Sauveur

В это утро мне так и не суждено было нормально поспать. Спустя каких-то двадцать минут от звонка Громова, когда я уже почти успела задремать, телефон под ухом снова затрещал, заставив меня мигом открыть глаза и подпрыгнуть. Это оказалась Воронцова. Девушка так быстро и громко прощебетала что-то в трубку, что из всего разговора, точнее сказать, монолога, я лишь отстранённо поняла, что она позвала меня встретиться около фонтана в центре через час. Долбаный час! В пять утра! Не знаю, с каких пор я стала так востребована, но мне это явно не по душе. Голова болела, будто по ней проехались, минимум, трактором и в придачу треснул по ней ещё и ковшом. К великому сожалению, ответить ей что-то, а уж тем более запротестовать я на заспанную голову не успела - Диана сразу сбросила вызов. Мне осталось лишь проныть что-то в подушку, но все-таки подняться. На поролоновых ногах прошествовала к зеркалу, где отразилась рыжая лохматая ведьма, с бледной кожей, с убийственными красными глазами и черными кругами под ними. Жесть. Выгляжу даже хуже, чем вчера. Усилием здравого смысла, чудом живущего в моей душе до сих пор, заставила себя переодеться в джинсы и очередной свитер, менее худший чем вчерашний, этот был серым, годов эдак девяносто седьмых. Волосы расческе так и не поддались, потому остались такими же запутанными. Я успела возненавидеть все и вся, существующее в этом мире. Накинув пальто и излюбленные берцы, я тихонько выбралась из квартиры, прежде испустив из лёгких с два десятка тяжких взываний и вздохов. * * * –Не, ну нормально вообще? Дернула меня значит в пять утра, а сама опаздывает! Ещё и в субботу, понимаешь? –причитала я бездомной блохастой собаке, сидя на каменном покрытии фонтана, каждые пять минут скашивая взгляд на время, –Уже час, прикинь? Собака лежала на том же покрытии подле меня, под самым боком, смиряя жалобным взглядом, иногда почесывая задней лапой брюхо. Я успела отморозить себе все конечности, ставшие фиолетового оттенка, нос и ещё задницу в придачу. По улице подчас проходили люди, очевидно, шли они на работу. Надо же, бедные человечки. Как можно вставать в такую рань? Ещё и каждый день. Чтоб держать слипающиеся глаза открытыми и не уснуть тут как истинная бомжиха, хотя, готова поспорить, мой видок был сейчас даже хуже, приходилось придерживать веки пальцами, которые я уже не чувствовала. Собака заскулила, перебираясь ближе ко мне под бок, я ухватилась за неё как за спасительный круг, ложась рядышком, лицом к серой улице, и сама чуть ли не заскулила от отчаяния. От скуки я уже начала вглядываться в окна проезжающих машин. Потом начала про себя называть цвета. Красная, серая, темно-серая, жёлтая, белая, серая, за ней чёрная, опять красный, охровая, салатовая, чёрная, ух ты, оранжевая... Потом считала. Сама не заметила, как на горизонте замельтешила чья-то фигура в светло-бирюзовой куртке и чёрных штанах, с обмотанным на пол лица шарфом. Переведя взгляд, когда, как я смогла теперь разглядеть, Диана, уже было пробегала мимо фонтана, но вдруг резко повернула голову на мою тушку. –Ой, Ленка?! –я не поняла, то ли она и правда меня не заметила, то ли перепутала с рядом развалившейся собакой. Ну, в целом мы с ней даже очень похожи. Девушка, в отличие от меня, уставшей и сонной вовсе не выглядела, наоборот, задорная и активная, как обычно. И это меня начало очень раздражать. Я что, одна спала два с половиной часа сегодня? Смерила подпрыгнувшую ближе подругу яростно-вялым взором, та рассеяно переводила взгляд с меня, на моего нового бродячего психолога. Я нехотя расторгла объятия с псиной, ласково огладив ту по шерстке на прощанье. Она понимающие прикрыла глаза, пряча нос в