Sauveur

Я влипла. Конечно, было очевидно, что это вскоре имело место быть неожиданным гостем в моей судьбёнушке на ближайшее время, но, сука, слишком рано! Я не успела еще морально подготовиться! Как предполагалось изначально, дело было за малым: выждать наиспокойнейший день и невероятно удачным образом встретить одного из них и непринужденно зацепить эту тему, ну, или если это вообще перестанет меня как-либо трогать, то положить на все это огромнейший хуй. Почему сегодня-то? У меня еще целая очередь людей, перед которыми нужно оправдаться конкретно в этот день, кто бы мог знать, что эту очередь возглавляет моя рыжая приятельница? Хочу убиться об кирпич. Черт, она еще и в позе такой нас застала. Я и сама только сейчас через плотную ткань пальто ощутила непроизвольно лежащую на спине ладонь Громова, вроде, он и вовсе ее не заметил. Да и его не смущала и не впечатляла ни моя уж больно не по-ученически близко прижатая туша, ни неожиданное появление непонятно-кем-приходившейся-ему-Жени. Ну, конкретно эта тайна тайной пробудет, видать, уже не так долго. Какое-то время мы все стояли в неопределенности и озадаченности, не смея пошевелить и лицевым мышцем, будто боясь спугнуть кого-то. До какого-то момента. Вскоре, переменившись с лице, — а именно, улыбнувшись — девушка спустилась на несколько ступеней, так и не решившись ступить на снег, за что я, немного необъяснимо испугано глянула на потертые мыски ее черных высоких туфель. О Святая Маргарет, я уже, походу, с паранойей сдружиться успела. Или посраться, что она меня так подбивает в совершенно неуместных ситуациях. —Привет, —сложно сказать, к кому именно та обратилась, но химик наградил Женю ответной улыбкой. Я в то время переводила взгляд с одного на другую. Так, я ничего еще не понимаю, но выгляжу тупо уже сейчас. Для приличия неловко кивнула головой, чем привлекла взор рыжеволосой. Блин, я ж не хотела... —Давно не виделись, —Не сказать, что так уж прям давно... Девушка протянула мне свою руку, которую я, все еще неуверенно, пожала. Очень теплую, кстати. Похоже, она не так мало там проторчала, сколько требовалось бы для осуществления какой-либо покупки. Зато теперь в недоумении была не только я, но и биолог, а заодно и Евгения. Повисла пауза. —Так вы знакомы? —первым очнулся химик, даже показалось, что он расслабился, издевательски зацепившись глазами именно за мою фигуру. Ох, черт, не будь тут Жени, он бы наверняка упомянул мой фейл с полотенцем. Тогда было бы понятно, каким образом мы могли познакомиться с его знакомой... знакомой. Простите за тавтологию. Коллеги по цеху, так сказать... Обоюдное сверление пристальными взглядами друг друга прервал посторонний наблюдатель этой дуэли: —Да. Да, было дело, —непривычно рассеянно-уклончиво усмехнулась та, снова взглянув на меня, и отчего-то улыбка ее стала еще шире, и девушка тут же вновь обратилась к мужчине: —Ты сюда? —пальцем указала на дверь за спиной, —Я как раз смену только закончила. Иди пока, мы заодно поболтаем с Ленкой. Правая рука биолога наконец отпустила мою лопатку, и он, проходя мимо Жени, сделал забавный жест двумя пальцами, на что девушка шутливо закатила глаза, подгоняя рукой. Только после того, как Громов скрылся за грязной стеклянной дверью под два провожающих взгляда, Женя подошла ко мне, заставив порядком напрячься. —Да не кипишуй ты так, —мой вид, на подобии совы, похоже, неплохо рассмешил собеседницу, и она, чтобы удержаться на немалых каблуках, ухватилась мне за плечо и рассмеялась. Причем так неспокойно, чуть невротически, что мне начало казаться, будто ее смешат не только мои глаза, но еще и не один десяток деталей, —Не думала, что мы все втроем знакомы окажемся, —разогнувшись, восстановила зрительный контакт, и меня, почему-то, и впрямь немного отпустило. Но, Господи Боже, как мне неловко перед ней за то, что в тот раз я так реактивно свинтила. Ужас просто. До этой самой встречи меня это не сильно-то заботило, а теперь, стоя перед проблемой лицом к лицу, — естественно, говоря «проблема», имею в виду совсем не Женю — я даже не знаю, стоит за это извиниться, или же лучше