Любовь второго плана

— Что же ты молчишь, Сода-кун? Язык проглотил?.. Нагито стоял у берега реки, окрашенной лучами закатного солнца. Рядом с ним, потупив взгляд и сжимая в руке кухонный нож, топтался Казуичи. В нескольких метрах Сония доверчиво прижималась к Хадзимэ, который наблюдал за своим лучшим другом. — Сода… — пробормотал он, — Я… — Ничего не говори! — вдруг воскликнул тот, — Я все понимаю! — Правда?.. — удивленно спросил Нагито. — Только скажи мне одну вещь! — Казуичи проигнорировал его и обратился к Хадзимэ, — Ты любишь ее?! Скажи, что любишь!!! — Да, — уверенно кивнул тот, отчего девушка прижалась к нему сильнее, — Я люблю ее больше жизни! — Тогда… Мне ничего не остается, кроме как отступить… — Эй-эй, минутку! — запротестовал Нагито, — А к чему тогда были все эти речи?! Про то, что «Хината мне больше не друг»? «Я убью его за то, что он забрал мою любимую»?! — Я так не могу, — Казуичи снял очки и вытер глаза, — Хината — мой лучший друг. И он — очень хороший человек. Он заслуживает ее больше меня… — Сода-кун… — сочувственно прошептала Сония. — Я не знаю, смогу ли я простить тебя, Хината… Но я благословляю вас! Будьте счастливы!!! С этими словами Казуичи бросил оружие на землю, развернулся и, упиваясь рыданиями, побежал прочь от своего бывшего лучшего друга и потерянной возлюбленной. Нагито же цыкнул и скрестил руки на груди в недовольстве. — Как подло, Комаэда-кун! — возмутилась девушка, — Как ты мог так поступить с Содой-куном?! — Я?! — тот всплеснул руками, — Кто бы говорил! Ладно еще ты, Невермайнд-сан, но Хината-кун — вот кто здесь злодей! А ведь что-то плел бедолаге о настоящей дружбе! И это — «очень хороший человек»?! — Так вот зачем ты все это устроил, — покачал головой Хадзимэ, — Чтобы выставить меня в дурном свете… Но почему? Разве я сделал тебе что-то плохое? — А разве нет?! — Нагито уставился на соперника ненавидящим взглядом, — Невермайнд должна быть моей! Только моей! Утонченной леди не место рядом с таким мусором, как ты и Сода! — Унижать других только лишь для того, чтобы потешить уязвленное самолюбие… — пробормотала Сония, — Хоть ты красив и богат, но внутри — полностью сгнил от эгоизма. Мне жаль тебя, Комаэда-кун! — Я согласен, — обреченно кивнул Хадзимэ, — Я так надеялся, что мы сможем подружиться, но, похоже, это невозможно… Однако… Как Сода простил меня, так и я прощаю тебя. — Что?! — внутри Нагито все кипело от ярости. — Ты уверен, Хината-кун? — спросила Сония. — Да. Комаэда, я уверен, что причина твоих поступков — безнадежное одиночество. И искренне надеюсь, что ты встретишь того, кто сможет излечить твою боль, и позволишь ему это сделать. Но мы ничем не сможем тебе помочь. Пойдем, Сония. Хадзимэ бережно взял девушку за руку и повел ее за собой. В теплых оранжевых лучах заката они выглядели как принц и принцесса, убегающие навстречу счастливому будущему. Нагито же какое-то время молчал, наблюдая за их спинами, а затем закричал вслед: — «Одиночество»?! «Излечить»?! Хватит нести бред! Я — КОМАЭДА НАГИТО! Мне не нужно твое прощение, посредственный отброс!!! Но те уже его не слышали. Нагито остался на берегу реки совершенно один. Как только он понял это, его колени задрожали, и он упал на землю. Из горла, которое только что изрыгало проклятья, потекли слова, до этого намертво запертые в его сердце: — Нет… Я не это хотел сказать… Это был не я… Он пополз вперед, не в состоянии подняться на ноги. — Вернись, Хината-кун… Накажи меня, если хочешь… Скажи, что