Без Всего

- Ты показала просто чудеса дипломатии, - заметила Кристина, подливая сестре вина в подставленный бокал. Кира контролировала наполнение помахиванием пальца, и старшая сестра поднимает брови вверх, замечая, что вино в бокале стремительно переползает половину. - С чего вдруг такая невиданная щедрость внутренней осознанности? - Кристина прекращает наливать, когда до края бокала остается где-то на палец. - Не корчи из себя стервозину, а? - вздыхает Кира и делает большой глоток, кривясь от резкого, переполняющего вкуса. - Да не вопрос, - Кристина подливает выпитое количество, - но мне просто стало интересно, где и что у тебя коротнуло. - А идея того, что я люблю Сашку и хочу ему счастья, тебе в голову не приходит? - Кира еще раз прикладывается к бокалу, уже не кривясь от вкуса. - Прихооооодит, - снова подливает вино старшая сестра, - стоит такая в мозгу, а потом уходит. Потому, что эта идея несостоятельная. Тебе самой пришлось бы думать очень долго. Со мной говорить ты не хотела, Сашка был занят Катей. Маргарита отпадает. Андрей… в ту же топку, что и Марго. Логично предположить… - Ну, Павел это, Павел, - младшая сестра снова тянется к бокалу, и Кристина перехватывает ее руку. Так недолго и набраться до окончания диалога. Но Кира высвобождает руку, глядя на бокал как на нечто очень важное. Сестра отпускает ее ладонь, ладно, если так сильно хочет, то вперед. - Нашел ключик к сердечку моей любимой сестры? - интересуется Кристина, тоже отпивая из своего бокала, перекатывая во рту небольшую порцию вина, наслаждаясь легкой фруктовой ноткой. - Достучался до моих мозгов скорее, - вздыхает девушка, глядя в бокал. Она притормаживает со скоростью выпитого, просто покачивает вино, закручивая его по стенкам. - Тогда мое ему глубочайшее уважение, - кивает Кристина, несмотря на то, что она видит, что Кира не смотрит на нее. - Павел не простой человек, но он любит и Сашку, и тебя. - И тебя он очень любит, - девушка поднимает глаза на сестру, выглядит Кира слишком напряженной, и старшая Воропаева хмурится, - ты хоть и седых волос ему добавляешь, но все равно. - Что такое с тобой? Я понимаю, что тебя сейчас переворачивает ситуация с Андреем, и тебе очень тяжело дается ваш разлад. Не буду скрывать, что я рада, что ты решила от него… - Я беременна, - Кира произносит это настолько прозаично и буднично, что Кристина зависает на миг, но все равно ловит руку сестры с вином. - Епстудей, - выдает она, отбирая бокал, буквально выдирая его из, словно бы закостенелых, пальцев и выливая содержимое в раковину. Туда же отправляется содержимое ее бокала и остаток из бутылки. - Кирюша, блядь, ты можешь не бухать, зная, что ты с ребенком? Это же жесть! Я бы дала тебе ужраться, веришь? И какая я была бы после этого тетка? - Тетка? - словно не понимает Кира, выглядит она, будто слегка заторможенной, и Кристина начинает переживать, что она под транквилизаторами или еще чем похлеще. - А кто я буду тому мелкому в твоем животе? Теткой, Кир, самой лучшей теткой на свете, - старшая Воропаева практически подпрыгивает на месте от удовольствия и осознание того, что у Воропаевых уже растет первая ветка продолжения. Вот оно! Вот! - Я… - Кира смотрит на радующуюся сестру несколько секунд, - я думала про аборт. - Считай, передумала, - Кристина с шумом подтягивает к сестре стул, усаживаясь прямо перед ней, - я знаю, что ты хотела родить этому еблану. - Я больше не хочу рожать еблану, - заявляет Кира, выглядя растерянно, устало, - я не хочу с ним быть, не хочу ему говорить. - Ты Павлу не сказала? - Старшая Воропаев берет руки сестры в свои и принимается перебирать пальцы, поигрывая ими, поглаживая, не разрывая физического контакта, чтобы сестра расслабилась под этими нежностями. - Нет, я… он бы все равно рассказал Андрею, а что еще хуже он бы рассказал Маргарите, и тогда… - Кира мотает головой из стороны в сторону, - они бы нас расписали быстрее, чем я бы сказала слово “ЗАГС”. - Если из Ждановых никто не знает, то и знать им не обязательно, - пожимает плечами Кристина и ловит удивленный взгляд младшей сестры. - Крис, ты в курсе, что при беременности вообще-то