вообще не упоминать тот случай. Иногда моя осьминожья компактность и умение выходить из ситуаций и от проблемных решений дает такой сильный сбой, что, кажется, электричество моего внутреннего мира вырубается на неопределенный и весьма долгий срок. К хуям короче. Женя точно чего-то ждала от меня: это заметно было по ненадолго воцарившемуся молчанию и взгляду, говорившему о ее непосредственных и непонятных раздумьях. Хотя и не сказать, что свое слово она все же не хотела вставить. Однако, клянусь, лучше уж я задам довольно личный, и оттого не менее каверзный и смущающий — меня, в данном случае — вопрос Евгении, чем, либо останусь в противоречиво-сладком неведении, либо, что в разы бздецовей, попытаюсь сформулировать это перед Ильей Петровичем. И инициатива счастливым — или не очень — образом перешла в мои кривые руки: —Извини, вы.. ну, как сказать... Давно, э-э-э, друг друга.. Ну это. Знаете короче, —оу, да, Лена, медаль за красноречие твоя. Приятельница ловко и своевременно сдержала чуть не вырвавшийся прыск смеха от моего ломаного предложения, из-за чего цвет моего лица стремительно приобретал оттенок помады Меган Фокс. —Два года, получается, —помедлив, видно, вспоминая, произнесла она, тут же резко посмотрев на мое лицо. Уж не знаю, что она там такого увидела, но, похоже, мои чересчур распахнутые глаза подтолкнули девушку на какие-то выводы, и следующая ее реплика повергла меня во что-то на грани истеричного смеха и ахуя: —Эй-эй, ты так на меня не смотри. Он не проститутка, если что. Дед не научил меня, что людям в таких ситуациях отвечать, и я впервые за жизнь осознала, что очень напрасно. Что у этой мадам в голове? В таком состоянии даже забыла поправить девушку с «проститутки» на «проститута». Я сделала глубокий вдох и выдох, еле заметно опустив веки ниже, тем самым постаралась себя успокоить. Не получилось, если честно. —Вы дружите с Ильёй? —право на слово перешло Жене, и я немного бешено-отрешенно глянула на нее, как смотрят люди, что, растерявшись, не расслышали вопроса, явно весьма важного по своей сути в сложившемся диологе. Так, женщина, не путай меня своими «Илья», пожалуйста. —Не-не-не, он как бы этот, учитель. Девушка кратко протянула букву а, подняв глаза к небу и слегка поведя головой набок. Потом, не спеша, лукаво глянула обратно на мою персону. —Ну да, все учителя ведь с учениками до табачки прогуливаются, —с сарказмом, намеренно медленно растягивая слова, улыбнулась, и как раз в этот момент дверь магазина противно скрипнула. Вышедший биолог вскоре уже стоял рядом с, почему-то, именно мной, а подозрительно щурился на Женю. Бля, я так ничего толкового и не успела узнать. Кроме того, конечно же, что Громов у нас совсе-ем не проститутка. Эти двое, кстати говоря, оба одеты, будто сейчас апрель, хоть это далеко не так. Да и я, если честно, отличаюсь только махровым пальто и шарфом. Блин, мы тут, как будто вообще не можем сопоставить понятия зимы и теплой одежды. Три дебила — это мощь. Громов довольно нетерпеливо достал из только что открытой пачки одну сигарету, зажав зубами, и полез в карман за зажигалкой. После трех не увенчавшихся успехом в виде огонька чирков, та так и не сработала, и возведение мужских рук к небу сопроводилось раздраженным рыком. Илья Петрович на пятках развернулся, широкими шагами преодолев ступени, вновь распахнув уже надоевшую своим скрипом дверь. Мы с Евгенией медленно переглянулись. Я не совсем поняла, что это за исполинские мучения сейчас демонстрировались, но быстро решила воспользоваться такой удачной подставой зажигалки и продолжить допрос, — если его можно назвать так — однако, меня прервали, точнее, опередили: —Короче, я вообще ни на что не намекаю, —фраза заставляет усомниться, —просто сама подумай: дружить с учителями ведь классно. Илья правда с очень специфичными чертами, —не то слово, —но уж поверь, он прикольный. Хотя занудный чуть-чуть, —она забавно наморщилась, обреченно посмотрев вдаль. Я бы точно не сказала, что этот мужик из «занудных». Он похож на того, кто вообще не знает, что такое занудство. Или это только похоже, —Но он любя. Эти