Без Всего

- Ты точно решила, что так будет лучше? - Николай смотрел на нее во все глаза, и Рая знала причину. Без макияжа, в огромном свитере и джинсах, она не выглядела грозой судебной системы. - Насколько лучше это будет, я не знаю, - честно замечает Ремез и тянется за очередным глотком какао, заставляя Зорькина выглядеть еще более удивленным, - прекрати на меня так пялиться, у меня отпуск, Господи, - она хохочет, а парень немного теряется. - Прости, непривычно, - он трет шею, подбирая слова. - Рая, может не стоит так далеко? Лондон это, - парень взмахивает руками, - как другая вселенная! - Не драматизируй, - морщит нос девушка, подвигая к нему идентичную своей чашку, - это всего-навсего на год. Да, страна другая, - она делает глоток напитка, пачкая нос в шоколадной пене, - но и это не критично. Такие путешествия в нашей работе не редкость. - Это не путешествие по работе, - Коля выдергивает салфетку из подставки и вытирает Ремез нос, заставляя ее удивленно выгнуть брови. Жест этот у юноши выходит таким естественным, что она почти жалеет, что внутри у нее все занято другим человеком. - Это бегство, я тебя не поддерживаю, - он выглядит грустным, немного растерянным. - А ты поддержи, - она размешивает свой напиток ложкой, растворяя сладкую пену в темной густоте основы, - мне это будет очень не лишним. - Пусть Воропаев тебя поддерживает, - зло бросает парень и делает нервный глоток из своей чашки. Глаза его расширяются, и он смотрит внутрь чашки, словно постигая невиданные доселе чувства. А еще пить не хотел, думает Рая, это же вкусно! - А он меня и поддерживает, - замечает девушка, протягивая руку через стол ладонью вверх, - не злись, так будет правильно. - Кто сказал, что так будет правильно? - Коля сжимает ее ладонь слишком сильно, но Ремез не решается сказать ему об этом, просто поглаживает его руку в ответ, улыбаясь. - Я так говорю. У них все только начинается, понимаешь, - она старательно подбирает слова, - сейчас я на горизонте лишнее и неприятное отвлечение. - Зорькин кривится, собираясь сказать что-то едкое, возможно, саркастичное, но девушка продолжает. - И мне будет очень тяжело. Мне уже тяжело, по правде говоря. Они молчат какое-то время, попивая какао. Рая отчетливо видит, как старается Николай подобрать правильные слова. В нем еще теплится надежда ее уговорить и это… мило. Больно, на самом деле, но, тем не менее, мило. Она вздыхает, улыбаясь ему, но он только хмурится. - Почему обязательно ехать так далеко? Тебе что, других городов России мало? - в этом вопросе столько отчаяния, что она сжимает его руку сильнее. - Любая точка России это все равно слишком близко, - жмет Рая плечом, - такие расстояния меня не остановят, если я решусь увидеться. А я решусь, просто оттого, что заскучаю, что буду знать, что я достаточно близко для этого, оттого, без меня, конечно же, у него ничего не получится. Я придумаю себе тысячу и одну причину, почему я должна быть в Москве, и буду в самый короткий срок. - А Лондон, значит, тебя остановит? - скептически спрашивает Зорькин, - ты прилетишь туда, и самолеты перестанут летать, как по волшебству? - Не перестанут, но там я загружу себя работой, свяжу контрактом. Поверь, огромные штрафы за разорванный контракт очень хороший стимул не отрывать свой зад от земли, - это все-таки заставляет Николая улыбнуться, и Ремез радуется этой улыбке. Ну, хоть так, уж лучше, чем его хмурость. - Я буду скучать, - говорит ей Зорькин, после паузы на порядком остывший напиток, - очень. - А я как буду скучать! - хохочет Ремез, вытирая выступившие слезы. Притворяясь, что это от радостного смеха, а Коля притворяется, что верит в это, и она ему за это благодарна до жути. - Мы с тобой за это время прошли столько, сколько я не прошла с некоторыми своими коллегами за годы практики совместной. Но то, что я уезжаю, абсолютно не значит, что мы друг друга теряем, ты уж поверь мне. Я от таких людей, - она