Sauveur

—Боже, ну почему я такая тупая? —поднимая взгляд в пошедший трещиной потолок, взмолилась, подминая под себя ноги. Вот как? Как? Почему я даже не поздоровалась для приличия, а просто понеслась в свою квартиру, как в жопу ужаленная? Блин, я ничего не понимаю. Почему оттуда вышла Женя?! —Ленуля, —серьезно произнесла проходящая мимо кухни с миниатюрной кружечкой в руке бабушка, остановившись в коридоре, прямо напротив прохода. Я резко повернула голову в ее сторону, отчего в районе шеи что-то щелкнуло. Совсем забыла, что я тут не одна, вообще-то, —Все в порядке? Всё ужасно, бабуль. —Да-да, не волнуйся, —медленно заводя забинтованную руку за спину, чтобы она не заметила, натянула я улыбку, —Просто вспомнила... какую глупую ошибку в контрольной допустила. Да. Совсем уже обленилась, вот, сижу, решаю, что за голову нужно браться! Родственница пару секунд прищуривалась, вперивая в мои — надеюсь, не слишком лживые — глаза недоверительный взгляд, а после легонько качнула головой. —Правильно. Все-таки экзамены не за горами... —Вот-вот, и я о том же! —старушка еще немного постояла, но прошла-таки вглубь своей комнаты. Только после характерного хлопка двери я смогла выдохнуть спокойно. Вроде пронесло. Так, о чем это я... А. Точно. Ну так почему, Вселенная? Почему?! Даже не попыталась толком разобраться в ситуации, а это может быть один шанс на миллион. И что она обо мне подумала тогда? Это, конечно, уверена, не последний раз, когда я вижусь с Евгенией, и все же. Итак, во-первых, если она живет там, то странно, что вижу в доме я ее сегодня впервые. Но и Громов ведь вряд ли там обитает, да? Или нет. Тогда зайдем с такой стороны: они знакомы, верно? Причем вряд ли первый день. Но они не брат и сестра, так как у Ольги Витальевны, вроде, только один ребенок, но и муж и жена - вариант абсурдный. Она же проститутка, а это.. ну.. такое... Друзья? Быть может, тем более, по возрасту они, вроде, довольно близки, хотя и это странно — в День Учителя он заявился в квартиру ниже почти ночью. Или это нормально? А может, он ее постоянный кли... АААААА что это за мысли?! Господи, да с учетом того, что я ума не приложу, где может даже жить биолог, ни одно предположение касательно этой ситуации не может быть нормальным! Вообще, почему это меня волнует? Окей, сочтемся на том, что они просто очень-очень близкие друзья, поэтому ночуют друг у друга. Да. Не мое дело и лезть в него не буду. Мне бы сейчас реально сконцентрироваться на экзаменах и учебе. К тому же бабушка мне по мозгам уже настучала, за то что без предупреждения смоталась в ночи на кладбище, а лишний раз бесить ее мне как-то не улыбается. Я переползла в свою комнату, предусмотрительно заварив себе растворимый кофе и закрыв дверь на щеколду. Вывалила на стол все книги из рюкзака и, сделав глоток своего чудо-напитка, от которого потянуло поморщиться — настолько растворимый порошок из этих адских пакетиков в Пятерочке был отвратительным и даже не похожим на нормальный кофе — включила ненавистный компьютер. Да, у нас в доме есть комп! Честно, терпеть его не могу. Уже то, что он обитает в моей комнате, даже преимущественно неработающим, сильно давило на мои ультраконсервативные взгляды. Эдакое я русское и более современное подобие луддита. Однако, внешний мир, в отличие от моего внутреннего, на месте не стоял. Учителям удобнее было выставлять оценки и домашние задания в электронном дневнике, и многие на уроке его не проговаривали, потому мне, вопреки своей неприязни к технологиям, все же приходилось раз в день садиться за чертову шайтан-машину. Признаю, делать проекты на ней было намного удобнее, чем рыться полдня в библиотеке и выписывать все, что нашел там, на листочек, а потом сычевать в ночи, аккуратно переписывать все это на отдельный «презентабельный» лист. И тем не менее, второго варианта я придерживалась чаще. Что может быть