прощаешь меня… Пожалуйста… Силы быстро его покинули. Все его тело задрожало от сдерживаемых рыданий, а по лицу потекли крупные капли пота. — Хината-кун… Вернись… Прошу тебя… Вдруг Нагито услышал необычный звук — стук каблуков по асфальту. Прежде чем он повернулся на него, высокий женский голос заговорил. — Какая жестокая несправедливость. Аж сердце разрывается! Он поднял глаза и увидел незнакомую девушку, одетую в откровенную красно-черную школьную форму. По ее плечам стекали шелковистые светлые волосы, убранные в два пышных хвоста. Она изящно стояла рядом с Нагито, словно позируя для обложки журнала, и насмешливо смотрела на него сверху вниз. — Убирайся, кто бы ты ни была. Мне не до тебя сейчас… — буркнул Нагито, выискивая в карманах платок, чтобы вытереть лоб. — Ох уж представляю! Наследник богатого семейства. Идеальный ученик. Мечта каждой девушки. И что же? Валяется в грязи из-за того, что какой-то заурядный парень увел у него любимую! — тот никак не отреагировал, поэтому она продолжила, — Или… из-за того, что У НЕГО увели заурядного парня?.. Нагито стиснул зубы и ответил: — Нравится глумиться над людьми? Иди найди себе другое развлечение, шлюшка. — Упу-пу-пу, сколько злости! — рассмеялась та, — Какое восхитительное Отчаяние! Разве может быть в этом мире что-то хуже безнадежной любви?! Девушка села на корточки напротив Нагито и внимательно вгляделась в его недовольное лицо: — Знаешь, а ведь я могу помочь тебе. — Ты очень поможешь, если свалишь по-хорошему… — Я совершенно серьезно, — она перестала улыбаться, — Ты сломан. Твои чувства — ошибка. Ты не сможешь произнести то, что хочешь. И Хината никогда не ответит тебе взаимностью. Ты же это понимаешь? — … — Но все может измениться, если ты поддашься Отчаянию. Нагито почувствовал, как в его левой руке оказалось что-то холодное. Это был кухонный нож, который выбросил Казуичи прежде, чем сбежать. Теперь зеркальная поверхность лезвия отражала его покрасневшие от плача глаза. — Убей их всех, — вкрадчиво сказала незнакомка, загибая его пальцы на рукояти ножа, — Хината обязательно обратит на тебя внимание, если ему будет некого больше любить. — Хината-кун никогда не простит меня, если я сделаю что-то подобное… — А если он не узнает? — она невинно похлопала ресницами, — Ты — умный мальчик и что-нибудь придумаешь. Ужасная катастрофа? Внезапная эпидемия? Игра на выживание? Да что угодно подойдет, поверь мне. Такие, как Хината, невероятно наивные. Соблазн был велик. В голове Нагито сами собой начали возникать картины того, как они с Хадзимэ прогуливаются по набережной. Читают, сидя рядом на диване. Как Хадзимэ обнимает его… Как их губы и тела соприкасаются… — Нет… — Нагито покачал головой, — Я ненавижу их всех. Но, если они исчезнут, Хината-кун станет несчастным. Я не хочу этого. — Пф! — девушка фыркнула, и ее красивое лицо скривилось от презрения, — И это — «главный злодей»?! По мне, так ты просто жалкий слизняк! Отчаянием здесь и не пахнет! Я разочарована в тебе, Комаэда Нагито! Парень уже почувствовал облегчение от того, что нахальная незнакомка оставит его в покое, как вдруг та грубо схватила его за запястье руки, в которой он держал нож. Он встретился с взглядом светящихся ярко-малиновым цветом глаз. — У меня нет времени, чтобы возиться с таким нерешительным мусором, как ты. Освободи свою истинную суть! Я поделюсь с тобой частью себя… Нагито опустил глаза и увидел, как ее пальцы с ярким маникюром прожигают его кожу насквозь. Горячая