In my eyes, you're gorgeous

Быть ближе значит чувствовать тепло прикосновений и слов, адресованных только тебе, только твоим ушам и сердцу, что то трепещет, как разлетающиеся с цветочного поля бабочки, то бьётся спокойно, словно морская волна о солнечные лучи. Время последних уроков — это пустующие классы учеников младшей школы, это бегущий по этажам перекати-поле и тяжёлая атмосфера усталости. Нарушающие тишину своим равномерным тиканьем часы, что висят над учительским столом, отсчитывают минуты до окончания урока и начала свободного от школы времени. —Всё, сдаём тесты, осталось две минуты до звонка. — Женщина в строгом сером костюме постукивает длинными ногтями по деревянному столу. Ученики поспешно заполняют бланки, хаотично закрашивают кружочки рядом с номерами ответов несделанных заданий, чтобы попытать удачу, и относят листы на учительский стол. По звонку все начинают поднимать на парты стулья, паковать вещи и наконец расходиться. Кто-то забегает в туалет перед походом в раздевалку, кто-то обходится без него и сразу направляется на первый этаж, а кто-то, без сменки, идёт прямиком к выходу из здания. Мин Юнги в белых школьных кроссовках и уже не в состоянии терпеть сильное желание обеденного сока покинуть организм. Поэтому его путь захватывает и туалет, и гардеробную. Мужская уборная второго этажа оказывается почти полностью занятой: у всех писсуаров стоят старшеклассники, а среди кабинок лишь у одной, самой дальней, дверь остаётся приоткрытой, сигнализируя о своей доступности к пользованию. Юнги туда и спешит. Пускай большая толпа все ещё его тревожит, но, когда природа зовёт, на подобные переживания времени не остаётся. Мин забегает в туалет. —Иди закрой. — За прикрытой дверцей спиной блондина слышится чей-то приказной тон. На пару мгновений, а может и больше, шум комнаты вдруг заглушается, вызывая странное чувство напряженности в груди. Юнги поправляет штаны и прислушиваться к звукам — ощущение, будто все ушли. Ни шагов, ни льющейся из кранов воды, ни разговоров, ни скрипка соседних дверей... Ничего из этого не слышно. Парень дрожащей рукой отворяет засов, стараясь не показывать свой страх медлительностью движений, оттого и делая всё быстро и резко. Дверь кабинки, будучи с силой оттолкнутой, однако, не открывается настежь, что-то её останавливает на полпути, что-то, моментально начинающее агрессивно ворчать. —Ты мне прям по позвоночнику ударил. Оборзел что-ли? —Извини, — Юнги бросает взгляд на лицо попавшего под удар и тут же опускает глаза. — Извини, пожалуйста... —У меня теперь спина болит. Чья это, по-твоему, вина? —Ты п-просто на проходе стоял... — Тихо отвечает Мин. —Ты ещё и меня обвиняешь?! —Н-нет! Прости, это т-только моя вина. —Пацаны, слышали? — Парень игнорирует последние слова Юна. — Я, видите ли, не там стоял. Может, пометишь мне маркером зелёную зону? А, Юнги? —Давай-давай, сам это начал, — соглашается подходящий к ругающимся. — Я даже дам тебе инструмент. Парень начинает рыться у себя в портфеле и, наконец проверив нужный отсек, достаёт лаймовый текстовыделитель. Бросает предмет на пол, перед ногами Юнги. —Вперёд. — Отдаёт распоряжение тот, что с больным хребтом. Мин колеблется: нервно переступает с ноги на ногу и думает над тем, куда деть взгляд и показывать ли требуемое публикой шоу. Кисти рук то сжимаются, то разжимаются, мышцы лица активно сокращаются, приподнимая нос к образовывающимся у переносицы складкам, а брови танцуют сальсу прямо на лбу. —На тебя смотреть не больно то приятно, так что давай живее, — пренебрежительный взгляд осматривает туловище Юна, а руки говорящего скрещиваются на груди. Мин садится на корточки, чтобы подобрать текстовыделитель. Неужели он и правда должен всё это делать? —Поясняй вслух, что будешь рисовать. А то ещё накосячишь. Толпа парней окружает Юнги, кто-то еле сдерживает смех. —Четверть окружности... Диаметр р-равен ширине дверного проёма... —Ага. Давай дальше. Мин еле удерживает в руках канцелярский товар. Он решается напоследок, перед нарушением правил школы о поддержании чистоты в уборных, посмотреть наверх, на парней, лица которых должны подсказать Юнги: что с ним будет, если он не исполнит их желание. Однако подняв голову, парень замечает больше, чем хотел. Его снимают со всех сторон. Комнату наполняет смех. —Смотрите, он начал дёргаться ещё сильнее! — Длинный палец указывается прямо на Юнги. Тошнит. —Как зверушка, загнанная в угол. — Противный смех всё громче. —Пахнешь слабостью! —Как же я по этому соскучился, — вдоволь насмеявшись, зачинщик вакханалии жестом показывает своим ребятам опустить телефоны - выключить камеры. — Давно мы так не веселились. Парень садится на корточки перед замершим Мином. Заглядывает в лицо, приподнимая его за подбородок рукой. —Ну что? Вернёмся в старые добрые? По крайней мере, пока Чон болеет. — Обидчик ухмыляется. —Наконец этот новенький от тебя отлип, — в разговор вмешивается ещё один человек. — Пришлось тебя на время заменить, но ты же понимаешь, ты незаменим. — Вновь кто-то смеётся. — С возвращением, дружок. Ручка входной двери безрезультатно крутится кем-то из коридора. Пару секунд молчания и ожидания, что же произойдёт дальше, и непонятный, еле уловимый треск нарушает воцарившуюся тишину. Дверь открывается, и в комнату заходит заправляющая невидимку обратно в волосы Вик. —Сейчас сюда завуч придёт, учитель пожаловался на шум. Выметайтесь. Все начинают суетиться и выбегать из уборной, чтобы не получить по шее от взрослых, причём не только от завуча, педагога или директора, но и потом от родителей двойную порцию. Через пару минут в туалете остаются только Юнги и Вик. —Помочь встать? — Девушка наклоняется над сидящим на полу. —Н-нет, спасибо. —Тебя били? —Нет... —Точно? Медсестра всё ещё в школе, могу довести тебя до неё. —Всё в порядке, правда, — Юнги наконец поднимается на свои ватные ноги. — Я... Пошёл. Ещё р-раз спасибо. Пока. Мин спешит к выходу, Вик остаётся позади. Уборную так никто новый и не посещает. Через минуту блуждания по школе Юнги выходит из полусознательного состояния и, наконец остановив своё тело, понимает, что то привело его прямо к кабинету директора. Хотело послушать наставление Хосока и доложить о случившемся? А что случилось-то? Никого не избили, никому ничего не испортили, все вещи и лица целы... Разве случилось что-то, о чем стоит рассказать? Юнги спустя время, потраченное исключительно на переваривание мыслей, делает вывод, что нет. Голова гудит. Мин присаживается на ближайшую скамейку. Плакать. Очень сильно хочется плакать. Так страшно, несправедливо и одиноко. Поскорее бы добраться до дома и больше никуда не выходить. Запереться, и пошли к черту завтрашнее выступление с докладом по истории, сегодняшняя проваленная контрольная по алгебре, грипп, которым заболел Хосок, и все эти задиры, перед которыми Юнги чувствует себя самым ничтожным и беспомощным существом на этой планете. Пелена перед глазами становится причиной мокрых щёк.