лучше, чем, откинув посторонние мысли и дела, провести часы среди ветхих томиков художественной и справочной литературы в гордом одиночестве? Только если сон как у нормальных людей. А около строки с сегодняшним уроком химии, неожиданно для меня, красовалась четверка. Странно, я думала, он за такие выходки мне, мало того, что двояк с пятым коэффициентом влепит, так еще и по башке ебнет — мама не горюй. Да и он, наоборот, всегда занижал мне оценки, требуя большего. Хотя, вскоре предположила, что он, вероятно, меня с кем-то перепутал, — всякое бывает — и сейчас этот несчастный «кто-то» сидит и не понимает, откуда у него такой красивый лебедь, испортивший к чертям всю триместровую оценку. Я с очень странным ощущением и налетом подозрительности принялась за уроки, в надежде не заснуть за ними в очередной раз. Только в середине восьмого, когда с домашкой было покончено окончательно, и когда все просьбы в сообщениях с мольбой скинуть геометрию и физику получили ответы, я с чистой совестью и отвратительным привкусом во рту складировала нужные книги в рюкзак. Что-то с шелестом выпало из кармана брюк, опустившись плавными волнистыми движениями на пол, чем привлекло мое внимание. На ковре лежал вдвое сложенный клочок бумаги, и я только сейчас вспомнила о ее существовании. Поспешно подняв ее, уселась на пол сама и развернула записку. На ней было неровным почерком написано: «Это Цезарь. До завтра рассчитаю ROT. Поправляйся.» Я пару раз перечитала строчку, скромно улыбнувшись и мысленно порадовалась за Васю — похоже, скоро он сможет, наконец, понять, что хотел сказать ему дедушка перед кончиной. Невольно засмотрелась на последнее слово, отчего улыбка стала еще шире. Да, этот парень определенно мне нравится. * * * —Что это такое? —нависая над листочком, а вместе с ним и парнем, выдавила из себя, глядя на запись, и невольно выделяя каждое слово. —Пароль, —более чем уверенно произнес Косеррин, мельком кинув взгляд на мое лицо. «Sud. Cap. Six. Éta. Gauc. Rob. Cou.» Реально, я вообще не понимаю... что это такое. Я сперва была настолько уверена в себе, в том, что уж точно смогу помочь чем-то Васе с разгадкой всей этой мутотени, но сейчас, глядя на эту надпись, вообще жалела, что дала ему хоть какую-то веру в мою чисто французскую образованность. Обидно, ведь язык-то я знаю почти как родной, а тут бессмыслица какая-то выходит. —Это был ROT28, ошибки быть не может. Я проверил все 42, ни один из них чем-то более приемлемым не стал, —вздохнул Вася, вперивая сосредоточенный взор в листочек. Сказать, что «ему-то откуда знать это, если за французский он не смыслит совсем», было бы просто верхом наглости и бестактности, потому я промолчала, мысленно прикинув, каких трудов ему стоило вообще проверить всю эту дичь и выбрать что-то «более приемлемое». Парню надоело наблюдать за моей потерянной мордой, и он слышно выдохнул, положив руку мне на плечо и усадив на соседний стул. Все же спина, и правда, начала затекать. —Ну французский же, смотри. Вон эти палки над буквами. —Аксантегю, —исправила на автомате, за что получила выразительный взгляд и поспешила отвернуться. Парень, спустя паузу, продолжил: —Вот, на точки внимание обрати, Лен. В школьной библиотеке, где мы сидели, не было ни единой души, то ли из-за того, что она в принципе труднодоступна для прохода, так как находится мало того, что, фактически, на чердаке, так еще и зайти сюда, не свернув себе шею и не упав с ветхенькой деревянной лестницы, по которой необходимо подняться — задача почти невыполнимая. Да и вообще, во многих вид пожелтевших с возрастом, редеющих корешков на пыльных и неухоженных полках стеллажей, где вполне реально заблудиться или задохнуться, а также потекший потолок и тесное пространство обшарпанного помещения приятных эмоций не вызывает. Мне, в отличие от них, напротив, очень родны все эти мерзкие недочеты на пару с пронизывающим