In my eyes, you're gorgeous

Вы когда-нибудь чувствовали цветение самых редких и благоухающих дурманящим сознание запахом цветов всем своим телом? Когда-нибудь ощущали слияние душ с дорогим вам человеком, а эту невидимую нить, нет, верёвку, что связывает вас, не давая уйти далеко, при этом не почувствовав ужасную тягу обратно, к нему? —Ах, — Юнги цепляется за грудину свободного свитера, когда его носитель горячо целует линию челюсти, оставляет невидимые следы своей любви по всей шее, руками сжимает крепкие бока тянущего его на пол в целях принять горизонтальное положение, более удобное для такого рода занятий. —Сквозняк дует, — серьёзно, но не сбивая ни свой, ни уж тем более Юнов настрой, шепчет Хосок, удерживая на весу расслабленное тело и всё крепче рукой прижимая к себе чужую талию. — Не хочу, чтобы ты простудился. Глаза Мина опаляют горячие касания губ. Раскаленная спина всё сильнее вздрагивает от прохладных ладоней, наводящих ей столь интимный визит, а также от ветерка, о котором только что говорил Чон. Да, такими темпами и заболеть не долго. —Хосок, — Юнги наклоняет парня, что отстранился, планируя перенести все действа на поверхность помягче и потеплее, за шею вниз и сам приподнимается, сокращая расстояние между их лицами до минимума. — Пошли наверх... Ничто так не будоражит кровь, как возбужденная речь в нескольких сантиметрах от не менее вожделеющих удовлетворения губ. Хосок тяжело сглатывает вязкую слюну. —На кровать? —Н-на чердак. Нас здесь услышат. —...Разумно, — соглашается Чон, тщетно заставляющий себя оторвать взгляд от чужих затуманенных глаз. — Не хочу отпускать тебя ни на секунду... Хосока затягивает водоворот этих чёрных бездонных ям, в которые он так любит падать, забывая о реальности и всём остальном, темпорально блекнущем на фоне необъятной глубины и, несомненно, красоты поблескивающих глаз. Глаз, что до краёв, еле удерживающих такой объем, заполнены по-детски искренними и яркими чувствами. Юнги уже давно их не прячет, а показывает всё, как есть. Он раскрывает себя перед Хосоком, словно книгу, позволяет прочесть каждую строку, больше не боясь, что его страницы помнут, а содержание жестоко обкритикуют. Бегающие зрачки никак не могут остановиться: всё стараются рассмотреть побольше деталей, бугорков и других неровностей лица смотрящего. Будто парни не встречаются уже несколько лет. Будто Юнги видит лик напротив впервые. Будто не Хосок, заспанный и помятый, предстаёт перед ним каждое утро. Будто боится забыть, потерять раз и навсегда. —Не отпускай... Мин сжимает запястье, открытое из-за задравшегося рукава, и впивается губами в уже родные. Сколько потом времени проходит — никто из парней не знает, они просто смотрят друг на друга, просто наслаждаются видами, просто целуются то медленно и сладко, то страстно и остро, просто любят. —Держи меня з-за руку. И пошли уже. Хочу тебя, Чон Хосок. — Улыбается. Юнги встаёт первым и, пока пыхтящий паровоз пытается заглушить желание прижать к себе и мягкой перине бегуна, мечется по комодам в поиске того, что приходится спрятать под коротким кардиганом, дабы не повергнуть в шок всех попадающихся на пути к чердаку родственников. Мин хватает, недавно и неформально ставшего таковым, супруга за руку и тянет его к выходу из комнаты. Быстрее. Обходя гоняющихся по дому с новыми игрушками детей. Быстрее. Открывая люк на потолке и выпрямляя раскладную лестницу. Быстрее. Закрывая за собой дверцу, на которую уже, честно говоря, плевать парням хотелось. Быстрее. Прямо на полу прижимаясь друг к другу. Ближе. Хосок подхватывает Юнги на руки, утыкаясь носом в горячую щеку и унося своё сокровище в более подобающее, по сравнению с прохладным полом, ему место. Чон упирается одним коленом на широкий диван и укладывает на мягкую поверхность гуляющего пальцами по затылку и спине, тем самым отвлекая