Без Всего

Первые десять минут он чувствовал себя достаточно хорошо для того чтобы поверить, что хуже ему точно не станет. Холодный воздух освежал, врываясь через открытое окно, забирался под рубашку, обжигал руки. Казалось, что в голове немного прояснилось, и он, наконец, смог сконцентрироваться на дороге. Но слабость постепенно начала брать свое. Перед глазами расплывалось и причудливо изгибалось. Воропаев тряс головой, отгоняя сонливость и выравнивая картинку. Он стискивал руки на руле так отчаянно, что ему казалось, они никогда больше не разожмутся. Во время вождения страх был всегда его постоянным спутником. Ещё в самом начале, когда за него решили, что он все-таки будет водить машину, он не мог унять панику, что именно сегодня случится что-то непоправимое. Казалось, именно сегодня день самый подходящий, чтоб ещё один Воропаев умер на дороге. Но Павел Олегович настаивал, и Александр садился за руль снова и снова, упорно ломая внутреннее нежелание, борясь с нарастающей паникой и страхом, очередными порезами. Он каждый раз садился за руль, будучи бледнее мела. Андрей знал о его страхе, и потешался над вынужденным соседом по дому с завидной регулярностью. Жданову, которому тогда до собственной машины было как до луны, казалось такой глупостью, что достаточно взрослый Воропаев так этого боится. Ты от этого не умрёшь! Александр знал, что Андрей не имел в виду ничего такого, он говорил о самом процессе вождения. Он понимал, что Жданов не хотел задеть его смертью родителей. Но эта фраза плотно засела в его подсознании, долго подогревая внутреннюю обиду. Да ещё и совсем юная Кира нервничала, когда он садился за руль. А потом он попал в аварию. Небольшое, нелепое столкновение, из-за парочки идиотов, странным образом подействовало на Воропаева. Он не умер, ситуация произошла, а он выжил. После этого случая паники за рулём он больше не испытывал, но прошел все возможные курсы вождения, экстремального в том числе. Главное быть во всеоружии. Страх все равно являл ему себя время от времени, все зависело от того, насколько он контролировал ситуацию. Так Александр определил для себя, что за рулём для него самое безопасное место - все в его руках. Он был самым внимательным, аккуратным и бережным водителем, когда вез кого-нибудь из близких. Но сам мог гонять как идиот, потом Анна Максимовна ему пояснила, что это такой способ компенсации, доказать себе, что страха нет, хотя он прямо тут, за углом. Сейчас контроль утекал сквозь его заледеневшие пальцы. И страх, притупляемый все это время, поднял голову, словно голодный зверь. Дыхание снова стало перехватывать, вернулась дрожь, и Воропаев поспешил прижаться к обочине, пока контроль над автомобилем был ещё в его власти. - Мать твою сучью, - протянул он, упираясь лбом в руль. До Кристины оставалось всего да ничего, нужно просто собраться. Он медленно откинулся на сиденье, потёр лицо руками. Давай, Воропаев, не дохни, - подгонял он себя, - соберись. Внутренний голос неуверенно шепнул, что можно было бы позвонить Кристине и попросить ее приехать, забрать его, бросить эту треклятую машину здесь. Но гордость быстро заткнула это проявление слабости. Ещё чего не хватало, он и так собирается свалиться Кристине на голову, этого уже вполне достаточно, чтобы ощущать вину и стыд. Анна Максимовна говорила, что просить о помощи это здраво, правильно, сохранно. Он с ней соглашался - конечно, правильно, очень правильно, но дальше этого дело не шло. В конце концов, помощи просить было не у кого. Когда-то Маргарита Рудольфовна сказала тринадцатилетнему Саше, совсем недавно потерявшему родителей, что он больше не имеет права на слабость, сказала, что его старшая сестра ничем не лучше Киры и не сможет, никогда не сможет нести ответственность за их, Воропаевых, семью. Что теперь он глава этой семьи, и должен вести себя спокойно, степенно, достойно. Он уже не ребенок, чтобы плакать, теперь на его плечах две женщины, и пусть, что одной из них всего семь, а другой двадцать один. Женщины всегда слабее мужчин, они нуждаются в защите, покровительстве, опоре. А настоящий мужчина справляется со всем сам. Он же настоящий мужчина? Александр не был в курсе, настоящий он мужчина, или не очень. Но он старался, он так старался, чтоб его сестрам было возможно найти в нем опору, что в какой-то момент понял, что сам балансирует