Без Всего

Когда поздно вечером зазвонил стационарный телефон, Коля только прикрыл глаза, немного раздраженно выдыхая. В такое время звонить мог только один человек - Валерий Сергеевич Пушкарев, страстный хранитель моральных устоев своей маленькой, только в его понимании, дочери. Зорькина эта ситуация с родителями Катерины уже начинала порядком подбешивать. Нет, к Пушкаревым как к людям он относился очень хорошо! Катина мама в Колином понимании была чуть ли не святым человеком, но вот отец… Ладно, к нему парень тоже не имел особых претензий, просто он считал, что даже с таким весьма деспотичным человеком, можно было бы вывести какую-то конструктивную линию поведения, а не прятаться по кустам, именуемым Николаем и Кристиной. Нет, слава Богу, с Воропаевой родители Кати знакомы не были, а то приключился бы у Валерия Сергеича инсульт раньше времени. Просто прикрываться постоянно отлучками у “Коленьки” Катя тоже не могла. И не потому, что Пушкарев мог заподозрить Зорькина в каких-то непотребствах, все-таки Коля смог заслужить хлипкое доверие главы этого семейства, поэтому его словам верили, может, не безоговорочно, но и подозрений особо не выказывали. Правда, один раз Валерий Сергеич все-таки решил припереть его к стене. Буквально. С попыткой выспросить, почему это дочка по нескольку раз на месяц ночует неведомо (на самом деле ведомо, либо у Коли, либо у Кристины, просто подозрительно) где, с каких таких пор работа стала отнимать так много времени. Потом, сидя в кофейне и ожидая Воропаева, с которым они должны были работать над его проектом, Николай думал, что еще несколько месяцев назад он бы стек в руках у Пушкарева перепуганной лужей. Хорохориться Коля не собирался, он честно признался себе, что заработав испуг в первый момент, чуть было не разболтал то, что болтать не нужно, но после того, как на него направляли оружие у Вертинского, грозный Катин отец казался злом гораздо меньшим. Побегав за Ремез какое-то время, Николай выучил хорошо одну вещь, уверенность, даже если она показная, напускная и непрочная, это лучшая защита во многих ситуациях. Вот и с Пушкаревым он старался держаться уверенно, хотя общее напряжение никуда не девалось. Он заявил ему тогда, что Катя все это время шла на повышение и теперь благополучно занимала пост не просто помощника директора ЗимаЛетто, а фактически его заместителя, что зарплата ее выросла, а вместе с ней и обязанности, а фирма находится сейчас не в самом приглядном положении. Уж он, Коля, знает это не понаслышке, можно сказать изнутри. Когда Валерий Сергеевич выдвинул свои сомнения относительно всего вышесказанного, Коля прозаично послал его к … Жданову, тому, который Павел Олегович. А еще лучше к самой Кате. Пушкарев сник, запал его немного угас, не снимая при этом градус раздражения. Да, Зорькин был в курсе, в последнее время идеальная дочь проявляла не просто чудеса непослушания, в квартире, где раньше царил, просто-таки, военизированный порядок медленно и уверенно прокралась анархия. Катя хлопала дверью и не боялась быть изгнанной из родового гнезда, а когда отец осудительно отозвался об одной из ее новых юбок, она обзавелась очередной в таком же стиле, но немного короче. Нет, до длины Клочковой Катерине было еще отрезать и отрезать, но это была очень странная попытка наладить с отцом конструктивный диалог, особенно в условиях того, что Воропаев собирался знакомиться с ее родителями, в самом что ни на есть скором времени. Коля чувствовал себя Пушкаревской жилеткой, и дело было не только в том, что девушка приходила к нему жаловаться на жизнь, ему жаловалась ее мать, периодически доставал ее отец. И всем хотелось одного, Колиного понимания и поддержки, как человека вовлеченного в события их жизни прямо, косвенно или силой. Зорькин снял трубку, поудобнее усаживаясь в кресле: - Слушаю, - он сжал спинку носа двумя пальцами, сопение в трубке выдавало Пушкарева не хуже приветствия. - Коля, ты