от приятного обоим занятия. Сначала опускает чужой таз, потом спину и, ещё бережней придерживая, голову. —Я не хрустальный, — хихикает Мин, в душе радуясь такому уже привычному Хосоку поведению. И вновь тепло разливается по телу, словно высокоградусный напиток наполняет кувшин, когда Чон давит ногой на промежность и несильно прикусывает мочку уха, после, будто виновато, вылизывая место повреждения. Юнги хрипит и задирает пестрый свитер, пристраивая свои ладони на небольшую и пышущую жаром грудь. Талия сама выгибается, подставляя таз поудобнее, чтобы чужое колено давило ещё приятнее, чтобы прижаться животом к двигающемуся сверху телу. Когда всё от бровей до ключиц остаётся исцелованным, светлые пряди, что смешиваются с натуральными темными, щекочут шею — Хосок спускается ниже. Температура в комнате ощутимо становится выше. Парень целует соски, не сняв с Юнги футболку, давит на них большим пальцем и слушает, впитывает кожей благодарные стоны. —М-майка... Намочишь... Чон толкается меж разведенных ног так и извивающегося под ним парня, уже не в силах себя сдерживать. Он снимает с Мина кардиган и футболку. Облизывается и вновь припадает к уже набухшим бугоркам. Звуки любви наполняют комнату, а тело Юна покрывают новые засосы. Хосок еле заставляет себя оставить в покое разукрашенную красными пятнами кожу, такую мягкую и манящую, зазывающую, требующую касаний, таких трепетных, как парень умеет, таких горячих, что жар пробирается внутрь, образуя тянущий узел внизу живота. —Я быстро, — Хосок подбегает к люку, рядом с которым лежат с грохотом, оставшимся когда-то проигнорированным, выпавшие на пол лубрикант и презервативы, что принёс с собой Юнги. — Соскучился? Чон вновь накрывает своим телом полуголого парня. Мин прижимает к себе руками и ногами, целуя по-французски, заставляя отбросить вещи в сторону. Он переворачивает всё вверх дном, беря уже на себя роль одеяла, ну, скорее, детского пледа. Юн садится на чужой таз, ощущая ягодицами твёрдый продолговатый "предмет". —Мне очень нравится твоя новая форма, — Хосок проводит ладонью по пока ещё слабо видным кубикам, жадно рассматривая всего сидящего на нем парня. — Хотя и худоба тебе шла... Да ты мне любым нравишься. Юнги довольно наклоняется к груди и повторяет недавние действия супруга, вызывая у того чуть менее бурную реакцию, чем была у него самого. Хосок тоже любит такие ласкания, Мин это знает, оттого и продолжает усерднее теребить сосок языком и с громким причмокиванием целовать зону рядом. Но и Чон незанятым не остаётся. —Нежнее... — Просит Юнги, когда Хосок сжимает ягодицы, разводя их в стороны и давя вниз. —Прости, тяжело контролировать себя, когда ты так трёшься...— Говорит обрывисто и тяжело дыша. Юн тянется за смазкой: и у самого терпение заканчивается. Хосок активно и с огромным удовольствием, сияющем в похотливом взгляде, помогает ему снять штаны, а потом, будто под горящую спичку в армии, раздевается и сам. —Спасибо тебе за всё, Хосок-и, — Юнги обхватывает плечи и шею Чона, что снова сверху, что обнимает уже нагое тело. —Это ты делаешь меня самым счастливым, — и вновь языки встречаются в танце. Хосок наносит лубрикант на пальцы и приступает к подготовке. Стоны, давление в паху, трение, царапание... Пять минут, десять, тридцать, а может час? Кто же знает, сколько уходит времени на эти наслаждения? —Можно? —Поторопись... И наконец эти наполнение и некое воссоединение. Юнги протяжно стонет, заглушая тихий стон Хосока. Последний вошёл лишь наполовину, а у обоих перед глазами уже чуть ли не искорки взрываются фейерверками. Чон начинает движение, медленно и аккуратно, постепенно увеличивая скорость. Мин цепляется пальцами за широкие плечи, когда диван под ним начинает ходить ходуном; слава всему святому, что мебель не скрипит. —Я сейчас... К-кончу, — Юнги сжимает орган Хосока внутри себя, заставляя того шипеть от небольшой боли и просто нереального наслаждения. —Понял, — Чон начинает вбиваться сильнее. Белое семя пачкает бледный живот содрогающегося парня, чьё нутро покидает ещё не закончивший партнёр, решивший помочь себе сейчас самым удобным для них обоих способом. —Сожми бедра. — Хосок закидывает скрещенные ноги Юнги себе на плечо.