Без Всего

- В каком таком смысле он тебе врезал? - голос Малиновского хоть и искажался, но все равно легко было разобрать, что в нем удивление пополам со злостью. - Да в прямом таком смысле, - Андрей провернулся на кресле по кругу, было очень непривычно снова сидеть в директорском кабинете, - зато мы тему с Пушкаревой закрыли раз и навсегда. - Это Воропаев таким образом тему закрывал? - недопонимает Роман, голос его немного приглушается, словно он отодвигается от телефона. - Чем ты слушаешь, - возмущается Жданов, - я имею в виду, что я и Катя поговорили. Закрыли тему окончательно, она плотно и надолго подсела на нашего полоумного Александра. - Так, я не понял, - голос Романа снова звучит близко и громко, - а Воропаев тебе за что врезал тогда? - Ну как за что? - Андрей потирает ушибленную правую сторону челюсти, - за то, что я пытался на его бабу лапу наложить. - А ты пытался? - неверие в голосе Малиновского более чем явное, - это же наша Мисс Железные Зубы. Неужто она так похорошела с моего отъезда? Конечно, на совете она выглядела вполне себе, но… прям настолько? Или ты решил… - Ничего я не решил, - отмахивается Жданов рукой, словно Малиновский может увидеть этот жест. - Мне Катя и правда помогала очень много с производством, хотя могла бы послать меня на три веселых, ты же понимаешь. Да и выглядит она сейчас так… как дорогой подарок в хорошей обертке. Даже жаль, что мы с тобой, Ромка, не додумались ее переодеть, авось у меня бы с ней, что и склеилось. - Прям склеилось? - Малиновский все еще не верит тому, что слышит от Жданова, - ты посмотрел на Пушкареву в таком ключе? - Посмотрел, - согласно кивает Андрей по привычке, - она гораздо интереснее, чем я представлял. Нет, она, конечно, тот еще калькулятор, но… Знаешь, она интересный собеседник, приятный такой, и самое обидное, что она всегда была со мной такая. И понимания от нее я видел много, и поддержки, и помощи было довольно от нее. Мы профукали хорошую бабу на самом деле, Малиновский, так чтобы ты понимал. - Эй, Жданов, кричи себе “крыша стой”! Не влюбиться ли ты там часом собрался? - Роман звучит так, словно хочет встряхнуть друга за плечи, и Андрей только ухмыляется на это заявление. - Да нет, точнее, - мужчина старается подобрать слова, укладывая перед собой белый лист бумаги и вооружаясь карандашом, - я может даже и да… Но, слава Богу, ничего такого пока не успел. Просто, - Андрей пытается изобразить на листе карикатурный рисунок Пушкаревой, в том виде, какой она была до превращения, с теми смешными косичками, в круглых, странных очках, - ты знаешь, именно сейчас, когда я знаю на целых сто процентов, что мне ничего не светит с ней, мне кажется, что, если бы я постарался достаточно хорошо, у нас бы все получилось. - Андрей, у тебя крыша едет, я ее звук даже отсюда слышу, - вздыхает Малиновский, - это на тебя испарения от красок на производственном этаже так влияют, - заявляет он уверенно, - проветрись, с Изотовой погуляй. - Может ты и прав, - Жданов продолжает наносить на рисунок тени, - но с Изотовой развеяться не выйдет, она укатила на показы во Францию. Так что я один, совсем один. - С Кирой все так же глухо и тяжело? - Малиновский спрашивает участливо, и Жданову приятно, что друг на самом деле о нем переживает. Это прекрасно ощутимо даже через телефон. Он снова потирает ушиб и вздыхает. - С Кирой все так же, она не хочет со мной разговаривать. Вернула мне кольцо. Даже мама не может на нее повлиять, хотя она очень старалась. - Ну, если Марго не может решить этот вопрос, значит, на этот раз твоя несостоявшаяся невеста и правда уперлась рогом, - Андрей слышит постукивание в трубке, скорее всего это звук перебирания пальцами по пластику. - Ты пробовал дарить подарки? Просить прощения более материально? - Она сказала мне, что она меня прощает, но сейчас она ничего не хочет. - Это обнадеживает, - говорит Роман увереннее, - она не говорит тебе, что у