Без Всего

Свое право болеть дома Воропаев выгрызал буквально зубами. После недели интенсивной терапии, капельниц, уколов и больничного запаха, что въелся в кожу намертво, Александру невозможно, невероятно хотелось домой. На свою кровать. И пить свой чай, а не горсти таблеток. Кристина позволила ему настоять на поездке домой, только с условием, что он возьмет на работе еще две недели. Она, вполне логично, предполагала, что как только Александр окажется дома, то плюс минус день, и он уже будет в своем офисе. Пришлось подчиниться, ведь сестра не намерена была искать с ним компромиссов на этот раз. Точнее, она не готова была искать компромиссов вообще ни с кем. Скорее всего, она готовилась к приезду Ждановых-старших, а тренировалась на всех остальных, как на кошках. Не особо фанатеющая от больниц Кира, хотя кто от них фанатеет-то в целом, приходила к нему всего несколько раз. А вот дома она навещала его с завидной регулярностью, правда играла на их встречах одна и та же, уже порядком поднадоевшая, пластинка. - Ты же понимаешь, что ребята не при чем? То, что якобы Рома попросил деньги как раз на время, когда у вас была встреча … ты серьезно думаешь, что он настолько безалаберный, чтобы так подставить тебя? Просто их запутали - и Андрея и Романа, такое напряжение. Они же не ты, они не общаются с такого рода людьми каждый день! И Саш, заставь Кристину успокоиться, а то она уже перегибает палку. Когда ты приходил трепать нервы Андрею, это еще куда ни шло, - раздраженно откидывает Кира прядь волос назад, - но сейчас, когда это делает Кристина - это же просто нет спасения! А Рома. Она запретила ему приходить в ЗимаЛетто. Ну, в тот день… Она заявила, что требует, чтобы его отстранили от работы. А когда увидела его в кабинете у Андрея, знаешь, чем в него запустила? Той самой пирамидкой, которой Ремез… Ах да, еще Ремез!... После таких приходов голова раскалывалась просто на части, и он буквально полз до постели, чтобы разгрузить боль в ребрах. Кира упорно не желала валяться с ним на диване, резонно замечая, что она в офисной одежде и ей неудобно. Она просила у него помощи и поддержки, она очень рассчитывала на то, что Воропаев прикроет Жданова при его родителях. Или хотя бы оправдает некоторые его действия. Кира, наконец, узнала обо всех финансовых проблемах компании. Жданов рассказал и показал ей все, искренне боясь того, что если это сделает Кристина, Кира будет для него потеряна навсегда. Поэтому сестра проводила с Воропаевым часы и часы в разговорах, надеясь, что Александр даст ей обещание отстоять Андрея в случае чего. А ему было отчаянно стыдно сказать, что от долгого сидения за столом у него сводило болью всю грудную клетку. В конце концов, он не должен был нагружать ее такими мелочами, и он не нагружал. А потом приходила Кристина в ореоле праведного гнева, и навешивала ему люлей за то, что он перенапрягся в очередной раз. И это стоило безумных трудов отговаривать ее каждый раз от скандала с Кирой. Однажды у Кристины вырвалось “бесчувственная дрянь”, она произнесла это, а затем осеклась, посмотрела на Александра, словно ожидая его реакции, и добавила, “нет, не совсем бесчувственная, для Жданова там эмоций тьма”. Воропаеву оставалось только вздыхать. Сестер нужно было как-то мирить, и его просто убивало то, что он стал этим самым камнем преткновения для двух любимых людей. Андрей навестил его в больнице лишь однажды, и то, скорее всего, чтоб заявить о том, как плохо он выглядит. А еще уточнить, не отшибло ли у него часом, память после сотрясения. Пришлось расстраивать Жданова в его лучших мечтах - голова на месте, память в полном порядке. Воропаев долго хохотал, заметив, что Андрей и впрямь выглядел слегка расстроенным. Лежа на больничной койке, Александр развлекался, представляя, как Жданов идет к Вертинскому со словами “ недоработочка у вас, Артур Петрович”. Его веселье не разделяла Ремез, которая была редким, нервным и очень ранним визитером: - Что ты скалишься, идиотина, - бухтела она, нервно помахивая ногой, - а вдруг этому дебилу завтра приспичит тебе устроить амнезию и он тебя по голове отоварит? - Ты серьезно думаешь, что он может? - Воропаев сомневался, что Жданов отчаялся настолько. Ремез скроила кислую мину. - Я уже ничего не хочу думать, и в вашу гребанную компанию приходить не хочу, - он нервно потерла лицо руками. - Кристина права, соберите совет директоров, переизберите главу компании и все наладиться. - Рая, что тебя муторит? - Александр хотел коснуться ее, но она убрала руку от прикосновения, словно бы неохотно, но настойчиво отодвинувшись. Переплела руки на груди в защитном жесте. - Просто устала, Саш, ничего особенного. Как у вас с Катей? Катя. Единственным плюсом во всем этом безумии была Катя. Она оставалась у него на ночь несколько раз. Была рядом. Такая трогательно-гневная, такая заботливая, такая … Воропаев прикрыл глаза, немного мечтательно улыбаясь. Когда он приехал домой из больницы он рассчитывал, что вечером к нему заявиться Кристина, проверять, как он устроился и как себя чувствует. Поэтому не особо удивился вечернему звонку в дверь. Он все еще неуверенно ходил “по стеночке”, максимально осторожно передвигаясь даже в пределах собственной квартиры. Поэтому, пока он добрался до двери, визитер уже весь извелся в ожидании, милый такой визитер, симпатичный, в немного нелепом берете и огромном шарфе. - Я пришла, - заявила Катерина с порога, держа перед собой объемный пакет из любимого Воропаевым магазина. Здесь не обошлось без Кристины, понял мужчина, но ничего не сказал, только сделал шаг немного в сторону, пропуская девушку внутрь. - Ты в гости? - Александр запер дверь, стараясь двигаться максимально медленно. Когда он повернулся, Пушкарева уже сбросила обувь и стянула пальто, привычным жестом пряча его в шкаф. Такие простые домашние жесты согрели его изнутри, отбрасывая назад и ощущение от тугого корсета, и от ноющей боли в спине, и от легкой тошноты. - Я с ночевкой, - деловито заявило это чудо. После стянутого берета, волосы распушились, и она было похожа на недовольный одуванчик. Воропаев снова улыбнулся, разрываясь между желанием погладить и поддеть. - Иди, ложись обратно в постель, а я пока сварю тебе бульон, - девушка угрожающе потрясла пакетом. Александр немного завис, так как понятия не имел, хорошо ли Катя готовит. Может у нее Кристинины таланты! Нет, он конечно осилит тарелку другую даже жуткого варева, но … Еще до того как мозг нормально обработал заявление, мужчина выдал: - А ты умеешь? - Катя нахмурилась, начиная выглядеть воинственно, точно как когда она защищала свои высокохудожественные отчеты. - Представь себе, - она прошла мимо него на кухню, позволяя мужчине сохранить немного гордости и добраться за ней без присмотра, - конечно славы моей мамы мне не стяжать, - она раскладывала продукты возле плиты, - но и на попытку отравления это не будет похоже, я тебе гарантирую. - Ты любишь готовить? - Александр опустился на стул с тихим стоном, заставляя Катю повернуться, и взволновано уставиться на мужчину. Он махнул ей рукой и одобрительно улыбнулся, мол, все нормально, не обращай внимания. Девушка вздохнула и вернулась к продуктам. - Вообще не очень, но тебе сейчас лучше есть домашнее, чем заказывать откуда-либо и вот, - она указала на набор на столе, - или… может, не стоило? - добавила она уже более растерянно, - если ты не хочешь, я… - Иди сюда, - он протянул ей руку, подзывая сделать несколько шагов. Она подошла, становясь между его чуть разведенными ногами, и он немного подтянул ее еще ближе. Был огромный соблазн усадить ее к себе на колени, но он не был уверен, что такие манипуляции не повредят его ребрам. Воропаев огладил талию девушки, глядя ей в глаза, - все хорошо, все так, все правильно, - он видел, как девушка расслабляется от его слов, немного несмело улыбаясь, - ты заботишься обо мне, и это очень приятно. Спасибо. Катя