растет живот, - как-то обреченно пытается достучаться до сознания сестры Кира. - Подозревала, знаешь ли, - хохочет та, - но я все равно не понимаю в чем проблема, - искренне заявляет она. - Как только Андрей или Павел увидит, что я на сносях все сразу станет ясно, - медленно, буквально по слогам доносит свою идею Кира. - Ну и это не беда, во-первых, пока до этого дойдет, ты раз двадцать помиришься с этим мудаком, или нет, - тут же исправляется Крис, - тогда переходим к “во-вторых”, можно подтянуть под это дело того же Зорькина. - Ты что! - Кира вспыхивает, - я не буду врать этому молодому человеку, что ребенок его! - Слуууушай, у тебя мозг же от беременности уменьшается, - резюмирует Кристина, - Зорькин просто за тобой побегает, потом можно будет притвориться, что ребенок его, чисто в качестве громоотвода. - А тебе не жалко этого “громоотвода”? - интересуется младшая Воропаева, склоняя голову к плечу. - Так мы же не будем об этом трубить по всем фронтам, слухи все сделают сами. Но если и эта идея тебе не мила, есть и “в-третьих”, ты увольняешься из ЗимаЛетто к хренам и переходишь на вольные хлеба, с твоим уровнем подготовки тебя с руками оторвут. И тогда Жданов точно никогда не узнает о беременности, если ты сама этого не захочешь рассказать. - Ты все так просто рассказываешь, что я тебе практически верю, - замечает Кира, сжимая пальцы сестры в ответ. - Все и будет просто, только если ты этого захочешь, - Крис пожимает руки младшей Воропаевой в ответ, - но если ты спрашиваешь моего мнения, - голос ее становится глубже, словно проникновеннее, тон серьезнее, - я бы на твоем месте не скрывалась с твоим интересным положением. Как бы ты ни любила и не ценила чету Ждановых, если ты не хочешь Андрея сейчас и не захочешь его потом, тебя никто не заставит. Я точно не дам тебя заставить, я уже молчу про Сашку, - при упоминании имени брата глаза Киры наполняются слезами. Слава Богу, думает Кристина, наконец, адекватная реакция, а не вид замороженной сельди. Кира заходится в слезах, и старшая Воропаева привлекает ее в свои объятия. - Ты главное мне скажи, чего ты рыдаешь, - шепчет она на ухо сестре, - это ты от счастья или от нервов. Или это уже гормональное, и ты просто так? - Кира начинает рыдать еще громче, и Кристина принимается покачивать ее в своих руках. Она раскачивается вместе с ней, пытаясь напевать какую-то мелодию. Воропаева правда пыталась вспомнить хоть какую-то колыбельную, но память подводит ее и в голове крутятся только мантры. Она начинает напевать мантру любви, делая упор на мелодию, а не на слова, которые тонут в ее гудении, мерном, спокойном. Кристина не знает, сколько они так сидят, обнявшись, сколько требуется времени Кире порыдать. Приходит запоздалая, но хорошая идея переползти на диван, и она уже готовится предложить сестре переместиться на диван, как вдруг ощущает, как Кира прозаично вытирает нос об ее плечо, оглашая кухню звуком забитого носа. - О Боже! Фу! - Кристина отодвигает девушку от себя, наблюдая за тем, как младшая Воропаева пытается посмеиваться, с заплаканными глазами и красным, немного распухшим от слез носом. - Тебе вот прям жизненно необходимо было об меня сопли вытереть? Ты не могла попросить у меня платок? - Кира приоткрывает рот, собираясь что-то сказать в свое оправдание, но вместо этого оглушительно чихает. Старшая Воропаева подпрыгивает на стуле, пытаясь отодвинуться, не преуспевает и буквально заваливается назад, роняя стул на кафельный пол. - Кира, ты как была мелким вредителем, так и осталась, - Кристина стартует в сторону ванной, чтобы умыть заплеванное лицо, - пока ты не высморкаешься, я к тебе на пушечный выстрел не подойду! - Ты думаешь, что беременность передается воздушно-капельным путем? - кричит ей из кухни сестра, отчаянно гундося. - Нет! Я думаю, что это отвратительно, когда меня оплевывают слюнями и соплями вместо чистой благодарности, - продолжает умываться Кристина, - бери салфетки и сморкайся, вот прям, чтобы я слышала! - Значит, - продолжает Кира и таки сморкается, - жрать в Индии всякую фигню из грязных тарелок это нормально, а если на тебя попала капля