***

На следующий день Мин окончательно понимает, насколько серьёзными были слова Дона: "Вернёмся в старые добрые?" Издевательства не закончились — они только начались. Всё, так сказать, пошло по-классике: жвачки в волосах, под партой и на ней, на стуле и штанах, утренний душ при входе в кабинет, напитки, "случайно" пролитые на его стол, и подобное, ранее уже изученное Мином. "Маленькие проделки", однако, всё так же не предлог идти к директору или учителям — так мыслит Юнги и продолжает терпеть. Временами, когда оказываются поблизости, за него заступаются новые друзья-художники, Вик и даже, почему-то, Соён. Именно благодаря этому он избегает более изощренных идей парней, но всё же вот такие неприятности преследуют его каждый день в течении целой недели, до момента, которого Юнги ждал больше всего на свете. Хосок наконец выздоровел и возвращается в школу. Одних звонков до, между и после уроков для обоих было катастрофически недостаточно. Им так хотелось наконец лично встретиться, погулять вместе после школы, да даже просто подержаться за руки, раз уж теперь так можно... Тем более прошло всего пару дней после начала их отношений, как Хосок ушёл на больничный. Они практически ничего не успели сделать после примирения, а ведь так хотелось. Под конец семидневной пытки Юнги уже был готов сорваться и прибежать к Хосоку домой, несмотря на запрет на посещение друга, причиной которого стала такая, для него, заразная болезнь. Он легко заболевает, так что никто, а особенно сам Чон, не хотел, чтобы парень рисковал своим слабым здоровьем. Пришлось потерпеть, но в этом даже есть свои плюсы. После недолгого, ну, с этим парни бы поспорили, расставания эмоции ещё сильнее, желаний ещё больше. —Хосок! — Утро понедельника начинается с крепких объятий влетевшего в брюнета паренька. —Юн-и! — Чон приподнимает его над землей. — Я так соскучился! Вечером воскресенья, когда Юнги изливал Хосоку душу о том, как же без него скучно и тяжело в школе, кстати, умалчивая об издевательствах, больной объявил радостную новость — уже утром они смогут встретиться и вдоволь наобниматься. Поэтому, когда Чон выходил на перекрёсток, где обычно их с Юнги пути домой расходятся, на него внезапно напал жёлтый кот. Вцепился когтями и замурлыкал от удовольствия. —Пойдём до школы вместе? — Хосок переплетает пальцы с наконец опущенным на асфальт. —Да. Т-только давай отпустим руки, когда будем п-подходить к воротам, хорошо? —Как скажешь, — Чон поднимает замок кистей и быстро чмокает сторону Мина, на что тот бурно реагирует всеми красками смущения. — Кстати, пока вспомнил, мне Вик звонила, говорила, что ты хочешь мне что-то важное сказать. —А, — Юнги теряется. — Я-я попросил, чтобы мы были в п-паре для годового проекта. Он с-совместный между классами, и все работают в п-парах... Я подумал, может, это хорошая идея... —Конечно хорошая! Я и забыл об этом проекте, если честно. Ну, теперь я точно над ним постараюсь! — Хосок искренне улыбается, смотря Юнги в глаза. Дорога до школы, по ощущениям парней, усыпана благоухающими цветами и освещена самым тёплым лучом солнца. Вот только до неприличия она короткая, что очень печалит, когда виднеются пики забора и приходится распустить руки. В школе они расходятся в разные кабинеты, обещая друг другу встретиться, как минимум, на обеде на их лавочке. Начинается учебная неделя с семи уроков у каждого. С семи уроков, которые им нужно пережить, чтобы пойти гулять в парк и кормить там в пруду рыбу, с семи уроков, половину из которых ни один из них не выучил на высокий балл, потому что голова была забита совершенно другим, с семи уроков, за которые можно успеть подумать, чем же заняться после парка, с семи уроков... —Внимание! Пожарная тревога. Всем срочно покинуть помещение! Что ж, с трех уроков, получается?