Без Всего

После того как Пушкарева так качественно заткнула Жданова, Воропаев не мог прекратить улыбаться. Каждый раз, когда он начинал ощущать хоть толику недомогания, он поглядывал в зеркало заднего вида на кислое лицо Андрея, и настроение улучшалось, а состояние становилось почти терпимым. Абсолютно детское желание щекотало грудную клетку изнутри, хотелось поддеть Катю, заставив произнести еще раз ту заветную фразу. Он выкурил три сигареты, снимая нервное напряжение и усталость, боль в животе притупилась, и, если особо не совершать резких движений, бок тоже не беспокоил. Окно с его стороны так и оставалось открытым, наполняя салон холодным воздухом. Сейчас Александр решал, выкурить еще сигарету, или окончательно закрыть окно. Решив в пользу еще одной, он поднес пачку к губам. Уже когда он подцепил зубами фильтр, он уловил в зеркале заднего вида устремленный на него взволнованный Катин взгляд. Он выгнул бровь в немом вопросе, как бы намекая, что, если она хочет что-то сказать, то пусть не сомневается. Девушка помялась и, вынырнув из его пальто, обратилась к нему. - Александр Юрьевич, а может не нужно больше? - голос её был немного зажатый и неуверенный, слегка охрипший. Воропаеву пришлось отпустить сигарету, и она скользнула обратно в пачку. - Что не нужно, Катя? - вопрос прозвучал слишком беспредметно, чтоб он понял, что имела в виду девушка. - Сигареты, - она кивнула на пачку в его руке, - просто это уже четвертая будет, и я… - Вам мешает? - Воропаев с легким сожалением отложил пачку на переднее пассажирское сидение. - Нет, - девушка снова окопалась в коконе из пальто, - просто вы их курите, прям так… подряд. Это... Последнее слово утонула где-то между складками ткани, и Александр решил переспросить. - Что там с “этим”? А то я не расслышал. Но ответ приходит неожиданно от Жданова. Обиженный и недовольный положением дел Андрей интерпретирует по-своему то, что расслышал: - “Вредно” тебе говорят. Наша Катенька, - произносит он с особой издевкой, - волнуется, как бы ты не выплюнул свои легкие. Девушка хмурится и молчит, больше не пытаясь пересечься ни с кем из них взглядом. Воропаев выжидает еще минуту-другую и закрывает окно, позволяя, наконец, салону машины прогреться. Когда в очередной раз он окидывает взглядом пассажиров через зеркало заднего вида, то замечает, что Жданов спит. Нервная система просто на зависть! Он переводит взгляд на Катю и даже сбрасывает скорость. Девушка с прикрытыми глазами проводит лицом по лацкану его пальто. Жест выглядит настолько интимным, что Воропаева бросает в жар. Он с трудом отводит взгляд и снова набирает скорость, но перед глазами все еще стоит такое нежное поглаживание его вещи. Мысли в голове смешиваются, порождая куда более дразнящие и непозволительные картины. Стоять, Воропаев! Приходится снова слегка приоткрыть окно и впустить струйку холодного воздуха. Становится совсем немного легче. В черте города Александр просит Катю разбудить Жданова. Девушка неохотно выбирается из теплого кокона и трясет мужчину за плечо. Андрей побудке совсем не рад: - Что опять случилось? Ты дорогу забыл? - Сними очки сейчас, а то когда мы из машины выйдем, я их на тебе согну, - заявляет Воропаев. - Ты для этого меня разбудил? Я вообще-то устал, знаешь ли. - Да что ты! Творить ху… то, что ты обычно творишь, и правда требует много энергии, - бросает Александр, но добавляет, - позвони Кире, скажи, что мы в городе. - А ты что, еще никому не звонил? - голос Жданова немного удивленный и возмущенный. - Я сказал, позвони Кире, - выталкивает слова сквозь зубы Воропаев и направляет машину в сторону Катиного дома. - Мы сперва вас, Катя, завезем, хорошо? - Спасибо, - голос её на удивление бодрый и спокойный. Андрей тем временем набирает Киру. Судя по тому, как быстро начинается диалог, девушка на другом конце провода не расстается с аппаратом ни на миг. - Привет, Кирочка. Да-да, все хорошо. Конечно мы в полном порядке. Да. Он нас забрал. Что ты! Какая опасность! Да нет Кира! Малиновский зря