собственную жёсткую редеющую шкуру. Только лишь когда я стояла на прямых ногах и смотрела на опоздавшую, она соизволила извиниться за задержку и ранний час, и охотно поволокла моё одеревенелое тело к ближайшему кафе. Это было уютное небольшое заведение, преимущественно тёмных оттенков, с кирпичными стенами и наполовину скрытыми темно-синими шторами грязными окнами. Для разнообразия были развешаны черно-белые фотографии Лондона, Сан-Франциско, Венеции и так далее. Пол поскрипывал под ногами, а в заведении стояла мертвая тишина, за стойкой сидели зевавшие пара человек. Братья-бедолаги. Кстати, кафе это мне определённо понравилось: в глазах не рябило от ярких цветов, не стоял гул, и не было пугающе больших пространств. Диана явно знает мой вкус. Спасибо ей хоть за это. В самом далёком уголке стояла неприметная вешалка, на которую я и Воронцова скинули куртки. Мы сели за первый попавшийся столик, который оказался у стены и был довольно далеко от окна. Свет падал только от неяркой лампы в стиле конца девятнадцатого века, и та освещала все плохо. Но мне это показалось очередным плюсом ужасного начала дня. Я упала на деревянную поверхность стула, за мной спешно опустилась подруга. Но молчала. Мигом неохотно подлетел высокий официант, всеми силами скрывая свою сонливость. –Готовы сделать заказ? –боже, да он буквально зевает. Шатенка сразу отрицательно кивнула, махнув рукой, тем самым говоря, что ничего не будет. –Крепкий кофе, –не отводя свирепого взгляда с подруги, сконфуженной под ним, ответила я. –Молоко, сахар, сливки добавл.. –Просто кофе, –твёрдо объявила я, и, скорее всего, моего вида не спавшей как минимум неделю бродяги хватило, чтобы официант вежливо удалился. Теперь мы пялили друг на друга. Девушка негромко сглотнула, обдумывая, как бы начать и с чего. Я решила облегчить ей задачу: –Ну? И что такого важного произошло, что ты позвонила мне в субботние пять утра? –я скептически прищурилась, пробежавшись по девушке взглядом и подперев вот-вот готовую оторваться голову локтем. Она нервно усмехнулась, потеребив рукой ремешок чёрной сумки, перекинутой через плечо. Непонятно, напрягала её так тема не формирующегося разговора, или мой убийственный взгляд, выражавший явное желание проехаться кому-нибудь чем-то тяжёлым по голове или, наконец, выспаться. –В общем, –на выдохе начала она, в глазах появлялись озорные огоньки, –Мы же ж не держим друг от друга секретов, да? –от этого вопроса накатило совестливое покалывание в груди, к горлу подкатил сухой ком, и я смогла лишь коротко кивнуть, –Ну и.. Это... Я, короче, встречаюсь теперь кое с кем. Она улыбнулась, в поисках такой же улыбки окинув моё лицо, но лицезреть на нем, к сожалению, ей довелось лишь нервно поднятый вверх уголок губ. –Здорово, конечно, но... Серьёзно? Тебе нужно было сообщить это именно сейчас!?! –парень, принесший мне ароматный чёрный кофе как-то неожиданно дёрнулся, смерив меня строгим взором. Та цокнула, откинувшись на спинку стула. –Блин, ну вот всегда ты так, Чайна. Нельзя порадоваться как обычный человек, в кои-то веке? Я отпила горячего кофе, блаженно прикрывая глаза от горечи на языке. Боже, вот теперь я точно почти проснулась. Фыркнув, поставив чашку обратно на стол, я опять подняла глаза на подругу, изучающе вглядываясь. Черт, и как я могла сама не заметить. Она, вон, и краситься больше начала, и волосы распустила, блин, да даже одежду к очкам подбирать начала! –Кто он? –по-отцовски строго поинтересовалась я. Девушка чуть улыбнулась, придвинувшись поближе. –Ну, ты его, конечно, не знаешь, но Дима такой классный! Короче, он в универе учится, –она так увлеклась, что схватила мой кофе, поднеся к губам, но едва сделала