ветром, что гулял здесь из-за незакрывающейся уже давно форточки. От такой абсолютной тиши я отчетливо слышала, как обычно, тяжелое дыхание спутника. —Ничего? —поинтересовался результатами напряжения моих извилин парень, локоть закинув на спинку жалобно скрипнувшего от подобной махинации стула. Я пропустила вопрос мимо ушей, перетягивая листочек ближе: —Хочешь сказать, тут сокращения? —исподлобья глянула на Косеррина, который бросил вялое «вполне возможно», и обратно на запись, —Ну... Тогда точности в переводе гарантировать уж никак не могу, извини. Парень неопределенно хмыкнул, переведя взгляд на открытое окно, и о чем-то задумался. —А можешь хоть предположить, что твой дедушка мог здесь написать? —глупый вопрос, с учетом того, что он уже полтора года этим страдает. —Да в том-то и проблема, что там может быть буквально все, что угодно. Хоть название кошачьего корма или план по захвату мира! —ну, очень вряд ли. Не видела я таких длинных названий еды для животных. А вот про план можно лишний раз напрячься — этот дед страшный человек, хотя бы потому, что придумал внуку такое мудреное послание, чертов садюга, —Лен, —обратился ко мне спустя паузу, привлекая взгляд, —Ты знай, я тебя не тороплю. Хоть через полгода озарение поймать можешь. Ты главное помоги. Пожалуйста. Мы несколько мгновений поддерживали напряженный зрительный контакт, я, стушевавшись, отвернулась. —Ну, первые слова, думаю, вполне очевидны даже сейчас, а вот над остальными придется погорбатиться, —Васек, еле заметно, но все-таки благодарно улыбнулся, вскоре поднимаясь на ноги. Я сунула бумажку в пенал, последовала его примеру. Мы неспешно запетляли среди стеллажей, пытаясь найти выход из скромной, но весьма запутанной библиотеки. Сама не заметила, однако мелкая судорога давно начала меня пробивать. Холодает с каждым днем. Уже страхово представлять, что будет в лютый январь. Но вот смотрю на идущего впереди Косеррина в белой физкультурной футболке, и, наверное, это все же я так быстро замерзаю даже будучи сейчас в рубашке с длинным рукавом, кардигане и пиджаке. Чтобы отвлечься, на ходу высматривала словари по любимому la français, потому как искать всевозможные слова, подходящие под сокращения, в интернете, я принципиально отказываюсь, а нужные определения из тысячных вариантов вряд ли так удачно забредут мне в светлую голову сами по себе. —Сейчас английский? —в полбока обернулся ко мне парень. Я остановилась, пару раз прокрутив в голове фразу, и только потом поняла смысл. —Да, английский, —отворачиваясь к запримеченному только что на верхней полке толстому и, уверена, тяжелому, томику-словарю, одиноко валяющемуся под слоем паутины. Таким и убить можно. Вася тоже остановился, устремив взгляд на книжку. Ему, в силу роста, не составило труда до нее дотянуться и протянуть мне, при том брезгливо отряхнув от пыльного покрова, —Спасибо, —принимая том в руки, кивнула, мысленно отметив, что в последнее время люди, и правда, буквально считывают мои мысли. Дева Мария, надеюсь моль не успела добраться до этих священных страниц. Косеррин, в свою очередь, предпочел лишние минуты не терять нос от дезинфекции в помещении, и продолжил бродить меж шкафов в поисках долгожданного выхода, найти который, хоть убейте, было реально непосильно, так как собой он представлял квадратную дверцу в полу, ну, как у всех чердаков. Вот так архитекторы и директор позаботились о главнейшем месте святых знаний всех учеников — на чердак пихнули! Потому неудивительно, что большинство людей и вовсе считают, что библиотеки у нас нет и в помине не было, и не могут отличить в мозге от в мозгу. Вернув взгляд к словарю, и обратно на Василия, я вдруг заметила, что он, по-хорошему, на полторы головы выше не только меня, но и большинство ребят в нашем классе. —Ты же баскетболом занимаешься? Мы — о боги, свершилось — добрались-таки до этого самого люка — слава