фразы с употреблением форм слова «люблю» сейчас ну совсем ни к селу, ни к городу. Я, кстати, как-то мимо ушей пропустила, но про какую это смену говорила Женя? —Что за смена? Приятельница поначалу не совсем поняла, о чем я, и только после моего кивка подбородком на здание позади, въехала. —Ну, нашему господину Громову не нравится моя «работа», —эти кавычки она самостоятельно вставила жестом пальцами, —поэтому мне надо зарабатывать хоть как-то. Дружеское волнение, так сказать, —уоу, я наконец смогла во всем этом хоть немного разобраться. Девушка на последней фразе закатила глаза, за что я учтиво подняла уголок губ. —И ты разве не планируешь доучиться? Нет, ну, знаю, учеба выматывает, особенно если в семье какие-то проблемы или трудности, но тогда и работу можно будет нормальную найти, —Женя довольно скептически перевела на меня взор, из-за чего стало немного неловко, —Прости, просто то, что является твоим постоянным ремеслом — это правда не дело, —на последних слогах голос начал звучать все более виновато. Я серьезно не хотела ей что-то навязывать или обвинять ее в чем-либо, но ведь это правда не то, что считается в рамках нормального. Это ведь в своей мере ужасно, я бы даже сказала, по большей, —Прости. Она задумчиво, даже равнодушно посмотрела на заснеженный лес, расстелившийся за почти пустой дорогой, над ним привычно кружили какие-то птицы. Небо, впервые за всю осень наверное, было абсолютно голубым и безоблачным. —Хотела вообще... —перевела отсутствующий взгляд на, не то запотевшее, не то покрывшееся ледяной, с изящным, ребристо-острым узором, корочкой, стекло двери, откуда вот-вот ожидалось появление учителя. Недолго ее оглядев, вновь отвернулась к лесу, —Не знаю, поймешь ты, или нет, но мне не на что жить. Буквально. Квартира осталась в наследство, ни квартплату, ни питание я нормально оплатить себе не могу. Ни тем более какое-то обучение. У меня даже родственников не осталось никаких. И ношусь по сменам, куда только взяли, сутки напролет, —взгляд девушки, будто в ожидании некого отклика, знака, что я пойму, обратился к моим глазам. И не мне судить, получила ли она сей ожидаемый отклик. Может, она не увидела там ничего, может, увидела нужное, может, даже жалость. И это страшно: жалость — обычно последнее, что требуется человеку в таких ситуациях. —Но ЭТО — все равно не дело, —голос прозвучал то ли укоризненно, то ли просто сухо. Даже и не скажешь по моим таким интонациям, что ее история и правда получила где-то во мне печальный отголосок. И я не смогла не заметить разочарованный оттенок в миндальных радужках. Только вот разочарование в чем? На момент, когда биолог наконец-то вышел из магазина, воцарилась очередная молчаливая минута, а на лице Жени с неопределенного момента времени уже играла грустная полуулыбка, и она вдумчиво смотрела на мои волосы, что чуток напрягало. —Лен, я серьезно хочу их отрезать, —немного сощурив веки, и так же сосредоточенно смотря в ту же точку, сказала она, за что только что спустившийся химик, так и не поднеся к сигарете во рту огонек зажигалки, боязливо покосился на свою подругу и, отследив ее взгляд, на мою растрепанную от терок с шарфом копну, а позже на такое же испуганное лицо. —Так, эта ученица мне еще нужна, —за плечи подтянув ближе к себе, укрыли меня от маньячной Жени. Меня вообще окружают одни маньячеллы, пускай я что-то такое уже говорила, но могу повториться еще тысячу раз. Мань-я-ки. От Громова пахло табаком и тем самым супер едким парфюмом, однако вместе эти запахи удивительно неплохо сочетались. Наверное, в дальнейшем от меня будет мощно пасти Philip Morris, потому как даже то, что биолог заботливо приподнимал голову, выдыхая дым, не особо помогало моим волосам защищаться от этого запаха. Ну и ладно. Нужно будет попытаться это отмыть по приходу домой. Кстати, стоит уже все-таки зайти туда, иначе я не появлялась ни разу за последние несколько дней. Как бездомная, чес слово. Интересно, меня вообще спохватились, или все в порядке. И прочие родственнички на последних неделях вроде не звонили. Сложно определить, успокаивает это меня, или