ex inferno ad caelum

      Вот это другое дело, брать демона на слабо, совсем не человеческие игры.       — Ты бросаешь мне вызов, хах, неужели я слышу это от недоангела?       Чонгук польщен тем, что Ким готов с ним рисковать, и поэтому не медлит, грубо сжимая запястье той руки, которая таилась на его груди. С силой, он валит пьяное тело на кровать, седлая его бедра. Руки поднимает над головой, и хватает одной своей, чтобы сдержать их. Вторая разрывает темную ткань, от которой с треском отлетают пуговицы. Теперь грудь и плоский живот Тэхена снова во владении Чонгука. Горячая ладонь вжимается в горло блондина, а пылкие губы пленяют нижнюю губу Тэхена. «Теперь не так весело, ангелок?» — хотелось бы спросить у него.       Но и этому бы Чон не дал случится. Как только он разрывает поцелуй, губы Кима разделяет тугая черная верёвка, затягивающаяся где-то сзади. Демон решил отыграться: изящные руки Тэхена теперь держит не он, их связывает красная нить, которая, как кажется, очень тонкая, но на самом деле, прочнее чем выглядит. Чон слезает с бедер того, расставляя его ноги перед собой. Джинсы, ах, как легко ему от них избавить Тэхена. Он просто тлеют по желанию демона, и теперь Ким обескуражен, лежит перед ним, весь изящный и хрупкий, готовый принять все муки.       Тэхену кажется, он готов был подписаться на этом ещё очень давно; он настолько ненавидел Чонгука, ровно настолько, сколько сам сейчас хотел его. И на самом деле, он ведь ничего не проигрывал, наоборот, его прихоти ведь могут быть иногда такими? Он даже специально выгибался, адаптируясь под мягкую ткань, а его бедра, они то покачивались из раза в раз, скрывая пока самое главное в кокетливой форме.       Ким обольстительно красивый, покрасневший от выпитого мартини, смотрит так томно светлым взглядом в темный омут дьявольских глаз, так порочно, словно не понимает, что его ждёт. Нет уж, всё он понимает, даже когда одной вытянутой ножкой скользит по чужому достоинству и распрямляет губы в лукавой ухмылке, которую видно даже через веревку, которую парень механически держит зубами.       Демон конечно стерпит подобное нахальство. Но после же, словит эту ногу и окутает поцелуями лодыжку, идя выше. Вся внутренняя часть бедра Тэхена, где приятнее всего, подвергнется ласкам его длинного языка, мягких губ и грубых рук, которые будут сжимать его кожу до синяков. Сейчас прекраснее всего смотрится его талия, которая тоже жаждет своей расправы. Её по обеим сторонам сжимают чонгуковы ладони, от чего тот выгибается. Демон не спешит, ведь знает, что тело снова его отвергнет и хочет быть готов к этому, хотя бы сейчас.       Он дает Тэхену отвлечься, пока его горячий язык доходит до распаленного органа, и с одним громким хлюпаньем вбирает его в свой горячий ротик. Как ни странно, но никакой ангельской энергии. Ничего? Неужели? Чонгук ухмыляется, слегка прикусывая чувствительную головку, заставляя блондина вскрикнуть. Видимо тот тоже был не готов. И пока красноватая малышка ласкается демонским языком, пальцы раздвигают половинки ягодиц. Естественной смазки пока очень мало, поэтому Чон использует свою: он на минуту отрывается от головки и смачивает слюной свои пальцы. Тэхен, конечно, смотрит на вс то, что происходит внизу, между его ног. А Чон прикрытым взглядом смотрит в ответ на него: он весь красный, возбужденный и смущенный, такой желанный и горячий.       — Тебе нужно немного потерпеть.       Запретов больше не будет, и Тэхен точно не сможет его остановить. Демон не мешкает, водит пальцами по колечку мышц, а после, приподняв слегка его бедра, вводит сразу два пальца.       