слюней, это уже трагедия? - Не капля, а целых пол литра! - Крис возвращается на кухню, замечая, как Кира пытается промыть нос под кухонным краном, но этот выпад она терпит стойко и спокойно, - все, ты теперь безопасна? Никаких попыток больше умыть меня своими жидкостями? - Сейчас нет, - радостно рапортует Кира, - но на будущее я тебе ничего не гарантирую. - И то хлеб, - старшая Воропаева установила на плиту чайник с водой, собираясь заварить легкий травяной сбор. Ей тоже не помешает немного расслабиться. - Сейчас сделаем чаю и пойдем в зал, там диван удобнее, посидеть можно нормально. - Ага, ковер на полу и падать мягко, - поддакивает Кира, снова усаживаясь на свой стул, молчит какое-то время, а потом продолжает, - я не хочу пока Сашке ничего говорить. Вдруг его заклинит, и он Андрея… - Ты же не думаешь, что Саша его убьет? - Крис выглядит очень удивленно, - он у нас, конечно, бывает тем еще засранцем, но это же не значит, что он без мозгов! Но, - она примирительно поднимает руки вверх, замечая, что Кира начинает грустнеть и замыкаться, - если ты пока еще не хочешь говорить, мы не будет, чисто наши женские секреты. Но все равно не затягивай с разговором с ним, а то когда начнет расти живот, он все выкупит сам, и тогда нам не вымолить у него прощение ни под каким соусом. - Я подумаю, это я тебе гарантирую, просто, - Кира сжимает руки на коленях, немного нервно, - я еще не могу свыкнуться с мыслью… ни с какой мыслью от слова совсем. Чайник свистит, возвещая девушке в комнате о том, что чай можно заваривать. Крис заливает приготовленные травки в заварнике и указывает сестре на выход из кухни, намекая, что пора перебазироваться. Кира поднимается и направляется в зал весьма послушно, словно готовясь внутренне к продолжению разговора, а поговорить есть о чем, даже слишком много… Кристина нервно выдыхает над чайником, затем вдыхает успокаивающий запах чая, наслаждаясь ароматом ромашки, мяты, еще чего-то неуловимого. Твою же мать, а она думала, что самое сложное она проскочила, когда устроила своего рода разнос с Маргаритой. Но блядь, это оказалось так легко в сравнении с тем, что ждало их в ближайшем будущем. Кристина обреченно закрывает глаза и склоняет голову, накрылась Индия медным тазом, точнее ждановскими, не в меру активными, сперматозоидами. Нет, ребенок это восхитительно, да и Кира очень этого хотела, все уши ей об этом прожужжала, и, может быть, у них еще наладится с этим придурошным, кто знает. Но Кристина ощущала, что жизнь ее менялась, поворачивая на другой виток, где уже не было места праздному веселью. В ее жизнь грубо, резко, болезненно врывалась реальность со страхами за семью, с непреодолимым желанием быть рядом, вцепиться и в сестру, и в брата. Она выдыхает, ощущая, что ей мучительно не хватает воздуха в горящих легких. Сейчас ей кажется, что она накликала на себя это состояние, накликала в тот момент, когда направила машину вместе с Маргаритой в лобовое столкновение с фурой, для отрезвления Ждановой. Только вот кто отрезвился, это еще вопрос. Маргарита сопротивлялась из последних сил, но Павел настоял, чтобы она приняла помощь Кристины, и в конечно итоге Жданова сдалась. Воропаева этому тихо порадовалась, и, закупая продукты, вела себя просто сказочно, доводя таким послушным и спокойным поведением Марго до нервного тика, ведь женщина то и дело ожидала от Крис подвоха. Уже погрузившись в машину, со всей возможной и невозможной снедью, Маргарита решила сказать спасибо Кристине за такое ее поведение. - Я даже не ожидала, что ты можешь быть адекватной! - заявила Жданова Воропаевой, Кристина кивнула в ответ, радостно поддерживая диалог: - А я и не могу, так что особо ожиданий твоих не оправдаю, - улыбнулась она, отворачиваясь от дороги, - но ради братца я готова постараться, - она лихо обходила машины в потоке, стремясь прочь из города, к загородному дому Ждановых. - Ты бы пристегнулась, - посоветовала она Маргарите, когда сложная путаница городских дорог вывела их на загородную трассу, - со мной все ездят пристегнутыми. - Правда? - Ждановой не нужно было повторять дважды, она перебросила через себя ремень