вас теперь все закончилось навсегда. - Не говорит, - соглашается Андрей, - я бы даже сказал наоборот, Кира предполагает, что, возможно, мы когда-нибудь к этому вернемся. Но не сейчас. Она говорит, что хочет попробовать тоже пожить без привязанности. - Она собирается уязвить твое самолюбие, - со знанием дела говорит Малиновский, - собирается заставить тебя ревновать! - Если бы она собиралась, она бы укатывала куда-то с кем-то. Демонстративно принимала ухаживания, или хотя бы выглядела счастливой, - ставит под сомнение заявление Романа Андрей. - И ты хочешь сказать, что она ведет монашеский образ жизни и ходит унылой? - в голосе мужчины скепсис, а в телефонной трубке небольшой шум от помех. - Да нет, - Жданов отрицательно мотает головой, - ходит она как обычно, даже шутит, словно ничего не происходит. Со мной, правда, не пересекается. Единственный “чужой” человек, с которым она контактирует это Зорькин, а там, как ты понимаешь, никаких романтических отношений точно нет. - А за каких хреном Кира контактирует с этим Ремезовским песиком? - едко интересуется Роман, и Андрея немного коробит от этого заявления. Нет, он, конечно, тоже не в восторге от Зорькина, но парень полезный, вежливый и, в отличие от остальных, беспроблемный. - Кира просчитывает контракты с Японией, Николай помогает ей с возможными рисками и их минимизацией. А так как он у нас консультант, то у него не всегда есть время в течение дня, поэтому он приезжает к Кире или поздно вечером, или увозит ее куда-то. - И тебя не смущает, что он проводит с ней вечера? - в голосе Малиновского сомнение, - я, конечно, не думаю, что Кира предпочтет тебе это очкастое недоразумение, но ты бы проявил свой мужской интерес. - К Зорькину? - зависает от такого предложения Жданов. - Андрей, ты дурак? - удивленно спрашивает Роман, - к Кире! Устрой ей показательный сеанс ревности, покажи ей, что тебе неприятно то, что к ней поздно катается другой мужчина. Пусть ты его мужчиной и не считаешь. Можешь даже потрясти этого Коленьку за шкирку, ему будет полезно даже. - Я этого точно ничего делать не буду, - Жданов морщит нос, представляя какой скандал в этом случае его бы ожидал. - Мне нужно быть тише воды сейчас, папа, конечно, ко мне оттаял, но все равно, мне кажется, что он еще недоволен моей работой сто процентов. А если я спугну важного сотрудника, или дополнительно расстрою Киру, он может разозлиться на меня сильнее. - Ниже чем ты есть, он тебя не пошлет, - резонно замечает Малиновский, - разве что вышлет тебя ко мне или куда-то еще, что не самый плохой вариант. Но с другой стороны, как знаешь, тебе там, на месте, виднее. - Мне ничего сейчас не виднее, - бухтит Андрей, - просто не хочу влипать сильнее, чем я есть. Хотя, я с отцом поговорил, - Жданов замолкает на минуту, заставляя Малиновского проверить, висит ли он еще на телефоне, - да, я тут. Я говорил с отцом про его директорство, меня к этому, не поверишь, Воропаев подтолкнул. Так вот, папа говорит, что ему тяжело. Сашка на его место сесть не может сейчас, ну и не в ближайший год точно, если даже не два. Кира четко дала понять, что она на это место не сядет в принципе, а Кристина… я вообще в шоке, что она так долго тут торчит. - Ты сейчас намекаешь на то, что тебя могут вскоре восстановить в кресле директора? - оживляется Роман, и Андрей может себе живо представить, что друг готов буквально подпрыгивать от нахлынувших эмоций. - Мне был сделан такой намек, - кивает Жданов, снова забывая, что он невидим для своего собеседника, - это, конечно, не случится так быстро, как мне бы этого хотелось, но… если уж у меня есть шанс. - Хватайся за этот шанс, если он есть, - смеется Малиновский, - потому, что если тебя снова вернут на пост директора то, я так надеюсь, ты организуешь мне вольную? - В Киеве настолько плохо? - Андрей тоже смеется, прекрасно понимая, что Роман попал в очень крутой замес с этим Киевом. - А то ты, блин, не