Ваську и его ориентации в пространстве — и парень, до прозвучавшего вопроса пытающийся отворить наш чудо-портал в людской мир, остановился, стрельнув в меня подозрительным взором, и, помедлив, продолжил выбираться на свободу. —Раньше занимался, —небрежно отмахнулся рукой, ныряя под пол и ставя ноги на приставленную снизу лестницу, отчего его лицо окончательно скрылось из виду, —А после разрыва ахиллова сухожилия к тренировкам вернуться так и не смог. Вот это... мощно. Я с минуту пристально смотрела на него и, кажется, даже не моргала, а опомнилась лишь когда он довольно звучно окликнул меня, уже спустившись на пол. Нехотя все-таки забралась на лестницу, что протяжно проскрипела и недобро хрустнула, за что была удостоена напряженного взгляда. На следующем шаге вниз я и вовсе чуть не сорвалась на землю, и только железная хватка в стрессовой ситуации спасла меня от не самых приятных ощущений при встрече с паркетом. А вот бинтовая повязка противно шкрябнула по руке, но я не акцентировала внимания на неприятных ощущениях. В отличие от Васи: —Сильно болит? —подбородком кивнул на кисть, отчего я фыркнула, заверив, что вообще не ощущается ничего особенного. Подумаешь, кислоту на кожу пролила! В момент полноценного опущения стоп на пол я смогла, наконец, вздохнуть с облегчением. Возвратимся к прошлой теме: —То есть раньше ты в спортивной школе учился? —парень немногословно кивнул, явно подавая знак, что ему эта тема не слишком-то приятна. Что ж, по крайней мере, теперь я могу понять, почему он так внезапно перевелся именно в последнем классе. Потому что, должна признать, учился он относительно неплохо, в любом случае, в разговоре проскальзывали признаки явно острого ума, но предполагалось исключение за, по слушку, не самое образцовое поведение. Впрочем, на моей памяти, здесь он особой неуважительности к старшим, да и вообще кому-либо, не проявлял. Вопрос исчерпан, можно жить спокойно. Коридоры в лицее пустовали, — признаться, я вообще удивлена, как охранник буквально полчаса назад вообще нас впустил, а не послал куда подальше и на подольше пинком под зад за приход в такую рань — и до кабинета иностранного языка мы добрались весьма тихо и удачно, а я лишний раз обрадовалась, что не была снесена каким-нибудь излишне гиперактивным культом полоумных пятиклашек, как это часто происходило. Удивительно вообще, что не я сносила их, а наоборот. Хотя, будь я ростом и массой тела с Васька, точно бы отыгралась на мелких пиздюках. Лавочки на этажах с недавнего времени совсем отсутствовали, поэтому приземлились мы прямиком на пол, и пусть учителя обычно, проходя мимо, причитали, что мы уже совсем с ума посходили и равняемся на какое-то невнятное дворовое быдло, а среди средней и старшей школы это стало уже некой традицией — сидеть на полу. Кто-то — преимущественно девчонки, конечно же — устраивал тут, в шутку называемые так, «пикники», поглощая шоколадки и сок из буфета прямо сидя на холодном и не очень чистом паркете. Печально, но я не как они, — ни о чем не заморачиваться и наслаждаться забавными моментами просто не могла — очень-очень сомневалась на счет того, какую нечисть можно подхватить с этого пола. Вот Воронцова, как нормальный человек, моего мнения особо не разделяла и, не парясь, разваливалась на полу с довольной рожей. Я тоже на ее манер постаралась расслабиться и примостить свою многострадальную задницу, спиной откинувшись на стенку. Кстати, очень зря. Потому что спустя какие-то две минуты меня неимоверно потянуло в сон, и знала ведь, что так произойдет. Есть у моего, явно недоразвитого и не слишком-то стойкого организма такая особенность: если я приму расслабленную позу, в которой корпус будет облокоченным на что-то устойчивое, то сразу захочу спать, потому что за целые сутки сплю всего около четырех, в крайнем случае, пяти часов. И не сказать, что это мало, но с учетом того, сколько