— Вот так, котёнок. Чон продолжает размашистые движения только уже в узкое пространство меж подкаченных бёдер, скоро наполняя латексную защиту спермой. Хосок падает рядом, укладывая голову на грудь Юнги, машинально принимающегося лениво перебирать чужие волосы своими длинными и все ещё подрагивающими после оргазма пальцами. —Принесу что-нибудь прикрыться, — немного отдохнув и чмокнув любимую щёчку напоследок, Чон встаёт с дивана, стягивает презерватив, завязывает и выкидывает его в урну у серванта. — Не забыть выкинуть мусор. — По-быстрому одевается, открывает дверцу шкафчика, что стоит за уютным местом для просмотра фильмов и теперь уже для кое-чего ещё, и спешит найти на одной из полок толстый и большой плед, который, Хосок точно помнит, был здесь в последний его визит. —И салфетки, если есть, — доносится голос за спиной. —Даже платков нет. — Чон закрывает перерытый шкаф и подходит к Юнги с одеялом в руках. — Давай я схожу вниз, попрошу влажные салфетки у мамы, у неё они точно есть. А ты пока отдохнешь? Хосок накрывает ноги парня, ещё раз целует, только уже в висок, и, получив согласие Мина, уходит на второй этаж. У мамы Чон и правда оказываются средства гигиены, а что ещё лучше, причина, по которой они понадобились сыну, ей не интересна, потому что гостиная комната преисполнена беззаботным весельем, в которое женщина вливается целиком и полностью, распивая алкоголь и хаотично танцуя под очередную мелодию. —Хей! — Хосок подбегает к открытому люку, увидев издалека поднимающегося по лестнице кузена. — Зачем ты туда полез? —А, дядя сказал, что на чердаке лежит коробка бенгальских огней. Мы сейчас идём салюты запускать, а огоньки детям. — Не понимающий чужих опущенных и сдвинутых к переносице бровей, парень пожимает плечами и продолжает смотреть как-то недоверчиво. —Я их сам принесу, спасибо за помощь. Спускайся. — Последнее слово звучит более жёстко. —А ты... — Микки жмурит глаза, разглядывая расчёску и салфетки в руках Хосока... Обработка информации... Вывод. —Там Юнги?! Либо ты что-то разбил, либо там Юнги! То-то я его нигде не видел последнее время. Дай взглянуть! — Парень нагло лезет наверх, пока сильные руки не дёргают его вниз, заставляя стукнуться подбородком о ступеньку. —Совсем обнаглел? — Хосок уже не может сдерживать агрессию к брату. — Только посмей к нему приблизиться, я тебе все кости переломаю, понял? Надоело быть добреньким, когда ты уже который раз переходишь черту. —Ладно-ладно, — Микки машет ладонями, отодвигаясь от тёмной фигуры, свирепые глаза наверху которой прожигают дыру в его прикрытой чёлкой лбу. — Это п-просто шутка. Я пошёл! Словно собачка, поджав хвост, парень убегает куда-то на первый этаж, а Хосок наконец поднимается к ждущему его супругу. Юнги всё ещё лежит, рассматривая проектор, висящий над диваном и направленный на серую стену напротив. —Замёрз? — Хосок садится рядом, немного напугав плохо слышащего посторонние звуки из-за ставшей громче музыки, что доносится из комнаты этажом ниже. —Д-да, — Юнги трёт гусиную кожу плеч. —Прости, что задержался. А почему ты не укрылся полностью? —Испачкал бы плед... —Твое здоровье важнее, — Хосок достаёт салфетку и аккуратно, прекрасно понимая, что она холодная, проводит по животу Юнги. — Постирали бы или по-тихому в химчистку отвезли. Чон улыбается скромно отвечающему тем же Мину. Когда тело последнего становится относительно чистым, парни начинают подбирать с полу одежду Юнги. —Кстати, а откуда ты знаешь, что здесь