Без Всего

Новые очки выглядели восхитительно - тонкая оправа, узкая, продолговатая форма, аккуратные, тонкие паутинки-дужки. На них хотелось любоваться, а вот носить было страшно. А еще больше страшила цена! Но Рая, которая подарила Кате эти очки взамен случайно раздавленных, только отмахнулась. Мол, это такие мелочи, в сравнении с неудобствами, которые она доставила ей своей неловкостью и нерасторопностью. Ремез отказывалась называть это подарком, она заявила, что очки, это способ извиниться, ведь она никогда не позволяла себя портить чужие вещи. Все должно быть оплачено. Больше чем ситуация с очками, Катю озадачило другое, а именно вопрос Ремез: - Воропаев дошел, наконец, до больницы или нет? А то я с ним же несколько дней не в контакте. Пушкарева удивленно воззрилась на Раю. Больница? Александр собирался в больницу? Она задумалась, замечала ли она за ним в последнее время какие-то странности. Воропаев ни на что ей не жаловался, но она была уверена, что и не пожаловался бы точно. Упрямый, гордый - ему казалось, что его состояние это только его проблемы. За годы работы в политических кругах мужчина научился носить маски, носить так искусно, что заглянуть под них было нереально. В такие моменты Катя сожалела, что не обладала тем совместным временем с Александром, которым обладала Ремез, не имела такого тонкого чутья как Кристина. А еще она доверяла, не выискивая подвоха в его словах каждый раз, когда он заверял ее что с ним все хорошо. - Я не знаю, - честно ответила она Рае, - а должен был? Катерина заметила, как поерзала Ремез, словно сболтнула лишнее. На лице женщины отразился целый спектр эмоций, от сомнений до уверенности, если не гневной настойчивости. - Он же тогда головой приложился, когда Кристину со Ждановым разнимал. Разве вы не знаете? Пушкарева только удивленно моргала. Она знала, что Воропаевы славно грохнулись, когда брат оторвал-таки сестру от злополучной двери, но она была почти уверена, что это было хоть и больно, но совершенно не опасно! Сейчас она смотрела совершенно иначе на последующие их встречи - сонливость, тошнота, а еще она видела у него таблетки от головной боли. Катя все это списывала на переутомление, думала, что основная проблема в том, что мужчина элементарно не высыпается, работая фактически на двух работах. Ей стало жутко стыдно за свою непомерную настойчивость, за внутренний гнев, который она испытывала, придумывая себе то, что Воропаев отдалился от нее на безопасное для себя расстояние. Она мучилась желанием ему позвонить и боялась неуместности своего звонка, несвоевременности днем, возможности разбудить его поздним вечером. Телефон тоже был подарком. Хотя Кристина назвала его стойкой необходимостью. Пушкарева не собиралась его принимать, но Воропаева разозлилась. Она, в отличие от Ремез, уговаривать никого не собиралась. Прямым текстом заявив, что если Катя у нее не возьмет это чудо техники прямо сейчас, то она засунет ей его … Вообще, девушка хотела пояснить Кристине, что если она ей его все-таки засунет, что она уж точно пользоваться им не сможет, но выражение лица Воропаевой было такое, что Катя попросту не рискнула. Пришлось принимать, благодарить и не расставаться. Печальным было то, что девушка не была уверена, знал ли Александр о том, что она стала счастливым обладателем мобильного телефона или нет. Возможно, сегодня они должны были снова увидеться, Катя не знала насколько будет загружен Воропаев работой на этот раз, ведь в последние дни он буквально жил в своем кабинете, отшучиваясь, что в последнее время ЗимаЛетто пожирает слишком много его времени и скоро его погонят с его места поганой метлой. Ремез на такие заявления только подкатывала глаза, заверяя Катю в обратном - без Александра там вода не освятится, некоторые вопросы должны и будут проходить только через его руки и мозги, уж больно он в этом хорош. Она слышала, как Кристина отчитывала его по телефону, буквально требуя, чтоб он приехал к ней или грозилась сама наведаться к нему. Воропаев выкручивался как уж на сковородке, рассыпаясь в заверениях, заставляя сестру мрачнеть еще больше. И Катя понимала - если мужчина начинал так