глоток, чуть не поперхнулась, отставляя фарфор обратно, –Фу, бля, да как ты хлещешь эту отраву? –я закатила глаза. –А познакомились вы где? И когда вообще успела его зацапать? –А, ну так сегодня, пару часов назад! Че?.. –Мы с ним в клубе встретились, –объявила Диана, поправив очки, пока моя челюсть совершала блистательный полет до поверхности стола. –В каком клубе? Диана, ты дурная? Ты познакомилась с каким-то мутным парнем, и в этот же день начала с ним встречаться?! В клубе! Ночью! Со студентом! Ты куда мозги подевала!?! Он с тобой делал что-нибудь? –сильно наклонившись, настолько, что могло сложиться ощущение, что я трусь грудью о зашарпанный стол, зашипела я на испуганную подругу. Но испуганное оцепенение сменилось возмущением. Казалось, на нас теперь смотрит весь обслуживающий персонал. –Фу, что ты мелешь! Ничего мы не делали. Я же не эта... самая.. И вообще, не включай мне тут мамочку. Нормальный он, даже до остановки меня проводил. Не сдержалась, окинув Воронцову непонимающе-насмешливым взглядом, как психически нездоровую. –Так, ладно, –кивнула, сложив ладони поверх друг друга на края чашки, приняв спокойное выражение лица, –Но что ты вообще делала в клубе? –серые глаза были резко отведены в сторону. Молчание. Где-то сбоку звякнул весящий над входной дверью звоночек причудливой формы, означая, что нагрянул очередной посетитель, послышалось шевеление официантов. –Да проспорила я. –Кому? –Да Ваську твоему! –с каких пор он мой? –Прикинь, че он сказал! Мол, «раз твоя подружка ботанично-подобная неудачница, то ты такая же нудная»! –вот говна кусок. И это ему я помочь хотела? Да хренушки, –Ну я и.. Солнце встало выше. Свет падал уже даже на наше местечко, отчего глаза приходилось сощуривать. Звуки с улицы становилось слышно отчетливее, посетителей тоже стало больше. Когда я допила свой остывший кофе, нам принесли счёт, но я, то ли сдуру, то ли от недосыпа, непроизвольно закинула в книжечку раза в два больше нужного. Ладно уж, пусть считают за чаевые, а то умрут так скоро, если продолжать вставать в такую рань. Официант, видно, не ожидал такого подарка, поэтому изумленно смотрел нам вслед. Когда мы выползли из кафе, на улице было уже немного теплее, но морозец все же бил в лицо, и нос моментально каменел. А вот шатенка, черт бы её побрал, холода, похоже, совсем не чувствовала, так как сотрясалась тут только я. Тишину прервал звонок, опять же, на мой сотовый. Я готова была швырнуть его в ближайшую стену, однако приняла входящий. –Да? –Лена, я.. –Черт. Недослушав речь женского голоса, нажала отбой. За действиями заинтересованно наблюдала Воронцова. –Кто это был? –у девушки между бровями залегла маленькая складка. Я понуро опустила голову вниз, разглядывая протертые мыски ботинок. Мы медленно двигались по улице к скверу. Множество человек появлялось, поспешно уходя куда-то по своим делам. Под ногами блестели на холодном солнце лужи, где плавали пожухлые оранжевые листья, преимущественно, кленовые. –Я говорила, что раньше не жила с бабушкой, –вздохнула я, пряча горло в ворот пальто. Собеседница обратила на меня внимание. Диалог, обычно, нужно начинать издалека, верно? –Слышала что-нибудь о «золотых клетках»? Она растерянно подняла брови, пытаясь не упустить ни слова из разговора, потому что знала: эта тема для меня крайне неприятная. –Эм... Золотых клетках? Типа, ребёнок с богатыми родителями, которые во всем его ограничивают и поучают? –неуверенно хохотнула девчонка, спрятав руки в карманы. –Типа. Можно сказать, я одна из таких, –хотя я и пыталась сказать это как можно безразличнее, голос едва заметно дрогнул, а в душе залегло чёрное пятно, с каждой секундой расползаясь все больше. Воронцова