безопасности, пристально глядя на возрастающую скорость автомобиля. - Может, мы не будем так лететь? Все равно мы будем дома первыми, до того как все соберутся. А ты мчишься как на пожар. - Ну, я мчусь, чтобы мы смогли хорошо подготовиться, в конце концов, не каждый день Сашка приводит в дом невесту. - Даже так, - протянула Маргарита, скашивая глаза на расслабленную Кристину, - а я думала, что он тащит ее, скорее из вежливости, так как она все равно всех нас знает. Чтобы Саша и в серьезные отношения, - с сомнением хмыкает Жданова, - да скорее ад замерзнет. - Ад замерзнет, когда туда спустишься ты, - радостно извещает Воропаева Марго, и переводит на женщину взгляд, от которого Жданова словно немеет, - если ты ляпнешь что-то подобное на нашем семейном празднестве, я тебе не завидую. - Ах вот оно что, - сплетает руки на груди Маргарита, - ты решила провести со мной воспитательную беседу? Чтобы я не обидела вашу дражайшую Катюшу, и она не разглядела в Александре козла раньше времени? - Нет, я решила провести тебе воспитательную работу, чтобы ты в принципе прекратила тянуть к Сашке руки. Все уже выросли, Маргоша, и то, что твой Андрей еще не дорос мозгами, это не повод топить кого посильнее, - в голосе Кристины слышится предупреждение, но внимать ему Маргарита явно не собирается. - Значит, Андрей не дорос? Твой братишка просто пытается усидеть на нескольких стульях одновременно. Ему и его место дорого, и кресло директора светит, хорошо, что в ближайшее время не греет. Даже эта Пушкарева! Девочка явно благоволила к Андрюше, но, видишь ли, вдруг понадобилась Саше. Если бы Кира не была вашей сестрой, я уверена он бы и за ней приударил, лишь бы уязвить моего сына, - тоном, не терпящим возражений, заявляет Жданова. - Да не сдался Сашке твой сын, - возмущенно заявляет Воропаева, - сколько я помню, ты сталкивала их лбами, заставляя Андрея соревноваться с Сашкой, доказывать свою исключительность. А если не выходило, то подставить, убрать, подвинуть. Перед кем он у тебя с подростковых лет так выделывается? Зачем? Они могли бы стать друзьями, могли бы идти рука об руку. - А ты не думала, что мне не нужно, чтобы они шли рука об руку? Твой братишка постоянно выпрыгивал перед Павлом, стараясь заработать его одобрение. Как бездомный щенок вертел хвостом на любое хорошее слово, постоянно хватался за любое предложенное дело, а все для того, чтобы Павел оставил собственного сына, - в голосе Маргариты столько убежденности, что Кристина отвлекается от дороги, переводя на нее взгляд. - Ты совсем дура? - она интересуется так буднично, что Жданова немеет на миг, выпучивая на Кристину глаза, - Сашке нужен был отец, ему нужна была любовь и забота. Боже, Марго, он никого никому не хотел заменить, мальчик хотел, чтобы его любили. - Я не виновата, что ваших родителей отнесли на кладбище, - зло бросает Маргарита, заставляя Воропаеву сжимать руки на руле, - Павел не был отцом Александру и не должен был им становиться! Ему должно было быть достаточно собственного ребенка, но нет, он проявил чудеса человеколюбия и притащил домой вас… - она замолкает на миг, а потом продолжает, - хотя Кира была восхитительным ребенком. - А никто и не просил никого никуда тащить, - Кристина ощущает, как закипает у нее внутри злоба, как горло словно сводит судорогой. - Да что ты? - ехидно уточняет Маргарита, - то-то ты бросила своих братца с сестренкой сразу после похорон, как только они к нам перебрались. У тебя видно были более насущные дела, чем дарить… любовь, - выплевывает она последнее слово. - В точку, - соглашается Кристина, - я редкостная дрянь, Маргошенька, я бросила и Сашку, и Кирюшу на вас, даже не подумав, что эти дети были вам не нужны. Тебе уж точно. Я своими собственными руками позволила тебе ломать своего родного брата несколько лет, позволила тебе взрастить из Киры свою хреновую копию. Я виновата в этом стопроцентно, и раз я в этом виновата, то я же это сейчас и исправляю. Поэтому говорю тебе еще раз, и пусть это будет последний - руки прочь от Сашки. От его идей, желаний, стремлений, любви, от всего того, что у него будет, если ты не попытаешься снова сыграть