на весу. Воропаев потряс головой, похлопал себя по щекам - но это не возымело должного эффекта. Тогда он со злостью сжал левое предплечье правой рукой. Сжимал его с такой силой, что несколько особо глубоких порезов снова открылись, окрашивая рукав рубашки новыми разводами. Он даже позволил себе вскрикнуть, в конце концов, в машине он был один, никто не услышит. Это помогло! Боль отрезвила, перед глазами прекратили плясать черные мелкие точки, похожие на назойливых мух. Без промедления он завел автомобиль. Левая рука все ещё дрожала, её хотелось прижать к груди, унять дикую пульсацию, но, не смотря ни на что, это помогало собраться. Ехать стало немного легче, мозг прояснился, вернулся контроль. Воропаев знал - это состояние обманчиво, нужно поторопиться. Последний отрезок до дома Кристины был преодолен. Теперь нужно подняться к ней на этаж. Александр вышел из машины и вытащил с заднего сидения пальто, он набросил его на плечи, не ощущая достаточно силы для того, чтобы его надеть. Чем ближе он был к своей цели, тем сильнее накатывала новая волна слабости. Он щёлкнул брелоком, проверяя, что запер машину и направился в подъезд. Короткая поездка на лифте и вот, наконец, вожделенная дверь. Мужчина вздыхает облегчённо, расслаблено, плечи его опускаются и он тянется к дверному звонку, но голос за спиной обрывает его движение. - Здравствуйте, Александр! Он слегка поворачивается на голос и старается улыбнуться мягко и приветливо. Соседка Кристины, Инга Артемовна улыбается в ответ. Она как всегда одета с иголочки, он смутно помнит, что она была то ли актрисой, то ли балериной. - Здравствуйте, Инга Артемовна, - голос подводит его, он глухой и низкий и он слегка прокашливается, надеясь, что этим он улучшит положение дел. - Вы как всегда прекрасны. Как ваши дела? Женщина заливается румянцем удовольствия и что-то отвечает ему, наверняка о том, что она уже давным-давно не удостаивалась таких комплиментов. Но мужчина не слышит, он нажимает на дверной звонок. Инга Артемовна продолжает беседу сама с собой - это тот случай, когда наличие собеседника весьма номинально. Он ощущает, как его ведёт в сторону сильнее и уже собирается привалиться к стене для опоры, когда из квартиры выскакивает Кристина, буквально вынеся дверь. - Саша, - она отводит его руку от дверного звонка. Он что, в самом деле, жал на него все это время? - Саша! Она не обращает внимания на соседку, пока та не произносит: - Кристиночка, у вас все хорошо? - Да-да. Инга Артемовна, - заверяет она излишне быстро и буквально заталкивает Александра в квартиру. Воропаев ощущает, что ноги становятся ватными и непослушными, он даже перецепляется через порог и остаётся стоять только благодаря тому, что Кристина впивается в его руку мертвой хваткой. Он не успевает попрощаться с соседкой, хотя не уверен, что сможет собраться для этого достаточно хорошо. Сестра захлопывает за собой дверь с такой силой, что грохот об этом оповещает весь дом. Александр пытается снять обувь, но его поводит так резко и сильно, что он даже прикрывает глаза. Кристина подхватывает его, поддерживает, хотя это ей, скорее всего, нелегко. Он слышит её голос как сквозь толщу воды. Он расслабляется. Безопасность. Но сестра встряхивает его. - Сашенька, хороший мой, не тут…. - она одним плавным движением сбрасывает его пальто на пол, закидывает его правую руку себе на плечо и притягивает ближе за талию. - Пошли в комнату, давай, золотце, всего пару шагов. Давай, ты же можешь. Воропаев открывает глаза и видит перед собой перепуганное и решительное лицо Кристины. Он немного склоняется к ней, касаясь своим лбом её лба и слышит, как она подавляет всхлип. Ему хочется сказать, что всё хорошо, хочется уверить её, что ничего страшного, просто утомление. Они выдыхают одновременно, и она снова принимается уговаривать его. - Давай, пойдем… потихонечку, - но мужчина отрицательно качает головой и едва слышно произносит: - Ботинки... - Ты с ума сошел! Какие, нахрен, ботинки! Пошли! - взрывается Кристина. Она буквально тащит его на себе, и он ей за это весьма благодарен. Сейчас он может ей мешать больше, чем помочь, но старается соответствовать, и даже пробует отодвинуться, чтоб не наваливаться на нее всем весом. Она понимает его движение и резко притягивает обратно к себе. - Не рыпайся, если упадём здесь. Я тебя дальше не затащу! Она тяжело