наоборот, вводит в напряженное ожидание чего-то непредсказуемо страшного. * * * Дошли мы все втроем как раз до моей, а также Жениной, как теперь можно с уверенностью утверждать, пятиэтажки, увлекшись разговорами о педагогических университетах. Из этой беседы я смогла осознать только то, что опрометчиво выбирала свое будущее, всерьез задумавшись над карьерой учителя. А около подъезда меня уже поджидал сюрприз. Два сюрприза: —Ну здрасте, блин, —со сложенными на груди руками сверкнула на меня с долей раздраженности взглядом из под оправы темных солнечных очков Калиева. Она, поначалу, похоже что даже не заметила рядом идущих моих сопровождающих. —И я тебе рад, Зализон, —улыбнулся учитель, и Лиза, не растерявшись, сделала короткий поклон, приложив руку к груди, —Это у вас теперь тренды такие — очки солнечные зимой носить? —подбородком он кивнул и на стоящую справа от девушки Воронцову, которая, с бутылкой минералки в руке, тут же быстро скрывшейся за концом расстегнутой куртки, облокотилась об казашку, и неловко улыбнулась учителю. А они меня здесь намеренно, я так понимаю, поджидали. И, видимо, одну, потому что подруги весьма настороженно пожали дружественно протянутую ладонь Евгении. Какая же она социализированная... —Да, тренды, —решительно кивнула Калиева, поправив стекла так, чтобы синяки под глазами было не слишком видно. А я с такими вообще живу, между прочим. —Ну-ну, —невольно вырвалось у меня, за что в следующую же секунду захотелось спрятаться куда подальше от устремившихся четырех взглядов, пусть два и были за тонированными стеклышками, но я их отчетливо чувствовала кожей. —А ты иди сюда, mon amie, —махнула мне рукой Елизавета, призывая подойти. Короче, в свой подъезд я, похоже, сегодня попасть так и не смогу. То есть не сказать, что жест был угрожающим, но мне в последнее время кажется, что каждый второй хочет меня убить. Это недосып или шизофрения? Диана тоже подошла поближе, попытавшись принять более-менее приемлемую позу, хотя получилось плоховато, мягко говоря, —Ну, во-первых, огромное спасибо за воду, —потирая глаза, так и не соизволив снять очки, проговорила она, резко добавив, —и аспирин. За это вообще целую тебя в руки. Ума не приложу как ты его отрыла в этой бездне. —Я там Кешу еще встретила. Казашка непонятливо на меня взглянула, будто впервые увидела. —Какого Кешу?.. —Таракана, —Воронцова забавно скорчила на это лицо, выразительно посмотрев на студентку. А я ведь говорила, что от той квартиры ожидать можно чего угодно, —Я его хлопнула. Все в порядке. Пока Лиза взяла паузу на прокашляться, Диана вернула взгляд на давшего только что легкий подзатыльник рыжеволосой химика: —А это, —подбирая слова, сделала широкий мах руками, —как? —Вообще-то ты лекцию прогуляла, алкоголичка. Понятно по вытянувшемуся лицу: она забыла. —Твою мать... —Да там и половины не было, не боись. Громов сегодня благосклонен, —подруга облегченно выдохнула. Хо-хо, дорогая, ты даже не представляешь, какая важная тема там была, что даже я уснула, —Ты родителям уже что-нибудь наплела? Девушка впервые за этот день улыбнулась, только как-то неловко. —По сценарию мы с тобой типа учились, а потом я у тебя на ночевку осталась, уснув за мудрыми томами по философии и с горой знаний в голове, —звучало вполне правдоподобно, особенно с учетом того факта, что Воронцова пару раз уже была моим типа учеником, хотя быстро она это бросила в прошлом году. Да и сама Диана поначалу своими словами выглядела довольной, однако спустя полдесятка секунд ее лицо чуть переменилось, и глаза под очками округлились, —Блин, а если мама твоей бабушке решит позвонить?.. Ты ж сама уже два дня дома не появлялась! —я заметила, как ее глаза заметались в поиске моих. Три дня, так-то, но не будем пугать девочку еще больше. —Это не повод для переживаний. У моей бабушки нет телефона. —А-а-а-а, точно. Семья консерваторов, —отозвалась на этот раз уже Калиева. Руки уже давно начали подмерзать, главной виной тому была моя невероятная неприязнь к перчаткам и прочим подобного рода изделиям из-за простого их неудобства, поэтому каждую зиму мои лапы