Охота/La caza

Апрель, 2000

— Отведи наших пленников в подвал, Грейбэк. Голос Нарциссы холоден, но выразителен. Глаза горят, точно в них сам огонь, когда их взгляд ложится на Гермиону. Странное ощущение не отпускает девушку, она не может не отступить, испуганная, связанная веревками, что не дают пошевелиться ни одной частью тела. — Минуту, — тут же подскакивает Беллатрикс, поворачиваясь, чтобы осмотреть ее. Грейнджер с трудом сглатывает, в животе что-то шевелится. Всех, кроме… Кроме этой грязнокровки. Фенрир удовлетворенно рычит, издаваемый им звук заставляет волосы встать дыбом. — Нет! — кричит Рон, дергая веревки на себе, отчаянно пытаясь вырваться, — Только не она! Возьмите лучше меня! Беллатрикс мгновенно влепляет ему болезненную пощечину. Звук от шлепка разносится по всему огромному залу. — Если она умрет во время допроса, ты будешь следующим, — слащаво угрожает она, — Предатели крови идут сразу же за погаными грязнокровками. Ну же, отведи их вниз, Фенрир! И убедись, что они надежно связаны, но ничего не делай с ними… Во всяком случае, пока что. Лестрейндж отдает палочку оборотню, Гарри и Рон пытаются сопротивляться, освободиться от натирающих кожу веревок, но все бесполезно. Отчаяние наполняет их глаза, бессилие перед Пожирателями одновременно страшит и раздражает. Ведьма вынимает из-под корсета сияющий острым лезвием серебряный кинжал. Крепко закрывая глаза, Гермиона готовится к худшему. Но ведьма лишь перерезает веревки, связывающие девушку, оставляя ее вдали от остальных. Затем берет ее за успевшие спутаться волосы, безжалостно таща по холодному каменному полу. — Как думаете, она разрешит мне немного пообщаться с девчонкой, когда закончит? — спрашивает Грейбэк, но Гермиона пропускает его слова мимо ушей. Ее тело дрожит от страха, лежа на полу и глядя снизу вверх на ведьму, что стоит над ней. Столь величественная и воинственная, что кровь в жилах закипает, а сознание всецело наполняется ужасом. Вскоре слух перестает улавливать шаги друзей, она понимает, что их заперли. Они беспомощны, совершенно беспомощны и жалки. — Мы нашли… Мы нашли его… — неверяще повторяет Гермиона, глядя на ее реакцию. Круциатус снова наполняет все клеточки ее тела, изо рта вырывается полный боли крик, эхом разносящийся по всему залу. — Ты врешь, мерзкая грязнокровка! Я это знаю! Ты вошла в мою камеру Гринготтса! Говори правду! Признавайся! Но она лишь вертит головой из стороны в сторону. Сила заклинания изгибает ее в третий раз, заставляя желать скорейшей смерти… Ужасно, невероятно больно… Она готова сделать что угодно, только бы все прекратить. В одно мгновение все заканчивается, но следующее, что видит Грейнджер, ужасаясь еще больше — сидящую прямо на ней Беллатрикс. Она сжимает ее бедра своими, кончики черных кудрей щекочут шею. Кончик палочки ведьмы упирается в шею, девушка судорожно вдыхает сырой воздух. Лицо женщины искажает гримаса ужаса, точно это она только что испытала на себе одно из непростительных. Точно это каждый миллиметр ее кожи горит от жгучей боли. И Гермиона искренне не понимает, почему. Кто-то сзади выпускает меч Гриффиндора из рук, тот издает звон при прикосновении металла с каменным полом. В зале нависает гробовая тишина и слышно лишь прерывистое дыхание волшебницы. — Что еще вы оттуда забрали? Что еще у вас есть?! Скажи правду, иначе, клянусь, я проткну тебя этим кинжалом! — кричит обезумевшая Беллатрикс, рассекая воздух вышеупомянутой вещью. Она не отвечает. Не может ответить. И это взбешивает Пожирательницу. Гермиона не успевает и моргнуть, когда кинжал с острой болью вонзается в вытянутую руку, и кровь струится по бледной коже, пачкая пол, платье и руку ведьмы. Гермиона кричит, умоляя о помощи, но никто ее не окажет, и она прекрасно это знает. Она извивается под Беллатрикс, тщетно прилаживая все оставшиеся силы для освобождения. Кричит, чувствуя, что голос приобретает хрипотцу. — Что еще вы забрали? Что еще?! Отвечай мне! Круцио! — неистово восклицает ведьма. Ее губы приоткрыты, но боль настолько сильно пронзает тело, что Грейнджер не позволяет себе испустить даже самый тихий из всех возможных криков. Свет перед глазами меркнет, поддается, все темнеет, очертания Беллатрикс становятся размытыми… Ее голос звучит звенит в ушах, вызывая головную боль, но она уже не различает, что именно говорит ведьма… Все кончено… Приподнятая голова обессиленно ударяется о твердый пол… Ее дыхание учащено, а тело полностью пропитано потом и чем-то еще — страхом, содрогающим все тело. Это простой кошмар. Глупый и слишком уж реалистичный кошмар. Гермиона не понимает, почему она настолько взволнована. Воспоминания нахлынули