знаешь! Я же тут под тотальным контролем! - Возмущается Малиновский, повышая голос. - Каюсь, была у меня тут вечеринка, закончившаяся прогулом работы, но мне в тот же день, в ТОТ ЖЕ ДЕНЬ позвонил Павел. Как он узнал об этом? Ты так и не ведаешь этого? - Меня держат в отдалении, - грустнеет Андрей, - я и сейчас в этом кресле сижу, просто потому, что отец отправился к Кире, а мне велел его подождать. У нас вскоре намечается семейный вечер. - В честь чего? - удивляется Роман, - ведь вы с Кирой зависли в воздухе, по крайней мере, пока так точно. - О! А вот это самое интересное, - понижает голос Жданов, звуча немного заговорщицки, - наш Сашенька, будет официально представлять Катеньку семье. - Да ты что! Вот почему Воропаев размахался кулаками, - тянет Роман, - неужели он собирается жениться? Ха! - Думаю, с этим пока еще рановато, - замечает Жданов, - это, скорее всего, просто официальное представление Пушкаревой как его… избранницы. Отец от довольства чуть не лопается, с чего такое счастье, я не понимаю, но… У меня есть шанс вести себя корректно и прилично, доказав папе, что я могу быть взрослым. Да и мы благополучно… ладно, практически благополучно этот вопрос закрыли. - Имеешь в виду ты и Пушкарева? - уточняет Роман. - Чем ты слушаешь! Я имею в виду себя и Воропаева! Катя сидела на углу его стола, перелистывая папку с отсортированной информацией. Жданов скользнул по ней заинтересованным, даже немного жадным взглядом. В последнее время выглядела скромная Пушкарева более чем стильно, но эти последние две недели от нее просто веяло чем-то таким, таким… Так хорошеет только чужая женщина, окруженная заботой и вниманием, совершенно другая улыбка, способ общения. Даже зависала Катя сейчас по-другому, не просто уходила в себя, глядя в одну точку, а расцветала мягкой, мечтательной улыбкой, то поглаживая шею, то задумчиво лаская запястье. А еще эти ее брюки! Андрей никогда не питал слабости к девушкам в строгой классике, но надо же, как это менялось в зависимости от человека. Пушкарева выглядела в строгих костюмах более сексуально, чем некоторые модели из аквариума Милко в их коротких, откровенных платьях. В особенности эти острые линии ее мужских с виду рубашек! Жданову казалось, что он действовал с Катей правильно, он начал сближение медленно, исподволь, переводя все в исключительно рабочую плоскость. Не позволяя себе ни лишних бесед, ни лишних прикосновений, только те, которые были частью работы, постепенно увеличивая контакт. Задержаться чуть дольше свое рукой на ее ладони, пододвинуть ей стул ближе к столу, подать руку, чтобы девушка не зацепилась на производстве. Сперва девушка отдалялась от него, не отталкивала, конечно, но дистанцировалась, напрягалась. Шли дни совместной работы, и девушка расслабилась окончательно, самое главное Андрей выучил два правила - не упоминать Малиновского и не шутить о Воропаеве. Если при упоминании первого, она закрывалась, прекращала улыбаться и занималась только работой, периодически отвечая сухими фразами, то при шутках о втором она ершилась, и начинала буквально язвить, видно это передавалось половым путем. Придерживаться этих правил было более чем просто. Андрей наблюдал, как Катя покачивала заброшенной на ногу ногой, отмечая в документах целые абзацы, хмуря брови в милом, сосредоточенном выражении. И как он раньше не замечал, что у нее такая мягкая, живая мимика, умильные ужимки, привычка грызть кончик карандаша от задумчивости. Жданов подсел к девушке, заглядывая в правки, девушка повернулась к нему, не смущаясь, что их лица находятся на таком близком расстоянии. - Проблем особых я не вижу, - она указала на выделенные пассажи, - и я рада, что идеи Зорькина сработали на ура. Все-таки Коля очень хорошо считает, - улыбается она Андрею привычной открытой улыбкой той Кати, которая пришла устраиваться к нему на работу. Жданов полюбовался на расслабленное лицо девушки, наслаждаясь