было открыла рот, но так и закрыла, не озвучив своих мыслей. И я все больше жалела что начала этот разговор сейчас. Не надо было портить свои нервы ещё больше, они и так ни к черту. К тому же, Диана не торопила меня и не уговаривала, наоборот, позволила отложить тему в долгий ящик, только вот я зачем-то ляпнула это невпопад. –Мои родители довольно богатые. У «отца» свой бизнес, «мать» тоже не последняя у себя. Мы жили в Москве. Я до семи лет была с ними. Даже тогда запомнила, какие они лицемеры и эгоисты... Их друзья такие же. Дети их друзей тоже. Но вот я этого совсем не понимала. И бабушка тоже. Они не позволяли ей приближаться ко мне, бабуля видела меня всего пару раз от силы. Родители не любили ни друг друга, ни меня. Они были обручены по какому-то идиотскому договору, чтобы получить денег с этой сделки. Изменяли друг другу. Знали, и плевали на это. Для них брак был пустым местом, на людях они - любящая и заботливая семья, а дома - чужие люди. И я желанной не была. Так подобалось, –вырвалась сардоническая усмешка. Я пыталась рассказать все сжато, не хотела вспоминать все это снова, –Я даже не знаю, кто в самом деле мои родители... Ну и ушла к бабушке. Она приняла меня и воспитала. Мы не поднимаем с ней эту тему. Я никому ещё не говорила. Они все равно иногда пытаются вернуть меня, ну, так, для вида. Только что я послала Аглаю, –показательно подняв в руке телефон, улыбнулась я. Девушка слушала молча, не сводя с меня глаз. Её привычный кокетливый вид не оставил и следа. Губы сжаты, брови сведены, одним словом, серьёзность через уши льется. Только сейчас, когда рассказ был окончен, она позволила себе отвернуться, посмотрев на дорогу под ногами. Я, в свою очередь, теперь разглядывала чёрные деревья, тяжело вздохнув. Как ни странно, теперь мне немного стало легче. –Ненавидишь их? –шмыгнув носом, спросила девушка, пряча лицо в шарф. Фырк. –Да. Мы приблизились к скверу. Листья неумолимо поддавались ветру, срываясь на землю. Растрепанные волосы то и дело лезли в глаза, закрывая обзор на пустой парк. Где-то недалеко зазвонили колокола церкви. Боже мой, с каких пор от темы про возлюбленного Воронцовой разговор перетек в мои тёрки с родственниками? Остановившись возле автобусной старой остановки, исписанной граффити и прочими рисунками, мы повернулись лицами. –Ладно уж, сообщай, что у вас там с Димой, –девушка потянулась обнять меня, хотя знала, что я это не очень люблю, но отнекиваться все-таки не стала, поймав от неё тепло. –Ещё бы. Столько рассказывать буду, что у тебя голова треснет, –рассмеялась она, а я закатила глаза, –Береги себя. –И ты. Подъехало долгожданное корыто на колёсах, и сероглазая залезла в него, помахав рукой. –Покеда! Я повторила её жест, когда лицо подруги уже скрылось за грязными дверными окнами, а транспорт медленно продолжил свое движение. Радовало, что Воронцова ничего не высказала на счёт моей «душещипательной» истории и не перебивала привычными возгласами. Я не спеша двинулась обратно домой на деревянных от мороза ногах, конечности совсем отмерзли и торопиться было уже некуда. Свежий воздух наполнял лёгкие, и вздыхала я через-чур глубоко, будто кокаин занюхивала. На улице не было много людей. Именно за эти пустые улочки я и любила наш город. Не было загруженности, выхлопных газов, вечно торопящихся прохожих. Такая гармония и тишина, пусть и разваливающиеся, но несущие в себе историю здания. Рай для сердца юного эстета. Ещё с одного только входа в подъезд почувствовалась существенная разница в температуре. Шарф можно было смело размотать, потому что в нем становилось душно, но мне, как от рождения мерзлявой, этого делать крайне не хотелось, поэтому по лестнице я