чрезвычайно внезапно, она не успела понять этого. В помещение проникают странные звуки, и она, сама того не осознавая, берет в руку палочку Беллатрикс, выкрикивает заклинание. Лишь на долю секунды комната освещается, а стены вздрагивают… И два маленьких желтых глаза испепеляют ее с огромной яростью. — Жи-Живоглот? На кончике палочки появляется огонек. Она освещает комнату, обнаруживая рыжего кота, таращащегося на стену. Совершенно пустую, благодаря ее чарам, стену. Он напуган, но, наверняка заметив состояние хозяйки, делая осторожные шаги, приближается, чтобы предложить немного утешения. Живоглот достаточно умное животное. Он несмело запрыгивает на дрожащие колени. Гермиона плачет, обнимая и поглаживая мягкую теплую шерсть. Она находится в таком же страхе как и тогда, когда ей было семнадцать и она была полностью подвластна Беллатрикс Лестрейндж. *** Она делает глубокий вдох, дабы набраться смелости. У нее нет желания быть здесь, она не хочет видеть абсолютно, но знает, что одиночество лишь значимо ухудшает ее состояние. И Грейнджер нуждается в людях. Нуждается в них, чтобы чувствовать себя защищенной, не такой ненужной и беспомощной. Ей нужны ее друзья, нужны Гарри и Рон. Постучав в дверь несколько раз, гостья ожидает. Шаги раздаются незамедлительно, и девушка изо всех сил пытается изобразить улыбку, что выходит не особо правдоподобно. Открывает дверь Джинни, ее лицо буквально сияет от радости. — Гермиона, наконец-то! — только и может сказать она, бросаясь на девушку и заключая ее в крепкие объятия. Они так давно не виделись, что Гермиона с таким же волнением отвечает на объятия, — Как дела? Как поживаешь? Почему ты не приходила к нам в гости? Мы приглашали тебя на ужин уже много раз! — в голосе рыжеволосой отчетливо слышится упрек. — Да-да… Джинни, она ведь задохнется, — Гарри выскакивает из-за спины подруги, держа на руках ребенка, — В последнее время работа очень тяжелая, ты и сама знаешь. Хотя, — задумчиво добавляет он, пристально разглядывая ее, — Мы бы хотели, чтобы ты как-нибудь заходила к нам. — Буду, — Грейнджер облегченно вздыхает, когда подруга отстраняется. Вскоре все ее внимание забирает дитя, покоящееся на руках Поттера. У Тедди Люпина ярко-синие волосы и улыбка, слишком уж напоминающая ей улыбку его матери. Но маленькие детские глаза смотрят на девушку подозрительно и недоверчиво. Очевидно, он уже и не помнит ее. Прошло много месяцев с тех пор, как ей доводилось видеть его в последний раз. — Заходи, — говорит Джинни, пропуская ее. Сегодня воскресенье, последний день апреля, второй день рождения Тедди. Для Гарри — идеальный день, чудесная возможность убедить подругу провести некоторое время с друзьями, а предлогом тому будет служить небольшое семейное празднование в честь малыша. Поттеру невозможно отказать, он долго не виделся с ней больше обеденного перерыва на работе. Она проходит вглубь дома, находит Рона, что сидит в гостиной, скрестив ноги. Флер, рядом с Биллом, стоящим с бутылкой бурлящего огневиски в руках, и Андромеду, удобно сидящую в кресле. Эта ведьма настолько похожа на свою старшую сестру, что Грейнджер не может совладать с собой и мурашки покрывают все ее тело. Их кожа одинаково бледна, рост так же идентичен. Тем не менее, волосы Андромеды выглядят в разы мягче, а в глазах плещется доброта. Эти глаза — совершенная противоположность глазам Беллатрикс. И они смотрят на Гермиону, точно улыбаясь Андромеда — не Беллатрикс, — напоминает себе девушка, прежде чем занять одно из свободных мест. Билл ставит перед ней полный огненного виски бокал, и Гермиона осушает его одним глотком. Ей необходимо что-то, что поможет все забыть, и алкоголь кажется единственным средством. Он приятно растекается по телу, посылая в мозг ощущение головокружения. Разговор течет легко, когда дети, Тедди и Виктуар, играют на ковре под бдительными взглядами взрослых. Все волшебно проводят время, атмосфера пропитывает воздух теплом и уютом. Но Гермионе это не нравится, она все время напряжена. В ее голове вертится множество вопросов, она не в силах оторвать взгляд от миссис Тонкс, надеясь, что та не замечает этого. Она могла бы помочь Грейнджер, могла бы дать ценную информацию, могла бы стать решением всего, что не могла разгадать она в течение многих лет. Когда Андромеда встает с кресла, дабы отлучиться в кухню, девушка напрягается еще больше. Она бормочет несвязный предлог, чтобы последовать за ней, хотя это напрасно — все столь сильно погружены в беседу, что не замечают ни единого ее слова. Она выскальзывает из комнаты, на цыпочках идя по коридору. Входит в кухню, с чрезвычайной осторожностью закрывая