превращались в лицо чужого. Да и оставлять двух непричастных к нашему сейчашнему разговору людей без внимания настолько долго было неприлично, потому, метнув на них краткий взгляд, обратилась к подругам: —Вы куда сейчас? —Вообще в кафешку какую-нибудь планировали. Желательно, конечно, в ту, где есть ром... —Никакого рома! —запротестовала Воронцова, вперив глаза в алкоголика-номер-один нашей команды, —Я после текилы еще не отошла. Давай лучше чаек. —Чай так чай, —закатила глаза брюнетка, все-таки уделив внимания и моей персоне, —С нами, я так понимаю, ты уже не пойдешь, —поиграла бровями в сторону сами знаете кого, заставив фыркнуть, но промолчать. Потому что и правда не пойду... —Ладно, —подходя, дабы обнять, улыбнулась девушка, —спасибо за вечер, мамочка. Хотя открывать окно было лишним, —хорошо, что укоризненность я могла уловить лишь в голосе около уха, потому что на взгляд я бы точно рассмеялась в голос. С Дианой мы также крепко обнялись, и я поймала себя на мысли, что в силу будущих каникул я вряд ли увижу их в скором времени. Тем более Лизу. —Хорошо посидеть. —И вам. Ну, если вы конечно сидеть планируете, —с последних слов Калиева уже сорвалась на смех, и, махнув на прощанье стоящим позади, реактивно поспешила ретироваться вместе с ничего не понявшей Воронцовой, чтоб не попасть под мой удар занесенным уже вверх кулаком. Змеюка ехидная. Пока разворачивалась обратно, колготками зацепилась за колышки ржавого и низкого забора, — у нас был здесь забор? — за что те самым естественным и своевременным образом заботливо немножко раскроились на пол ноги. Не жизнь, а сплошная череда неудач. Если бабуля меня сейчас увидит в таком виде, так еще и провонявшую не пойми чем, она либо подумает, что меня изнасиловали, либо что я сдохла, восстала из могилы, она сошла с ума и теперь видит ходячий трупец. Еще и проклятый снег с этого забора посыпался как раз на оголенную теперь ногу, что аж на дрожь пробрало. Зашибись. —Кабздец, —констатировала, глядя на мои прелестные ноги, Евгения, в солидарность получив кивок биолога, —Тебе бы сейчас в дом. Я тоже кивнула, поспешно пройдя к подъезду. Он с прошлой недели полуживой, поэтому открывается без всякого кода, что напрягало во избежание возможных и даже ожидаемых преступлений, но сейчас помогло побыстрее юркнуть в теплое помещение. И, судя по шагам сзади, не одна я устала торчать на улице. Подъезд по-прежнему — теперь, если быть точнее, по-постоянному, — пах прокуренностью, а запекшийся, в особенности на лестничных пролетах между вторым и третьим, потолок отдавал плесенью. Прослеживая наглухо закрытые окна, пока мы втроем поднимались наверх, я все размышляла, не упаду ли я в обморок от такого резкого контраста духоты и холода. Нужно было еще продумать, как поступить, если бабушка встретит меня сейчас с доп. вопросов: правду сказать, оставшись хорошей девочкой, или позаботиться о ней, сказав то, что не заставит ее больное сердце остановиться? Естественно, выбор упадет на второй вариант, потому как я ее все-таки ценю, да и ложь иногда идет во благо. Так что будем творить добро, прославляя зло. Кстати, на нашем этаже кто-то разъебашил горшок с цветком бабы Вали, и когда она сюда выйдет и увидит жертву преступления — шум поднимется — мама не горюй. С такой мыслью я огорченно смотрела на засохший фикус на плитке пролетом выше, в то время как Женя пыталась достать из кучи своих карманов ключи. —Кстати, —положив руку мне на плечо, — и давно у него появилась такая привычка? Приятная привычка, —обратился биолог, призывая оторвать взгляд от бедненького цветочка, и повернуться, —как там с университетскими тетрадями? —а-а-а-а, переживаете, что я их порвала? —Они в сохранности. —А как твои успехи? —вернуть их скоро надо или че? —Все нормально, я вам их скоро верну, не переживайте, —на секунду растянулось четкое ощущение, что учитель возьмет меня за волосы и ебнет лицом об перила, однако, вместо этого, тот лишь посмотрел на меня, как на величайшую дубину, которую видел, и обреченно прикрыл рукой лицо, покачав головой. Я во все глаза, насторожившись, наблюдала за его