В груди Тэхена всё сжимается, просто до размера атома и воздух отчаянно бесшумно глотается им ртом в легкие. Блондин больше, чем уверен, на месте, где его касались руки мужчины, останутся синяки. Ким закусывает свои губы, когда Чонгук начинает буквально пересчитывать выпирающие ребра, спускаться и давить на тазобедренные кости, обхватывая горячими ладонями его ягодицы, сжимая .Чонгук настолько горячий, что Ким постоянно тихо постанывает, сжимая зубами веревку сильнее; и после каждого ожога ему хочется ещё, насытиться до невозможности. И когда брюнет проникает в него, тело начинает дрожать и сам блондин не понимает, как неосознанно сводит бедра вместе, прерывисто дыша, но вскоре расслабляется, позволяя проникнуть глубже, закатывая от удовольствия глаза.       — Хороший мальчик, так сжимаешь мои пальцы внутри, тебе, наверное, так приятно? — Чонгук нарочно задает такие вопросы и произносит такие слова. Всё для того, чтобы Тэхен потёк, чувствуя, как длинные пальцы массируют стеночки его анала. И к двум, вскоре прибавляется ещё один палец, потом ещё один. И вот уже четырьмя, Чонгук с трудом входит, чувствуя, что смазка начала выделяться, и дальше будет легче.       У Тэхена сбито дыхание, а его грудь вздымается, от частых ласк внутри. Так мокро становится, с каждым новым маленьким толчком пальцев внутрь. Свободной рукой старший заменяет свой ротик, массируя головку и основание члена, чтобы эндорфин накрывал Тэхена с головой, а он сам разрывался от двойного ощущения наполненности.       — Ты всё ещё такой узкий, думаю, мне понадобиться что-то, чтобы хорошенько тебя растянуть, — в низком теноре говорит Гук, намекая, что позволит инородному предмету занять место его пальцев.       Дыхание постепенно приходит в норму, но надолго ли его хватит? Чонгук исчез на секунду и вернулся, неся что-то в своих руках, что, Тэхен никак не мог разглядеть. Сейчас думать ни о чем не хочется, только не сейчас, когда горячее тело вновь нависает над дрожащим, руками податливое тело лаская, а потом вновь спускается, исчезая. Ким в нетерпении, гнет поясницу и слышит, как парень посмеивается, поднося к колечку что-то холодное, может металлическое, и этим «что-то» касается чувствительного комочка нервов, чуть надавливая, что Тэхен теряется в догадках, чтобы это могло быть и в замешательстве не может улежать на месте.       Эти гибкие движения не могут не сводить с ума. Зрачки демона расширяются, наверно, до нельзя, и он резко толкает прибор внутрь. Конечно, его не хватает, не хватает и поэтому блондин просит ещё, самовольно проталкивая руку демона глубже.       — Ну, ну, какой не терпеливый, — прибор долго там не задерживается, он бесполезен с этой неприступной узостью. Чонгук понял, у Кима ещё не было анального секса, и поэтому стоило бы осторожничать. Но разве он этого хочет, нет, он хочет чтобы это лишение запомнилось Тэхену навсегда, как лучший анальный секс в его жизни (демонские прихоти).       Чонгук снова смачивает пальцы слюной, снова смазывает колечко мышц, которое реагирует на каждое касание стоном хозяина, и уже после, меняет расположение Кима, заставив встать его на четвереньки. Игра только начинается, бежать бессмысленно.       Демонские вещи тлеют на нём с большой скоростью, и теперь, он такой же, равный Тэхену по строению тела, «человек», только вот сил и желаний у него больше, и однозначно, нужно сдерживать себя. Брюнет выгибает спину ангела, чтобы тот как можно сильнее расслабился и подставил ягодицы. Их Гук оглаживает, шлепает с звонким звуком, оставляя следы, и раздвигает, наконец, давая Тэхену почувствовать свою плоть, хотя бы рядом.       