь накормить ораву голодных ртов. Так что 'обеденный стол' пополняется не только купленным и принесенным в термосумках и рюкзаках-холодильниках продовольствием, но и более полезными, горячими блюдами. А на ужин любители рыбалок и вовсе предложили наловить наисвежайших жителей реки и зажарить их всем на съедение. Поэтому, как только час кушанья истёк, а все пластиковые тарелки опустели и были выброшены в мусорные пакеты, группа парней ринулась в воду. Прямо без удочек, о которых никто не подумал заранее. Наверное, все надеялись, что рыба сама сплывется к ним на берег, почуяв их энтузиазм. Пока в лагере вновь начинает закипать жизнь, Юнги решает уйти подальше, чтобы никто его не задел надувным мячиком, с которым играют в волейбол, и чтобы не мешать пейзажистам, расставившим свои мольберты напротив красивого вида леса и реки, другими словами: просто чтобы не чувствовать себя, как, в общем-то, всегда, лишним. Юнги умеет наслаждаться покоем в одиночестве, поэтому и подходящее местечко найти может без особых усилий, и не нужна ему компания, в которой отдыхают все одноклассники. Конечно, теперь он хочет, чтобы это одиночество с ним кое-кто разделил, но учительница, у которой парень спросил о пропавшем друге, сказала, что группа кое-кого ушла в 'разведку', а вернутся они не позднее захода солнца, но неизвестно, когда именно. Мин не то чтобы очень расстроился... Ну, ему хотя бы после новостей о походе больше не нужно гадать, куда Чон делся, пока сам Юнги отлучался в страшную ветхую туалетную кабинку, в которую он больше ни ногой не ступит. Однако не грустить у него не получается, пускай парня и всеми силами пытается отвлечь от неприятных мыслей книга в его руках. Шелест переворачивающейся страницы заглушается чьими-то шагами за спиной отдыхающего на небольшом, под стать размеру своего владельца, складном стульчике, предназначенном как раз для кемпинга. Чудесную атмосферу, что только недавно создал для себя Юнги, разрушают нежданные гости. Нашли и это укромное место — никуда от одноклассников не деться. Через кусты, огораживающие маленький, устеленный чистым от камней песком участок берега, резко переходящий в реку, пробираются те, кому надоела предыдущая часть акватория, в которой купаются все остальные, и, по совместительству, те, кто ищет приключений на прикрытую одними лишь плавками пятую точку. Юн удивлён, что они вообще нашли это местечко, ведь с одной стороны его закрывают высокие камыши, с другой кусты, с третьей что-то наподобие увала или обрыва. —О, отсюда круто будет нырять! Идём! — Кричит один из парней и несётся в воду, чтобы проверить её глубину и наличие опасных предметов, которые могли бы помешать прыжкам с запланированной к использованию в качестве трамплина возвышенности. —И правда, — Юнги молча наблюдает, как за 'первооткрывателем' следуют его последователи, один за другим раздвигая ветки кустов в стороны и проходя в становящееся всё более тесным пространство. — Кто первым прыгнет? Парни веселятся, толкают друг друга в воду и плещутся в ней же, будто правда не замечая Мина или просто делая вид, что его здесь вообще нет, он — часть флоры, крупный пенёк. Поэтому Юн и решает удалиться, ведь книга, его ноги и тонкие штаны на них уже приняли полноценный душ из-за брызгов, летящих во все стороны. Достучаться до кого-нибудь из ребят Юнги вряд ли сможет, так что тихое отступление — стратегически верное решение, хотя, может быть, и нет, но в любом случае это единственное, что Мин может себе позволить. По крайней мере, мог. О солнечном затмении, вроде, нигде не говорилось, тогда почему перед Юнги вдруг всё потемнело? Парень поднимает голову вверх и видит... Лучше бы затмение. Лучше бы вдруг наступила ночь. Лучше бы опять Соён. Но не волк, пожалуйста. Кихён загородил единственный проход в кустах своим, по сравнению с Миновым, громадным телом, словно стенка или каньон, заведший странников в тупик, где их в засаде ждут бандиты. Парень вновь смотрит в глаза, хотя их Юнги, в этот раз, прячет, как только может. —Я знаю, кто прыгнет первым, — неожиданно заявляет Со. —Ч-что? — Мин дёргает свою руку, в запястье которой внезапно вцепились. — Э-эй! От-тпусти! Юнги упирается ногами в землю, пытается не поддаваться тянущему его через кусты на возвышенность парню. Однако всё тщетно. Гадалкой быть не нужно, чтобы понять, кто тут превалирует в силе. Но Мину сдаваться так просто не хочется. Он, вообще-то, плавать не умеет... —Отпусти! —Нет! Давай! Будет