Глаза их полны заката,
Сердца их полны рассвета.
—Иосиф Александрович Бродский
Когда о поездке остаётся только вспоминать, сопровождая всплывающие в голове картинки томными или просто тяжелыми вздохами, когда деньки мнимой свободы на свежем воздухе подошли к концу, а спины учеников вновь отяготил груз учебников, продолжается кем-то любимый, кем-то наоборот, учебный процесс. И снова десятиклассники клюют носом на первых уроках и громко завывают, когда учитель записывает дополнительное домашнее задание, чтобы "наверстать упущенное", хотя кемпинг выпал всего на один рабочий день; подростки опять медленно бродят по школе на переменах, позёвывая из-за сбитого режима сна, опять пишут на ногах и руках шпаргалки, дабы не завалить очередную проверочную. Другими словами, все вливаются в учебный процесс. И происходит это довольно быстро, ведь какие-то несколько дней не успели расслабить всех до состояния, когда хочется продлить выходные ещё на недельку-другую.
Однако везде есть исключения, и пока одни уже забывают о прошедшем отдыхе, другие только о нем и думают, жалея или радуясь тому, что успело тогда произойти. К примеру, Кихен из-за перевода в другую школу смешивает первое, хотя навряд ли вообще чувствует что-то схожее с сожалением, со сжигающей изнутри злостью, точно так же, как смешивает дома у старших знакомых соджу с апельсиновым соком. Чимин же горюет о больной ноге, которую умудрился подвернуть, забираясь в школьный автобус перед выездом из лагеря. А вот Хосок и Юнги совмещают сладость с горечью, практически затмевая всё радужное мрачными тучами, прикрывшими их зацветающее поле.
—Мин Юнги, звонок на урок уже прозвенел, снимай наушники!
Злой преподаватель взглядом сверлит в голове лежащего на парте ученика огромную дыру, которую тот оставляет без капли своего внимания, ведь оно целиком и полностью обращено на
что-то, что он разглядывает в окне, на улице, где бегает готовящийся к физкультуре параллельный класс. В ушах играет очередная мелодия, поэтому и посторонних звуков, то есть голоса учителя, Юнги не замечает. Он просто смотрит на плод, который сам решил сделать для себя запретным. Взял и перечеркнул всё, что было ранее, в последний день поездки и до сих пор не стёр чернильные линии с названия новой главы своей жизни.
—Мин Юнги! — Мужчина подходит и снимает накладные наушники самостоятельно.
—А? — Парень поднимает непонимающий взгляд на грабителя, что уносит отнятую вещь к себе на стол и горделиво садится на учительское место.
—Тогда ты первый к доске и пойдёшь.
Юнги смотрит на учебник. Ага, сейчас экономика. А что они по ней проходят со дня завершения похода...? Мин смотрит на верхнюю часть доски в надежде, что там будет записана корявым почерком пожилого учителя тема урока. Прекрасно, искомые буквы всё же присутствуют на месте и, уже к сожалению, гласят об очередной двойке Юнги.
Однако, он другого и не ожидал, ведь до учебников его руки в последние дни никак не доходили. Вечером голова забита шумящими мыслями, а днем, в школе... Различий с вечером, в общем-то, мало. И единственное состоит в том, что к болоту дум присоединяются ещё некоторые трудности. Всё время пребывания в учебном заведении парень старается избегать пересечения с ищущим его Хосоком. То поджидает момент, когда слегка шаркающие о пол кроссовки Чона исчезнут из поля зрения и слуха, чтобы быстренько ускользнуть из кабинки туалета. То прячется за углом в развилке коридоров, когда Хосок проходит рядом. А если и случается встреча носом к носу, к примеру, в общей раздевалке, то сдерживает все порывы, отвечает на вопросы о самочувствии своим золотым "всё нормально", переводит тему, когда начинаются другие вопросы, и ретируется, ссылаясь на маму, которой срочно нужна помощь дома, или что-то иное, приходящее, иногда с опозданием, в голову во время встречи с серьёзным и даже злым лицом.