подмигивает ему, - так просто не отказываюсь. - Зато уезжаешь “так просто”, - снова вздыхает Коля, выглядя при этом тем растерянным пареньком, которого она встретила в тот его первый день в ЗимаЛетто. - Колька, - начинает она, присаживаясь к нему ближе, приобнимая его за плечи. Но он отмахивается, снимая очки и вытирая глаза. - Да ну тебя! - он шутливо отталкивает Раю, а она только сильнее его обнимает, - ты же о чем-то попросить меня хочешь, ведь так? - Хочу, - она чмокает его в щеку, - ты же знаешь, какая я меркантильная дрянь, - она подмигивает ему, а он закатывает глаза, отрицательно качая головой. - Вот ты как всегда, - он трогает ее слабо заплетенную косу, - что там у тебя, выкладывай, - звучит Николай уверенно, весомо, и Рая наслаждается звучанием его голоса. В какого роскошного мужчину все-таки превращается этот парень, просто сказка. Он еще не осознает, насколько сексуально из мужских губ звучит фраза “я все решу”, не важно, в какой вариант эта фраза облечена. - Я хочу, чтобы ты меня до аэропорта подбросил, - она поправляет воротник его рубашки, - а то я с вещами буду, а такси вызывать не хочу. А с тобой мы можем поехать пораньше, избегая пробок. Посидим, кофе попьем, поболтаем на дорожку, так сказать. Парень смотрит на Ремез долгим, немигающим взглядом, затем хмурится и вздыхает. Потом лицо его разглаживается, он склоняет голову к правому плечу и произносит: - Я тебя иногда просто ненавижу, ты же это знаешь? - Ремез подается вперед, целуя его в щеку. - Ты, Колька, настоящий друг! Я знала, что ты мне не откажешь! - Конечно, знала, - звучит он возмущенно, но девушку от себя не отталкивает, - ты все про всех знаешь, этим и пользуешься! - Ты меня раскусил! Виновата по всем статьям, - поднимает Рая руки вверх, - готова понести любое наказание. Зорькин смотрит на нее долгим, тяжелым взглядом, словно подбирая для нее самую, что ни на есть, страшную кару. А потом выдает, заставляя Ремез покатываться от смеха: - Пошли в кино, а? Только я сперва заскочу домой, переоденусь. Она согласна на все. Самолет ее ждал только завтра. Уже валяясь дома на диване поздним вечером, она удостоилась телефонного звонка от Кристины Воропаевой. Ремез целую минуту смотрела на свой мобильный, размышляя брать трубку или заставить ее позвонить ей еще пару раз, накручивая интерес женщины до состояния пружины. - Алло, - томить Кристину настроения все-таки не было. - Привет, англичанка, ты поговорила? - по звукам, доносившимся из трубки, было понятно, что девушка была на улице. Раю подмывало спросить “с кем”, но и это желание было недостаточно сильным для того, чтобы ерничать с любопытной Воропаевой. - Да, я этот вопрос закрыла вчера вечером, - девушка вытянулась на кровати, закидывая одну руку за голову, - а где это ты, на ночь глядя чешешь? Ветер так свистит, что я тебя почти не слышу. - Гуляю я, - перекрикивая свист, заверила ее Кристина, - а ты что, планируешь закрыться дома в одиночестве и страдать? - Почему сразу страдать? - удивилась Ремез, переворачиваясь на живот, - ты сама прогуляться решила, или тебе твой доктор выгуливает? - Сама решила, чтобы доктор выгулял, - делится Воропаева. - Если ты не думаешь страдать, то чем же ты займешь свой последний вечер в Москве? - Сном, - девушка подгребла под себя подушку для удобства, принимаясь болтать ногами, - хочу быть завтра свежей и отдохнувшей, перелеты и так достаточно утомительная вещь. Я плохо переношу взлеты и посадки. - Так это что, ни капли в рот, ни сантиметра… - Кристина! - Рая опускает лицо в матрас, чтобы поорать, - ты чего звонишь? - Хочу знать, как у вас все прошло, - голос ее становится гораздо серьезнее, - не хочу, чтобы вы оба потом маялись и страдали. - Никто не будет, я тебе гарантирую, - Ремез улыбается, - мы хорошо поговорили. В конце концов, я же не на постоянку сваливаю. Год пройдет как сон пустой. - Мне про “жениться на другой” добавлять? - и Рая хохочет, почему-то