весело! — Смеются ребята, совсем не волнуясь о причине, по которой парень сопротивляется, веселясь, не обращая внимания на страх в глазах Юна, на его трясущееся тело. Сердце уходит в пятки и там продолжает бешено стучать. Как ему выбраться из воды? Что будет, если не получится? Юнги не хочет умереть, совсем не хочет. По щекам начинают течь холодные слёзы, когда Кихён толкает его прямо к обрыву. Он падает на колени в опасной близости с дорогой вниз, туда, куда Мин боится, что попадёт вообще последний раз в своей жизни. Ему становится холодно, руки и ноги немеют, дрожь проносится по всему телу электрическими зарядами всё чаще из-за дикого смеха палача за спиной. —Удачно поплавать, — Кихен подбегает, подхватывает тело Мина на руки, будто перышко, и сбрасывает, словно ненужный груз, мешок с картошкой, что-то, не имеющее право голоса, что-то, с чем ему дозволено развлекаться, как душе угодно. Уши парню закладывает уже в полете. А последними перестают работать глаза, показав под конец несколько чётких кадров: уродливую ухмылку и небо с одним облачком на нем. Таким же маленьким и сереньким, одиноким на большом чистом голубом поле. Прямо олицетворение самого Мина. Тысячи пузырей воздуха поднимаются к водной поверхности из-за резких движений брыкающегося парня. Он идёт ко дну, пытаясь вернуться наверх, так яростно борясь за свою жизнь. Облачко никак не выходит из головы Юнги. Оно и правда похоже на него, но... Что-то иначе. Чувствуется, что что-то сейчас по-другому. Рядом с погружающимся во тьму силуэтом появляется что-то, что Мин уже не способен разглядеть, ведь воздуха у него осталось мало, а глаза открывать страшно... Страшно, что этот мир он больше не увидит. Страшно, что всё так закончится. Страшно, что на грудь что-то так болезненно давит, будто на неё положили кучу камней. Страшно, что он снова один, да ещё и умирает... Да, с этим облачком что-то не так. Чего-то явно не хватает. К нему бы добавить ещё одно такое же рядом... Да, так больше похоже на Юнги... Рядом с ним должен быть Хосок, так правильнее... Мин из последних сил кривит лицо. Мысли подарили новую причину боли, причину, из-за которой парень плачет прямо под толщей воды. И вдруг свет... Конец туннеля? Где обещанное облегчение или какие-то неземные чувства? Он правда на пути на тот свет или же...? Юн чувствует удар в грудь. Ещё один. Ещё. Нет, это не удары, это... толчки? Что-то надавливает и отпускает. Надавливает и... Он видит... Ангела? Образ становится всё чётче, хотя солнце за существом перед ним всё ещё мешает разглядеть контур чужой головы. Слух не возвращается, но зрение через пару секунд позволяет парню увидеть спасителя. —Хо... Чон активно двигает губами, но Юн всё ещё не слышит ни слова. Пускай звуки столь желанного голоса парня остаются недосягаемыми для слухового анализатора, но один лишь взгляд на него, способность видеть его лицо — уже более чем достаточно для счастья Юнги. А когда рука Хосока касается щеки и так бережно её гладит... Пальцы шершавые, холодные от воды, но больше всего на свете Мину хочется, чтобы они так и оставались там, где им самое место. И чтобы этот затяжной зрительный контакт больше никогда не прерывался. Он же не многого просит... Слеза стекает по лицу Хосока, сливаясь с речной водой, ручейками сбегающей вниз по телу, которое облепила насквозь промокшая одежда. Всё произошло так быстро, что Чон не успел ни разу ни о чем подумать. Его привлёк смех и зазывающие в воду крики. А когда он издали увидел, как кого-то столкнули в воду, то тут же потерял связь с реальностью. Тело действовало само по себе. Само добежало до реки, прыгнуло в неё, вытянуло того, от мысли гибели которого всё начинает безумно сжиматься и дрожать внутри, и сделало массаж сердца, вытащив тонувшего на берег. Нервы были натянуты, как струна, пока бледный парень не закашлял, выплевывая лишнюю воду. Тогда Чон был готов песок целовать и вселенную на коленях благодарить за такой благополучный исход. —Ты жив, — Хосок прислоняется лбом к чужому и тихо продолжает проливать слезы, только теперь на лицо Мина. —Пр...ос... — Но слабые движения губ прекращают чужие, нежно прикоснувшись к ним. —Не говори... Отдыхай... Юнги же должен удивиться, да? Должен оттолкнуть друга, ведь тот парень, да? Но почему это всё кажется ему таким правильным, уместным, нужным? Хорошо, он отдохнёт, ведь слова и правда сейчас не нужны. Хосок наконец рядом, уже не так страшно и не так холодно...