А что ему прикажете делать? Он хочет помочь, хочет обезопасить дорогого ему человека. И этот
немного жестокий метод он считает, хотя и очень сомневается из-за боли в груди, правильным; именно такой способ, по его мнению, самый верный и действенный. Ну, плачет он в подушку ночью, когда телефон без устали вибрирует на тумбочке, оповещая о сообщениях в Kakao. Ну, перебивается он теперь одними батончиками, ведь полноценно поесть можно было только в столовой, в которой он носит невидимую, но всем и без того ясную, корону изгоя, и на скамейке за библиотекой, на которой его может ждать Чон. Ну, стучит у него сердце в бешеном ритме, когда он вот так наблюдает за парнем через окно на уроках и переменах. Ну, заливается оно же кровью, когда Юнги видит грустного Хосока, что сидит один в коридоре и тяжело вздыхает, когда замечает красные глаза того, и заставляет самого Мина дрожать, а тики усиливаться, из-за чего приходится убежать долой с глаз кривосмотрящих прохожих.
—Юн!
Но однажды побег, как и должен был, обернулся провалом.
Хосок подрывается с места, когда замечает блондинистую макушку, выглядывающую из-за угла здания школы. Уроки закончились, дожившие до конца учебного дня дети и подростки направляются к главным воротам школы, чтобы со спокойной душой отслужившего солдата уйти и вернуться только завтра утром. Чон выбивается из потока людей и бежит в противоположном направлении. Всем уже всё равно на необычайное рвение парня, как могут предположить зеваки, вернуться в место умственных и моральных
пыток испытаний, потому что у большинства либо не осталось сил интересоваться чем-то таким, их совершенно не касающимся, либо есть планы, которые они хотят поскорее осуществить. Поэтому Хосок остается без лишнего внимания, до которого ему в принципе-то нет дела, и со всех ног бежит за здание, по пути кидая портфель на траву, дабы избавиться от лишнего груза.
Игра в салочки продолжается недолго. Юнги так же быстро, как Хосок, бегать не умеет, оттого и в какой-то момент чувствует руку, что тянет его назад, ухватившись за капюшон спортивной толстовки. Попался. Топот от бега по асфальтированному полю прекращается, но шум, пускай и меняется, остаётся сопровождать парня, подглядывавшего в целях уйти из школы незамеченным, и обладателя зоркого глаза.
—Мин Юнги, ты...! — Хосок сдерживает ругательства, но не силу, с которой сжимает парня в объятиях.
Он слегка агрессивно вдыхает приятный запах яблочного шампуня и вновь вжимает лицо в чужое плечо, а грудь в спину. Руки, словно змеи, обвивают торс Юнги, забирая у него возможность и шаг ступить в сторону. Внутри Хосока всё горит и трепещет. Чувство объятий уже успело забыться, оттого и кажется странным, оттого и чертовски грустно и больно.
—В школе меня избегаешь, на сообщения не отвечаешь, — с выбившейся из-под контроля злостью сквозь зубы процеживает Чон.
В ответ лишь слышны гудки машин где-то поодаль от школы и самих парней и щебетание птиц на ветках шуршащих деревьев. Хосок ослабляет хватку, но реакции от молчаливого Юнги всё равно не следует, лишь только его тики доказывают, что хозяин частично застывшего тела все еще здесь, полон души. Чон отступает на шаг назад и разворачивает Юнги так, чтобы начать говорить с ним лицом к лицу. Однако надолго оторваться от парня не получается: взгляд никак не хочет оставлять чужие прячущиеся глаза без своего внимания, да и ладони крепко вцепились в плечи и не могут отпустить, потому что желают касаться, потому что соскучились и боятся потерять это уникальное ощущение.
—Зачем ты так со мной поступаешь? Я понимаю, что мы друг другу ничего не обещали, но... — Чон поджимает губы, тяжело вздыхает и продолжает. — Я не заслуживаю даже простого разговора? Мы же были друзьями... Черт, да даже по телефону мог бы сказать, что тебе всё надоело, или я тебе противен, или что ты там обо всём этом думаешь, — огонёк, приводящий Хосока в движение изо дня в день, с каждым сказанным им словом угасает, а злость, обида и усталость объединяются и занимают его место.