рьяно отпираться от заботы, дело принимало нешуточный оборот. Воропаева так и заявила Пушкаревой - чем ему хуже, тем больше он будет бегать, за ним главное поспевать. Он опекал свою старшую сестру не меньше чем младшую, однажды Александр рассказал Кате о своих взаимоотношениях с Кристиной. - В ней было столько боли после гибели родителей, столько страха. Она держалась от меня и от Киры на почтительном расстоянии. Приближаясь только тогда, когда мы сами об этом просили. Мне казалось, что я навязываюсь ей, что мне нет места в ее жизни. А все было проще, уже когда я учился в Питере и мы стали видеться больше, гораздо больше, чем виделись до этого она стала словно оттаивать ко мне. Приходила, узнавала как мои дела, вообще вела себя со мной как-то … словно боялась меня сломать, словно я должен был растаять. Никакая Кристина не сильная, нет, она тонкая, очень тонкая внутри, практически до ломкости тонкая. Ей пришлось оборачивать себя такими слоями, через которые я пробирался несколько лет, и то потому, что она этого хотела, а я был очень настойчив. Маргарита Рудольфовна не особо Кристину в своем доме привечала, возможно, из-за этого контакт Киры и Кристины немного менее прочный, чем у меня с ней. Я всегда испытывал необходимость в Кристине, мы были ближе до… мы стали ближе после, пусть и не просто пусть и долго, мелкими шагами. А Кира не нуждалась в этих шагах, я был тем, кто налаживал между ними мосты. Катя видела, насколько глубока была сестринская любовь Кристины и Киры к брату. Старшая Воропаева могла играть в дуру сколько угодно и это получаюсь у нее вдохновенно и прекрасно, Пушкарева ценила это неимоверно, ведь такое лицедейство на уровне инстинктов увидеть можно было не каждый день. Но Катя признавалась себе честно, она бы никогда не узнала, насколько цепким умом обладала Кристина, если бы последняя не показала ей этого сама. Крайний раз, столкнувшись с Воропаевой по делу НикаМоды, девушка удивилась, насколько осведомленной оказалась Кристина в делах фирмы. - Пришлось изучить, - ответила она немного зажато, словно признавалась в чем-то постыдном, - не хочу, чтоб Сашка еще и это на себе тащил, если я могу, я это сама сделаю. Не смотри на меня такими перепуганными глазами, ты вообще знаешь, что я закончила экономический? Информация поражала воображение, Кате оставалось только согласно кивать. Кристина то и дело поворачивала разговор в сторону брата, поглядывая на Катю, словно выискивая ее реакцию на то или иное заявление. Она словно сканировала Пушкареву на ложь, или выискивала подвох. Девушке хотелось заверить Воропаеву в своих чувствах к нему, как она уже один раз это сделала в машине. Но Кристина вопросов не задавала, а Катя на разбор полетов не напрашивалась. Правда, когда Воропаева поймала ее под локоток в коридорах ЗимаЛетто с просьбой, девушка отнеслась к этому со всей серьезностью. - Сашка от меня снова бегает, - вздохнула она, притягивая Катю ближе, доверительно склоняя к ней голову, - ничего хорошего это не предвещает, поэтому я тебя прошу, присмотри за ним. Проследи, чтоб он нормально ел, нормально спал. Я понимаю - любовь там, романтика, все дела, - она махала рукой, вырисовывая в воздухе замысловатые фигуры произнесенных слов, - но давай это потом у вас будет. А сейчас включи программу “заботливая жена” и немного поупорствуй в направлении его сохранности. Если тебе что-то будет для этого нужно, ты только скажи. Ты сейчас единственная на кого он реально выкраивает время, пожертвуй его на Сашкин сон и я у тебя буду в неоплатном долгу, а Воропаевы всегда платят по счетам. Пушкаревой было ужасно неловко, что Кристина просила ее о чем-то таком само собой разумеющемся. Неужели ей было самой невдомек немного уступить собственным желаниям? Катя никогда не считала себя эгоисткой, нет, ей, как и всем, было присуще самолюбие и желание обладания чего-то своего, но чтоб пренебрегать нуждами других… Почему она всегда замечала потребности Жданова, но при этом оказалась слепа к Воропаеву? От того, что у Андрея получалось хорошо играть жертву, а Александр казался незыблемой константой, непробиваемой стеной, воплощением стойкости? Или может