действиями, теперь готовясь к удару ногой. Откуда у меня вообще эта паранойя, будто все на свете хотят меня забить до смерти? —Вот и как с тобой говорить, Принцесса... Хотя да, признаю, вопрос некорректно для тебя поставлен, —читается тонкий намек на его разочарование в моей мнимой образованности, —Все ли ты из там написанного вообще понимаешь? Не появилось каких-то вопросов, непоняток? —убрав хотя бы пальцы с глаз, взглянул Петрович на меня. —Господи, что ж ты девочку так мучаешь? Даже я в твои тетради заглядывать не решаюсь, —вставила Женя, в полбока обернувшись на нас, но через секунду уже продолжила копаться в пуховике. Я, огромное спасибо за это Евгении, успела в сложившийся момент отвлечения преподобного внимания от моей персоны собраться и более-менее вспомнить, как я боготворила понятный каллиграфический почерк Громова, проклиная непонятные формулы. —Если честно, я вообще не смогла понять, как вы составляли, то есть писали, структурные формулы гексадиена, и еще реакции с участием бензольного кольца — дичь полная. Мужчина на моих последних словах коротко усмехнулся: —Ну, в химии, если так посмотреть, все — дичь полная. Девушка как раз в этот момент победно вставила чудом отрытый ключ в скважину, спустя несколько четких щелчков, распахнув дверь, первой зайдя самой, а проход открытым оставив для биолога. Учитель, ненадолго задумавшись метнул взгляд на дверь, потом, приподняв уголки губ, на ожидающую указаний меня. —Давай-ка, дорогуша, неси сюда тетрадки, вместе будем изучать, —махнув рукой вверх, таким образом мимолетно указывая на квартиру выше, проговорил он, и я, быстро кивнув, счастливая помчалась по лестнице, на ходу скидывая рюкзак и выуживая ключи, так же спешно открывая дверь. Либо я съехала с катушек и вдохновилась перспективой учиться до потери пульса, либо очень воодушевилась возможностью провести в их компании еще немного времени. Более того, я, помимо изучения тетрадей по химии, поставила себе цель побыстрее разобраться с шифрами моего дорогого Васьки, так что эффективней и лучше, как говорится, разбирать материал с профессионалом. Ход в квартиру скоро остался позади, и, небрежно стянув дедовские берцы, я протопала к себе в комнату, на ходу замечая звуки работающего за стенкой телевизора, а затем и настигающие меня уже в комнате шаги, когда, копаясь в шкафу в поисках книжек, что хранила как зеницу ока, дабы мне хоть за одну складочку на страничке не выдрали глаза. Старушка, судя по звукам, остановилась у двери едва зайдя в комнату, а на тот момент, как повернулась к ней я, обвела пустые стены комнаты не выражающим ничего конкретного взором, все же впечатав его в меня, и добродушно улыбнулась. —С возвращением, —бабуля, похоже, сама не определилась с выбором интонации, поэтому фраза прозвучала скорее вопросительной, нежели радостной или угрожающей. —Привет, извини, не предупредила, просто сейчас завал, и мы вчера с... —улыбающиеся глаза напротив немым образом проговорили, что продолжать особого смысла нету, и я замолкла, замерев с канцелярией и тетрадками в руках. Ну да, ее никогда особо и не волновали мои дела, по которым я где-то пропадаю. То ли она пытается себя отгородить, то ли ей и правда это не нужно. Ну, и мне не обидно, и, если это конечно так, ей спокойней, да и оправдываться сейчас смысла и времени нет. —Ты это куда с таким набором? —кивнув на предметы у меня в руках, а потом укоризненно-прифигевши посмотрев на колготки, —А это шо за прелесть? Я в то время уже двигалась к коридору, потому бабушка сдвинулась, позволив защелкнуть дверь ключом. Не сказать, что там было что-то ценное, или то, что я от нее скрывала, напротив, там даже не то что лишнего, там и нужного не было особо. Просто так всегда закрывала, рефлекторно даже. Ох, ну разве что она увидит там несколько старых фотографий с ней и дедулей и старый «шарпс», от него же, кстати говоря. Без понятия, чего хотел от меня добиться дедушка, пичкая своими странноватыми и не особо женскими знаниями и предметами, но это, пожалуй, наиболее стрёмная и крутая вещь, что появлялась у меня от него. А действовал дед по логике этот