За эти несколько недель мозг подростка перебрал уже все логичные варианты и, как от скуки, начал выдавать самые плохие свои идеи, причины, по которым Юнги прячется, избегает парня, не приходит на их обеденное место и делает всё, чтобы меньше с ним контактировать. Да, вроде сбежал прямо при Хосоке в тот день, когда их "поймали", да, вроде это была обыкновенная паника... А вдруг все же предлог бросить ненужного человека? Отвращение? Чон сделал что-то не так? И ещё огромная куча самых разнообразных мыслей в трещащем по швам черепе.
—Ответь хоть что-то, — Хосок сдержанно сжимает плечи Юнги и смотрит пристально в чужие глаза.
—Х-Хосок... — На бушующий эмоциями взгляд тело реагирует оцепенением. — П-пожалуйста, не смотри на меня т-так...
—Хах? И это всё? — В чашу злости и обиды заливают не чайные ложки, а стаканы. — Всё, что ты хочешь мне сказать?
—Я не знаю... — Юнги прячет мокрые глаза.
—О чем ты думал, когда убегал тогда? Когда прятался от меня в школе?
—Ч-что это... — Бормочет Мин, шмыгая носом. — Я не знаю, Хо-Хосок.
—Что ты чувствуешь ко мне? Тебе же нравились мои поцелуи, ты сам так сказал. — Чон поднимает лицо Юнги за подбородок и отчаянно и мягко касается губами краснеющих щёк.
—П-прекрати, — шепчет Мин, слабо сопротивляясь напору парня, идущего на него, не отпускающего дергающееся в стороны лицо. — Хо-Хосок, не надо.
Чон отстраняется, чтобы увидеть реакцию Юнги. Его теплые слёзы, бегущие ручьями вниз, дрожащие руки, растирающие по лицу влагу, некое осознание на лице. Мин тихо завывает и всё активнее ведёт ладонями по глазам, не зная, как остановить поток накопившихся боли, сожаления и страха.
—Прости, п-прости меня... — Но Хосок и шагу в его сторону не делает. — Я не хотел, ч-чтобы... Н-не хо-хотел делать тебе бо-больно, заставлять та-так думать. Ты мне совсем не-не противен. Но так было нужно... — Нога Юнги совсем перестаёт слушаться, топая громче, сгибаясь в колене, тем самым подводя опирающегося на неё.
Мин садится на асфальт, растирая мышцы бушующей конечности. Всё происходит очень невовремя, оттого и неловкость красит лицо парня в алый цвет. Что ещё хуже, никто, вопреки надеждам Юнги, не спешит разрядить обстановку. Хосока будто здесь и нет, но вот он, стоит всё там же, только повернулся в сторону, куда сел парень. Молчит и чего-то ждёт.
—Ты популярен...— Тихим, немного дрожащим голосом. — Т-ты не представляешь, какая это ц-ценность. Тебя принимают, с то-тобой хотят общаться, дружить. Я н-не хочу становится с-стеной между тобой и обществом...
И вновь тишина. Нога уже перестаёт дёргаться, но Юнги всё ещё сидит в серых брюках на такого же цвета асфальте и набирается сил, чтобы посмотреть хоть куда-нибудь выше уровня своих ботинок. Наконец со стороны слышатся первые звуки присутствия Хосока: его глубокий вдох и долгий выдох. Сразу после Юнги краем уха слышит тихое шарканье кроссовок, сопровождающееся плывущей по земле тенью.
—Люди... Которые могут принять только одну мою сторону, мне не нужны. Ни их одобрение, ни любовь.
Хосок присаживается рядом, сбоку, всматривается куда-то вдаль, о чем-то недолго думает и переводит взгляд на сгорбившегося парня.