от того, что Жданов говорил о своих нуждах практически в лоб и даже напоминал о них не один раз, в то время как Воропаев при личном контакте стирал собственные потребности на нет, сам выдвигая ее, Кати, желания на первый план? Менее стыдно от этого не становилось совершенно. Дорвавшись до чего-то, что безраздельно принадлежало только ей, Катя осознала, что такое настоящая жадность. Граничащая с безумием, буквально поедающая ее изнутри. С этим нужно было что-то делать, и хорошим началом было выполнение пожелания Кристины. В конце концов, если она хочет чтоб Воропаев стал ее мужчиной, она должна научить его принимать ее заботу, а не отмахиваться от нее в своей привычной манере “я все сам”. Как когда то Кристина сказала ей - он стоит трудов - он правда стоил, пора было начинать стараться. Не менее о брате беспокоилась Кира. Конечно, на свой манер, даже не смотря на злость, глупость и горячность своих слов. Коля принес Пушкаревой новости о раскаянье самой младшей из Воропаевых, которые он услышал абсолютно случайно, Кате пришлось сделать вид, что она верит. Зорькин застал разговор между Кирой и Викой, которую Воропаева использовала в качестве ушей - проговаривала то, что накопилось, стараясь сделать это для себя еще более очевидным. Потому, что, по заверению Зорькина, почти весь монолог Клочкова таращила на Киру глаза в полном непонимании. Кира посыпала голову пеплом за так необдуманно сказанные слова, за то, что снова вогнала брата в состояние тщательно скрываемой боли. - Я и половины из этого не собиралась говорить! - передавал Зорькин слова Киры, - просто все так быстро получилось и … Он, разумеется, не должен был бить Андрея, но… Кристина сказала, что я там вообще не при делах, но тогда выходит, они подрались из-за дел фирмы. Хотя Сашка сам мне говорил, что дела идут очень даже хорошо. Я звонила ему несколько раз извиниться, понимаешь, а он не слушает меня. Говорит, что все хорошо, спрашивает как у меня дела, и голос у него такой грустный, уставший. Кристина говорит, что он ходил к родителям на кладбище, а он туда ходит только когда ему очень и очень плохо. И он не приходит ко мне! Сюда и домой… А мне поехать к нему … стыдно. Пушкарева интересуется у Зорькина, какой же совет дала своей подруге Клочкова. Коля заходится практически в истерическом приступе хохота и заявляет, что Вика, выслушав Киру, спросила, куда они сегодня пойдут на обед. Вот и вся психологическая помощь. Катя вздохнула и откинулась на стуле в ожидании Коли и Раи. В последнее время она почти не появлялась в своем “кабинете”, хотя Жданов уже дважды намекнул ей, что хотел бы с ней поговорить. Намекнул весьма демократично, даже извинился за свои необдуманные слова и поведение. Но Пушкарева выбрала тактику игнорирования, весьма по детски, как признавалась себе она, но сейчас ее мысли занимал Воропаев и долги ЗимаЛетто, места ни для Жданова, ни для разговора с ним в них не оставалось. Хотя Катя и могла похвастаться весьма продуктивной многозадачностью, но тут она терпела абсолютное фиаско. Телефон в кармане ее кофты издал пронзительную трель, и девушка подпрыгнула от неожиданности. - Катя, это Ремез, - голос Раи в трубке был весьма узнаваем, хотя девушке и казалось, что зачастую телефон искажал голос прилично, - мы с Колей немного задержимся. У нас тут ЧП произошло, - затем Пушкарева слышит шум в трубке, и голос Ремез, словно она отдалилась от телефона, - Зорькин, блин, не ори так, ты же мужик, ты ничего себе не сломал. Господи, как дитя малое! Катюш, алло. - Алло, - подтверждает Пушкарева свое присутствие, - а что у вас случилось? - Да пол помытый у нас случился, а у Коли ботинки скользкие, вот он немного на заду по ступенькам… Как не рассказывать, - голос снова отдалился от трубки, - Катя своя, должна знать что случилось. Не буду я ей рассказывать, что ты еще и штаны порвал, я, по-твоему, вообще? Катюш, алло. - Алло, - Пушкаревой становится смешно, хотя ситуация наверняка очень неприятная для Коли. Бедный Зорькин! Он так хотел выглядеть перед Ремез в лучшем свете, оставалось молиться, чтоб порванной оказалась просто штанина. - Ты нас можешь дождаться или как пойдет? Просто