тебя напугал. Ничего страшного там не было. Едем к тебе. Если сможешь, приготовь мне что-нибудь перекусить, я просто чертовски устал. Хочет ли что-то Саша? - Андрей пересекается с Воропаевым взглядом в зеркале заднего вида, - Ты голодный? - спрашивает он его достаточно громко, чтоб Кира слышала вопрос. Улыбка его слегка насмешливая. - Обойдусь, - бросает Александр и уже не отвлекается на Жданова совсем. Его захватывает поток машин, и он старается быть предельно осторожен. Руки сжимаются и разжимаются на руле от раздражения. Но с другой стороны хорошо, что этот засранец отвечает именно так. Кира будет меньше волноваться. Он завезет Андрея Кире, заберет окопавшуюся там Кристину и поедет домой. Главное не забыть позвонить Рае. Мириться с девчонкой придется в экстренном порядке. ЗимаЛетто очень нужен хороший юрист с ветвистыми и крепкими связями. Раиса Николаевна Ремез как раз такой вариант. И что очень важно в их ситуации - бесплатный. Когда они въезжают во двор Пушкаревой, Андрей таки поворачивается к Кате. Голос его ровный, немного извиняющийся. Касаться он ее, конечно, не пытается, но, тем не менее, говорит: - Простите, Катенька, что все так вышло, я правда не думал, что это может зайти так далеко. Самое главное, что мы в целости и сохранности выбрались оттуда. Воропаев ловит взволнованный Катин взгляд в зеркале заднего вида. Что не так? Она все еще не уверена, что всё закончилось? - Теперь все будет хорошо. Вас никто не тронет, это я могу гарантировать, - Александр не поворачиваясь, удерживает её взгляд через зеркало. Девушка пару раз быстро моргает. Воропаев уже видел такой фокус тысячи раз у сестер, у своих женщин - так пытаются скрыть слезы. - Вон даже Александр Юрьевич уверен, - продолжает Жданов, - вы же нам верите? Катя кивает и выдавливает из себя: - До свидания, - пытаясь выбраться из машины. Воропаев выходит быстрее и, обойдя автомобиль, придерживает для девушки дверь. Она буквально выпрыгивает из машины, все еще завернутая в его пальто, и Александр осторожно придерживает её, чтоб не упала. Катя смотрит на него с благодарностью, и мужчина вздыхает. - Пойдемте я вас до квартиры провожу. Он знает, что сейчас она откажется, и ему даже хочется пнуть под зад Жданова, чтоб он провел её до самой двери и сдал родителям из рук в руки. С неё на сегодня стрессов выше крыши. Но девушка удивляет его. - Спасибо большое, - говорит она, - пойдемте. Он идет следом за ней, даже не взглянув на Жданова, который застыл в немом изумлении. В подъезде темно и Воропаев понимает, что Кате было бы сейчас подниматься очень даже жутко. По ступенькам они идут молча, и Александр следит за тем, как теснее Катя кутается в его пальто. Но когда до её квартиры остается один лестничный пролет девушка останавливается. Она делает это так резко, что у Воропаева получается не налететь на нее с большим трудом. - Катя, что с вами? - удивленно спрашивает он, слегка касаясь ее плеча. Она так стремительно поворачивается, что он даже делает шаг назад, чтоб не смущать её тем, что он слишком близко. Площадка с квартирой Пушкаревых освещена достаточно для того, чтоб свет попадал и вниз, туда, где и застыла Катя. Воропаев видит, что девушка дрожит, и не может понять, что происходит. Он сделал что-то не так? Жданов сказал что-то не то? Это запоздалый выход эмоций из-за ситуации? - Катенька, - он произносит это тихо, ласково, вкладывая в её имя все то, что он хотел бы ей сказать. Александр осторожно протягивает руку вперед, чтоб погладить её плечо, успокоить. Но у девушки свои планы, она вскрикивает что-то отдаленно напоминающее его имя и заливается слезами. Он быстро притягивает её к себе, и она обнимает его с такой силой, что от боли в правом боку темнеет в глазах. Сквозь рыдания он слышит, как она выталкивает слова между всхлипами: - Александр Юрьевич, простите меня, пожалуйста, я так перед вами виновата! - Катя, - он гладит её по волосам, осторожно, ласково, прижимает к себе бережно, чтоб в случае чего отпустить её по первому требованию, - все