знаешь, где Катя? - в голосе было больше раздражения, чем волнения, и Зорькин немного напрягся, вспоминая, должна ли она быть сегодня “у него”. Но, не припомнив такую договоренность, он логично предположил, что по легенде, она должна быть у Кристины. - У Кристины, - говорит он после небольшой паузы и прикрывает глаза от возмущения с той стороны трубки. - А почему ты так долго отвечаешь? Что-то не так? Говори. На миг Коле хочется и впрямь сказать все, как есть, и про Воропаева, и про Катю, и про самого Пушкарева с его маниакальным контролем, который никуда не приведет. Ему хочется выдать целую тираду относительно того, что запугивать свою дочь у Валерия Сергеича получалось хорошо, а научить ее защищаться у него нихрена не вышло, и еще много всего до кучи. Но Коля терпит, потому что знает, что в чугунную голову Пушкарева эта информация не просочится от слова совсем, а свои нервы дороже. Да и всплеск этот нарывает его не от того, что он испытывает отрицательные эмоции к человеку с той стороны провода, просто это общая тотальная усталость, работа над несколькими проектами выматывает. Теперь Коля понимает смысл фразы “работать на износ” в полной мере. - Валерий Сергеевич, если Катя задерживается, значит и правда что-то не так. Неужели она не предупредила вас, что сегодня ее не будет? - Она звонила только что, сказала, что ее не будет, но с ней говорил не я, - мужчина звучит обиженно, раздражения в тоне становится немного меньше, - она вообще в последнее время ничего не рассказывает, - это звучит как жалоба, и на миг Коле становится жаль Пушкарева. Не плохой он мужик, но эти его строевые тараканы… - Не хочет вас волновать, - парень немного меняет позу в кресле, закидывая ногу на ногу, - вы же для нее на одном из первых мест. Главное, вы знаете, что с ней все хорошо, - заверяет он мужчину. - Откуда я должен знать, что с ней все хорошо? - Как минимум, я вам об этом говорю сейчас. А если не верите мне, берите ручку и бумагу, я вам продиктую телефон Кристины Юрьевны, а лучше адрес. Сможете удостовериться. Да, это грязный прием, Коля понимает это очень хорошо, но мысленно отсчитывает от десяти до одного. Валерий Сергеич сопит и на “три” произносит. - Не нужно, у меня ее телефон еще с прошлого раза остался, - звучит Пушкарев немного неуверенно, что в принципе не особо свойственно для этого человека, - так что если захочу, - голос снова набирает обороты, - то я позвоню ей. - А адрес точно не дать? - Колю немного разбирает смех. В первый, единственный и, похоже, последний раз, когда Пушкарев разговаривал с Кристиной, это было целое цирковое представление. С такой наглостью, а точнее с непосредственностью с ним давно никто не разговаривал. Голову на плечах Воропаевой сохранил ее пол и статус, так как представили ее начальником, а по совместительству партнером Катерины. - Точно, точно, - в этот раз в трубку врывается голос Елены Александровны, вот кто чудо, а не женщина. В животе заурчало, напоминая, что если бы сейчас он сидел на кухне у Пушкаревых, а не в своей одинокой холостяцкой квартире, то уписывал бы он за обе щеки какие-то невероятные вкусности домашнего производства. - Просто, - она видно оттесняет мужа от телефона, ведь голос Валерия отходит на второй план, только своим глухим бубнением напоминая о себе, - мы переживаем, ну… за ВСЕ, - под этим “все” выделенным немного особым тоном, Коля строит предположение, что Катя могла с мамой своими отношениями с Александром и поделится. - Ты МНЕ скажи, ТАМ все хорошо? Коля молчит какое-то время, прикидывая, правильно ли понимает он интонации Елены, затем вздыхает. Пушкарева заигралась в шпионов с собственными родителями очень зря, он решает, что завтра заедет к нерадивой подруге и заставит ее поговорить с ними в открытую. Раз Воропаев решил с ними заводить знакомство, значит это не просто так, видно, у него на нее далеко идущие планы, вот пусть эти планы уже начинают идти, Господи-Боже. - ТАМ, - Коля