на его чувстве вины и благодарности. Он уже достаточно сказал вам спасибо, хватит. Займись теперь собственным сыном, а то ты до полного морального уродства еще его не довела. Я понятно излагаю? - Излагаешь хорошо, - Маргарита улыбается натянутым оскалом, - но вот скажи мне, с каких таких делов, я буду слушать неуравновешенную прожигательницу жизни, которая к своим сорока годам не обзавелась ничем, кроме парочки визовых штампов в паспорте? - А ты меня будешь слушать именно потому, то я неуравновешенная, - Кристина поворачивается к Маргарите, улыбаясь, и от этой улыбки Жданова отшатывается как от огня, - именно потому, что терять мне нечего. Осознаешь? - Воропаева все еще не возвращает взгляд на дорогу, - я не планирую шутить с тобой, Маргоша, а правда сделаю так, что не только Саша будет ходить на кладбище с цветами, но и Андрей. Сравняю счет. Жданова молчит, напряженно следя за Кристиной, которая как раз возвращает внимание на дорогу. Воропаева ощущает этот прожигающий взгляд на своей щеке, шее, словно Маргарита старается препарировать ее как лягушку с помощью глаз, в надежде докопаться до источника безумия. Кристина внимательно смотрит перед собой, различая впереди фуру, что движется по встречной с ними полосе. Сколько в ней веса, думает Воропаева, пытаясь так издалека прикинуть ее размеры, ее всегда завораживали такие мощные огромные машины, несущие не только нужные вещи и продукты людям, но и смерть. - Если ты решила меня напугать, то тактика неплохая, - Маргарита прерывает молчание, голос ее немного подрагивает, - но не считай меня глупее, чем я есть. Ты много можешь рассуждать, говорить и даже кулаками размахивать, но ты точно такая же сопливая размазня, как и твой… что ты делаешь? - Жданова прекращает свою тираду, замечая, как мягко перестраивается Кристина на встречную полосу. Но Воропаева молчит. Машина начинает набирать скорость, сокращая время сближения с фурой все больше и больше, - Кристина, какого черта! - Маргарита пытается дотянуться к рулю, заставляя Воропаеву совершить резкий нырок машиной из стороны в сторону, немного отбрасывая Жданову на сидение. Движение в направлении фуры продолжается. - Кристина, ты сейчас совершаешь огромную ошибку. - Почему это? - все-таки подает голос Воропаева, - при такой скорости летальный исход в ста процентах случаев, так что тут без шансов, без вариантов. - Кристина, мать твою, сворачивай! - фура начинает подвывать, пытаясь сместиться на соседнюю полосу, уходя от столкновения с их автомобилем, но Воропаева зеркалит маневр огромной машины, продолжая держать направление в лобовое столкновение. - Кристина! Пожалуйста, - Маргарита снова пытается вцепиться в руки Воропаевой на руле, только ухудшая положение, - я сделаю все, что ты захочешь! Кристина резко сворачивает в сторону, только чудом не вылетая в кювет, свистя тормозами по дороге, оставляя черные следы от шин на асфальте, наблюдая за тем, как мимо них проносится воющая фура со, скорее всего, насмерть перепуганным водителем. - Смотри, Маргарита, - Воропаева даже не смотрит на побледневшую Жданову, - ты сама сказала “все что захочешь”, - она снова заводит машину, уже не набирая такую бешеную скорость, позволяя Марго немного перевести дух, - а я хочу того же, что и в начале нашего диалога. Теперь тебе стало немного понятнее? - Теперь мне стало гораздо более понятно, - соглашается Маргарита и поворачивается назад, вытаскивая из одного из пакетов бутылку воды. Она пьет ее долгими тянущими глотками с таким звуком, словно что-то у нее в горле мешает это сделать, - слава Богу, что у такой больной на голову как ты нет детей. - Неверно, - отрицательно качает головой Кристина, - детей у меня нет потому, что я эгоистка, и мне кажется, что когда я умру, то дети будут настолько по мне горевать, что нормально жить уже не смогут. Что мир их рухнет без меня, и я сломаю их души. Даже если я умру не по своей воле, то я все равно, получается, оставлю их, брошу, а это неправильно. Я не хочу обрекать кого-то на такую жизнь, на такую потерю. Жданова молчит, слушая Кристину, поглядывая на нее время от времени, отпивая воду из бутылки