дышит от усилия, и какой-то десяток шагов становится марафонской дистанцией. Ему хочется сказать ей спасибо, извиниться, но вместо этого он лишь чуть слышно произносит: - Кристина... Они как раз пересекают порог комнаты, и она останавливается в нескольких шагах от кровати. Под ногами огромный пушистый идеально белый ковер. Ему хочется сделать шаг назад, но сил на это уже не остаётся. - Сашенька, что? - она слегка поворачивает его голову к себе. Её лицо настолько смазано, что если не знать её голос, то он не был бы уверен кто перед ним. - Ковер белый… я не хочу, - произносит он невпопад, а затем ощущает, как сознание соскальзывает во тьму. Где-то на грани слышимости он улавливает крик: - Саша! - это крик отчаяния, страха. Он знает, что кричат ему, но он уже не может ответить, его полностью поглощает забытье. * * * Кристина звонит Кире ровно через час после прихода Александра. Она старается быть максимально спокойной, естественной и расслабленной. Хотя сердце колотится так быстро, что готово разорваться в любую минут от перенапряжения. - Саша у меня, - заявляет она, - не переживай. - Ну и славно, - отвечает Кира, параллельно отвечая Вике, - да, пойдем на обед, но минут через пятнадцать, хорошо? Ответа Виктории Кристина не слышит, но зло желает ей подавиться. Глупая прилипала! Зачем Кира её терпит только, это же паразит, да ещё такой, которого нужно учить паразитировать правильно, мрак! - Кира, пошли свою товарку нахрен, и удели внимание мне, - бросает Кристина, буквально прикусывая себе язык. Если Александр узнает, что она так разговаривала с Кирой, её ожидает очень длинная лекция о поведении. Ведь ни Кира, ни Вика в этой ситуации не виноваты. Кира молчит пару секунд, а затем спрашивает, и голос у неё взволнованно дрожит. - Ты чего это? Ты же сказала, что всё хорошо. - А всё и есть хорошо, - уже гораздо спокойнее отвечает Кристина. - Саша спит, как он проснется, я его покормлю, и потом он тебе перезвонит. Она заглядывает в комнату и наблюдает за спящим Александром. Впервые за всё время, сколько ей принадлежит эта квартира, она возненавидела свой черный диван. На его фоне лицо брата было таким бледным, что хотелось не прекращать держать его за руку, постоянно измеряя его пульс. - Хорошо, что он отдыхает, я думаю, они в том подвале всю ночь не спали. - Кира расслабляется и теперь её голос снова спокоен и весел. - Может, я на обеденном перерыве сгоняю к вам? - Нет! - Кристина выкрикивает и тут же закрывает рот рукой, но Александр спит, словно это не она только что изображала собой рупор. - Не стоит, Кир, пусть он отоспится, ты же знаешь, как он не любит, когда мы его видим в таком уставшем и разбитом состоянии. И так большое счастье, что он выбрал приехать ко мне. Кира соглашается, упрямство Воропаева это просто притча во языцех. Кристина ещё раз обещает ей, что он перезвонит, как только проснется и поест, и отключается. Затем садится в кресло, рядом с диваном, и берет его руку в свои. С горем пополам она затащила его на диван. Когда он окончательно отключился, Кристина на миг растерялась. В таком убитом виде она лицезрела его второй раз в жизни, хотя была уверена, что этот ужас не повторится. Но у нее получилось не просто относительно удобно его разместить. Она сняла с него рубашку и ботинки, брюки пришлось оставить, и так шума будет выше крыши. Порезы на руках выглядели ужасно, но не критично, она знала, как глубоко он рассекал себе руки раньше, это были ещё цветочки. Кристина обработала их, но забинтовывать не решилась - пусть сперва проснется. Вся эта ситуация с подвалом казалась ей какой-то нелепицей, блажью. Какого черта он попёрся в этот архив? Она горестно вздохнула и, поцеловав его ладонь, отпустила его руку. Из-за чего он вляпался на этот раз? Жданов или Пушкарёва? Там же третьего быть не может! Она принялась расхаживать по комнате, успокаивая себя в движении. Всё будет хорошо! Как он говорит - ты же меня знаешь, что мне будет. Кристина снова возвращается к спящему Александру и целует его лоб. - Сашка, давай ты больше не будешь делать глупости, - шепчет она, - что мы будем без тебя делать, случись что? Мужчина хмурится во сне и это заставляет Кристину слегка улыбнуться. - Ты хочешь мне сказать, чтоб я не порола чушь? Ладно, не буду... Она снова его целует его, на этот раз в висок. Садится в кресло и ждёт его пробуждения.