Главная беда

      Она привычным жестом захлопывает дверь, кидает на тумбочку ключи, морщась от грохота, и ставит сумку. С блаженным стоном скидывает ботинки на высоком каблуке, переобуваясь в домашние мягкие туфли. Пиджак летит на пуфик, Розалинд поправляет волосы перед зеркалом, стирает осыпавшуюся тушь. Ее макияж – это ее броня, словно бы и дома она не может до конца расслабиться. Наверное, так и есть.       - Чарльз? Милый, ты дома? – спрашивает, проходит в гостиную и дергается в панике, увидев его. - Привет, Рози, - Билл сидит, небрежно развалившись в кресле, - а милый у вас домик. Жаль, что ты раньше никогда не звала в гости.       Розалинд нервно сглатывает, горло внезапно сводит спазмом, ей никак не сказать ни слова. Девушка просто молча стоит и смотрит на Руссо, пока мысли разбегаются в панике, пока неприятный холодок страха ползет по спине. И, право слово, она чувствует, как шевелятся волосы на затылке. Руки дрожат, Розалинд сцепляет их в замок, привлекая к ним внимание Билли, который понимающе хмыкает.       - Что ты здесь делаешь? – спрашивает девушка, - как ты сюда попал? - Да вот, - он легко поднимается, сокращает расстояние между ними, замирает, глядя Розалинд в глаза, - захотел повидать тебя. - Что же, - она пытается казаться спокойной, хотя сердце заходится в бешеном ритме, бьется так сильно, что Рози кажется: трепыхается ее грудная клетка, - повидал. А теперь прошу покинуть мой дом, скоро вернется Чарльз. - Не вернется, - отрезает Руссо.       Рози ахает, отшатывается, неверяще глядит на мужчину перед собой, голова начинает кружиться. Она в панике оглядывается, словно тут есть кто-то, кто может ей помочь, кто-то, кто может спасти и защитить ее. - Что ты с ним сделал? – она в ярости сжимает кулаки, пытаясь найти в себе хоть капельку смелости, - как ты посмел?! - Спокойно, Рози, спокойно, - он поднимает руки ладонями вверх, - ничего с ним не случится. Пришлось немного задержать его на работе. Но с ним все в порядке. Будет. Если ты сейчас успокоишься.       Она стискивает зубы, дышит глубоко, вдыхает запах Руссо, в нем еще есть что-то от той мускатной сладости. Или это только в ее голове, в ее воспоминаниях, за которые она отчаянно цепляется, цепляется за образ человека из прошлого, которого никак не может совместить с образом настоящим. Не складывается картинка, плывет, искажается, словно идеальные черты Билли, искаженные шрамами.       - Я спокойна, - цедит девушка, - чего ты хочешь? Она отходит прочь, ей нужно пространство, иллюзия свободы и безопасности. Она сменит все замки и камня на камне не оставит от охранной компании, которая устанавливала им сигнализацию. - Выпьешь? – наливает два стакана виски, свой выпивает почти залпом, наливает себе еще. - Ого! – Руссо берет стакан, - ты же никогда не любила крепкие напитки. - А ты никогда не проникал в чужие дома незаконным образом, насколько мне известно, - отбивает Рози и повторяет вопрос, - чего ты хочешь?       В голове немного шумит, виски неприятным огненным шаром оседает в животе, острые углы комнаты словно становятся мягче. Вебер так и тянет присесть, она раздумывает мгновение, а потом плюет на все и усаживается в кресло, Руссо остается стоять. - Поговорить, - отвечает, отпивая виски. - Говори! – благосклонно кивает девушка, словно королева своему подданному.       Руссо делает пару шагов по гостиной, туда-сюда, неловко касается своих волос, качает головой, словно бы не знает, с чего начать.       Розалинд внимательно следит за ним, вспоминает свои разговоры с доктором Дюмонт о том, насколько Руссо нестабилен психически, и ей снова становится не по себе. Она крепче сжимает бокал в руке, словно оружие, готовая вскочить и бежать. Вот только куда? Черт. Ей следовало бы сразу набрать 911, но она отчего-то этого не сделала.       - Знаешь, - он, наконец, останавливается, - когда я пришел в себя в больнице, самым страшным и унизительным была не моя слабость, не неспособность на самые простейшие действия, а путаница в моей голове. Воспоминания пропадали и появлялись, искажались, наслаивались одно на другое, прыгали с места на место, одни замещали собой другие, перемешиваясь с моими снами. Кого-то я и вовсе не помнил. Но не тебя. Тебя я помнил всегда. Помнил, как мы росли вместе, помнил, как ты меня любила, и как я воспользовался этой любовью, помнил, как бросил тебя, как встретил вновь. Я помнил, что ты замужем, и что у нас связь за спиной твоего мужа. Я помнил, как подтолкнул тебя к лифту, сказал уйти. Потом все это выстроилось в логическую цепочку, а сначала было перемешано. Но я помнил тебя, Рози. И никогда еще не чувствовал себя таким одиноким, ведь ты бросила меня. Ты не приходила. Ты не интересовалась мной. Я узнавал, я спрашивал доктора Дюмонт, не спрашивал ли кто обо мне, а потом прямо спросил, не приходила ли ты, не спрашивала ли ты. Почему ты не приходила, Рози? Почему?       Всю его речь Розалинд сидит, замерев, с каждым его словом все сильнее сжимает бокал в руке, вжимается спиной в спинку кресла, желая слиться с ней, исчезнуть. Она в ужасе видит слезы на глазах Руссо, самоуверенного Руссо, который кажется сейчас таким потерянным и одиноким, что сжимается сердце, перехватывает дыхание. Дрожащей рукой, Розалинд ставит бокал на столик, он неприятно звякает, заставляя девушку морщиться. У нее у самой слезы на глазах. Она отирает их быстро, не думая о том, что размажет тушь.       - Билл, - зовет тихо, - Билл, Билли. Ох, - она все-таки не может подавить всхлип, - мне жаль. Мне так жаль, Билли. - Жаль? – злобно и безумно усмехается мужчина, - жаль тебе?       Он в два шага оказывается рядом с ней, бокал летит в стену, мужчина резко наклоняется, опираясь на подлокотники кресла. - Почему. Ты. Не. Приходила? - Я… я не могла, - бормочет Розалинд, стараясь не смотреть Биллу в глаза, - я не могла. Меня бы и не пустил никто. Я спрашивала о тебе у врачей, потом у доктора Дюмонт. Я не знаю, почему она тебе солгала, но я спрашивала, Билли. Я спрашивала. Я… Руссо невесело смеется, и девушка осекается. - Ложь, - отчеканивает, - ты могла воспользоваться знакомствами и прийти. Прийти в Вейлл Корнелл, а потом и в психиатрическую клинику. Посещения не запрещены. - Для преступников запрещены, - возражает Розалинд и прикусывает язык, когда рука Руссо дергается к ее лицу, словно он намеревается ее ударить, но он лишь проводит рукой по волосам и вытаскивает одну за одной шпильки из ее прически.       Волосы рассыпаются золотистой волной, окутывая плечи девушки, Билл накручивает на палец прядь волос, несильно тянет, потом проходится рукой по виску, макушке, сжимает волосы на затылке.       Он всегда любил ее волосы, она и отрастила-то их, потому что Руссо попросил.       Невольно она наслаждается этой злой лаской, настолько, что прикрывает глаза, выдыхает неровно, прижимается головой к его ладони.       Боже! Как же ей этого не хватает! Как же ей плохо и пусто без Билли Руссо!       И Розалинд делает то, что делать ей вовсе бы не следовало, подавшись вперед, она целует Билла. С каким-то злым отчаянием сминает его губы, чувствуя, как в груди все переворачивается. Трудно разобрать, чей стон срывается с губ. Но это и неважно. Рука Билли обхватывает ее затылок, вынуждая быть ближе, девушка царапает ногтями его свитер, пытаясь ухватиться, а второй рукой обнимает за шею. В голове становится пусто, губы покалывает, и не хватает воздуха, но она целует Руссо, не давая ему отстраниться. Или же это он удерживает ее.       Этот поцелуй полон упоительной сладости и разъедающей горечи. Он ошибка, за которую Розалинд заплатит если не жизнью, так душой уж точно. Но остановиться она не в силах.       На мгновение девушка отрывается от Руссо, чтобы только глотнуть воздуха, и целует снова. И снова. И снова.       Счет времени потерян. И хочется, чтобы этот момент длился вечно.       Наконец, они отрываются друг от друга. У Розалинд распухли губы, и лихорадочно блестят глаза. Билл растрепан, он взволнованно дышит. Несколько мгновений они смотрят друг на друга, не двигаясь. Потом Руссо нехотя убирает руку из волос девушки, а она отпускает его свитер.       - Я скучаю! – говорит то, что не имеет смысла больше отрицать, не хочется больше отрицать, - так сильно, Билл. Так сильно. Они соприкасаются лбами, глаза печет от невыплаканных слез. - Мне пора, - хрипло говорит Руссо.       И Розалинд хочется истерически рассмеяться. Сколько раз она уходила с такой же фразой, оставляя Руссо позади? Что же, это честно. Теперь его очередь.       - Будь осторожен, - зачем-то выпаливает Рози ему вслед.       К моменту, когда возвращается Чарльз, Вебер полностью собрана и спокойна, лишь немного саднят губы.