уже не такими жадными глотками. Затем прокашливается, голос ее низкий, хрипловатый, словно то, что она говорит, никак не может вырваться наружу. - Я была беременной, буквально сразу после Андрея я снова залетела. Это было так глупо, несвоевременно. Мне было тяжело и с одним ребенком, и мне казалось, что с двумя это будет ад. Но Павел был так счастлив, он так хотел второго ребенка, и я… я сохранила. Срок был еще совсем небольшой, так что никто не знал, что я в положении. Тогда как раз в ЗимаЛетто появилась очень милая новая модель, и Паша увлекся ею по крупному, всерьез, увлекся так, что Юре пришлось буквально насильно тащить его домой каждый раз после его с ней вечеров. Но при этом Павел был рад ребенку, говорил, что между нами все, как и прежде, что это просто… для души. Для чего была я, я тогда не понимала. Он пропадал у своей зазнобы, а я сидела дома одна, с ребенком, беременная. Меня обуревала такая злость, - Маргарита молчит какое-то время, пьет воду, снова молчит. Кристина не подгоняет ее, замедляя бег машины еще больше, понимая, что сеанс откровений закончится у ворот дома Ждановых. - Мне нечем было его уязвить, у меня не было возможности сделать Павлу больно или плохо. Ничем, кроме этого второго ребенка, и я сделала аборт. Павел был безутешен, а я ликовала, как полнейшая идиотка радовалась тому, что избавилась и от той модельки, которая потеряла интерес в глазах Паши, и от второго, ненужного мне тогда … ребенка. Уже через несколько лет настала моя очередь быть безутешной. Я больше не смогла забеременеть. Мы искали причину, ездили по врачам, пытались исправить, но… Это Бог решил, что я не достойна иметь больше детей. И тогда я поклялась себе, что у моего Андрюши будет все самое лучшее, что у него будет все. - Мне жаль, - Воропаева не знает, должна ли она это говорить, но она произносит, ведь это то, что крутится в ее голове от осознания всей ситуации. Ей, правда, жаль Жданову. - А мне нет, - врет Маргарита, замечая, как они приближаются к их семейному дому, - все, что ни делается, делается к лучшему. Но тебя я услышала. - Я очень на это надеюсь, такие крупные фуры очень большая редкость на этом отрезке дороги, с другими более вероятна полная инвалидизация, - замечает Кристина, останавливаясь, - этого разговора… - Не было, - кивает Маргарита, - давай позовем кого-то с кухни, чтобы разгрузили машину. А то мне очень надо выпить. Когда Кира устает от слез, чая и разговоров она вытягивается на диване и засыпает. Кристина накрывает ее пледом, позволяя ей расслабиться, отключиться от реальности. Воропаева подхватывает свой мобильный телефон и выходит на кухню. На стол перекочевывает пепельница и ее сигареты. Она набирает номер и ждет, пока в трубке послышится знакомое “алло”. Он берет трубку буквально сразу: - Да, Крис, ты уже закончила семейные посиделки? - голос Егора - Алло, Крис, ты тут? Она молчит какое-то время, а потом выкладывает ему всю ситуацию с Кирой, сама не понимая, зачем это делает. Суммируя это все фразой: - Так что ищи себе другого компаньона для поездки в Индию, я думаю, что на ближайшие пару лет я буду не выездная. - Мужчина по ту сторону смеется. - Тогда мне лучше сдать билеты сейчас, пока еще я не потеряю слишком много, хорошо, что сказала заранее. - Ты не понимаешь, - Кристина затягивается сигаретой, выпуская дым вверх, наблюдая, как он тает в воздухе комнаты. - Это не откладывается, это… - Крис, я все понимаю, расслабься, - в голосе его слышится улыбка, легкое довольство, - но мне не улыбается Индия без тебя. Я готов ждать. - Егор это все будет…- начинает Воропаева, прикуривая очередную сигарету, но замолкает, слыша от мужчины “тшшшшш”. - Я просто хочу тебя предупредить, что я знаю, где ты живешь, - заставляя ее рассмеяться, - поэтому если ты решишь от меня прятаться, то это будет в корне неверно. Я все равно тебя найду. - Ты в курсе, что ты звучишь как маньяк? - Воропаева гасит наполовину выкуренную сигарету. - А я и есть маньяк, Крис, от этого и отталкивайся, когда будешь продумывать свои пути отхода, - смеется Егор. - Когда будешь полностью свободна, то позвони, для тебя я всегда на связи.