улыбнулась и наклонилась к нему, оставляя на его губах очень нежный, едва ощутимый поцелуй. Хорошо. Это было очень хорошо. Он отпустил ее, позволяя ей снова вернуться к плите. Александр собирался остаться и посмотреть. Но Катерина повернулась к нему: - Иди, ложись и отдыхай, у тебя же постельный режим. Когда я закончу здесь, я тебя позову. - Не любишь, когда за тобой наблюдают? - Решил немного подколоть ее Александр, но девушка только понимающе улыбнулась. - Даже не надейся, ты меня не проведешь, я прекрасно знаю, на что ты рассчитываешь. Я не позволю тебе сидеть здесь, только потому, что могу случайно выглядеть в твоих глазах трусихой, - она смеется, качая головой, - скажи мне, ты всегда это делаешь так просто? - Просто что? - немного удивляется Воропаев, накидывая в голове план прекращения общения между Кристиной, Раей и Катей. Кто-то из этих двоих учит ее плохому! Она уже не боится его, не тушуется от его подначиваний, и даже замечает… - Примитивные манипуляции, - проговаривает Катя, заканчивая за него вертящуюся в мозгу фразу, - ты провоцируешь людей такими мелочами, добиваясь результата. Я раньше не замечала. Пошли, - она подходит к нему и тянет за предплечье, - пока ты не уляжешься, я не смогу начать готовить. Воропаев повинуется, позволяя Кате немного поддержать себя на пути в спальню. Не то чтобы в этом есть какая-то необходимость, стена для баланса его вполне себе устраивает, но это приятно ощущать, с какой заботой и нежностью она старается придержать его. Они доходят до спальни, и Александр замечает, как краснеет Катя глядя на его постель. Его это веселит, ведь и правда, в ночь перед передачей денег… Он не позволил всему зайти слишком далеко, видит Бог, очень хотел, но не позволил себе этого. Но ведь есть много других чувственных удовольствий. Александр покосился на Катю, которая старалась собраться и сделать вид, что она ни капли не смущается. Садясь на кровать, он постарался сразу откинуться на сложенные в виде спинки подушки, для лучшего расслабления разболевшихся ребер. Очень сложно сдержать стон и он позволяет себе его, в конце концов, она видела его в больнице в совсем уж полу адекватном виде. Девушка тут же склоняется над ним: - Может таблетку? Или что ты должен принимать когда … - Успокойся, - он гладит ее по руке, прекращая поток ее волнений, - мне не настолько плохо, чтобы я что-то принимал. - У тебя должна быть система приема препаратов, - хмуриться Катя. - Так то система, - Воропаев прикрывает глаза, ощущая, как девушка ведет пальчиком вдоль его линии челюсти вниз к шее, - там не только обезболивающее, я все буду принимать вовремя. Поверь, я не хочу назад в больницу из-за собственной халатности. - Меня это несказанно радует, - за словами следует короткий поцелуй в губы и Александр вздыхает. До нормальных поцелуев придется повременить. Последний раз, когда он попробовал поцеловать Катю страстно, глубоко, по настоящему, он чуть не выплюнул собственные легкие в кашле. Досадно до жути! Кристина потешалась над ним потом еще целый час. А все потому, что медсестры растрезвонили ей про его неудачный эксперимент. Он слышит, как девушка выходит из комнаты, удаляясь на кухню. Под мерное постукивание посуды и собственные вялотекущие мысли Воропаев засыпает. Как и в больнице, без снотворных препаратов его догоняют кошмары. Такое бывает с ним от нервного перенапряжения, от физического недомогания, от сильного стресса. На этот раз он мечется по кровати, пересматривая такой знакомы сон - мама у разбитой машины, в своем любимом синем платье. Она тянет к нему руки, зовет его, а он не может сделать и шага. Когда же он начинает бежать к ней она все дальше и дальше. Дорога сменяется насыпью, затем землей, песком под ногами, в котором он грузнет, стараясь догнать буквально тающий с каждой секундой образ. Он кричит к ней, зовет, просит, а она только улыбается ему, повторяя его имя, но не становиться ближе, ни капельки. Когда он оказывается