—Ты долго жил не в своей среде. Тебя окружали не те люди. Люди, которые мыслят узко и заставляют то же делать и других. Но я вырос среди тех, кто относился к окружающим справедливее, более понимающе и гуманнее, что ли... Поэтому я не боюсь быть собой. Найдётся общество, которое тебя примет таким, какой ты есть.
Юнги молча слушает, рассматривая испачканную в пыли ткань штанов Хосока.
—Прости, что с-сбежал... И продолжал от тебя бегать.
—Как бы это странно не звучало, но я рад, что тебе жаль... и что ты, видимо, тоже страдал, — Хосок наклоняется к Юнги и проводит натянутым на ладонь рукавом по мокрым глазам. — Значит, я тебе не безразличен. Наверное.
—Тебя... Не смущает то-тот факт, что я парень? — Немного грустно спрашивает Мин, теперь так же грустно держа зрительный контакт с собеседником.
—Мне как-то без разницы, что у тебя между ног... А ты, — слегка колеблясь,— что об этом думаешь?
—Чувствуется как-то... Не-не знаю, как л-лучше объяснить... "Правильно"...? Когда мы бы-были в палатке... Мне было очень хорошо...
На лице Хосока расцветает полугрустная улыбка.
—И мне, — парень пододвигается ближе к Мину. — Юнги... Давай попробуем встречаться?
Чон неуверенно касается пальцами костяшек руки парня, что опирается на землю со стороны, где сидит сам Хосок, а после накрывает всю небольшую кисть своей ладонью. Смотрит блестящими глазами и сжимает меж собой губы.
—К-как?
—А как обычно встречаются? — Риторический вопрос.
—А, т-так...
Хосок смотрит на парня выжидающе, непрерывно.
—Д-давай, наверное...
—Можно я тебя поцелую?
—С-сейчас?
Хосок всё смотрит на парня, не расслабляя лоб, а после отворачивается, отрицательно кивая: "Не важно". Но это важно; Юнги понимает, что подобный жест сейчас имеет иное, ещё более важное значение, оттого и подскакивает в сторону, врезается губами в щеку Чона и отпрыгивает обратно на своё место.
Хосок будто наконец смог вздохнуть полной грудью.
Следующие минут пять парни переговариваются взглядами: вопросительными, восклицательными, смущенными и наконец удовлетворенно-счастливыми.
—У тебя такое красное лицо, — Хосок смотрит со слегка усталым восхищением и смеётся, роняя голову на плечо Мина и приобнимая его руками, насколько это возможно.
—Н-но давай всё же в школе не будем... Ну, с-состоять в отношениях. Как бы, б-будем делать вид, что мы-мы друзья...? Пока что. Я-я просто н-не уверен, что действительно готов публично в-встречаться. Д-да и ты, вдруг, всё же пожалеешь...
—Как скажешь. Но я думаю, что уже поползли слухи о нас от тех парней, так что... Хотя доказать они всё равно ничего не смогут... — Задумывается Чон.
—Они же, в-вроде, нас снимали.
—А, я же сломал тот телефон.
—Ты сделал что?! — Свободная рука Юнги подлетает вверх.
—Потом возместил ущерб, так что не о чем волноваться, — Хосок аккуратно помогает опустить заклинившую конечность парня. — В общем, ладно. Сделаем, как ты хочешь.
—С-спасибо, — смущенный Юнги аккуратно переворачивает все ещё накрытую чужой ладонь, чтобы сцепить пальцы с Чоновыми.
—А когда никто не видит, класс будет пустым, к примеру, можно будет тебя касаться? — Наконец подзарядившийся энергией парень наклоняется совсем близко к лицу, улыбаясь своей яркой улыбкой.
Юнги ненадолго впадает в шок от возможного значения слова "касаться". Но... Была не была! Он активно кивает головой, зажмурив глаза, тем самым давая свое согласие. У Хосока в который раз трещит сердце. Оно, конечно, ещё побаливает от того, что происходило после окончания кемпинга, но постепенно, вот в такие моменты, начинает зализывать свои раны и возвращаться в строй.