умственной нагрузки на меня волей-неволей ежедневно ложится, мозг потихоньку отказывает функционировать должным образом. Наверное, потому я и пытаюсь постоянно держать спину прямой и не взаимодействовать с любыми предметами, что вероятно станут местом моего не самого желанного ночлега. В общем, в этот раз произошло непоправимое. Распознавать какие-либо отчетливые голоса и действия вокруг я смогла только услышав, как кто-то рявкнул на бедного человека, потому что даже я, пребывая в дремлющем состоянии, распахнула глаза и подскочила на месте, нехило приложившись головой о стенку, а копчиком о линолеум. А все потому, что голос я очень даже узнала. Такая озлобленность на весь мир и нотки угрозы в нем могут принадлежать лишь Рузской — нашей фурии-англичанке. —О, очухалась, —покосилась на меня неожиданно оказавшаяся рядом Диана, нервно скосив взгляд на грузно грядущую по наши души Марию Юрьевну. Я невольно долго вылупливалась на нее, только после того, как заметила около дверей толпу одноклассников, осознала, сколько времени проспала на полу. Косеррин стоял где-то там же, сосредоточенно отстукивая пальцами по стене. Мог бы и разбудить, вообще-то, а то я просрала, минимум, часа два, а вообще хотела отследить на входе биолога и перетереть на счет вчерашней херни. Как вообще можно было на полу заснуть, Лена? В чем твоя проблема? Во избежание явно подкатившей уже тирады от Рузской, я быстро — со скоростью пожилого ленивца — поднялась с насиженного места, и агличанка только стрельнула в меня свирепым взглядом, отворяя кабинет, куда моментально ввалился класс. Вот такой уж она человек — терпеть не может, когда нарушается дисциплина. Хотя возможно ли предпочтение сидеть на полу называть сиим нарушением? Перед заходом в кабинет Воронцова перехватила мой локоть, удержав на месте. Я вопросительно посмотрела на ту, изогнув бровь. Глаза еще не полностью отошли ото сна, отчего картинка пред ними была рябой. —Что с рукой? Я пару секунд смотрела на нее, не понимая: она ради этого препятствует моему явлению Марии Юрьевне до звонка? —Не страшно, не болит даже, —выдавила полуулыбку, намереваясь зайти все-таки в кабинет, где в ожидании начала своего полного получения власти над нами злостно пыхтела учительница, оглядывая всех со сверхзвуковой скоростью, как подруга легонько(нифига подобного) хлопнула по больному месту, заставив сдавленно зашипеть и обернуться. Ошалела ты что ли, окаянная? —Это так у тебя не болит? —прищурилась девушка, враждебно переступив с ноги на ногу, —Ты чего пришла вообще? Я думала, тебе с этим еще денька два точно отсидеться нужно. —Диан, ты что? Да чтобы я пропустила школу? Нетушки, я еще не калека и не левша, чтоб из-за такой ерунды не прийти, —все же пробралась в класс, побудив Воронцову следовать за мной. Трель звонка заглушила шумную болтовню в кабинете, и мы как можно быстрее вывалили на мою парту всевозможные книжки, встав ровно, как струнки, под пристальным и немного претензионным взглядом англичанки. Она долго оглядела класс, гордо кивнув, позволяя нам занять места. —Зря ты так, —прошептала спустя паузу подруга, тут же делая вид, что невероятно внимательно и осмысленно вчитывается в написанный топик в учебнике и меня здесь нет. Только я готова была скосить взгляд на соседку, как учительница громогласно, и перекрывая тишину в классе своим звонким голосом, проговорила, заставив меня уже дважды подскочить на месте: —Today, as in the lesson before last, we'll divide into two teams, will make a project on the topic that I will give you, and then defend it, grasp? —класс немного оживился, на лицах появились расслабленные улыбки. Конечно. Потому что коллектив — это такая условность. На деле за них все делаем мы, те, кому не плевать на свои оценки, а баллы в итоге начисляют всем одинаково. Вот за это я всегда ненавидела командные работы: я, как всегда, делаю все