над обрывом, он не понимает, как это случилось, откуда он взялся. Мамы нет, только голос ее, откуда-то снизу, где плещется темная, словно густая вода. Желание увидеть ее настолько сильное, что он прыгает, удар об воду вышибает из груди воздух, и он просто погружается вниз, пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь плотную, на первый взгляд непрозрачную субстанцию, которую он принял за воду. Он слышит ее голос и тоже открывает рот, пытаясь позвать ее, но вместо этого чернота начинает заливать его изнутри, он хрипит, задыхается… - Саша, Сашенька, - голос мамы меняется, становиться звонче, спокойствие и мерность выкипают под страхом и отчаянием, что наполняет этот новый звонкий голос. Он открывает глаза, буквально через силу. Дышит тяжело, словно он все еще находиться в этой толще неведомой черноты. Над ним склоненная взволнованная девушка. Проходит несколько секунд, прежде чем он понимает, кто перед ним и наконец, выдыхает. Господи! - Катя, - хрипит он, и тянется к горлу. Она пробует поднести ему стакан воды, но руки ее отчаянно дрожат. Воропаеву приходиться помочь ей, ведь пить он хочет больше чем принять душ, особенно освежающе прохладный. Вдвоем они преуспевают, и он делает глоток, который приносит облегчение истерзанному горлу. Он кричал. Как долго она не могла его добудиться? Когда он допивает и пустой стакан занимает место на его прикроватном столике, она касается обеими руками его щек и прижиматься своим лбом к его. Александр старается дышать медленно, размеренно, ощущая, как она тоже подстраивается под его дыхание, успокаиваясь. - Прости меня, - он владеет своим голосом гораздо лучше,- я не хотел тебя пугать. - Нет, нет, - она отводит голову немного назад, заглядывая ему в глаза, - ты не напугал меня, просто, - она сглатывает, - ты звал… маму. Он кивает, он знает, что он кричит, когда видит этот сон. Плавали, знаем. Александр привлекает Катю в свои объятия, и она бережно опускается в них, стараясь удержать свой вес на руках. Он утешает ее, сам пряча лицо в изгибе ее шеи. А она шепчет ему что-то тихое, успокаивающее, и Воропаев ощущает, как напряжение начинает покидать его, мышцу за мышцей. Уже потом, после того как онемение проходит, они выбираются на кухню и он впервые пробует специально для него приготовленный бульон в исполнении Катерины, Воропаев замечает с какой нежностью на него смотрит девушка. Страх, что поселяется внутри него, отпускает - в этом взгляде нет жалости, только нежность, словно осязаемое желание прикосновения. Александр знает, у кого он уже видел этот взгляд и ему на короткий миг становиться стыдно за то, что той другой, он не мог ответить с той же радостью. Но он гонит эти мысли прочь, сейчас хочется сконцентрироваться на другом. Буквально сразу после обеда, проследив за тем, чтобы он принял препараты, она укладывает его в постель. А потом ложиться рядом, предварительно переодевшись в уже принадлежащую ей пижаму. Воропаев подгребает ее ближе, укладывая на свое плечо. Она немного сопротивляется, борясь со страхом, что таким образом сделает ему больно, но затем находит своего рода компромисс, и удовлетворенно вздыхает. От этого вздоха по телу мужчины проходят просто строевым шагом мурашки - ведь в этом вздохе слышится удовольствие, чистое удовольствие от простого физического контакта с ним. Александра несет в мыслях в совершенно не в ту сторону, и он пытается отвлечься банальными разговорами о делах ЗимаЛетто. - Как там у вас без моего неусыпного надзора? - дразнится он, массируя девушке кожу головы, она разве что не урчит под его рукой, рассказывая: - Кира Юрьевна очень недовольна в последнее время, много нервничает. Особенно она разозлилась, когда Кристина в очередной раз поскандалила с Андреем Палычем. - И что тому причиной? - Воропаев целует девушку в лоб несколькими быстрыми короткими поцелуями. - Сейчас это Роман Дмитриевич, он же временно отстранен. По ЗимаЛетто уже ходят всякие разные слухи