Блондин цепляется за простынь руками, сминая её, когда что-то горячее, возбужденное, касается поверхности бедра, и стонет тихо, сладко выгибаясь навстречу. Это приятно. Чонгук ведёт руками выше, разглаживая позвонки на спине, а Ким просто часто быстро дышит, плавясь под его касаниями, чувствуя, как под чужими пальцами кожа вспенивается, вздувается, как от сильных ожогов, но все равно к нему тянется, открывая ему больше пространства для действий.       Горячая плоть, чувствует Тэхен, между ягодиц, трется там, нарочно не попадая в цель, дразнит, издевается; а блондин выдыхает шумно воздух и готов уже скулить жалобно, по кровати метаться, лишь бы получить желаемую наполненность.       — Пожалуйста…       От этих слов у брюнета еще больше сносит крышу. Он сжимает ягодицы, с силой разводя их, и наконец вводит головку. Тэхен выгибается в спине, а Чон спешит разгладить её, чтобы тот так не сжимал его внутри.       — Ах, как же узко! До боли, приятно и узко, — стонет тот, аккуратно вводя ещё, до половины. Он не дает Тэхену привыкнуть, и тут же начинает двигаться, входить и выходить наполовину.       Маленькая дырочка приняла в себя весь обхват, буквально разрываясь. Чонгуку приятно, Тэхену стыдно и больно. Наконец, Ким тоже стал выделять смазку, ведь без неё было бы чертовски больно.       Оба тихо стонут, с плавными расстановками: Тэхен когда входят, Чонгук когда выходит. Темп пока спокойный, размеренный, ведь демон даже полностью не вошёл. Он решает это смягчить, прижимаясь торсом к пояснице Кима, плавно входя внутрь чуть глубже. Рука спешно тянется к набухшему члену Тэхена, чтобы хоть как-то скрасить это тугое скольжение.       — М-м, — Чонгук снова стонет, целует лопатки Кима, пока тот сводит брови и громко выдыхает, краснеет, ахает, когда его член трогает сильная рука, пока другая гладит бедра и чувствительную кожу вокруг; извивается, будто в танце, до безумия красивый.       Его кожа покрывается потом, который блестит ярче любого бриллианта, губы вынуждены каждый раз себя увлажнять не сколько от пересыхания, сколько от начавшихся проникновений, самой близости. Она в каждом касании, задушенном выдохе и в каждой клеточке. Каждая дрожь и желанная точка, отражаются в мимике Тэхена, тем, как он стонет, что шепчет и как красиво двигается навстречу.       — Ч-Чонгук! — стонет с придыханием, жмурясь и вытягивая шею, — Я хочу тебя! — у блондина внутренности рвёт, но Чон продолжает мучить его, доводить до безумия, а за всё терпение, наградит тем самым наслаждением, а котором оба грезят.       — Аг-гх, я тоже, так хочу заполнить тебя, так хочу тебя, Тэхен-а.       Гук снова поднимает торс, опираясь руками о тазовые кости блондина, и начинает с силой входить внутрь, как можно глубже. Если бы у него была девственная плева, то конечно, Гук бы её порвал, но вот они поняли этот факт по другому. Ему в какой-то момент просто не удалось выйти, и он с болью остановил движения. Он видел, как глаза Тэхена стали закатываться от боли, и решил приостановиться.       —  Мн-гх, сейчас нужно подождать, кажется, я порвал тебя, но тебе не нужно бояться, после будет гораздо приятнее.       Он успокаивает парня двумя мягкими поцелуями, слыша его тихие всхлипы горлом. Брюнет осторожно вынимает член, позволяя смазке вместе с кровью выйти наружу. Немного неприятно, но процесс таков. Быстро ориентируясь, он стаскивает бумажные салфетки, чёрт знает откуда. Погладив того по ягодицам, Чон стёр дорожки неприятной жидкости с его ног, и снова поцеловал в лопатки, занимая предыдущую позицию.       — Тебе нужно самому подвигаться, ну же…       Чонгук меняется с Кимом местами, ложась спиной на кровать, усаживая его поверх себя, на свои бедра.       — Я подхвачу темп, когда ты будешь готов.       Теперь руки Чонгука поддерживают талию Тэ спереди, а его взгляд прикован к изнуренным и искусанным губам блондина.       Как они дошли до такого? Почему в душе не капли смятения, что возможно он поступает неправильно сейчас? От чего Тэхен продолжает умирать в его руках, и воскресать вновь, без остановки медленно сходить с ума? Кто знает; оба забыли о ненависти.       Крепкое тело под ним, а плоть демона в нём, и от чего Ким позволяет сам вести себя так распутно, чувствуя, как губы, и внутри него, покалывает, зная теперь, каково это, когда теряешь контроль над собой, исчезая в этой необузданной страсти. Хочется ещё, непременно. Тэхен коготками по смуглому торсу ведет, нагибается, облизывая, целует, восполняет все вышедшие на поверхность потребности, какими бы они не были, с небывалым азартом. Приподнимается, и окольцевав основание члена в ладонь, вводит понемногу головку, затем весь орган до основания, всё это время сопровождая реакцию Чонгука взглядом. Его глаза, вскоре, закатываются от приятной неги, блондин вздрагивает, поглаживая себя по груди и запрокидывая голову слишком соблазнительно.       — Аа-х-х, — слетает непроизвольно с его уст, вновь погибая и вновь воскресая, с размеренными толчками внутрь, дуэтными толчками и со стороны брюнета.       Ким с терпением принимает всё, даже когда брюнет пихает указательный и безымянный палец в его рот: облизывает их, смачивает слюной и показывает Чону одним выражением лица, до какой степени ему всё нравится. Наверное, Чонгуку доставляет не меньшее удовольствие видеть, как блондин сладко обсасывает его пальцы и как стонет от усиленных толчков бедрами.       И до какой поры бы Чонгук не признавал, что это неправильно, остановиться он уже не мог. Острые коготки приятно расцарапывают грудь, а член Кима с приятным звуком бьется о низ чонгукова живота.       — Ах, малыш, покажи мне, как ты хочешь меня? Как сильно я должен растрахать тебя? Ну же, ты же хочешь быть растраханным?       Это так раздражает простату Тэхена, что от интенсивных толчков он хочет больше, сильнее, дольше. И демон дает ему это; вбивается настолько глубоко, насколько позволял ему Тэхен. На секунду показалось, что из глаз Тэхена начали сыпаться искры, ведь он так тяжело дышал, закусывал губы, царапал широкую грудь и открывал рот в немом оргазме. Чон просто продолжал, пока не решил сменить темп на более мягкий, дать Тэхену слегка передохнуть, надышаться перед очередным пиком оргазмического блаженства.       — Проси меня, умоляй, что бы я растрахал тебя, Тэхен, ну же! — пальцы скользят к ягодицам, разглаживают их, и после следует пару грубых шлепков, — Ну же, проси меня!       Тело ломает уже от истомы, от вожделения, созданного самим дьяволом, доводящего до пика огромными скачками, и, жалкие стоны, мольбы, теперь невозможно прекратить, как бы Тэхен не старался. Невозможно сбежать от ощущений крепких бедер под своими собственными, сильных рук, сжимающих талию и не дающих упасть. Чонгук выбивает одним плавным движением из блондина воздух, заставляет цепляться за торс и словно в бреду, умолять, наконец, о большем.       — По-а-а-пожалуйста! Да! Ах, пожалуйста, прошу! Глубже!       Чонгук внемлет этим жгучим стонам, с каждым новым вдохом вбиваясь глубже, так, чтобы член толкался в стенку простаты и приносил невероятное удовольствие. На этих приятным нотках, оба не заметили, что прошло больше получаса, и они готовы вот-вот кончить. «Неплохо для первого раза» — подумал бы Чон, если бы не одно но.       