Мой «любимый» одноклассник

Хмурый и ленивый осенний день пробежал совсем незаметно. Поначалу дождь лишь непрерывно барабанил на одной ноте в оконное стекло, но к обеду он усилился до размеров среднего урагана. Я кое как дозвонилась до Евы и обрисовала сложившуюся ситуацию. Из-за непогоды было решено, что я остаюсь у ребят ещё на один день… Как бы мне этого не хотелось, но ехать за 100 км от города на байке в такую непогоду — ещё больший абсурд. Про наши с Димой вроде как начавшиеся отношения я решила пока промолчать, собираясь все-таки поймать девчонок на ночную домашнюю летучку, дабы обсудить все произошедшее. Таким образом, к обеду я успела начать новые отношения, позавтракать, позвонить Еве, дописать статью и начать привыкать к мысли, что я втрескалась в своего школьного врага. Хотя о том, как именно я дописывала эту несчастную статью можно говорить вечно, ибо этот тактильный маньяк то и дело отвлекал меня, кружа голову в безумных поцелуях, или же просто сидя рядом, наблюдая за моей работой прожигающе-внимательным взглядом. Впрочем, у него своих там дел каких то тоже полно было, поэтому достаточно долгое время Дима провел за своим компьютером. А сейчас я стою и смотрю на свою растрепавшуюся кудрявую шевелюру и прокручиваю в голове слова Андрея. Он звонил где — то часа три назад, в самый разгар бури. Сказал, что все-таки останется у какого-то там своего друга, потому что тот живёт совсем рядом с ветеринарной клиникой, в которой подрабатывает Андрей, а до дома ему на автобусе с полтора десятка остановок тащиться. Попросил успокоиться Диму, и подчёркивал, что остаётся у друга «только из-за непредвиденных погодных условий», жаловался, что не может договориться с погодой. В общем, как всегда. Динамик моего мобильника транслировал его чудаковатую речь минут двадцать, пока Дима сооружал нам что-то типа позднего обедо-ужина. Но сейчас меня волновало не это, а то, каким именно образом Майков закончил беседу, предварительно попросив сделать все возможное, чтобы «этот ворчливый счастливый романтик не услышал». Андрей сначала весьма безобидно поинтересовался, как я отношусь к Кате, потом спросил об отношении к детям в целом. Мне все это показалось странным, и не зря: вместо прощания этот наглец шепнул: «рад, что из вас с Димой получатся хорошие родители, но только вот пока сам дядей становится я не готов. Убедительная просьба в случае чего пользоваться контрацептивными средствами». Затем в трубке послышались гудки… Именно в этот момент Дима отвернулся от плиты, и, узрев моё ошарашенное лицо спросил «что там наплел этот рифмоплот». Нет, Майков всегда конечно юморил нещадно, но не до такой же степени. Хотя, боже… Лучше бы он шутил. Но, с другой стороны, они же друзья, и он явно в курсе планов… Ладно, все, стоп. Нельзя стоять здесь до скончания веков. Скоро уже Дима придёт поинтересоваться, все ли в порядке. Как загипнотизированная смотрюсь в зеркало, на автомате расчесываю волосы, одергиваю футболку и потуже затягивают слишком огромные шорты… Пытаюсь улыбнуться себе, и усмирить сердце, дикой птицей бьющееся в грудной клетке. Всё будет хорошо. Это Дима. Ему можно верить. Он — хороший. Он все поймёт. Нужно просто пересилить себя и… — Вик, все хорошо? — из транса меня вывел неожиданный стук в дверь и громкий голос Миронова. — Да, я уже иду, — снова смотрю в зеркало и ловлю настороженный взгляд своих глаз. Пора идти. Пора. Идти. — Ну хорошо, я в комнате жду тогда, — за дверью послышались удаляющиеся шаги. Я вздохнула и решительно нажала на ручку двери. Вышла в коридор. Вдох. Выдох. Я подошла а проему, ведущему в Димину комнату. Дверь была чуть приоткрыта. Я осторожно заглянула внутрь, и… И никого не увидела на полу, там, где прошлой ночью Дима раскладывал матрас, которым, собственно в конце концов и не воспользовался, но… Черт возьми, видимо Андрей был прав. — И что все это значит? — аккуратно поинтересовалась я у человека, развалившегося на кровати и уже успешно завернувшегося в половину пледа. — Мы будем спать вместе, ты против? — Дима оторвался от телефона и с улыбкой поднял на меня глаза. — Я не думаю, что это хорошая идея… — с нажимом произнесла