тоже выделяет это слово голосом, - все хорошо, и с Катей все хорошо. И я обещаю вам, Елена Александровна, что я поговорю с ней, чтобы она так не… нервировала отца, - он трет глаза, ощущая, как накатывает усталость. Зевок вырывается бесконтрольно, и он буквально пожирает трубку, которую держит в руках. - Ты спать хочешь, бедненький, - в голосе Елены участие, нежность и забота, - мы тебе отдыхать мешаем! - она что-то говорит в сторону мужа, прикрывая трубку ладонью, и это прилично глушит звук. - Спасибо тебе, Коленька, отдыхай. И… если поговоришь, то я буду очень рада. Спокойной ночи. Зорькин прощается и отключается, укладывая телефонную трубку рядом с аппаратом. Пусть так на сегодня. Если кто-то важный захочет его найти, тот позвонит на мобильный телефон, а кто не сможет, тому и не нужно, он заслужил полноценный сон. А еще он собирался послушать совета Ремез, который давала ему полусонная девушка во время отъезда: - Там на тебя засматривается Ника Пешковская, позови ее на кофе, не пожалеешь. - Но я не знаю, хочу ли я, - начинает Николай, слабо припоминая, как выглядела та самая Ника. - Не тупи, Коля, даже если кофе не откроет тебе ее постель, ты заведешь полезные знакомства. Помимо того, что у нее хорошая фигура, она еще и классный юрист. Так что как ни поверни, польза тебе гарантирована. Он присмотрелся к симпатичной Нике, когда она оказалась вовлечена в проект, для которого он просчитывал финансовые риски. Милая, строгая, со светлой кожей, которая казалась почти прозрачной, если бы была блондинкой, он бы посчитал ее ребенком подземелья. Коля направился в душ, прикидывая как правильно подойти к девушке, с чего начать. Не то чтобы он очень боялся отказа, все-таки Пешковская и правда показывала ему свой интерес, за время работы она потрогала его за руку раза три, да и на рукопожатие ответила охотно, слегка поглаживая его руку большим пальцем. Это, Коля, называется флирт, напомнил себе прописную истину Зорькин, теперь тебе тоже придется этому научиться. Он регулировал воду, подбирая приятную для себя температуру, размышляя, стоит ли подойти к Воропаеву с разговором об этом. В конце концов, нет ничего зазорного в том, чтобы попросить о помощи, даже в таком деликатном моменте, но об этом нужно подумать завтра. Он шагает под горячие струи воды, расслабляется, изгоняя из тела усталость, а из головы гудящие мысли. Расслабление, это то, что ему нужно здесь и сейчас, а все остальное он будет догонять завтра. Как и было запланировано, он вытаскивает Пушкареву на кофе-обед для разговора. Утаскивает ее прочь из ЗимаЛетто, в надежде избежать слишком любопытных ушей не только ЖенСовета, но и Клочковой, что в последнее время начала вести себя с ним очень уж странно. Точнее не так, вела то она себя с ним в привычной, заигрывающей манере, но такое поведение было свойственно ей рядом с Малиновским, а иногда с тем же Воропаевым, правда, последний пресекал это еще в зародыше. А тут она пыталась провернуть этот финт с ним тоже. В какой-то момент Зорькин немного опешил, но смог собраться, не позволяя мозгу растечься карамельной лужей, еще чего! Но с Катей этот момент он все-таки обсудил: - С чего это вдруг Вика решила ко мне заливать? Еще недавно ее рубашка дороже меня стоила, - подметил он, обида на эту фразу засела в нем на приличной глубине, царапая его оттуда не часто, но остро, словно только что произнесенная. - Ну, сейчас-то ты выглядишь иначе, - предположила Катерина, - у тебя есть машина… - Не моя, - подает голос Коля. - Не твоя, - соглашается Катя, - но Вика-то об этом не знает, - она разводит руками, - ты одеваешься гораздо презентабельнее, да и наличие у тебя хорошей высокооплачиваемой работы ни для кого не секрет. - И кто раструбил? - суживает глаза Николай, задумываясь, могла ли Катя говорить что-то такое ЖенСовету. - Павел Олегович, не поверишь, - смеется она, - он был так расстроен, что тебя перехватили, что говорил