это предположение ее веселит. - Ты знаешь, я была бы рада, если бы они ну… успели все за этот год, пока меня не будет в Москве, если честно. - Ты, правда, веришь, что у них до этого дойдет? - Кристина спрашивает немного напряженно, - они, конечно, хорошо смотрятся, и Сашка рядом с Катей весь такой… - Расслабленный, - Ремез улыбается, слегка мечтательно, - эта Пушкарева хорошо на него влияет. - И регулярный секс, - добавляет Воропаева. - И регулярный секс, - соглашается Рая, посмеиваясь, - пусть благословит Бог Камасутру. - Аминь, - поддерживает ее Кристина, голос ее звучит гораздо веселее, но Ремез возвращается к поднятой теме возможной свадьбы. - Я думаю, что у них очень высокая вероятность под Мендельсона прошагать. Могу сказать даже больше, я это вижу как весьма удачный союз. Они оба умные, здравые, хорошо друг друга дополняют, - в носу начинает щипать, и Рая трет его, пытаясь избавиться от колючего ощущения. - И Сашка, и Катя смогут договориться в случае чего, им просто нужно время, чтобы взаимно прорасти. - А тебе сколько нужно времени? Ремез замолкает, прикидывая в уме. Когда она подписывала контракт на сотрудничество, она уже занималась этими умозрительными подсчетами, пытаясь вывести оптимальный вариант для себя, но не преуспела. - Я очень надеюсь, что гораздо меньше, чем я сейчас могу себе представить. Мне кажется, что сейчас будет гораздо проще, ведь я же вижу, что то, что между ними, это настоящее. - Рая, между вами тоже было настоящее, - как-то горячо заверяет ее Кристина, звук улицы сменяется гулким эхо подъезда. - Так я не сомневаюсь, - Ремез правда знает, что так и было, но ключевое слово, что это было. Было и прошло. Не переплавилось в то, во что хотела переплавить это Рая, но стало тем, что она будет ценить всегда. - То, что у нас с ним есть, - она выносит за скобки слово “осталось”, - тоже очень дорогого стоит. Бойся, Воропаева, я из вашей жизни никуда не денусь, - угрожает Ремез, довольно потягиваясь, похрустывая позвоночником. - Боюсь и уповаю, - заявляет Кристина, немного запыхавшись. Ремез хочет спросить у нее, куда она так отчаянно чешет, да еще и пешкарусом, но Воропаева говорит первая, - открывай, я пришла спаивать тебя в твой последний вечер. Рая немеет и замирает, даже ногами болтать прекращает. Она не верит до конца в слова Кристины. Что бы ей делать под ее дверью? Зачем это вообще? Глаза обжигает, и Ремез начинает быстро моргать, пытаясь подавить непрошенные слезы. Блядь, она же не собиралась реветь, да что ж это такое! Кристина видимо решает, что Рае нужна дополнительная стимуляция, поэтому она продолжает свою мысль: - Я предполагала, что ты можешь не захотеть пить алкоголь, поэтому я взяла с собой траву и грибы, так что у тебя будет богатый выбор! - рапортует Воропаева об этом громко и бодро и Ремез подхватывается и бросается к двери. - Кристина, Господи, не ори о наркоте под дверью моей квартиры! Ты что, с ума сошла? - Рая распахивает дверь, окидывая Воропаеву подозрительным взглядом. Выглядит она вполне себе прилично, только кошмар на голове выдает то, что она гуляла пешком по ветреной улице. - Ты что, правда с собой траву притащила? - на всякий случай уточняет Ремез и делает шаг в сторону, пропуская доморощенного дилера в квартиру. - Ты думаешь, мне был смысл тебе врать? - Воропаева запускает руку в сумку, извлекая из нее небольшой, хорошо завернутый пакет. Рая торопливо захлопывает дверь. - С ума сошла? Тут же хватит пол дома накурить! - Правда? - Кристина с сомнением разглядывает пузатый пакетик, - ну, я же не знаю твои аппетиты, тем более ты сама сказала, что пить ты не собираешься и не планируешь. Так что держи, - она передает груз в руки Раи, - давай сразу решим, как мы будет это потреблять, потому что я, на всякий случай, принесла с собой вот это, - она снова роется в сумке, извлекая из сумки бонг. Ремез трет глаза, улавливая сладковатый запах, исходящий от пакета в