боль, начавшаяся с левой руки, мгновенно захватила все его тело, от чего тот закричал. Девушка же продолжала смотреть на него, но ее голос теперь уже звучал прямо в его голове, полностью захватывая сознание: — Этот мир будет уничтожен Отчаянием. А ты мне в этом поможешь. Хочешь ты того или нет! *** Нагито стоял во дворе своего особняка и отрешенно смотрел на высокие железные ворота. Те глухо звенели, сдерживая собой дюжину человек, яростно пытающихся проникнуть внутрь. — Верни Хинату-куна! Мы знаем, что он здесь! — Открывай!!! — Отдай нам Хинату! — Комаэда, сволочь! Куда ты его дел?! Пришли не только девушки из их класса, но и парни. На протяжении нескольких циклов каждый из присутствующих уже приходил за Хадзимэ, и Нагито убивал их. Но после каждой новой перезагрузки те возвращались. Он оглядел перекошенные от ненависти лица и не увидел среди них Чиаки. Умная девочка. Все они, как и Нагито, — всего лишь Пешки в этой Игре. Но, в отличие от них, он смог дойти до предела и превратиться в Ферзя. И теперь готов на все, чтобы защитить своего Короля. Парень поднял голову и посмотрел на небо. На нем была видна огромная трещина, словно оно было сделано из стекла. Раньше ее здесь не было. С этой проблемой разберется попозже. Ворота уже скрипят под напором. Скоро вся эта толпа прорвется внутрь и растерзает его на куски. Давать отпор нет большого смысла, ведь даже убив его, они всего равно не найдут своего обожаемого протагониста, но так будет гораздо интереснее. — Дорогие гости! — он доброжелательно улыбнулся и поклонился, — Я так рад вашему внезапному визиту! Прошу, проходите, не стесняйтесь! — Хватит нести чепуху! Где Хината?! — заорал Нэкомару, — Куда ты?! А ну вернись, сопляк!!! Ребята зашумели, когда Нагито скрылся за дверями особняка. Когда они ворвутся, у них не останется другого выбора, кроме как разделиться в этих тесных коридорах. Тогда он перебьет их по одному. Он нырнул за ближайший угол и затаился с ножом, словно хищник в кустах. Сначала было тихо. Потом вдалеке раздался грохот — они выломали ворота. Потом хлопнули входные двери. Коридоры наполнились криками и громким топотом. Перед глазами Нагито возник план здания, будто на ладони. Он долго учился изменять его по своему желанию. Теперь же за считанные секунды коридоры перепутались так, что гости этого даже не заметили. Он неспеша вышел и столкнулся лицом к лицу с Нэкомару. Этот крикливый бугай всегда раздражал его на переменах. — КОМАЭДА! ВЫХОДИ И ДЕРИСЬ КАК МУЖИК!.. ТЫ… Тот не успел договорить, как Нагито бросился вперед и одним взмахом длинного лезвия обезглавил лучшего в классе спортсмена. Нэкомару — невероятно живучий, поэтому устранив его первым, он избавился и от шума, и от проблем. Голова упала на пол с глухим стуком, и из темноты раздался трусливый вскрик. Но Нагито видел в ней абсолютно все, словно при дневном свете. — Ханамура?.. — П-подожди, Комаэда! Н-не убивай меня! Моя мама ждет меня дома!!! — парень задрожал, неуверенно отступая назад. Должно быть, думал, что с Нэкомару он как за каменной стеной. — Тогда беги к своей маме, идиот. Что ты здесь забыл?.. Тот помялся и слабо улыбнулся: — Я пришел, чтобы увидеть Хинату! Нам так плохо с того момента, как мы осознали, что его нет! Но я не такой, как они! Я прекрасно тебя понимаю! — Неужели?.. — Конечно! Я бы сам запер его у себя дома и творил с ним всякие неприличные делишки… Хи-хи-хи… Если ты не станешь убивать меня, я тебе помогу! Могу подержать его, если