сама, а остальные, как всегда, получают МОИ оценки за МОИ знания и МОИ старания. А вот мы с Дианой приуныли, переглянулись, прищурившись в стиле Дикого Запада. Для нас это означало очередное разделение на соперничающие группы, а значит, точно начнется Рагнарек. Это стало своеобразной шуткой от учителей иностранного, истории и гребаного информатика. По-любому этот прикол пошел именно от Валерия Вячеславовича, потому что меня он люто ненавидит за мою тупость к его преподобному предмету, а Воронцову — за то что та постоянно лапает клавиатуру мокрыми пальцами. Сама удивляюсь, откуда она их такими влажными достает? Ой... Как-то неэтично звучит. —Извините, —помянешь дьявола, и он появится, —Могу я забрать у вас мою звезду буквально на минутку? —мы уже приготовились смотреть на захватывающую картину, где Фришина пойдет к своему папику и уже не вернется на урок, даже Рузская нехотя произнесла «You're wellcome», стрельнув взором в спящую Настю, но Хромосов сказал, —Дианочка, иди сюда. Мы аж охренели. Все в шоке уставились на мою соседку, и я сама не стала исключением, отпустив челюсть в свободный полет. Она так же удивленно вытянула лицо, пару раз встретившись со мной взглядом, видно, сверяясь, не послышалось ли. «Дианочка»? Да клянусь, у него к ней больше «Воронцова» в жизни язык не поворачивался! Меня так вообще еще и с подтекстом, аля «че ты такая дебилоидка» называл по фамилии. Я что-то пропустила в этой жизни? Стадию эволюции, например? Или тот момент, когда скотный дед-информатик перестал быть скотным дедом? Диана на негнущихся ногах протопала к учителю, скрывшись за дверью. Я несколько секунд в ахуе смотрела ей вслед, пока англичанка, сама не ожидавшая такого поворота событий, задумчиво протянула: —Well, then, I think today the leaders'll be Podnebesnaya and Rudenko. —Господи, только не это.. —шепотом взвыл Игорь на последней парте, вызвав несколько нервных смешков и разочарованных вздохов из класса. Я уронила голову на ладони, мысленно заплакав. На урок Диана, кстати, так и не вернулась. * * * С физкультуры нас благополучно согнали дворники с уборщицами, оккупировав весь зал метлами и лопатами и зашипев на нас, будто все эти сокровища были сделаны не из рухнувшей в позапрошлом году на территории гнилой осины, а из алмазной руды. Даже физрук беспомощно покачал головой и отпустил нас с последнего урока, потому мы счастливые побежали кто куда, даже я с облегчением заметила, что это, возможно, подарок судьбы, потому что форму я все равно оставила дома. А сидеть сорок пять минут, ничего при этом не делая, мне не очень-то нравится. —В смысле домой не пойдешь? —возмутилась Воронцова, завязывая на шее шарф, даже особо не торопясь. Я уже в серьез подумывала над тем, чтобы не потеть тут в своем тулупе и оставить ее догонять, однако решила-таки, как благородная лучшая подруга, сквозь пот и слезы нет дождаться ее. —Да как всегда бродить по городу буду. Девушка скептично окинула меня продолжительным взглядом, все же завязав, наконец, эту тряпку и закинув на плечо сумку. Вот сейчас точно спросит... —Случилось что-то? —да я Ванга! Хотя ставила под сомнение, стоит ли ей вообще говорить о реальной причине — Жене? Не хотелось ее сейчас встретить, тем более, боюсь, не смогу собраться и спросить у нее что-либо. Скорее уж сама попаду под массу вопросиков. Я упоминала при Диане ее лишь раз — в День Учителя, а сама тема как-то замялась в последствие, да и распространять о химике ложные слухи было бы совсем низко, более того, я успела нашкодить вчера. Впрочем, мы еще не разобрались, ложные бы стали эти речи, но момент, когда все прояснится, хотелось немного оттянуть. А, черт, совсем забыла зайти к Илье Петровичу, спросить по поводу этой неистовой четверки. —Ленолиум! —протянули на ухо, в момент, как только мы с одноклассницей вышли из корпуса, но не успев ретироваться, я в итоге навалилась на