ее руках, это кажется абсолютным безумием. - А еще, - продолжает Кристина, совершенно не обращая внимания на состояние Раи, - я принесла с собой еду, - она машет пакетом, заполненным снедью, - потому что потом мы будем очень хотеть есть. А! Где-то часа через пол Коля привезет сюда торт, потому что я хотела именно из “Сюиты”, а мне было не по пути. - Как Коля? - Ремез трясет головой, - ты что, втянула в это еще и Зорькина? - Конечно! - радостно заявляет Кристина, продвигаясь в сторону кухни, - кроме меня и его ты все равно никого бы видеть не захотела, а то я бы организовала пышные проводы, так сказать. Но и так сойдет, - она подмигивает Ремез, - пошли, пока приедет Зорькин, я научу тебя правильно курить, чтоб не ударила в грязь лицом перед юношей, а то стыдно будеееет! - Рая покорно топает следом. Нет, посидели однозначно хорошо, думает Ремез, лежа на полу, закинув босые ноги на колени Зорькину, который сидит тут же, прислонившись спиной о диван. Эта кладезь наркотических талантов по имени Кристина умудрилась привнести в скучный вечер нотку веселья без побочек, хотя Коля отказался курить наотрез, аргументируя это тем, что ему завтра везти ценный груз в аэропорт. Хороший парень этот Зорькин, в который раз за вечер думает Рая, просто замечательный, вот отпустит меня, и я влюблюсь в него. А что? Раиса Зорькина. Звучит? От такого сочетания ее разбирает смех, сперва похрюкивая, Рая начинает постепенно наращивать оборота, поднимая уснувшую на диване Кристину своим лошадиным ржанием. - И что у нас на этот раз? - сипит Воропаева, пытаясь придать своему голосу подобие строгости. - Раиса Зорькина, - стонет Ремез, - звучит? - Не очень, - честно признается Кристина, - теряется половина рычащего смысла. - Николай Ремез будет звучать лучше? - подает голос Зорькин, поглаживая ногу Раи, - а то, если что, я рассмотрю вариант о смене фамилии. - А фамилию Воропаев взять не хочешь? - интересуется Кристина, - Николай Воропаев, - тоже хорошо звучит. - Нет, - отрицательно машет головой Коля, - вас и так много, - заявляет он и щекочет Рае пятку, заставляя ее дергать ногой. - А станет еще больше, - говорит Ремез, поднимая палец вверх, - сперва на одного, а потом еще на парочку. - А откуда возьмется еще парочка? - удивлено спрашивает Кристина. - Ну как, Сашка же собирается размножаться, - уверенно заявляет Ремез. - Да? А откуда ты знаешь? - Крис подается вперед и Николаю приходится ее поддержать, чтобы она не свалилась с дивана, - он что, сам тебе об этом говорил? - Ну да, - кивает Рая, - в первый раз я слышала, чтобы Воропаев о детях заговорил, так что это прогресс. - Воропаев плюс Пушкарева, - задумчиво тянет Коля, - с этим гибридом лучше никому будет не связываться. - Ты что! - толкает его в плечо Кристина, - у них родится кто-то, похожий на меня! Такой же милый, добрый, умный и красив… Ремез, что ты ржешь? Но Рая не может остановиться. Если у Воропаева с Пушкаревой родится кто-то, унаследовавший характер Кристины, юные родители подвяжут свое размножение на этом на постоянной основе. Но облечь в вербальную форму у Раи не получается. Сквозь слезы она смотрит на плывущий потолок, пытаясь избавиться от приступа хохота, вспоминая ее последнюю на ближайший год встречу с Александром. Удачи тебе, Сашка, с такой семейкой она тебе понадобится. - Я не знаю что сказать, - Воропаев сидит абсолютно растерянным, он то тянется к руке Раи, то отводит свою руку, не встречая со стороны Ремез желания коснуться его в ответ. - Я до последнего надеялся, что ты останешься, - он вздыхает, - это сильно эгоистично? - Порядком, - кивает девушка, улыбаясь, и все-таки касается его руки, - это нормально. Я тоже планирую очень по тебе скучать, иногда непозволительно сильно, гарантирую. - Рая, - она видит, как он теряется, словно он готовился к этой встрече, репетировал какую-то речь, а сейчас все рассыпалось в его руках, - Ремез… - Я знаю, что я Рая Ремез, у меня