хочешь… Голова Тэрутэру полетела в воздух следующей. Когда она упала на пол, Нагито со всей силы ударил по ней носком ботинка, как по мячу. Какие бы мерзкие фантазии в ней не появлялись, до очередной перезагрузки этот извращенец будет молчать. Вдалеке послышались шаги. Нагито побежал на шум и в следующем коридоре ловко увернулся от синая, летящего ему прямо в лицо. — Назад, молодой господин! Пеко закрыла собой Фуюхико и встала в боевую позу. Как всегда, идеальную. Недаром она — глава клуба кэндо. Парень же обратился к Нагито: — Хватит страдать херней, Комаэда! Отдай Хинату, иначе мы все подохнем! — Нет, Кузурю-кун, вы подохнете, если будете злоупотреблять моим гостеприимством. Забирай свою шавку и не возвращайся. — Как ты смеешь так разговаривать с молодым господином?! Я не прощу тебя! — Э?.. Стой, Пекояма! Но было поздно. Одним взмахом он перерубил напополам синай, а вторым вскрыл девушке горло. В обычных обстоятельствах такое невозможно, но в этом особняке законы физики — на его стороне. — Какой же ты «господин», если собственные слуги тебя не слушаются, — покачал головой Нагито, — А уж что она с Хинатой-куном вытворяла за твоей спиной, тебе вообще лучше не знать… — Пекояма… Пекояма! — пробормотал Фуюхико, бросаясь к ней. Но Нагито не позволил ему подбежать к умирающей девушке и воткнул лезвие ножа ему в бок. — Ты спятил… Комаэда… Ты же… один из нас… Тот ничего не ответил, равнодушно глядя, как его одноклассник корчится в предсмертных муках, пытаясь дотянуться до Пеко. Будь они в другом мире, эти двое были бы вместе, но… Не время для жалости. По его дому все еще шныряют неприкаянные души, которых нужно упокоить. Нагито оставил их и ринулся вперед по коридорам. Если он будет разговаривать с каждой жертвой, то его «прием гостей» затянется. Он увеличил скорость бега и пронесся смертоносным ураганом, поразив по пути Хиеко и Махиру. Все равно ничего, кроме девчачьих причитаний, они не скажут. И вдруг за очередным поворотом перед его носом просвистела серебряная молния, и ему пришлось отскочить в сторону, уворачиваясь.  — КОМАЭДА-А-А-А!!! Микан снова взмахнула собственным ножом, целясь в уязвимые точки его тела. Нагито заблокировал ее атаку, от чего соприкоснувшиеся лезвия звякнули, рассыпав вокруг искры. А вот это интересно… — ЛЮБОВЬ! МОЯ ЛЮБОВЬ! ОТДАЙ ЕГО! Девушка пробила его защиту и снова атаковала. Нагито пришлось разорвать дистанцию. — ВЕРНИ МНЕ ХИНАТУ-КУНА!!! Ее истеричный голос заполнил собой тишину коридоров. Нужно поскорее заставить ее замолчать, пока остальные не сбежались на шум. — Ты вспомнила больше, чем остальные, Цумики-сан. Как там называют таких, как ты?.. Яндере?.. Какая же безвкусица… — ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!!! Микан бросилась на него, яростно размахивая ножом. Неприятно будет попасть в эту мясорубку, но… Когда девушка воткнула нож Нагито в живот, ее лицо озарилось ликованием. Но ненадолго. Он улыбнулся, навалившись на нее всем телом и сильнее насаживаясь на лезвие. Окровавленные губы зашептали прямо рядом с ее ухом: — Думаешь, что схватилась за оружие и сразу поняла, что такое настоящее безумие?.. Я презираю подобных тебе. Ты — всего лишь озлобившаяся марионетка и ничего больше. Любой, кто вкусил Отчаяние, должен умереть… Поняв, что попала в ловушку, Микан попыталась отступить назад, но Нагито уже обхватил ее обеими руками и сжал в объятиях так крепко, что та начала задыхаться. — К-комаэда…. Ублюдок… Ненавижу тебя… Хината-кун… Хината… Когда