каких-то шестиклашек с брюнеткой на плечах, которой на пострадавших от такого теплого приветствия детей — и меня, главного дитя — было до лампочки, и она продолжила мертвой хваткой держаться за мою спину. —Твою мать, —испуганно выдохнула Воронцова, смотря на Лизу. Не то слово, я б сказала. —Я чуть с лестницы не навернулась... Калиева отпрянула, встав между нами и за плечи потянув к калитке. Мы с шатенкой немного боязливо переглянулись, удивленные приходом вечно активной особы. Мне казалось, Лиза должна была приехать только если через месяца два, это с учетом того, что живет она в соседнем городе. —Так у нас практика началась, —весело взмахнула студентка руками, кажется, последнее я сказала в слух. —А чего ты не на практике тогда? —усмехнулась Диана, высвобождаясь из под калиевского крыла. —В практике тоже выходные есть, вообще-то, —невозмутимо улыбнулась ей казашка, —К тому же, это лишний повод отдохнуть от учебы. Ну, че, какие у вас планы? —больше она обращалась, конечно, к Воронцовой, потому что знала, что какие-то планы, помимо уроков, у меня бывают чрезвычайно редко, соответственно, мое мнение в этой ситуации не учитывалось. Я также устремила взгляд на подругу. Та спокойно пожала плечами, поведя головой набок: —Никаких. Я с вами. Ничего себе поворот. —А Димочка? —недоверчиво приподняла одну бровь, за что получила от одноклассницы щелбан. Да че все меня бьют постоянно? —Занят твой Димочка. Он твой вообще-то, женщина. Хотя... после фортелей информатика я уже ни в чем не уверена. —Винэ мэ ву, —осуществила краткий реверанс, приподняв края лёгкого синего платья, произнесла Калиева, лукаво улыбнувшись. Воронцова нахмурилась, указав пальцем в небо. Извилины напрягает, значит-с. —Это приглашение? —исподлобья глянула на меня. Ничё се, вот так прогресс! —Добро пожаловать в клуб поглотителей круассанов, мадмуазель. Наша тройка дружно заржала, заставив нескольких прохожих на противоположной стороне улицы испуганно подпрыгнуть и поехать ногами по льдистой корке асфальта. Дальше пошел диалог между подругами на счет того, какая жизнь — боль для оголодалых студентов и загруженных предстоящим в этом году ЕГЭ учеников. Я сильно увлеклась попытками размотать свой, затянувшейся петлей на горле, шарф. Вот серьезно, ну как можно так сильно запутываться?! У меня даже наушники не завязываются в такие виртуозные узлы, как это бесполезное тряпье. Он ведь и от холода-то практически не защищает. Вот будь в нем какая-нибудь грелка или мини батарея с отоплением — глядишь, и ебало не таким онемелым и красным было. Сообразила, что мы идем в некое совершенно неизвестное ни мне, ни Воронцовой место, только когда над нашими головами возвышалась серая девятиэтажка, с перетянутыми черными проводами, скрывающимися за верхушками рослых опавших берез. Ветер сновал в этом квартале вдвойне сильнее, отчего становилось зябко на душе. Самые одаренные развесили в узком проходе между этой и другой, совершенно идентичной, мерзкими панельками белье на готовых в любую секунду оборваться веревках белье, мокрое от опавшего на вещи слоя снега. Меня сильно смутила верхняя конструкция на здании, так как в добавление десятым этажом на крыше было дырявчатое бетонное сооружение, вроде, совершенно ни к чему там присутствующее. Скудная и старая детская площадка неподалеку, о чем оповещал грустный скрип качелей, пустовала. Солнце, до этого едва скрываемое серыми массивными облаками, на сей раз и вовсе ушло, атмосфера стала в разы мрачнее. По ощущениям хочется в петлю. Незаметно для себя самой сморщила нос, уставившись на закрепленные шнурками о провода кеды, в такт ветру покачивающиеся из стороны в сторону. —Я квартирку тут снимаю, всего пятнашка в месяц, не надо на меня так смотреть, —последнее было обращением к Диане, у которой начал дергаться глаз. —У вас двоих чё, фетиш на кринжовые места? Переглянувшись, мы с казашкой пожали