по этому поводу. Клочкова просто безутешна, - понизив голос, подмечает Катя, целуя мужчину в плечо,- такое горе у человека. - Воистину, - соглашается Воропаев, уже жалея, что напялил футболку, - а как разлуку с Малиновским переживает Тропинкина? - У нее же еще Федя есть, - он чувствует, как девушка жмет плечами под его рукой, - она не особо страдает. - Ну, - тянет Воропаев, - она не особо страдает, потому что, у нее не хватает тут, - он стучит себя пальцем по лбу, глядя на хмурящуюся Катю. - Нет, я конечно от нее не в восторге, но не нужно ее обижать, она безобидная, - говорит девушка, отнимая руку от его лба, поворачивает ее ладонью к себе и целует. - Сплетни тоже могу создать проблемы. - Назидательно говорит Воропаев, и поглаживает подбородок девушки, - хоть она и безобидная, но будь с ней внимательной. - Выздоравливай и будь внимательным вместе со мной, - она поднимается на локте, склоняясь близко к его лицу, буквально выдыхая в губы, - я так скучаю. Вот и сейчас он ожидал Катю, любуясь привезенными из французского ресторана сладостями. Он предвкушал, как девушка попробует все эти вкусности, поднимая себе настроение после тяжелой работы. Он даже довольно скалился, представляя, как он тоже попробует эти сладости с ней, поцелуй за поцелуем. Много себе позволить он все еще не мог, но такую малость… ни один врач не в силах ему запретить этого. В конце концов, для такого рода упражнений он перетаскивал ее в горизонталь. Александр покачал головой, как ребенок, честное слово. Дверной звонок известил о посетителе, и Воропаев постарался максимально быстро открыть дверь. Но вместо довольной и уставшей Кати его ожидала хмурая Кира. Впервые в жизни Александр ощутил укол нежелания впускать сестру домой. Но вместо этого он шагнул в сторону, пропуская ее в квартиру. - Что-то случилось? Так поздно ты не приходишь обычно, - он проследовал за ней на кухню, чуть нахмурившись, когда она стащила одно из пирожных и надкусила. - Это кому? Кристина такое не жалует. Ремез в гости заглянет? - обычно сдержанная в плане калорийных блюд, она откусила еще кусочек и покосилась на следующее лакомство. - Ты мне так и не ответила, - он максимально осторожно облокотился о стену, немного откинувшись назад. С опорой стоять было проще, и это было в разы проще, чем сидеть. - Павел и Маргарита прибыли. Кристина с ними встречалась, - Кира отставила недоеденное пирожное в сторону, - слишком сладко, - заявила она, - очень несбалансированный вкус. - Следующим она стащила полусферу покрытую черным шоколадом и откусила хороший кусок, - вот это уже гораздо лучше. - Ты здесь из-за того, что она наговорила им? - он переплел руки на груди, в ожидании скандала. О вечере со сладким пришлось позабыть. - Частично, - она снова отставила надкусанную сладость, выбирая из коробки следующую, - Павел был в гневе, звонил Андрею, пугал тюрьмой. Тюрьмой, Саша, - Кира зло посмотрела на Воропаева, разламывая продолговатое пирожное, покрытое алой глазурью. Разламывая просто для того, чтобы отбросить обе половинки к уже продегустированным остаткам. - Я уверен, что Павел говорил это на эмоциях, послезавтра на совете я уверен он уже будет действовать более продуманно и хладнокровно. Андрей его единственный сын, неужели ты думаешь, что он его посадит? - Воропаев качает головой, следя за тем, как Кира моет руки от глазури и крема. - Да и Маргарита сумеет смягчить мужу сердце. - Не сможет, - девушка круто поворачивается от мойки, - она мне звонила, просила о максимальной поддержке для Андрея. - Я так понимаю, она просила о моей поддержке, - Александр вздыхает, - послушай, в любом случае Павлу придется рассказать все как есть. Ты же знаешь, я не склонен драматизировать… - Зато склонна Кристина, - перебивает его Кира, но он снова повторяет: - Я не склонен, и это главное. Покрывать его я не буду, но и топить его мне смысла нет. Услышь меня, потому что я больше не буду это повторять, - раздраженно выдыхает