Когда оба стали ускорять движения, то внутри, где то внизу живота вдруг завязался такой узел, что Чонгук и сам раскрыл губы от безмолвия. Весь член неимоверно пульсировал, а Тэхен стал ещё более узким. Таких ощущений не было ни от одного секса до этого. У Чона будто сейчас случиться тройной оргазм. Его ноги сводит в судорогах, а сперма с такой приятностью заполняет дырочку блондина, что наверное сердце демона вот-вот и разорвется от наслаждения. Весь его вид, всё его тело и эти стоны, наряду с упоительным оргазмом и судорогами — всё это заставило Чонгука стонать в голос, изнывать, подобно развратной суке, потому что он никогда такого не испытывал. Глаза его закрываются, чернеют, а руки до синяков сжимают ягодицы блондина.       — Дьявол, как же, как же хорошо! Просто охуенно…       Возможно, его реакция была странной, но сдерживаться не было сил. И когда Ким кончает следом за ним, пачкая его живот горячей спермой, в тех же невыносимых оргазмических судорогах, Чон облизывает губы, понимая, что их обоих накрыло. Блондин сваливается на грудь демона, и они оба рвано дышат. Заполненная дырочка Тэ уже вся красная, освобождается от семяизвержителя. Всё стекает по бедрам вниз, а Гук лишь спешно собирает пальчиками смазку и возвращает её обратно.       — Ах-х, что это сейчас было? Ты точно девственник?       Ким чувствует себя неимоверно ослабшим, здесь, лежа на горячей, выбивающей вздохи, груди, утыкаясь губами в ключицы, чувствуя, как брюнет дрожит и дёргается в послеоргазменной судороге, так же, как и он, и ухмыляется насколько силенок хватает, приподнимаясь.       — Нет, просто никогда не давал доводить себя. А что? — Тэхен оказывается перед его потным, жарким лицом, возле самых губ, — Дьявол никогда не получал оргазм?       — Дьявол никогда не бился в судорогах. Это было необычно, — Чон убирает пальцами прядки волос со лба того, и смотрит в его довольные глаза, — ты меня вымотал, и кажется, я понял, что такое усталость, но думаю, это того стоило. — Чон мягко целует блондина в губы, и тянется за бутылкой. Горький напиток льется в полость рта демона, и он выдыхает, смотря на заинтересованное лицо. — Что? Я никогда не спал с ангелами. Пытался, но они всегда меня отвергали. Я предпочитаю секс с демонами или людьми, он безопаснее.       — Какой ты нежный! — иронично, с ухмылкой произносит блондин, — Возможно, все твои попытки сводились к первому разу, — изгибая бровь, Тэхен явно намекает на прошлую попытку добиться его, и тут же прерывисто смеется, — шучу, шучу, не испепеляй меня! — блондин, улыбаясь, вновь кладет голову на вздымающуюся грудь, переводя взгляд к камину и трескучим поленьям в нём успокаиваясь.       Почему ему так хорошо и спокойно с тем, кого он пару дней от силы знает? Об этом пьяный мозг Тэхена додумает потом, а сейчас можно было пожить ещё ночь не своей жизнью, а жизнью падшего ангела, которого изгнали из рая за его грязь.       Тэхен шипит, ерзая от того, что внутри него пожар, и руки Чонгука его только сохраняют, поглаживая по ягодицам.       — Ты меня всего испачкал! Это и есть та грязь, о которой ты так мне говорил?       — Не грязь, а грех. Да, о нём я говорил. Если ты не изгнан из рая, а возможно просто украден или рожден ангелом тут, на земле, возможно архангел оторвет мне голову за содеянное. Но чёрт подери, я впервые переспал с ангелом. Хоть и с о-че-ло-ве-че-нн-ым! — последние слова Чонгук так и произнес, раздельно, потому что только он видел, что творилось за спиной Кима в буквальном смысле. Его кожа, чуть ниже от лопаток начала рваться, хотя блондин этого и не чувствовал, и будто костяной скелет начал вытягиваться из этих ран.       — Тэхен, кажется, ты обретаешь свою форму.       