я. — То есть ты выгоняешь меня из собственной постели? — молодой человек лукаво прищурился. — Не бойся, падай. — И все же, — я попыталась оттянуть, по-видимому, неизбежное. Да, похоже этот разговор придётся начать сейчас. Проблема в том, что я совсем не знаю, что и зачем говорить, но, похоже, того, кто придумал мне это испытание, сей факт не волнует. Прекрасно. На глаза начали наворачиваться слезы, а в горле появлялся тяжёлый ком. — Ну что такое, Викуль? Я не кусаюсь, кажется, спустя столько поцелуев ты должна уже быть в этом уверена. Места не так много на полуторке, но тем лучше, я с удовольствием буду спать в обнимку с любимым человеком, — Миронов облокотился спиной на подушки и уставился на меня. Сама невинность на первый взгляд, и только если хорошо приглядеться, можно заметить, что в его глазах давно уже пляшут черти. Вечные кошки-мышки. — В таком случае, я уйду спать в комнату Андрея, — последняя попытка сопротивления. Других выходов нет. — А вот этого точно не будет. Что ты такая зашуганная, Вик? Это далеко не первый раз, когда мы будем спать вместе, расскажи, чего ты боишься, а я постараюсь тебе помочь, — в два прыжка меня настиг Дима и принялся целовать мою макушку, зажав в медвежьих объятиях. — Я не смогу лечь с тобой в одну кровать, Дим, пойми, — мой голос уже скрывался на плач. Нет, только без слез, Вика, только без слез. Не надо его пугать. — Маленькая, — протянул парень, аккуратно поднос к губам мою руку. Он по очереди поцеловал каждый пальчик, пробурчав что-то про мои вечно холодные руки. Как ни странно, это действительно подействовало успокаивающе на меня. Истерика отступила, освобождая место для волны смущения, которой меня накрыло от столь внезапных действий со стороны Димы. — Пойдем- ка в кроватку, солнышко. Там ты все-все мне расскажешь и мы решим, что делать дальше. Если что, я сам уйду в другую комнату, лады? — я смогла лишь смущённо кивнуть, ибо и тихий горячий шёпот, и лёгкие поцелуи за ушком были для меня слишком непривычными. Но в следующую секунду мне вообще показалось, что я теряю связь с реальным миром. Земля, приём. Дима с лёгкостью подхватил меня на руки и уселся на кровать, оставив мою тушку на своих коленях, а видимо, для верности, чтобы не сбежала ещё и замотал пледом. Наверное, я была похожа на варёного рака, только в этот момент меня это интересовало в последнюю очередь. — Так ты расскажешь, какие такие весомые причины тебя донимают, что ты боишься со мной остаться в одной кровати, стесняешься целоваться и вообще очень настороженно относишься к разного рода проявлениям нежности и заботы? Кровь застучала в висках. Надо сказать. Но как? Пара темно-карих глаз внимательно следила за мной, цепко подмечая малейшие изменения в смене моих эмоций. Кажется, Дима физически почувствовал моё смятение. Он напрягся, и сжал в кулак левую руку, но старался не выдавать своего волнения, отвлекающе поглаживая меня по спине другой рукой. — Расскажи как есть, я не буду осуждать, — серьёзно произнёс молодой человек, переплетая наши пальцы… Я решилась. Надо сказать, хотя бы вкратце. — Неудачный опыт отношений… — лицо Димы тут же стало каменным, а брови нахмурились, практически сойдясь у переносицы. — Бил? — Дима поймал рукой мой подбородок, заставив взглянуть в его глаза, — скажи. — Нет…- мой голос дрогнул. — Но собирался. И требовал близости, мол мужчине надо, верно? — Да… Я была дурой… — тяжёлый ком застрял в горле, а на глаза навернулись слезы. Дима на секунду закрыл глаза и тяжело вздохнул. Потом он с нежностью посмотрел на меня и улыбнулся. — Всё хорошо, солнце. Мы поговорим позже, когда ты будешь готова. Ты очень сильная, раз смогла разорвать отношения с тем ублюдком. Я не обижу тебя и другим не дам, клянусь. Слишком долго я ждал свое счастье, — Миронов аккуратно перебирал пряди моих волос и все также успокаивающе улыбался. — Но спать мы все равно будем вместе. Без тебя неуютно. Обещаю не приставать. Просто останься. Я с ума схожу, когда ты рядом, кажется, будто это сон. У тебя офигительные волосы, и ты так вкусно пахнешь... Ты такая милая, просто чудо, Вик. Мне оставалось лишь смущённо улыбнуться, смахивая слезинки с ресниц.