друг другу плечами, по факту согласившись в таким суждением. —Сердцу не прикажешь. Подъезда было всего два, что вводило меня в ступор сильнее, я и вовсе начала сомневаться в адекватности и профессиональности архитектора. Плюсом чуть не убилась об покосую лестницу, оставшись на ногах лишь благодаря устойчивости одноклассницы, за пальто которой уцепилась, как за спасательный круг в открытом море. На пути к квартире на втором этаже нам повстречались четыре веселые наркомана, мутными взглядами проводившие нас вплоть до лестницы, что была здесь единственным способом поднятия и спускания. На этот раз напряглась даже Лиза. В квартиру забежали, будто скрывались от террористов. Не дом, а притон какой-то. Не думаю, что это многим лучше бразильских фавел, где обитают всякие наркодиллеры и убийцы. Впрочем, насколько я успела смекнуть, этот Южный квартал слыл крайним около другой стороны некогда упомянутых железнодорожных путей, соответственно, добираться Королеве Дешевого Вина отсюда до университета в ближайшем городе было гораздо удобнее, да и названная пятнашка вполне себя оправдывала, с учетом-то того, что весь наш город не сам образец интеллигентности и сахарных грез — это и вовсе может оказаться наилучшим вариантом из всех. Квартирка оказалась не слишком большой, метров на тридцать-сорок, но уютной. Светлые обои, использовавшаяся, но не загаженная гарнитура и мебель с древним подранным ковром на стене около более, чем двуместной, дивана-кровати. У нас дома тоже есть такой кстати. Когда спишь, лицо постоянно колется об эту чертову шерсть, а на утро встаешь с ощущением, что по морде дрелью прошлись. Казашка быстро наварила чаю себе и Диане, а мне услужливо предоставила огроменную чашу с крепким кофе. —Ты просто золотце, —положив ладонь на сердце, поклонилась подруге, с наслаждением отпивая любимый напиток. Святая женщина, право! —Фу, как ты эту хуйню пить можешь, —морщилась Воронцова, подтягивая к себе тоже немалую чашку с зеленым ароматным чаем, наполненную брюнеткой без ушлости до самых краев, что послужило Диане большой нервотрепкой — донести посудину до рта, не пролив раскаленный напиток на свою прекрасную юбку, уже украшенную столовской свеклой. —Предлагаю всю ночь рубиться в сериальчики, —Лиза выудила из-под излишне длинной бежевой шторы тяжеленное на вид и впечатляющее своими габаритами пакетище, с массовым шелестом дешевых оберток отозвавшееся при таскании его ближе к нам по полу. Как у нее рука-то не оторвалась? Обжимавшаяся доселе с чашкой Воронцова заинтересованно поддержала идею радостными хлопками, накинувшись на Калиеву, будто не от радости, а от желания придушить и забрать всю еду себе любимой. Ох, моя печень... Боюсь сегодня тебе придется сгнить окончательно, дорогая. —Это вы еще самого классного не заценили, —показав руками интригующий жест, пропела казашка, подлетая с все еще не сдающейся в идеях дружественного сжатия сонной артерии Дианой на спине к письменному столу, стоящему в самом неприметном углу, захламленному всевозможными предметами, начиная с университетских тетрадок, заканчивая фантиками от батончиков и брелоками. Девушка неспешно достала из валявшегося около стенки рюкзака стеклянную бутылку с янтарной жидкостью, заставившую меня нервно сглотнуть, а глаза обеих подруг недобро загореться, а особенно пугали их скривленные в хитрых улыбках губы, растянувшиеся до ушей. Блин.. Ну не надо, ну пожалуйста, только не это!.. Потерев переносицу, с непередаваемой надеждой на спасение в глазах глянула на улицу за окном, окинутую темной ночной вуалью с желтыми огоньками фонарей, что мелькали из-за падавших с черного, как смоль, неба, хлопьев снега. В случае чего, я рада, что мы невысоко, прыжок со второго этажа, думаю, сломает мне не так много конечностей, и я смогу сбежать, если не попадусь на глаза каким-нибудь додикам, верно? На это оставалось лишь надеяться.