шествовала в духоте и с лёгкой испариной на лице. В непроветриваемом воздухе устоялся терпкий запах табака, и не сложно было догадаться, кого судьба преподнесла мне на блюдечке уже дважды за сегодня. Боже, лучше бы по телефону. А так он видит мои мучения воочию. –Илья Петрович, ну я же говорила вам, –остановившись на одной с ним площадке, мычу, склоняя гудящий котелок на бок. Он неспешно поворачивает голову, пальцами сбивая пепел в приоткрытую форточку. Взгляд его меняется, как только он натыкается на моё лицо: –Господи, Принцесса, что с тобой?.. Подралась, что ли? –усталое закатывания глаз на его реплики уже обыденность. Блин, как вообще он может нравиться девушкам, если даже элементарно не знает, что говорить о её плохой внешности КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО. Так он ещё и стебется. Это понятно по его ироничному тону и сдерживаемой усмешкой на губах. А ничего вообще, что это из-за него? Моим красным, с огромными мешками под глазами, нахмуренными бровями и лопнувшими капиллярами в глазах, готовых вот-вот закрыться и не открываться больше никогда, лицом, безусловно, можно испугать даже бабайку. Я ничего не отвечаю, хоть и хочется наорать, поныть, поспать, съязвить и посмеяться одновременно. Мы просто въедаемся друг в друга взглядами на протяжении минуты. Он докуривает, как всегда, до фильтра, выкидывая окурок в окно. Экология, Илья Петрович, вы слышали о такой прикольной штуке, как экология? И ты ещё работаешь биологом? Ой, позор-позор. И мы стояли. И молчали. В какой-то момент мне даже показалось, что он вообще не моргал. И мы продолжали стоять. И молчать. Меня это так напрягало, что начал подергиваться глаз. Становилось настолько жарко, - не понятно, из-за тёплой одежды, или его пристального взгляда - что я начала переминаться с ноги на ногу, стягивая с шеи шарф. Точнее пыталась стянуть, но в итоге, через пару минут моих страданий, и вовсе затянула себе петлю, в прямом смысле. Химик с усмешкой наблюдал, как я уже сдалась, прорычав невнятное ругательство, однако оставила материю в покое. А то мало ли, задохнусь тут ещё. Этот упырь даже не поможет ведь. Я начала пытаться расстегнуть пальто, но поскольку на кофте под ним была молния, кусок куртки намертво застрял там. Даже после нескольких моих рывков, тот не поддался. Учитель, тем временем, сотрясался в беззвучном смехе. Я закатывала пересохшие глаза. Ну почему все не слава Богу? Почему это происходит со мной? –Давай уж помогу, –выдохнул он, подходя ближе и протягивая ко мне свои клешни. Опять включил свои джентельменские просветы. Как когда он отдирал мою юбку от гвоздя. Черт, надо будет её сжечь потом. Конечно, может биолог мне был не особо приятен, особенно сегодня, но противиться я не стала: сама ведь потом не выпутаюсь из этого тулупа, а жить в нем - не самая удачная перспектива. Сам он, на удивление, одет был в обычную поло и джинсы, поэтому мне ничего не мешало разглядеть жилки у него на руках, начинающих операцию по спасению моей туши, выпутывающих шарф из него самого же. Капец, и как ты не замёрз-то перед открытым окном в таком виде? Подошёл он, кстати, непозволительно близко, что даже своим атрофировавшимся лицом я отдалённо чувствовала его дыхание с запахом сигарет. –Блин, как ты вообще умудрилась его так запутать... –причитал мужчина, обходя меня со всех сторон, который все возился с элементом одежды, иногда как-то по-маньячному затягивая эту тряпку на моей шее с новой силой. Самую удобную, кажется, точку по развязыванию он нашёл, опять и опять, за моей спиной, дыша прямо в шею. У него фетиш такой, или че? –Ву-а-ля, –по слогам произнёс, вручая мне в руки шарф с узлом по середине. Не, ну охринительно