тонкими чертами, все-таки он и Малиновский идиоты, Пушкарева была красивой, да, в правильном оформлении, но красивой. В конце концов, даже Милко говорил, что красота это в первую очередь труд, искусство, крайне редко исходник изначально прекрасен. - Если проблем нет, это же замечательно, тут и так достаточно сложностей, - Жданов вздыхает, забирая у Катерины документы. Она подается к нему еще ближе: - Андрей Палыч, я еще не закончила, - она тянется за документами, и мужчина перехватывает ее руки, заставляя замереть в неудобной, немного провокационной позе. - А может, мы на сегодня закончили? - он замечает, что девушка выглядит растерянной на миг, но Андрей уже не может отказаться от задуманного. Он склоняется к ней, не встречая сопротивления, собираясь поцеловать ее, наконец! Катя замирает, словно позволяя этому произойти, и Жданов ликует внутри от этого ощущения. Он закрывает глаза и от этого чуть не падает со стола, настолько быстро и резко девушка соскакивает со своего места, выдергивая свою руку. Ну что ж, значит рано, решает Андрей, готовясь к скандалу или истерике. Но Катя стоит спокойно, чуть приобнимая себя руками, привычный жест защиты. - Простите, - решает начать Жданов, но девушка вдруг поднимает руку, словно останавливая Андрея в его попытке пояснить. - Давайте мы все-таки поговорим, - Катерина делает шаг назад, поправляя на себе жакет. Жданов немного напрягается от ее тона, теперь его идея не кажется ему столь блистательной, он все еще испытывает смешанные чувства, ему так откровенно отказывают в первый раз. Точнее, конкретно эта девушка отказывала ему уже второй, парадоксально. - Катя, я не хотел ничего дурного, - начинает Андрей и, не встречая сопротивления со стороны девушки, продолжает, - я просто поддался порыву. И я раскаиваюсь, правда, мне не стоило. - Вам и правда не стоило, Андрей Палыч, - девушка… улыбается, - я правда испытывала к вам симпатию, глубокую привязанность, где-то граничащую с маниакальным поклонением. Благодаря вам я пережила целый спектр эмоций от очень хороших, до просто ужасных,- она проходится по кабинету, словно подбирая слова, - но самое главное, Андрей Палыч, вы открыли мне глаза на… Александра. Я думаю, вы будете смеяться, если узнаете, что все началось с вашей глупой шутки, когда вы заперли нас здесь, - она обводит рукой кабинет, имея в виду более широкое понятие, - в архиве производственного этажа. - Вы хотите сказать, что вы влюбились в Воропаева на грязном полу архива? - Андрей готов откусить себе язык, но слова уже выскальзывают из ее губ. Но Катя на удивление спокойна, улыбка у нее ровная, приятная, в ней нет злости, раздражения. Девушка действительно говорит о чем-то хорошем. - Что вы, тогда мои эмоции разве что совершили мощный перекос, просто невероятный, но до любви было далеко. Андрей Палыч, я говорю вам, что я не испытываю к вам ничего, даже жалости. Наше с вами сотрудничество стоит на моем уважении к вам, как к части компании, как к человеку, который сейчас старается ради компании, хоть и через пень колоду. Я работаю с вами, каждый раз испытывая вину перед человеком, которого люблю, ведь вы, хоть и косвенно виновны в той боли, которую он испытал. Но я работаю с вами, ведь моя вина в той ситуации была не меньше, да и ЗимаЛетто чуть не оказалась в руинах и из-за меня в том числе. Я отдаю долги, Андрей Палыч, отдаю долги вашей компании за свои ошибки, и отдаю свою благодарность вам, за то, что сейчас я рядом с человеком, равных которому, я еще не знала. Но не более того, - она смотрит на него в упор, и Жданов поражается ее абсолютному спокойствию, в ней нет надрыва, злости. Катерина Валерьевна Пушкарева просто ставит точку в своих взаимоотношениях с Андреем Павловичем Ждановым, ставит так, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Сейчас она кажется ему еще более прекрасной, но он кивает ей, подтверждая, что понимает: - Я услышал вас, Екатерина