дверь. Все это время Тонкс смотрит на нее, удивленно изогнув бровь, тряся стаканом в руках. Гермиона подается вперед, кладет руки на стол, впиваясь глазами в ведьму. Они обмениваются глубокими заинтересованными взглядами, девушке кажется, сидящая напротив персона слышит учащенный стук ее сердца. Она решается нарушить тишину. — Вы не знаете, где Беллатрикс, миссис Тонкс? — выдает волшебница, предпочитая быть честной в своих притязаниях. Андромеда поджимает губы, напрягается, хотя Гермиона не уверена, от имени сестры или от фамилии, которая напоминает ей о потерянной на войне семье. — Откуда мне знать? — негромко вопрошает Андромеда, — Я не видела Беллу с тех пор, как была твоего возраста. Вероятно, даже меньше. Использование знакомого прозвища не остается незамеченным для Гермионы. Она облизывает губы, настаивая. — Вы можете предположить, где она может прятаться? Знаете ее любимые места? Андромеда устало вздыхает и выливает содержимое стакана в раковину. — Нет, конечно нет. У меня нет ничего нового, что я могла бы сказать вам. Я не знаю ничего того, чего не знаете вы. Ты доверяешь не тому человеку, — добавляет она, опуская стакан на столешницу. Андромеда торопливо идет к выходу, по выражению ее лица видно, что ей мало хочется продолжать этот разговор. Однако она все же останавливается на полпути, почти в метре от Гермионы. — Где ты это взяла? — вопрос вырывается с резкостью в голосе. Гермиона наклоняет голову, обнаруживая, что рукоять палочки Лестрейндж выглядывает из кармана ее мантии. Она осторожно вытаскивает предмет, наблюдая, как миссис Тонкс делает шаг назад, наполняясь испугом. Ее брови приподнимаются, зубы крепко сжимаются. Она с ужасом и злостью смотрит на палочку, что девушка держит в руках. Ее ноги дрожат, дыхание учащается, и странная тревога проходит по ней с головы до ног. На долю секунды волшебница видит Беллатрикс в лице Андромеды. И она боится, испуганно пятится назад, ужасаясь и чувствуя необходимость защищаться. И в то же время по необъяснимой причине мышцы напрягаются. — Я… Я получила ее в битве, — врет Гермиона, срывающимся от страха и волнения голосом, — Я вырвала ее из рук вашей сестры, теперь у меня есть ее вещь. Это мой трофей, — она поднимает палочку с некоторой гордостью. Андромеда выглядит потрясенной. — Ты знаешь, что она сотворила с помощью этой палочки? Гермиона надеялась, что женщина задаст этот вопрос. Она готова к нему. Грейнджер расстегивает пуговицы на рукаве мантии, обнажает участок кожи, покрытый шрамами. Там, где Беллатрикс оставила позорное прозвище. Глаза Андромеды распахиваются от удивления, она всеми силами сдерживается от комментария. — Знаю, конечно знаю. Этой палочкой она пытала меня и я вспоминаю ее каждую ночь, — решительно отвечает Гермиона, — Но у меня есть ее собственность, я выхватила палочку прямо из ее рук, теперь она подчиняется мне. Она принадлежит мне. Она моя, — Грейнджер чувствует, как грудь под плотной тканью напрягается, становится упругой. Она делает глубокий вдох, по-настоящему не понимая, почему ее тело реагирует таким образом. Ей не нравится такая реакция, совсем не нравится. Тем не менее, она ясно помнит, что обязана сохранять самообладание, — Где она, Андромеда? — Не знаю. Я не видела ее много лет и понятия не имею, где она может быть, — отвечает Андромеда, наполовину отчаявшись. — И вы не подозреваете о каких-нибудь тайниках? Где она может прятать какие-то вещи или прятаться сама? Тонкс качает головой, ее взгляд приобретает отчетливые нотки холода, еще сильнее напоминая девушке Беллатрикс. И она быстро отводит взгляд. Она знает, что покраснела, ведь щеки горят от прилившей к ним крови. — Простите за беспокойство, — почти шепчет Грейнджер, ее голос подрагивает. Она покидает кухню большими шаги. К ее превеликому счастью, празднование заканчивается спустя несколько минут. Все встают, намереваясь уйти. Рон любезно предлагает проводить ее домой и Грейнджер просто не может отказаться. Что-то непонятное, необъяснимое творится внутри нее. Медленно мучает, угрожает свести с ума. Она должна освободиться, она должна уйти. Но тело до невозможности напряжено. И, хотя мысленно она проклинает себя за то, что не может ничего с этим поделать, она впивается в губы Рона, только переступив порог квартиры. Мысли, чертовы мысли, которые невозможно остановить хотя бы на минуту, мешают ей ощутить должное наслаждение. Внутренний голос вопит об остановке, но ей необходимо то, что она делает. Иначе быть не может. Она целует с жадностью, желанием и яростью. Отчаянные руки срывают с него рубашку, она подается вперед, позволяют сделать ему то же самое. Но этого недостаточно.