помог. Ты б мне его ещё через ноги снял. Громов снова обошёл меня, как фонарный столб с объявлениями, на сей раз остановился перед лицом и начал копаться с молнией, так удачно поглотившей в свои недра плотную серую ткань. Ольга Витальевна хорошо воспитала своего сыночку, потому он, пусть и часто подстегивал меня на словах и подкалывал, не позволял себе беспардонно лапать мою грудь. Хотя, может я настолько запугала его своими свитерами, что Илья Петрович старается лишний раз вообще меня не касаться. Мало ли, коротнет еще. И как раз в ту секунду, когда мужчина, нагнувшись, томно дышал мне в ключицу и - о, золотые его руки - вынимал из кофты пальтишко, с грохотом закрылась чья-то дверь сверху, вынудив меня подскочить и посмотреть в ту сторону, где стояла баба Валя, - наша соседка снизу, и смотрела на всю эту двусмысленно сложившуюся картину. Она по-доброму ухмыльнулась, завидев мой испуганный взгляд, и начала медленно спускаться по лестнице, на ходу поправляя свой берет. –Здравствуй, Леночка. Давно тебя не видела, –протянула она, останавливаясь недалеко от нас, когда учитель наконец выпрямился, вежливо ей кивнув, а я уставилась на результаты трудов биолога. Блин, да у него и впрямь все откуда надо выросло, не то что у меня. –З-здравствуйте, –как неловко было становиться свидетельницей и, тем более, причиной её хитрого прищура, обращенного к нам - просто словами не передать! –Как ты выросла! Уже и парня такого отцапала! А то мне Алька все «учится, да учится, ничего больше не делает»! Видать, давно уже встречаетесь? Так рано сейчас, а вы уже воркуете! –смеялась она, с интересом разглядывая моего новоиспеченного, без моего и его согласия и ведомства, муженька. –Нет, что вы, это мой учитель, случайно вот встретились, –сдержанно махнула я рукой, пересиливая себя не дать в глаз по хитрому лицу биолога. –Ой, правда? Вы уж извините, засмущала вас наверное! Мы в своём возрасте чего только не напридумываем, –вновь хохотнула старушка, я улыбнулась в ответ, –Ну ладно, пойду я уже на рынок, заболтались, вдруг ещё все продукты до меня разберут, –какие позитивные однако люди встают в восемь утра! Женщина, немного помедлив, остановилась возле меня, лукаво улыбнувшись, и, подмигнув, шепнула на ухо так тихо, что ее наверняка слышал весь подъезд, –Но ты все же, Леночка, поторопись. Захапают такого мужичка, как нечего делать. Авось, и любовь у вас пойдёт. Старушка бодрой походкой поскакала вниз по лестнице в каком-то необъяснимо радостном состоянии, в то время как преподаватель косился на моё покрывающееся красными пятнами лицо и больше обычного распахнутые глаза. –Баб Валь! –возмущённо крикнула я, на что где-то снизу послышался тихий хохот. Не, надо ж было такое сморозить. Химик вообще прыснул, не удивлюсь, если он слышал все, что она мне сказала. Блин, да что ж это за жизнь такая! –Спасибо за помощь, мне пора, –скороговоркой прохрипела я, пробегая мимо него и буквально перепрыгивая лестничной пролёт, на последок обернулась на облокотившегося на стенку шатена с привычной усмешкой на губах. Он в подъезде прям живёт что ли? –Пока, Принцесса. Закатила глаза, проскочив второй пролёт и забежала в квартиру, поспешно запирая дверь. –Ленуля, вернулась! Куда ж ты так рано уходила? –начала появляющаяся в коридоре бабушка. Я, аки шпион из детских мультиков, врастопырку прижималась в стенке, озираясь по сторонам, –Внуч, ты чего? Встретила кого? –Да так... Дианка, –с запинкой сглотнула я, выдавив напряженную улыбку. Начала снимать верхнюю одежду, но потянув рукав вниз, поняла, что волосы зацепились за злосчастную молнию, прямо-таки намотавшись на зубчики. АААААААААА. Ну что за херомантия со мной сегодня творится?!