Валерьевна, даю вам свое слово, что я вас понял и услышал. - Очень на это надеюсь, мне бы не хотелось придумывать отговорки для Павла Олеговича о причинах, почему мы не можем работать вместе, - девушка улыбается и забирает из рук мужчины документы. - Вам не придется, - Андрей кивает ей, - я вас уверяю. - Спасибо, - говорит она, собираясь сказать что-то еще, но в кабинет без стука входит Воропаев. Жданов внутренне радуется, что он зашел именно тогда, когда все уже закончилось. - Катя, ты задержалась, - он подходит к ней, приобнимая ее за плечи, - мы же договаривались пообедать, - затем он переводит взгляд на Андрея. - Привет. - Сам “привет”, - отвечает Жданов Александру, размышляя, слезать ли ему со стола, или и так он выглядит достаточно презентабельно. - Прости, - Катя упирается спиной в грудь мужчины, закидывая голову немного назад, - я не заметила время, но я уже готова, только вот, - она показывает Воропаеву папку, - с собой прихвачу. - Впервые вижу такой аппетайзер, - улыбается ей мужчина, - мы на обед, - обращается он к Андрею, - тоже выбирайся из подземелий, тебя как раз Павел хотел видеть. - Спасибо, - кивает Жданов, - если увидишь его, скажи, что я скоро буду. - Не вопрос, - кивает Воропаев, подталкивая Катю к выходу, намекая, что дольше задерживаться он не планирует. - Я проверю документы до конца и напишу вам свой вердикт. Вы сможете сравнить с тем, что бы хотели сделать вы, и выберете с Павлом Олеговичем наиболее оптимальный вариант, - говорит она уже в дверях, - до скорого, - Катя скрывается в глубине коридора, не дождавшись ответа от Андрея. Жданов следит за тем, как Воропаев выходит следом, но он замирает у открытой двери, смотрит вперед, видимо, следя за тем, как удаляется Пушкарева. Затем возвращается назад. - Чуть не забыл, - точный удар в челюсть сбрасывает Андрея со стола на пол, - Жданов, чтобы я больше такой хуйни не видел. Это понятно? Мужчина щупает челюсть, прикидывая, что Воропаев повел себя с ним вполне терпимо, видимо он пришел немного раньше, чем предположил Андрей. - Понятно, не вопрос, - соглашается Жданов, - я все учел. - Правильный ответ, - кивает ему Александр, и поворачивается к влетевшей в кабинет Кате. - Саша! - выкрикивает она, испуганно глядя на СВОЕГО мужчину. Воропаев поворачивается к ней, притягивая ее ближе к себе. - Больше никогда, - голос его обжигает девушку, она распахивает глаза больше, тянется к нему: - Больше никогда, - повторяет она, и мужчина целует ее резким коротким поцелуем. Затем поворачивается к Андрею и пугает его, резко протягивая ему руку. - Вставай, - Жданов дает руку Воропаеву, и он помогает ему подняться, - я надеюсь, мы друг друга поняли? - еще раз уточняет Александр. - Более чем, - соглашается Андрей, - более чем. - Слуууушай, - тянет Малиновский, блистая новыми идеями, - раз уж у вас такой званый ужин намечается, может, ты попытаешься мягко и ненавязчиво подкатить к Кире? Цветы там, к родителям своим подбросишь ее? - Я думал об этом, но ее повезет Кристина, а бороться с этой ненормальной за право подвозить Киру я не рискую. Она все еще неадекватно на меня реагирует, - признается Жданов, передергивая плечами. Уровень адекватности старшей Воропаевой вызывал у него оторопь, если не сказать страх. По крайней мере, с ним она общалась достаточно жестко, искренне считая, что и с ним, и с Малиновским обошлись излишне мягко. - Поэтому, ну ее к черту! - Тогда что ты планируешь делать на этой вашей развеселой встрече? - Малиновский бросает идею с Кирой, только услышав имя ее старшей сестры. Правильно, ему даже в Киеве его зубы дороги. Ненормальная баба, Господи. - Ну, я думаю, я буду получать удовольствие, - замечает Андрей, снова начиная вертеться на стуле, - мама знает о том, что Сашка врезал мне по… лицу, Кира с Катей в очень холодных и натянутых отношениях, ну и Кристина до кучи. Мне самое главное молчать и не отсвечивать. Они все сделают сами.