амнезии нет, что ты мне напоминаешь? - она улыбается и сжимает его пальцы. - Прости меня, - в его голосе отчаяние, боль, страх, в глазах его плещется и того больше, он цепляется за ее руку, как за спасательный круг. - Ты что, меня застрелить собрался? - Рая склоняет голову к плечу, похлопывая второй рукой по их сжатым рукам. - Что? Зачем? - теряется мужчина, смотрит на нее удивленно. - Ну, ты же у меня прощения просишь, - жмет Ремез плечами, - другой причины я не вижу. - Я вижу, - отрезает Воропаев как-то зло, - ты уезжаешь из-за меня, я причина… - Нихрена у тебя самомнение, Сашка, - хохочет Рая, - и как ты на таком маленьком стуле помещаешься! Я уезжаю не из-за тебя, - руки ее поглаживают пальцы мужчины с трепетом, нежностью, спокойствием, - я уезжаю ради себя. Пойми, Саш, ну не отгорело у меня, не прошло. Я бы хотела извиниться перед тобой, но мне не за что. Я тебя даже благодарна, блядь. Клянусь! - она улавливает скепсис в его глазах и вздыхает. - Ну вот, до того как Катька тебе “да” сказала, ты сильно мучился? - Ну, так, - мнется мужчина, - средней терпимости. - Вот и я так, Воропаев. Средней терпимости, - улыбается Ремез, - но ты был в моей жизни! Был всем: и другом, и любовником, и братом, и даже злейшим врагом иногда. - Но я никуда из твоей жизни не деваюсь, - протестует мужчина, сжимая ее руки, - или ты хочешь… ты прогоняешь? - Не будь идиотом, Воропаев, - она качает головой, - я тоже никуда из твоей жизни не деваюсь, не гоню тебя. Но мне нужно время. Любовь не грипп, этим не переболеешь. А мне нужно выдохнуть, принять и отпустить. - Что принять? - немного теряется Александр. - То, что я больше никаких прав на тебя не имею. Что больше не разделю с тобой постель. Что Катя это не блажь, не интрижка, не увлечение. Я хочу научиться любить тебя, не касаясь, Воропаев, а потом я хочу научиться тебя не любить. Хотя последнее мне кажется более чем невозможным, - Ремез хохочет, заглушая истерику, - Боже! Ты слышишь, до чего мы докатились, Сашка? До каких ванильных соплей мы с тобой дошли? - И не говори, - пытается Александр поддержать ее шутливый тон, сжимая ее пальцы буквально до боли, - Рая, ты для меня… - И ты для меня, - кивает ему Ремез, - я все понимаю, не старайся. Мы столько времени вместе, что я знаю наперед, что ты мне скажешь. - А почему я не знаю, что ты хочешь сказать мне? - голос мужчины болезненно сжат, он становится ниже, глуше. - Почему я чувствую, что я теряю тебя, Ремез. Почему мне плохо от того, что мне хорошо? - Это потому, Сашка, что ты учишься засовывать свою жертвенность себе в задницу, слава всем богам, - улыбается сквозь слезы Рая. - Ты не теряешь меня, ты обретаешь свою Катерину. Просто я делаю шаг назад, а отрывать что-то всегда больно. - И почему ты такая дохуя умная? - смеется Воропаев, прокашливаясь, словно в горле у него собирается ком. - Потому, что возле тебя всегда должен быть кто-то с мозгами. А раз у Пушкаревой с этим полный порядок, я могу, как честный человек, уйти в отставку, - разводит руками Рая, высвобождая свои ладони из захвата Александра. Мужчина качает головой на такое заявление, а затем трет лицо руками. - У меня словно внутри что-то сгорает, - заявляет он ей, ероша волосы ладонью. Она смотрит на него, немного грустно, потом улыбается, сверкая зубами. Довольно. Хищно. - Если внутри что-то горит, то это, батенька, изжога. Может, так тебя нагоняет старость? Потолок проясняется, и смех проходит, в голове звучит какая-то странная мелодия, наподобие детской считалочки, заставляя Раю покачивать головой из стороны в сторону под веселенький ритм. Внутри растворяется тонкая иголка, расходится волнами в теле, перетекая через ее глаза в белый потолок и теряется в его холодной немой глубине. У Воропаева все будет хорошо, Сашка остается в замечательных, любящих, верных руках. И у нее все будет хорошо. У Раисы Ремез не может быть по-другому! Держись Лондон, это будет незабываемо.