пистолет очень старый, поэтому лицензия на хранения оружия тебе точно не понадобится, но стреляет исправно. В случае чего — уж не знаю, о каком случае он мог говорить, но в тот момент блеск в глазах совершенно исчез, — ты всегда можешь продырявить голову обидчику. Дед не был преступником или суперски закоренелым жесткачом-военным, готовым в любую секунду вступить в бой, однако свои армейские годы считал, возможно, лучшими в жизни. И любил учить меня этим фортелям и условиям, по которым действуют настоящие мужики. Наверное, он очень жалел, что у него не было внука или нормального сына, потому что бабушка от всех этих выходок меня отгородить, как-никак, пыталась. Да и по натуре я была человеком спокойным, это только в последнее время все идет по наклонной. Но представьте, как печально осознавать, насколько же близок и далек одновременно такой бережно переданный дедушкой запретный плод. И очень опасный. Ведь хоть раз в жизни вправду хочется продырявить кому-то голову. —Учиться, —натягивая ботинки обратно, но уже не зашнуровывая, снизу посмотрела на бабулю, —А это я ногой за забор зацепилась, прости. Вернусь.. Ну, скоро наверное. Спешно чмокнув ту в щеку и чудом не уронив на пол все, что было в ручонках, включая подобранный только что с пола портфель, вышла на лестничную клетку, с долей вины, что снова оставляю ее, и спустилась на этаж ниже, вдогонку услышав пожелание удачи. Блин, какая же у меня все-таки клёвая бабушка! Дверь в квартиру ниже была вежливо открыта, поэтому идея позвонить в звонок отпала, я вошла и заперла дверь, вновь снимая обувь. Как-то я уже подзаебалась ее снимать-надевать. Почти с порога меня встретила вывернувшая откуда-то из кухни Женя, гостеприимно повесив мое мокрое от растаявшего снега пальто на вешалку. В коридоре я обстановке внимание не уделила, но вот войдя в комнату прямо-таки впала в ступор. Во-первых, стены, на которых не было даже обоев, просто выкрашенные с серый, были пошедшие трещинами и с отвалившимся слоем где-то в углах. Абсолютно голые. Ведь, если у нас дома все было в каких-то картинах и гобеленах, плюсом еще и огромный аквариум с полудохлыми рыбками в коридоре, который я постоянно едва не сносила, то здесь не было ровным счетом ничего. Развалившийся дощатый пол, отсутствующая кровать, заменой которой служил большой матрас на полу, тумбочка, которую прикроватной называть будет уже издевательством, на ней ноутбук, и два шкафа в углах, у самой стенки стоял большой деревянный стол, скорее всего, обеденный, за которым расположился биолог. Я на неприлично долгое время залипла на люстру, больше походящую на лампочку на веревке, и опомнилась только когда девушка уже села напротив химика, поставила на стол три чашки. Немного растерявшись, прошла ближе к ним и села рядом, поблагодарив за, как оказалось, ромашковый чай. —Вы тут, конечно, спокойно прокладывайте дорогу к знаниям, моих хорошие, но я пока предпочту просто составить вам компанию и пожрать, —медленно беря печеньку из конфетницы, сказала она, я, в свою очередь, доставала книжки. Е-е-ей, личное репетиторство. Надеюсь, бесплатное. —Спасибо, сеньорита, —улыбчиво кивнул Громов, принимая своих детищей, и, вопреки моим ожиданиям, не засосавшись с ними. Отличная у нас компания: Принцесса, Сеньорита и Месье. Сама интеллигенция. Рукой пододвинул за край мой деревянный стул ближе, тот противно отозвался скрежетом об пол, что даже залипшая в телефон Евгения метнула на нас взгляд: —Так, ты давай поосторожней, —упрек глазами, одновременно предостерегающий и виноватый, —знаешь ведь, такое дело не прокатит и во второй раз. Только вот потом идти будет точно уже некуда, —внимательно скосившись на отвернувшуюся обратно к экрану девушку, я так и не поняла, о чем она говорила, но по ироничному качанию головой слева стало ясно, что не въезжаю тут только лишь я одна. Как обычно впрочем. —Что ж, Принцесса, —разминая щелкнувшие пальцы, за что я одарила мужские руки самым испуганным взором, ухмыльнулся учитель, ужасно медленно беря в руки синюю ручку и поднося ту к листку бумаги, —на этот раз возьмемся за тебя основательно.