уже хорошо. Вас никто не тронет, да и Жданова вашего никто не тронет, - он даже смеется, - мне вот теперь временно пост президента противопоказан. Вы только Андрею Палычу не говорите, а то он будет ходить слишком довольный. Девушка отлипает от него только для того, чтоб вцепиться обеими руками в его рубашку. Её многострадальный портфель где-то у Воропаева за спиной, и он пытается сделать себе заметку не наступить на него. Катя с такой жадностью рассматривает его лицо, что его снова обдает волной жара. Очень не к месту вспоминается, как она ласкалась об его пальто. Дыхание его сбивается, становится прерывистым. Он не знает, куда деть руки и опускает ей их на плечи снова. Катя словно не замечает его прикосновения, просто стоит и смотрит, а потом снова утыкается лицом в его рубашку и плачет, на этот раз тихо всхлипывая. - Я так испугалась, я так… он сказал, что он накажет… вас накажет. А я же… там же нечего было и … если бы с вами что-то случилось... Александр сглатывает и поглаживает её волосы. Она за него так переживала? Что ж она так горько плачет? Это он ещё между каплями проскочил, можно сказать. - Катенька, он бы ничего такого не сделал, поверьте мне, - но девушка только сильнее заходится в рыданиях, - ну что вы, в самом деле. Это просто была фигура речи, для запугивания таких как вы и Андрей Палыч. И видите, как хорошо сработало? Девушка снова поднимает на него глаза и хмурится, мужчина улыбается ей в ответ. Ну же, девочка, расслабься, ты почти дома, думает он. А она только сильнее вцепляется в его рубашку. - Зачем вы мне врете? Я все слышала. Там в коридоре слышала. - Что вы слышали? - он не прекращает ее ласково гладить, желая, чтоб она расслабилась. Но дрожь не покидает тело девушки, и ему даже кажется, что от его касаний её колотит ещё больше. Катя стоит так близко, и ему кажется, что она прижимается к нему все сильнее и сильнее. Сокращает расстояние, которого уже просто нет. - Один из ох… - она всхлипывает, но продолжает, - из охранников в коридоре сказал, что он вас… уд-ударил и что если Ар-артур Петров-рович останется вами недоволен, то он вас… вам… - она снова начинает плакать и ему приходится прижать её к себе снова. - Ну что вы глупости всякие слушаете, Господи, - уговаривает он её, - всё обошлось… - она не прекращает рыдать, и Александр бережно берет её за подбородок, поднимая, таким образом, ей лицо вверх и склоняется к ней, - получилось недоразумение, - он, едва касаясь, стирает дорожку слез с её правой стороны лица большим пальцем, - так бывает. Со мной все хорошо, Катя, и с вами все хорошо и… - Не ходите туда больше, пожалуйста. Не ходите, - она больше не плачет, просто смотрит на него с такой щемящей надеждой. - Не пойду, - кивает он. Только съезжу за пальто твоим, а ходить туда не буду, ноги дороги столько шагать. Она так близко, кожа под пальцами словно покалывает. Она чуть приоткрывает губы, словно хочет еще что-то ему сказать, но не может подобрать слов. Воропаев любуется её лицом, таким спокойным и немного растерянным сейчас. Катя облизывает губы, и он ощущает, как его прошивает ток. Так близко. Если он склонится еще немного, то можно… Ведь можно? В конце концов, что он потеряет, если попробует? Он склоняется к ней еще ниже, и она прикрывает глаза, слегка подается вперед… - Катя? - Женский голос разносится по подъезду удивленно и вопросительно. Воропаев осторожно отгибается от девушки, которая поворачивается на звук. Рядом с дверью Пушкаревых стоит женщина, комкая руками полотенце. Александр видит только силуэт, так как свет бьет даме в спину. - Кать, это ты? - видно женщина никак не может рассмотреть кто же там внизу. - Я, мам, - вздыхает Катя и поворачивается к Воропаеву. Она снова выглядит так, словно хочет что-то ему сказать, но не решается, и Александр просто подталкивает её к лестнице, а сам наклоняется за её портфелем. - А что ты так поздно? - она пытается рассмотреть дочь и выглядит озадаченной, еще бы, на её плечах чужое пальто. - Было очень много работы, мам, - Катя