девушка потеряла свое последнее дыхание, Нагито отпустил ее тело. Она рухнула на пол, как кукла, и больше не пошевелилась. Он же поднял выпавший из ее руки нож. Боевой. Гораздо более гладкий и тяжелый, чем тот, что у него сейчас. Вскрывать таким глотки будет удобнее. И где Микан его достала?.. Неважно. Нагито снял с девушки ножны и повязал вокруг своего пояса. В особняке еще полно запятнанных Отчаянием, жаждущих расправы. Невежливо заставлять дорогих гостей долго ждать. *** Нагито вышел на улицу. Покрытый своей и чужой кровью, он сел на ступени и вдохнул свежего воздуха. Трещина стала больше. Еще мгновение, и небо рухнет ему на голову. — Комаэда-кун… Чиаки стояла прямо перед ним. В ее взгляде не читалось страха. Девушка уже знала, что он сделал. — Я думал, товарищи в классе все должны делать вместе, Нанами-сан. Что же ты, снова проспала? — отшутился Нагито. — Умоляю, верни Хинату-куна обратно. — Хм… А я надеялся, что ты скажешь что-то поинтереснее. — Посмотри на небо! — она указала рукой на трещину и покосившиеся небоскребы вдалеке, — На город! Все рушится! Если не вернуть Хинату-куна на место, то мир… — И ПУСТЬ! — огрызнулся Нагито, — Этот мир наполнен Отчаянием. Он обречен! — Но мы все погибнем!!! — глаза Чиаки наполнились слезами. — ВЫ все погибнете. Но не мы с Хинатой-куном. Я вырезал его из кода игры. И теперь он в безопасности. — Есть ли предел твоему эгоизму?! — девушка топнула ногой. Нагито снова запрокинул голову, вдыхая терпкий аромат грядущего апокалипсиса. — Мир сам сделал меня таким. А еще… Он вспомнил черты Незнакомки, с которой встретился множество циклов назад. Попытавшись заразить его Отчаянием, именно она подарила ему Надежду. Такую Надежду, что способна уничтожить этот отвратительный мир. — Пожалуйста, возьми меня с собой… — Хм-м?.. Чиаки вытерла лицо от соленой влаги. Обычно спокойная и уравновешенная, теперь она походила на маленького запуганного кролика. — Я не хочу умирать! Прошу тебя, Комаэда-кун! Нагито встал и угрожающе подошел к девушке, обнажив лезвие нового ножа. Та сначала попятилась, но все же устояла на месте, сохраняя прямой зрительный контакт. — Будь это кто-то из них … — он приблизил лезвие к ее лицу, — Будь это Сода-кун, Невермайнд-сан, да кто угодно… Я бы еще подумал. Но не ты, «истинный рут»! НЕ ТЫ!!! — Дай мне шанс! — И с чего мне тебе верить? — кончик ножа подступил к глазу девушки. — Ты же был таким же, верно? Да, я люблю Хинату-куна, но теперь, зная, что это чувство было навязано мне, я хочу сама найти свой путь! — Так значит… тобой руководит Надежда?.. — Не знаю, о чем ты говоришь, но все так! Я верю, что смогу найти собственное место! Я хочу жить! Нагито опустил нож. По какой-то причине ему не хотелось убивать Чиаки, несмотря на буйствующую внутри ревность. Девушка обняла его за талию и уткнулась лицом ему в грудь. — Пожалуйста, Комаэда-кун… Я больше… не хочу быть программой… Если Нагито вырежет Чиаки из кода, подобно протагонисту Хадзимэ, она мгновенно потеряется в цифровом пространстве. Поэтому выход только один. Сделать с ней то же самое, что с ним когда-то сделала Незнакомка. — Будет очень больно. Так больно, что твое сердце разорвется раньше, чем я нанесу второй удар. — Я готова вытерпеть это. Нагито мягко отстранился от девушки и вытер пальцем слезы с ее щеки, запачкав ее кровавым разводом. Затем снова поднял нож и добродушно произнес: — Тогда улыбнись во имя Надежды. Я вырежу тебя из этого мира, Нанами-сан. ***