И когда костяной каркас полностью вытянулся, он начал покрываться всеми слоями ангельских крыльев, источая этот жгучий свет.       Ким начал ощущать это только когда уловил реакцию парня на его превращение. Всё тело словно наполнилось силой и энергией, словно по коже провели холодным предметом, и огромные крылья понемногу из белого скелета начали покрываться белыми сияющими в ночи перьями. Тэхену не был ослепителен тот свет, что он создавал, но он знал, для Чонгука это непременно больно и раздражительно; только когда крылья закончили себя трансформировать — свет исчез, оставляя только Кима, с двумя огромными крылами за спиной.       Первым, что сделал Тэхен, это конечно удивился, ведь до сих пор до него не могла дойти самая простая истина — он ангел: теперь то у него, и, возможно, у Чонгука, явно не возникнет сомнений.       Блондин осторожно расправляет крылья, разминая плечи, всё ещё удерживаясь на бедрах почерневшего брюнета, и смотрит ему в глаза. Теперь и он мог так сделать, не боясь ослепнуть.       — Кажется, это очень не привычно, — взаимодействием крыла, Тэхен подносит его к себе, разглядывая, — ущипни меня!       — На свой риск, я, пожалуй, не стану этого делать.       Брюнет открыл глаза, и перед ним было поистине что-то прекрасное. Блондин сидел на его бедрах, обнаженный, с двумя огромными крыльями за спиной. Воистину, ангел!       — Сейчас ты еще привлекательнее, я бы сказал, ангельски красив, — Чонгук ухмыляется, касаясь нежных крыльев пальцами, — Такие мягкие. Говорят, что есть демоны, которые отрезают крылья ангелам ради их свойств и мягкости. Демоны не спят, и часто мучаются из-за этого. Поэтому, ангельские крылья используют, как пелену для сна. Любой, кого укроет крыло ангела, может заснуть, даже демон. — Говорить, конечно, Чонгук мастер, но поцеловать это прелестное существо, пока оно так безобидно, очень хочется. Брюнет поднимается, опираясь на локти, и притягивает того к себе за подбородок, мягко целуя его нижнюю губу. — Я много знаю об ангелах, но не прочь изучить их подробнее.       То ли Тэхену нравится теперь его превосходство над охмурённым демоном, то ли под впечатлением теперь он. Улыбаясь, он страстно отвечает, касаниями губ вторично приподнимаясь и нависая над лицом парня сильнее, чтобы им сейчас владеть.       — Тогда, не упусти свой шанс…       Пока губы непринуждённо кроются во власти горячей смеси из ласк, остальное тело внемлет им, и качающиеся волны касаются низа живота, где уже недавно разгоревшийся пожар кипит новым пламенем. Тэхен смотрит со строптивостью, подняв брови на то, что он и сам натворил, и прикусывает язык брюнета, усмехаясь и ведя рукой по раскаленной плоти.       Чонгук хмыкает, зарываясь пальцами в густые волосы младшего на затылке. Это всё это конечно заводит, та готовность Тэхена идти до конца и отсутствие страха перед наказанием за грех.       — Тогда, пеняй на себя…       Чон приподнимает ягодицы младшего, и влажно входит, в то время, как сзади его торс и плечи накрывают чужие руки и губы. Второй, точно такой же Чонгук прижимался теперь сзади, давая понять, что тоже хочет внимания.       — Не пугайся, это тоже я. У меня просто небольшой бонус от Люцифера, — шепчет Чон, обнимающий Тэ сзади. Он также торопливо возиться, желая войти внутрь дуэтом с самим собой.       Два демона, один ангел.       Возможно, Чонгук не понимает всей опасности, но разве отступить теперь может? Он засовывает пальчики в рот Киму, заставляя облизать их, другой опускается к его красной головке, обхватывая её. Тот, что снизу уже вошёл, и плавно начал раскачивать процесс, пока ухо Тэхена ласкал его двойник. Такие горячие и пошлые, оба Чонгука лобызали хрупкое тело ангела, не жалея ни единого участка его кожи.       