подталкивает маму вглубь квартиры и представляет ей замершего на пороге Воропаева. - Это Александр Юрьевич, мы сегодня вместе работали. Он кивает женщине, отмечая её тотальную растерянность. Сам он тоже ничем не лучше, поэтому не находит ничего кроме как сказать: - Добрый вечер. Женщина кивает в ответ, и он протягивает руку к Кате. - Вы что-то хотите? - обращается к нему Пушкарева-старшая, словно желая загородить собой дочь. - Хочу, - он улыбается привычно, чуть иронично,- мое пальто, если можно. Катя даже хлопает себя по лбу, стаскивает с плеч его одежду и роняет ее на пол. Ну, все нормально, если неуклюжесть на месте, значит все хорошо. Тем временем девушка пытается поднять пальто и роняет его во второй раз. - А давайте вы чем-то другим пол помоете а, Кать? - поддевает он, улыбаясь, и удовлетворенно замечает, что девушка улыбается в ответ. - Могу и другим, - протягивает она ему многострадальный предмет одежды, - но когда еще настоящим кашемиром доведётся. Александр обменивает свое пальто на её портфель под возмущенно удивленный возглас её матери: “ Катя, да ты что!”. И, пожелав спокойной ночи, направляется вниз по лестнице. - Александр Юрьевич! Он останавливается и поднимает голову, Катя стоит в дверях. Мнется минуту и произносит: - Вы обещали! А потом стремительно прячется за закрытую дверь. Оказавшись возле машины, Воропаев замечает, что Жданов пересел на переднее сидение. - Кира звонила, - заявляет он, когда Александр занимает водительское место, - а ты все где-то ходишь, - и, замечая, что Воропаев перекладывает пальто назад, добавляет, - щедрость закончилась? Забрал назад? - Предлагаешь мне оставить ей его? Тебя не смущает, что оно ей как минимум велико? Воропаев заводит машину и выезжает со двора. Жданов продолжает пилить его взглядом, и Александр злится, что Андрей не остался сидеть там, где сидел. - Ну, она носила и более странные и еще менее безвкусные вещи, - пожимает он плечами, - да и не уверен я, что у неё есть что-то еще кроме того пальто. Жданов звучит странно безразлично и Воропаев даже скашивает на него взгляд. - Ты раньше сказать об этом не мог? Если это у неё единственная верхняя одежда, то какого хрена мы не вернулись за пальто! - Во-первых, не ори, у меня голова болит, - и Александр ощущает, как кулаки начинают чесаться, - во-вторых, Сашенька, я не знаю это у нее единственная одежда или нет, видел я её только в нем. В третьих, тебе так сильно хотелось назад? Не страшно было, что сломают что-нибудь? - Не сломали бы, - Воропаев входит в поворот и немного регулирует скорость, - у нас с Вертинским договор. Его деньги интересуют больше, чем мои кости. - Твои кости? Ты хотел сказать наши? - Андрей поворачивается к нему всем корпусом. - Не переживай, если мы не сможем погасить перед ним долг, и до тебя очередь дойдет, - Воропаев слышит смешок Жданова и вздыхает, - ну и от чего тебе весело, Андрюшенька? - Не знаю, - продолжает улыбаться мужчина, - может от того, что я не первый на место боксерской груши? - Поверь, это будет наша самая маленькая проблема. Если мы не сможем платить, то он не просто пропишет меня на кладбище, он отнимет все, чем владею я, все, чем владеешь ты, и даже то, что осталось от фирмы заберет. Андрей, это правда серьезно. На этот раз Воропаев даже поворачивается к Жданову. Тот сникает под тяжелым взглядом и взмахивает руками. - Мы старались вылезти из этой задницы! Ты что, думаешь, мы нихрена не делали? - Ну, липовые отчеты это прям… - Александр не договаривает, только сжимает руки на руле сильнее. Сейчас нельзя ругаться, смысла нет. - Жданов, нам теперь нужно решить два вопроса, готов голову включить, или нужно вернуться? - Куда? - не понимает мужчина. - Не куда, а за кем, я же забыл, что я твой мозг высадил из машины уже. - Да иди ты, Воропаев, - злится Андрей, - я не совсем бесполезен! - Ключевое слово “ не совсем”? - Александр улыбается и качает головой, - ладно, проехали. - Давай свои вопросы, - Жданов сплетает руки на груди и смотрит прямо перед