хорошая звукоизоляция? —Недавно я помогал украшать ёлку и дом, пе-перетаскивая коробки с игрушками и мишурой на второй и первый этажи. — Мин принимает протянутые ему штаны. — О-одна из коробок, там, кажется, были садовые фигурки, упала мне на ногу. Я вскрикнул, но, как оказалось п-потом, тётушка, нет, мама не заметила этого. А после я у неё и напрямую спросил о з-звукоизоляции, интересно стало. —Ты мне не рассказывал об этом случае, — Хосок обеспокоено хмурится. — Ты тогда не поранился? —Ерунда, — Юнги застенчиво улыбается и отводит взгляд, когда эстетичное наслаждение серьёзным видом парня начинает перерастать в другой вид удовольствия. — Пошли, вдруг нас ищут. —А, да, салюты сейчас будем запускать. — Хосок поворачивает голову к шкафам, в которых, предположительно, и лежит та коробка. —Тогда пойдём! — Юнги подталкивает парня туда, куда тот смотрит. — Нужно что-то достать, так? —Да, коробку бенгальских огней для детей. — Хосок выпячивает нижнюю губу и вновь смотрит на Мина. — Но я так хочу с тобой полежать. — И трётся о Юнги, словно котёнок, любовно водя мордочкой по плечу и шее. —Мы ещё успеем полежать. А салют не каждый день увидишь. —Верно, но всё же... —Пошли... — Юнги крутит кольцо на пальце лежащей на его колене ладони и тихо хихикает себе под нос. Хосок сцепляет их руки в замок, вновь целует, потому что никак не может насытиться, и, тяжело выдохнув, идет на поиски проклятых огоньков. Мин же вспоминает об уликах и подчищает всё после недавно случившейся маленькой шалости, убрав некоторые вещи на свои места, причесав взъерошенные волосы и взяв с собой вниз мусорный пакет.

***

—Ну наконец-то вы пришли! — Подвыпившая и шумная, последнее от алкоголя не зависит, Чон хлопает в ладоши, когда пара парней наконец присоединяется к небольшой семейной толпе. — Я уж думала, что без вас будем запускать. Хосок отдаёт коробку одному из мужчин, на которых оставили всю малолетнюю часть гостей и фейерверки. Юнги ходит за ним хвостиком, грея руки в карманах своей куртки. Перчатки обоих парней остались в машине. —Значит, мы вовремя, — Мин подходит к маме, чьё лицо раскраснелось и уже немного поплыло. —Спасибо за подарок, сынок, — Юнги обнимает в ответ, терпя такой нелюбимый им запах перегара. —Подошли по размеру? —Да, в самый раз! — Улыбается широко, аж глаза почти закрываются. —И я хочу поблагодарить своего сыночка! — Мама Чон прыгает на шею подошедшему Хосоку. — Как ты угадал, что я хотела этот набор помады? — И оставляет на щеке след от уже используемого подарка. —Шпионы своих секретов не выдают. Женщины смеются, выпуская своих детей из объятий и позволяя им обнять уже друг друга. Юнги зевает и укладывает голову на мужское плечо, сонно ожидая представление из ярких взрывов в ночном небе. —А! Я чуть не забыла! — Чон задирает куртку, чтобы достать что-то из кармана джинс. — У меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться! —Мы слушаем, — кивает Хосок. —Сначала к вам, молодожёны, — и хихикает, переглядываясь с подругой; что ж, было очевидно, что мама Мин всё расскажет ставшему близким её семье человеку сразу, как только появится на то возможность. — Вы едете в горы послезавтра на два дня! Там будет хороший отель, кафе и, что самое главное, огромное пространство, чтобы кататься на лыжах и сноуборде! С праздником, дети! Хосок удивлённо открывает рот, Юнги от шока и то сделать не может. —И мы едем туда же! — Подружки сцепляют руки. —Обещаем, что мешать не будем, — звучит более спокойный женский голос. Парни всё переглядываются и не поймут, что нужно сказать. Взрыв. Юнги подпрыгивает на месте, прикрывая голову. Все уже забыли о салютах. Женщины вновь смеются, бокалы с алкоголем где-то рядом вновь звенят друг о друга, дети кричат и радуются очередной кляксе в воздухе. Звучат слова благодарности и поздравления с новым годом. Да будет праздник!