Тэхен уже не понимал, что происходит, он был на поводу у его собственного демона похоти, что сейчас владел им и заставлял говорить все это и делать. И ведь не поспоришь, что в этом вся и прелесть — в подчинении. Словно находясь между двух огней, блондин покачивается, внемлет точкам их соприкосновения: горячей головке внутри, плавно скользящей по стеночкам и возвращающейся обратно, и пальцам, с мычанием в его приоткрытый рот проникающим. Так горячо и хорошо.       Ким чувствует, как в порыве, губы одного из клонов накрывают твердый сосок и втягивают его в рот. Затем ещё раз. И ещё. Тэхен стонет, с наслаждением впуская в свой ротик и пальцы, и уже позже, чей то змеиный язык, достающий глубоко до глотки. От удовольствия Тэ перекашивает, и, задыхаясь, он случайно впускает член второго глубже, так, что горло непроизвольно дрожит в очередном стоне. К нему в это время, пользуясь моментом, преподносят что-то тверже и горячее пальцев. Обезумевший ангел хватает мокрую головку в рот, и мыча, начинает посасывать, нежно и медленно, орудуя языком по вздувшимся венкам и покраснениям.       Чон снизу теперь получает ангельские губки на своем горячем органе. Гук сзади массирует простату своим, заставляя ангела давиться.       Стонут в унисон демоны. Один сжимает волосы на затылке, насаживая ротик глубже, второй грубо шлепает мягкую кожу бедер, оставляя на ней следы, а на спине отметены от частых поцелуев.       — Ещё, ну же!       Демон чувствует всё, и от себя, и от второго. И буквально разрывается от приятных горячих толчков, разносящих удары кожи об кожу. Он буквально весь чернеет, глаза кожа, снова появляются рога. Стоны заполняют комнату, и уже не ясно, кто из троих готов расщепиться на атомы в бешенном потоке этого группового секса.       Губы Тэхена ни на секунду не сходятся, даже будучи отпущенными от горячего участка; они остаются приоткрытыми и налитыми, когда приходит время не сдерживать себя. Он выглядит просто чертовски привлекательно, ведь по сути, он и действительно, смог привлечь к себе самого дьявола, что так рьяно повелся на его красоту, жадно любуясь им: его фарфоровой кожей, ярко алыми с потемнениями губами, и закрытыми, полными блаженства, глазами.       Демон касался с осторожностью и страстью там, где не было дозволено доселе никому. Ким дрожит, выгибается в каждом касании еще сильнее на встречу к рукам парня, языку и губам, выгибаясь и требуя большей силы толчков.       — А-а-мх, да! — блондин с ума сходит от каждого обжигающего прикосновения, которое шрамами отражается на бархатной коже, обжигается и режется о пальцы, губы, но вновь льнет, молит наконец обоих, кто-бы то ни был, прикрывая в удовольствии лисьи глаза, и обмякая в чужих руках, как от передоза неостановимыми толчками бедер.       После того, как брюнет истязал хрупкое ангельское тело, оба лежали на кровати, в объятиях друг друга. Чонгук убирал маленькие прядки с лица блондина, а тот тихо дремал на его груди. Полное спокойствие и даже монотонный стук сердца не так успокаивал, как то, что эти двое сейчас тут вместе.       — Конечно, ни одному демону это не дано, но мой ад рядом с тобой превратился в рай, — тихо шепчет тот, чувствуя ровное дыхание ангела на своей обнаженной груди.       Сейчас Итуриэль думает, что если бы Тэхен был одним из них, из настоящих ангелов, ненавидел бы он его так же, как и другие ангелы? У парня остается на земле всего три недели. И он бы хотел помочь Тэхену обрести себя, и что мало желанно, вернуть туда, где ему место — в рай.