собой. - Великодушно, - хмыкает Воропаев и продолжает, - нам нужно решить, что мы рассказываем Кире, и втягиваем ли мы в это твоих родителей. Александру приходится даже посмотреть на Андрея, так долго он молчит. Мужчина выглядит удрученным и подавленным, голова низко наклонена. Кира как Кира, понимает Воропаев, с ней бы Андрей еще худо-бедно сладил. А вот родители… Павел Олегович не простит ему такой тотальной оплошности. Мужчина вздыхает, снова бросая взгляд на Жданова, ему становится его жаль - разочаровать родителей для Андрея и впрямь болезненная вещь. - Ладно, Жданов, ответь мне тогда на другой вопрос, - решает он сменить тему, - был ли у вас с Пушкаревой какой-то план по выводу компании из кризиса? Должны же вы были строить какую-то стратегию. - Катя разрабатывала план, и даже предлагала возможность подъема финансовых активов с помощью игр на бирже. Ну и НикаМода конечно… та фиктивная фирма, которую мы создали как щит от кредиторов и как нашего главного поручителя. Воропаеву хочется ругнуться. Не так, коротким и емким словом, а чтоб в его монологе не было ни одного нормального выражения. Вот прям так со вкусом, вложив в эту тираду все, что он думает о Жданове, о Малиновском, и даже о Пушкаревой, как о помощнике этого кретина. - То, что у вас хоть что-то уже есть, это плюс, завтра нужно будет со всем этим поработать, посмотреть, что и как, что мы можем сделать. По максимуму. Мы не будем привлекать твоего отца, пока не… пока мы не будем уверены, что не справляемся. Первые выплаты мы можем задерживать... - Александр поводит шеей, стараясь немного расслабить напряжение. Не хочется думать, чем для него могут заканчиваться такие задержки. - Но, если мы не будем в состоянии платить, я привлеку Павла Олеговича, хочешь ты этого или нет. Фирму нужно вытащить любой ценой! Жданов молчит, видно прикидывая туманные возможности и перспективы. А Воропаев думает о том, что нужно попросить Раю перевести большую часть его денежных средств на счет Кристины. Ей придется рассказать все как есть, подготовить. Мало ли чем это все может закончиться, а для нее и для Киры ЗимаЛетто это единственный источник дохода, как ни поверни. На его деньги они, конечно, долго тоже жить не смогут, но как-никак подушка безопасности. Тошнота подкатывает настолько сильно, что Александр прокашливается, гася позыв. - Подай мне воду, - обращается он к Андрею, - там, сзади к твоему сидению пристегнута. Тот поворачивается и таки обнаруживает бутылку закрепленную парой ремешков. - Как я раньше не заметил, - удивляется Жданов, - тоже пить хочу, - делится он. - Ты сидел с другой стороны, мог и не заметить, - отвечает Александр и протягивает руку, - давай. Такое ощущение, что Андрей сомневается давать ему воду или нет, но в итоге вкладывает бутылку в его руку и даже снимает крышку. - Только мне оставь. Воропаев кивает и делает несколько глотков. Тошнота отступает, сменяясь тянущим ощущением в желудке. Он передает бутылку Жданову. Андрей пьет, закручивает её, затем снова открывает и снова пьет. Ему бы виски сейчас, думает Александр, такими же глотками прямо из бутылки, тогда его бы точно отпустило. Жданов прерывает молчание, заставляя Воропаева только покачать головой в полном неверии. - Ты хочешь, чтоб я завтра передал тебе свои полномочия? - Ты дебил? - мужчине просто не верится, что человек, занимающий должность в такой огромной компании, не способен на логическое мышление, - мне не то, что на твое место нельзя метить, мне даже собственные акции, в худшем случае, придется отторгнуть в пользу Киры и Кристины. За наши оплошности, с меня первого будут взыскивать, понимаешь? А если я буду занимать директорский пост, тогда все, что мы сейчас планируем наворотить, пойдет прахом. Господи, Андрей, включи мозг! - Александр выдыхает и продолжает, - Все остаются на своих местах. Киру пока втягиваем в это минимально. Я сам подберу то, что ей нужно знать, ты понял? - А Кристина? - ответ Жданова предполагает, что правила игры он принял, уже хорошо. - Кристине я