об этом несколько дней кряду. Вот тебе и плоды утечки информации. - О как, - задирает брови Зорькин, - даже не ожидал, что подвоха нужно было ждать с той стороны, - он улыбается, слегка самодовольно. То, что потерю его как сотрудника переживали так эмоционально, его радовало, самоценность от этого только повышалась. - Короче, теперь ты для нее выгодная рыбка, особенно с учетом отсутствия Малиновского. Но я бы не советовала, - на всякий случай предупреждает его Катя, и выглядит она взволновано. - Не переживай, я сам себе не советую, - улыбается он, - хотя, что греха таить, я все равно считаю Клочкову привлекательной женщиной. - Влекущей, - подбирает другое слово Пушкарева, протирая тонкие и хрупкие с виду очки. - Завлекающей, - пробует другое слово Коля, такая игра продолжается у них какое-то время. Он открывает для Кати дверцу машины, позволяя ей с комфортом разместиться в салоне. Сегодня на ней темно-вишневый костюм, под классикой светлого пальто. Зорькину почему-то не нравится этот цвет, и поэтому он испытывает весьма двойственное ощущение от того, как выглядит его подруга. Ему гораздо больше нравится, когда она носит светлые оттенки костюмов, поддерживая их яркими или темными рубашками. Строгий офисный стиль подчеркивает лучшие черты Пушкаревой, даже брючные костюмы очень ее украшают. Зорькин признается, что в таком стиле Катерина выглядит старше, строже, но в то же время благодаря этому, когда она стоит рядом с Воропаевым, то между ними устанавливается некое единство. Но этот цвет костюма сегодня… - Как дела? - спрашивает друга Катя, замечая, что выглядит он немного подвисшим. - Тебя что-то беспокоит? - Цвет костюма странный, - выпаливает он до того, как окончательно решает, стоит ли говорить об этом с Катей или нет. - Тебе не нравится? - девушка откидывает полу пальто в сторону, рассматривая костюм с таким видом, словно видит его впервые, - мне Кристина помогала его выбрать, сказала, что хорошо. - Выглядит хорошо, - соглашается Коля, не имея ничего против формы костюма, - меня почему-то смущает цвет. Я, правда, не знаю… давай сменим тему, это не то, в чем я действительно понимаю. - Да без проблем, - кивает девушка, - я думала, что ты будешь до коренных зубов загружен, и не сможешь вырваться повидаться, а тут целый совместный обед. - Да вот, - вздыхает Зорькин, - мне родители твои звонили вчера, - Катя тоже вздыхает. - Я им звонила и предупредила, что меня не будет, - говорит она, немного отворачиваясь, - так что переживать они были не должны. - Они в любом случае будут переживать, - замечает Коля, - за тобой раньше не водилось не ночевать дома. Это в последние несколько месяцев ты так… загуляла. Тебе нужно сказать все как есть. - Если я скажу все как есть, то будет огромный скандал, - Катя смотрит на свои руки, и Коле очень хочется прикоснуться к ней, чтобы успокоить, но ему неудобно делать это сейчас, когда он ведет машину. - Ты в принципе нарываешься дома на скандал в последнее время. Ты видно решила проявить в себе отцовскую жилку в характере, главное не начни закладывать по вечерам, для полноты сходства, - Николай косится на Катерину, а та в свою очередь смотрит на него пристально, словно старается найти что-то еще в выражении его лица. - Думаешь, что я похожа на папу? - Зорькину хочется ругнуться матом, из всей тирады она выцепила только это? - Катя, я думаю, что ты в принципе больше на него похожа. Елена Александровна прекрасная женщина, но от нее в тебе гораздо меньше, поэтому сейчас ты конфликтуешь с ним, возможно от того, что ты растешь. Нет не так, - он взмахивает рукой, - взрослеешь, вот. Очки свои розовые снимаешь… - А ты свои снял? - в голосе девушки слышно возмущение, Коля чешет нос. А он свои снял? - Не знаю, Кать, честно. Просто со стороны-то всегда виднее, - он паркует машину рядом с небольшим ресторанчиком. Это место показал ему Воропаев - хорошая кухня, адекватные цены, не слишком искушенная публика, при