нужно сперва тут с этим ЧП решить дело. У тебя там Воропаев намечается? Потому что если да, тогда просто передай ему что его документы у Кристины. - А почему ты сама ему не позвонишь? - Катя немного удивляется ситуации, Ремез обычно держит прямой контакт с Александром. Пушкарева слышит, как Рая недовольно сопит в трубку какое-то время, затем вздыхает, как-то немного раздраженно и натужно. - Мы с ним немного поцапались, - Катя отчетливо слышит как тяжело Ремез дается это признание, хотя такая ситуация у Воропаева с ней не первый раз, - считай, что я на него дуюсь… временно… до завтра. Ведь завтра он будет мне нужен, так что мне придется прекращать, но сегодня я в праведном гневе, - она снова отдаляется от телефона и Катя слышит глухой голос Коли и не разбирает слов, зато слышит Раю, - Коля не ной, ну порвал и порвал, что я не видела мужиков без штанов? Поверь мне, видела и много! - а затем девушка отчетливо слышит, как Рая заливается хохотом, - серьезно? Тебя не видела? Думаешь, ты чем-то отличаешься? Ой, не могу! Зорькин, доиграешься, мой интерес и так уже к тебе слишком велик. Ты отказываешься? О! Вот это ты очень зря! - голос в трубке становится снова ближе, - Катюш, алло, так ты с Воропаевым встречаешься? - Честно, я еще не знаю, - Пушкарева пытается сложить в своем сознании услышанные от Ремез слова. Она флиртует с Колей? Может не стоит? - он сейчас так загружен, что я не уверена… - Так позвони ему, спроси, - Рая звучит весьма удивленно, - у тебя же теперь есть свой телефон. - А если он не сможет мне ответить? - Катя ощущает легкую растерянность. - Боги, Пушкарева, вы взрослые люди, не сможет говорить сразу - позвонит тебе потом. Ты что, правда, ему еще ни разу не звонила? - Нет… - теперь Катя ощущает себя откровенно глупо, что это она, в самом деле, - но я позвоню, - а затем добавляет, - если сегодня вечером он не приедет, я позвоню. Девушке кажется, что Ремез тихонько ругается матом, практически чуть слышно. Затем до Кати доносится звук шуршащих бумаг и отдаленный, недовольный голос Зорькина, требующий к себе внимания. - Пушкарева, - говорит Рая как-то обреченно, и Катя подбирается вся внутри себя, - ладно Сашка на всю голову шарахнутый. Его только на моей памяти по голове били столько раз, что у него очередное сотрясение мозга уже без мозга происходит. Он тебе не звонит, потому что боится тебе помешать, ты ему не звонишь, потому что переживаешь, что он не ответит или ты будешь не вовремя. Вам по сколько, блядь, лет? Вы начинаете меня раздражать, ей богу! Отведи Воропаева в больницу, проверь, нет ли у него сотрясения, и если нет, то бога ради, трахни уже его, - Катя ощущает, как она краснеет до кончиков ушей, - а то я вас просто где-то закрою, чтоб у вас уже все получилось, и вы, наконец, перевели ваши отношения в горизонтальную плоскость официально, - голос Ремез снова отдаляется, - я пошлячка? Зорькин, ты сейчас пожалеешь, что твои штаны порвались так не вовремя и тогда будешь мне о пошлости говорить! Катя, алло. - Да, я тут, - произносит девушка, хотя ощущает дикую неловкость от продолжения этого диалога. - Ты меня в целом поняла? - В целом, да, - Катя даже кивает, хотя и понимает, что Ремез не видит этого движения головой. - Тогда я не прощаюсь, - заявляет Рая и, помолчав, добавляет, - если все-таки сдыбаешься с Воропаевым, и дождаться нас не сможешь, позвони. Не стесняйся. Уж я тебе точно отвечу. Ремез отключается до того, как Катя успевает что-либо ответить и девушка вспоминает, что Александр обычно очень злится, когда она прекращает разговор таким образом. Девушка еще какое-то время крутит в руках телефон, разглядывая его со всех сторон, словно невидаль. Нужно и впрямь попробовать позвонить Воропаеву, она имеет на это право, нет никаких причин переживать, стесняться или волноваться. Ремез права в одном, если мужчина будет занят, он ей об этом сообщит, либо попросту не ответит. Что она теряет? Катя уже нашла номер Александра в телефонной книге, собираясь его набрать, когда ее ладонь со сжатым телефоном накрыла мужская рука. - Катенька, я же просил вас со мной поговорить, теперь вы готовы уделить мне минуту внимания?