он, проводя рукой по затылку, который начинало сводить спазмом. - Опасность с Вертинским еще не прошла, это была только первая выплата, таких еще девять. А компания все еще в состоянии весьма и весьма шатком, поэтому я не уверен, не погощу ли я у него еще раз за это время, - отрезает Александр, и Кира хмурится, сплетая руки на груди, поднимая подбородок вверх. - Поэтому я НЕ МОГУ претендовать на кресло руководителя компании. Если Павел снимет Андрея, то его место можешь занять только ты. Кристина претендовать на него не будет точно, а Павел… да, разве что он захочет вернуться, пока не стабилизирует компанию, но это не факт. Я не буду валить Андрея, - еще раз повторяет Воропаев, - и больше я не хочу об этом говорить. Если ты только за этим… - он вздыхает, так и не произнеся до конца фразу. - Ты меня выгоняешь? - Кира растерянно смотрит на него, а затем пересчитывает оставшиеся сласти. - Я уточняю, - Воропаев снова потирает затылок, - может, я еще чем-нибудь могу помочь. - Можешь, - она накрывает рукой еще одно пирожное и давит его под ладонью, оставляя на тарелке неровный блинчик, - расскажи, как давно ты завел себе Пушкареву в качестве комнатной собачки? - Воропаев молчит, ожидая, что еще добавит Кира, - не для нее ли случайно вот это? - она протыкает пальцем еще одну сладость. - Знаешь, я не думала, что ты опустишься так низко, чтобы получить ЗимаЛетто себе. Пушкарева? Серьезно, Саш? Ты когда с ней спишь, кого на ее месте представляешь? Уж лучше бы ты спал с этой ненормальной Ремез. Или ты специально притащил ее в компанию для отвода глаз? Или ты успеваешь на два фронта? - Кира, лучше прекрати, потому что я не намерен это слушать, - Воропаев отталкивается от стены, и Кира делает несколько шагов к нему навстречу, толкая обеими руками его назад. - Нет, ты будешь слушать! Еще как будешь! Я сказала твоей комнатной собаке убираться на сегодня в свою конуру, так что у нас достаточно времени. Александр вздыхает, ощущая боль в груди от резкого толчка о стену. Он холодеет от осознания, каким тоном Кира, должно быть, поговорила с Катей. Нужно ей позвонить, бьется в сознании, чем быстрее, тем лучше. - Кира, остынь. Мои взаимоотношения с Катей это мое личное дело. Оскорблять я тебе ее не позволю, и никому не позволю. Относительно Андрея я тебе сказал все, но поверь, ты сейчас ему не помогаешь, поливая грязью меня и женщину, которую я люблю. - Даже так, - щерится Кира, - любишь, значит? Это очкастое недоразумение? Этот калькулятор на ножках? А ты уверен, что ты воспылал к ней любовью до, а не после того, как тебя огрели по голове. А то мало ли - перепутаешь любовь с сотрясением, а потом прозреешь и будешь очень жалеть. Воропаев с шумом втягивает воздух и смотрит на сестру. Она хочет укусить его побольнее, потому что сама испытывает боль. Это понятно. Логично. Привычно. Но впервые за долгое время ему не хочется выслушивать все это. Он просто таки не собирается этого делать. - Уходи, - говорит он ей, и видит, как глаза ее распахиваются в неверии, - когда мозги встанут на место, тогда мы продолжим этот разговор. - Ты гонишь меня? Ты гонишь меня, ради этой нищей страшилы? Невероятно, - она одним плавным медленным движением сбрасывает коробку с остатками десертов на пол, - а знаешь, я уйду. Но ты еще очень пожалеешь, что отказался от семьи в угоду своей постели. Мама была бы тобой очень разочарована. Он не отрывается от стены, пока за Кирой не хлопает входная дверь. Затем он медленно отлипает от нее и склоняется над столом. Дышать тяжело и больно, он стоит так какое-то время, а затем тянется за телефоном. Он набирает номер Кати в ожидании нескольким бесконечно долгих гудков его сердце колотиться как бешеное. Когда он слышит в трубке: - Да, - радость наполняет его. - Катенька, как ты? Где ты? Ко мне приходила Кира и я… - Я дома Александр Юрьевич, - отвечает ему с той стороны такой любимый, но отстраненный голос, - и будет лучше, если я к вам не приеду.