расскажу всё, она должна быть готова в случае чего. - Из двух сестер ты выбираешь менее адекватную? - голос Андрея звучит настолько растерянно и удивленно, что возникшее желание дать ему в глаз стихает. - Жданов, напиши себе на лбу слово СТОП и почаще смотри в зеркало. - Мужчина смотрит на Воропаева в диком непонимании, Александр улавливает его взгляд и поясняет, - учись закрывать рот до того, как сморозишь какую-то… блажь. Это мой последний тебе совет на сегодня. - Почему последний? - удивляется Жданов. - Потому, что уже приехали, - Воропаев паркует машину и, повернувшись к Андрею, с удовольствием произносит, - выметайся. В квартире у Киры их буквально сносит с порога не хозяйка, а Кристина. На попытку Александра отказаться зайти, она произносит тираду о том что “нечего выделываться” и “ мы что зря готовили”. На последнее замечание Воропаев с сомнением поднимает брови и Кристина успокаивает, что готовили плита и Кира, а её скромная персона всего лишь идейный вдохновитель. Александр радостно заявляет, что тогда у них есть шанс найти на кухне что-то съедобное. Сестра в притворном гневе заряжает ему локтем в бок… правый. Мужчина буквально присаживается. Кристина сперва хохочет над актерскими талантами брата, а потом бледнеет. Воропаев успевает разогнуться и прикрыть ей рот рукой до того, как она начнет что-либо говорить. Кира все еще хлопочет на кухне - незачем ей это. - Я тебе все потом поясню, - обещает он ей шепотом, провожая Жданова взглядом. - Насколько все плохо? - Кристина прикладывает руку поверх руки Александра на его боку. - По шкале от “ все прекрасно” и до “ даже не спрашивай”? - сестра кивает в ответ, и Воропаев улыбается, - “даже не спрашивай”, - и, подумав, добавляет, - в кубе. Кира виснет на нем с радостным воплем, быстро целует его в щеку и возвращается хлопотать вокруг Жданова. Кристина осторожно подталкивает Воропаева к столу. - Ешь, и поехали, - лицо у нее слишком напряжённое и Александр гладит её по руке. - Ты устала? Она смотрит на него с выражением лица “ ты идиот, Саша”, а затем отвечает: - Просто немного переволновалась. Кристина наливает ему чай и демонстративно опускает туда четыре ложки сахара. Жданов смеется, что столько сахара есть вредно и что от этого и помереть не долго. Насколько помнит Александр, Андрей всегда пил чай без сахара, вот и сейчас в его чашке даже ложечки нет. Но Кристина все равно демонстративно выворачивает ему в чашку пол сахарницы, заливая стол и, судя по шипению Жданова, его брюки. - Кристина! Кира бросается убирать беспорядок и извинятся перед Андреем. Тот на удивление миролюбиво реагирует на ситуацию шутками. То и дело косясь на Александра. Дурдом, думает Воропаев. Он пытается отключиться от всего, что происходит в этой комнате, мыслями возвращаясь в простенький подъезд Катиного дома. Она за него волновалась, так искренне, до слез. Приятное тепло разливается в груди и дело не в горячем сладком чае. А еще то, как она к нему там прижималась и… В конце концов, девушка она взрослая, а это значит, что она не могла не понимать, что он собирается сделать. Даже глаза закрыла, услужливо подсовывает соблазнительную картинку мозг. Он был бы готов повторить этот день ради двух вещей, решает Воропаев: ради этого момента в подъезде и ради того, как Катя обозвала Жданова козлом. Губы сами растягиваются в улыбку. Но из блаженного состояния его выводит Кристина, она трясет его за плечо: - Ледокол Арктика, прием! - Что? - удивленно спрашивает Александр глядя на склонившуюся над ним Кристину. - Саша, как что, ты вилку ко рту уже третий раз подносишь, а процесс так и не идет. Ты что, забыл, что еще и рот нужно открывать? Воропаев удивленно смотрит на стол, он даже не заметил, как ему еду поставили. Кто там обвинял Жданова в невнимательности? Покончив с едой и распрощавшись с Кирой и Ждановым, который решил сегодня остаться у неё, Кристина и Александр спускаются к машине. - Ключи, - протягивает сестра руку, тон жесткий, не терпящий возражений. Но у Воропаева другие