которой не обязательно было выделываться. Николай поворачивается к Екатерине, - поэтому, если ты думаешь, что я еще в розовых очках, то лучше мне скажи об этом, по дружбе. - Но Катя молчит, глядя на него пустым, словно задумчивым взглядом, выглядит это так, словно она не здесь. - Ладно, пошли, не в машине же речи толкать. Девушка соглашается, и они оба выдвигаются в сторону заведения. Уже сделав заказ и дождавшись напитков и графин с водой, Коля решает спросить: - Так, когда там Воропаев планирует знакомиться? - Планирует, - как-то уклончиво начинает Катя, и Зорькин перебивает ее. - Погоди, погоди, - он поднимает руку вверх, - он передумал? - но Катя переводит свое внимание на графин с водой, - ты не хочешь? - она таки расплескивает воду вокруг стакана, не преуспевая в его наполнении. Николай принимается вытирать воду салфетками, помогая Кате убрать следы беспорядка. Пока стол не оказывается чистым, разговор не возобновляется. Но как только официант убирает салфетки, дополнительно протирает стол, и наполняет их стаканы водой, Катя решает ответить на вопрос. - Он хочет, и я очень этого хочу, - она начинает комкать в руках салфетку, - но я боюсь, понимаешь? - Ты боишься, что твои родители не устроят Воропаева? - Николай удивляется даже собственному предположению, но другие идеи его не посещают от слова совсем. - Нет, Саша… Я уверена, что Саша будет вести себя с ними корректно, - Катя улыбается немного неуверенно, но радостно, - он сказал мне, что ему важно, чтобы мои родители о нас знали. Он хочет налаживать наши отношения в открытую, и мне это тоже нравится. - Так в чем тогда проблема? - Николай искренне не понимает, что может беспокоить девушку. Ведь открытым, откровенным разговором Катя могла бы уничтожить на корню половину проблем и недомолвок с родителями. - Я боюсь, - снова начинает она и переводит дух, - я боюсь, что папа… что он скажет что-то не то, ляпнет что-то как обычно. Знаешь, он же может. А тут еще… ты же знаешь, родители Воропаевых, они погибли и… Кристина весьма своеобразная. Если папа пройдется по чему-то из этого, даже если случайно, - она качает головой. - Значит, тебе нужно первым делом поговорить об этом с Еленой Александровной, - Коля начинает понимать причину беспокойства. Зная Воропаева, можно только представить какая “коса на камень” может получиться. - Когда она будет знать, где тонко, она будет стараться эти моменты сглаживать. В конце концов, лучше, чем твоя мама Валерия Сергеевича не сможет погасить никто, она и слова нужные знает, и навыками дипломатии обладает неплохими. - Верно, - кивает Катерина, отпивая из стакана несколько глотков воды, - но это все равно не делает меня более спокойной. - А пока вы это не пройдете, ты спокойной и не будешь, - резонно замечает Николай, - чем дольше ты тянешь кота за все подробности, тем сильнее ты себя накручиваешь. Я думаю, что это не очень хорошая идея. Еще немного потерпишь и доведешь себя до невротического состояния. Будешь Воропаеву нужна с нервным тиком? - пробует шутить Зорькин. - Он мне сказал, что я ему любая нужна, - она улыбается, - но проверять я не особо хочу. Коля смотрит внимательнее: - А что тебя еще беспокоит? - он склоняет голову к плечу, - еще что-то не так с твоими родителями, или у тебя с Воропаевым что-то не ладится? - Саша хочет, чтобы я поужинала с родителями Андрея, - буквально выдавливает она из себя. Коля задирает брови вверх в удивлении, и Катя продолжает, - точнее не только с ними, это будет что-то вроде семейного обеда. Там и его сестры будут, ну, и Андрей тоже. - Что тебя во всем смущает? Ты не хочешь встречаться с Андреем там? - Коля протягивает ей свою руку, и она цепляется за его пальцы, позволяя себе немного выдохнуть. - А меня ничего не смущает, - Пушкарева смотрит на Зорькина, и краснеет, стремительно, густо, даже непривычно, он давно не видел ее такой смущенной, - я просто… стесняюсь. У меня такого никогда не было.