планы. - Нет, - он вкладывает в её руку свой мобильный, - мне нужно, чтоб ты позвонила Рае. - Я? - Кристина смотрит на телефон в руке как на бомбу, - почему я? - Меня она сейчас слушать не будет, - Александр снимает сигнализацию, - а тебя послать постесняется. - Она думает, что я могу ей снова дать в нос? - Кристина усаживается рядом с братом и пристегивается. - Не напоминай, - Воропаев закатывает глаза, - это был такой позор! Они выезжают со двора и встраиваются в поток машин. - Я была уверена, что она тебе изменяет! Она держалась за ручку с другим мужиком в ресторане! - защищается Кристина, - я отстаивала твою честь! - Спасибо, конечно, но больше не надо, - смеется Александр. - Так, а больше я ничего и не делала, - разводит руками сестра. - Кристина, еще раз, мы не в отношениях. Не были в отношениях. Мы просто… - Да, да, конечно, - тянет она. - Мы дружим, - отрезает Воропаев. - Пару раз в месяц дружите ТАК, что соседи жалуются? - ТАК мы уже не дружим, - заверяет Александр, перестраиваясь в другую полосу. - А что так? - Кристина поигрывает телефоном, вспоминая, - она вполне себе такая мадам, у нее такая жо… - Кристина! Ради Бога! Не нужно обсуждать её ж…, просто не нужно это обсуждать. - Секс это естественно, не делай из этого трагедию! А то, что у нас в сухом остатке? Ремез ты не хочешь, Пушкареву, говоришь, не будешь, с последней своей, как ее, Марина? Ирина? - Алина, - подсказывает Воропаев. - Алина, - покладисто соглашается сестра, - распетлялся еще бог весть когда! - А можно мы не будем обсуждать мою сексуальную жизнь? - трагично вздыхает Александр. - А можно будем? Мне любопытно. - За то, что я с тобой претерпеваю, мне должен быть уготован Рай при жизни, - Кристина на это только жмет плечами, - звони Рае. И сестра, наконец, звонит. Трубку поднимают далеко не с первой попытки, но когда все-таки поднимают, Кристина не может произнести ни слова. Глаза её расширяются, и она нашаривает в сумочке блокнот и ручку, и начинает что-то записывать. Через пару минут поток информации на той стороне провода стихает. - Это все мой брат? - уточняет Кристина, - алло, Рай, ты еще тут? - она дует в трубку, - алло? ага ты тут! Хорошо! Слуууушай, я даже пару выражений записала! Рядом. Мне все передать? Я не запомнила! Ты можешь так еще раз? Нет? Жаль, - она поворачивается к Воропаеву и произносит, - Рая вежливо просит тебя сгореть в Аду. - Спасибо, - на автомате ляпает Александр, и закатывает глаза, когда Кристина так это и передает Ремез. - Ага. Ага. Ага. Да нет, я согласна он такой. Ага. Что тебе от неё нужно? - передает Кристина. - Помощь, скажи, что я … скажи, что это ситуация с Вертинским, - Кристина послушно передает информацию и снова какое-то время слушает. - Она сказала, что хрен тебе, а не помощь, и спрашивает, во сколько ты завтра её заберешь. Когда Александр определяется со временем, и Кристина, наконец, прощается с Раей, он выдыхает. Хорошо, один вопрос уже закрыт. Сестра поглядывает на него в ожидании, а затем не выдерживает: - Ну, и долго ты будешь молчать? Не машина, а палата заседаний, думает Воропаев и выкладывает Кристине всю ситуацию с Вертинским. Всю, до последней капли. И сестра взрывается праведным гневом. Она кричит о том, что сломает Жданову шею, что уже завтра Павел Олегович и Маргарита Рудольфовна будут всё знать, что… Александр ждет, когда она успокоится, ему нужно, чтоб она рассуждала здраво. Она замолкает, продолжая сопеть. - Ты успокоилась? Давай обсудим нашу ситуацию, мне нужно перевести на твое имя львиную долю своих финансов, ты понимаешь… - Саша, ты в своем уме? Ты мне заявляешь, что можешь переехать жить к родителям на постоянной основе, а я должна успокоиться? - Кристин, - он выдыхает, - ладно… когда можно будет вернуться к этому вопросу? - Давай доедем домой сначала, - буркает она, роняя голову на руки. Воропаев соглашается. Он знает, что Кристина остынет. Он уверен, что они сделают все как нужно. Когда он будет уверен, что обе его сестры в безопасности, у него будут развязаны руки.