Ад и Рай Евы: Искушение

      — Настасья там сейчас с ума сходит, наверное! — засмеялась я, вдруг обнаружив в сумочке чужой телефон.       Ян посмотрел на меня с недоумением: к чему вообще разговоры о Настасье, если я еду с ним? Действительно. Его любимый Бентли показался мне крайне неуместным на загруженных пробками киевских улицах, но зато мы подольше могли побыть вдвоём. И тратить это время на разговоры о Настасье было бы глупо, но:       — Я забрала у неё телефон, когда мы ехали сюда.       Странно, но мои слова удивили Яна.       — Почему? Я даже не могу представить, чем она могла тебя достать всего за неделю?       — Ответ прост, но обещайте не смеяться.       Ян поднял бровь ещё выше, и я сама чуть не засмеялась. Удивительно, но в тот день он мне особенно нравился. Чёртовы гормоны! Это они во всём виноваты, однозначно.       — Лиза. Ответ в ней. Настасья без неё шагу не может ступить. Мне порой кажется, что это она у меня в помощницах.       — Ева!       Да-да, я прекрасно помнила ту не самую приятную для Лизы сцену в офисе, но всё же не могла не замечать, что Ян ей слишком нравится. И такая близость ко мне, пусть даже через Настасью, меня напрягала. Ну и, конечно же, я ужасно ревновала Настасью, потому что она должна была стать моей подругой, а не Лизиной!       — Что? Она чуть что советуется с Лизой! И это уже просто невыносимо. Поэтому, как только я сказала, что мы едем в офис, и Настасья полезла за телефоном, мне пришлось его отобрать. Я же не знала, что вы решите сами отвезти меня к Любаве.       — Я и сам не знал, — судя по голосу Ян немного нахмурился. — Если хочешь, я поменяю тебе помощницу.       — Нет, лучше что-то сделайте с Лизой. Кстати, а где Леонелла?       — В отпуске. Она уже давно просилась в отпуск, всё жаловалась, что целое лето провела в офисе.       — Жаль, что мы не встретились. Я иногда скучаю по ней. И по работе.       — Ева…       На этот раз получилось протяжно-укоризненно, но моё игривое настроение от этого не пострадало. Странно, что это на меня так подействовало? Лана с её коньяком и странными фразочками или близость Яна? Как же хорошо было вот так вот ехать с ним и ни о чём не беспокоиться! Бросить все дела и просто побыть вместе!       — Ну что? Я же не виновата, что Макс предложил мне поработать у вас?       — Макс? Ты сейчас серьёзно?       Он изумился настолько, что повернулся ко мне и посмотрел на меня в упор, будто я сморозила ужасную глупость. Признаться, я даже никогда не думала об этом. Мне как-то в голову не приходило, что всё, что произошло со мной с самой первой секунды в Киеве — было делом рук Яна! И Макс, собственно, и был его руками, и глазами, и ушами.       — Я… Я никогда не думала об этом, — беззаботная улыбка сползала с лица, превращая его в маску. Я буквально чувствовала, как у рта появляются морщинки обиды. Ещё чуть-чуть, и у меня по-детски задрожит подбородок от едва сдерживаемых слёз.       — Когда вы узнали обо мне?       — О тебе конкретно или абстрактно? — уточнил Ян, но, заметив моё недоумение, принялся объяснять: — Я всегда знал, что где-то в мире есть или будет необычная девушка, созданная исключительно для меня. И я просто обязан был её найти. Но понятия не имел, кто это будет, хоть и не так давно всё же почувствовал, что мы вот-вот встретимся. А о том, что ты приедешь именно в тот день и в то время, и кто ты — я узнал за несколько месяцев до встречи.       — Как узнали?       — Очевидно, что благодаря моим многочисленным ученикам. У одной девушки был потрясающий дар к вещим снам: она видела удивительно чёткие картинки, со всеми фактическими данными. Жаль только, что она решила скрыть это от меня. До сих пор не понимаю, почему. Но это ведь неважно, главное, что мы всё-таки встретились.       Говорил он мягко и плавно, будто рассказывал мне сказку, и я заподозрила, что он привирает. Что-то во всей этой истории было нечисто. И тот факт, что он меня долго и целенаправленно искал, показался мне неприятным.       — Я сказал что-то не то? — уточнил Ян, заметив, что я затихла.       — Нет, просто это как-то неромантично. Нет элемента случайности. Будто всё уже продумано, спланировано вами и теперь должно точно следовать плану.       — И что же здесь плохого?       — В жизни так не бывает. Всегда есть что-то, что нарушит эти планы, плохое или хорошее. А вы как-то заранее это исключаете.       — Ева, в моей жизни крайне редко что-то идёт не так, как я хочу. Ты должна была бы это заметить.       Прозвучало это настолько самодовольно, что я тут же принялась спорить.       — Хотите сказать, что, например, история с Кристиной была спланированной? И всё шло именно так, как вы хотели? И даже я не доставляла вам никаких хлопот?       О том, каким испуганным он был, когда на бал пришёл незваный гость, я решила умолчать. Не стоит ещё больше накалять ситуацию.       — Ох, как раз таки ты и доставляешь мне хлопоты чаще всего. Со всем остальным мне намного проще справляться.       Вопрос о Кристине он ловко пропустил мимо ушей.       — Неужели вы ожидали, что особенная девушка будет ещё и удобной?       — Ева, что-то тебя сегодня несёт. Совсем не похожа на себя вчерашнюю, — немного ворчливо заметил Ян, но по голосу было понятно, что он шутит. — Я ничего не ожидал от этой девушки. Почему бы тебе не перестать говорить о себе в третьем лице и не начать задавать вопросы прямо?       — Потому что это не имеет смысла: вы не ответите прямо.       — А ты пыталась?       Теперь уже пришла моя очередь надуться и проигнорировать его. Ну не могла я задать вопрос, который не готова была озвучить даже себе: «Зачем я ему? Что такого ему от меня нужно?». В общем, я отчаянно искала подвох и пока не могла найти. Мысль о том, что Ян меня использует, не давала мне покоя, но как именно он может это делать? Ведь я ощущала себя откровенно бесполезной.       — Знаешь, Ева, я бы не хотел закрывать эту тему вот так. Мы, наверное, ещё недостаточно долго знаем друг друга, чтобы ты могла мне доверять, но хотя бы выслушай. Я действительно искал особенную девушку, перед которой я смогу быть настоящим, которая не испугается меня и будет достаточно сильной, чтобы остаться со мной навсегда. Ты же понимаешь, что это не так-то легко?       — Понимаю, — хмуро откликнулась я. Такая его откровенность мне вдруг не понравилась и вообще показалась подозрительной. — Хорошо, но это опять-таки идеальный вариант, а если у меня не получится? Если вы ошиблись, и я недостаточно сильная для всего этого? Всё-таки, мне кажется, что вы ожидаете от меня больше, чем я могу дать.       — Тебе кажется.       Он даже не взглянул на меня! Я настолько обалдела и разозлилась, что в ответ смогла только коротко фыркнуть.       — Я вообще ничего от тебя не ожидаю. Просто радуюсь, что нашёл тебя. И переживаю, что могу тебя потерять. Но уж никак не требую от тебя чего-либо, как ты считаешь.       Звучало это крайне идеалистично и совсем непохоже на Яна. А кто буквально на этой неделе говорил, что мне надо правильно питаться, больше заниматься, лучше стараться? Мелкие уколы касались почти всего, и я чувствовала себя неудачницей по всем фронтам! И при этом он «ничего от меня не требует»? Единственным объяснением такого его поведения было то, что он действительно не видел в этом никакого давления. Вот просто он сам идеальный и считает, что и я легко могу быть такой же идеальной, но просто не хочу. И он только легонько меня журит, а не давит.       — Как-то ты подозрительно задумалась, — отметил Ян, когда пауза затянулась.       Я только посмотрела на него вопросительно. В данный момент промолчать было безопаснее, чем говорить. Мало ли что я сболтну в плохом настроении.       — Когда ты вот так молчишь, я подозреваю, что ты задумалась о чём-то плохом. И уже начинаешь на меня обижаться.       — Вам кажется. И я вовсе на вас не обижаюсь. Чаще я всё-таки обижаюсь на себя, особенно, когда всё идёт не так, как мне хочется. Мне почему-то казалось, что вот теперь всё будет хорошо, всё будет даваться мне так же легко, как и раньше, но нет.       — Не стоит унывать раньше времени. Я понимаю, что заставляю тебя распыляться на всякие мелочи, но всё-таки надо сконцентрироваться на главном — на твоих способностях.       Я только слушала его, потому что ничего нового ответить не могла.       — Кстати, о мелочах. У нас там уже накопились приглашения на вечеринки, ты готова?       — Когда?       — Вообще, почти на каждый день, а на выходные их столько, что придётся тщательно выбирать, куда и к кому идти. После твоего появления меня просто завалили приглашениями. Признаюсь, не ожидал такого ажиотажа.       — Что им всем от меня надо?       — Ничего нового, просто посмотреть на тебя, может, подловить на чём-то. А вообще цена за интервью с тобой растёт с невероятной скоростью.       Это зацепило меня настолько, что я почти закричала:       — Да не буду я никому давать интервью! Что за глупости?       — Это не глупости. А необходимость. Пока мы публичные люди, пока это способствует бизнесу и пока растёт прибыль — мы будем этим пользоваться. Вот только теперь придётся ещё придирчивее выбирать, куда и с кем пойти. И тебе придётся быть ещё более осмотрительной в общении и поведении, потому что ты всегда под прицелом.       — Вы не думали, что это лишнее? И даже может быть опасным?       — Ты о чём?       Да уж, неужели ему никогда не приходила в голову эта мысль? Как можно быть настолько беспечным?       — О том, что среди малознакомых людей нам может быть небезопасно, даже с охраной.       — Ева, ну что ты? Мы будем вместе, и тебе нечего бояться, когда я рядом.       Спорить с ним было бесполезно: Ян просто не в состоянии был принять тот факт, что кто-то может усомниться в его силе, так что за всю долгую дорогу до дома Любавы под Киевом больше ничего нового я не узнала. От слов «вечеринка» и «приглашение» мне становилось физически плохо — накатывали слишком яркие воспоминания о нашем самом первом совместном выходе. Тогда мне хоть деньги платили за страдания, а теперь что?       Но больше всего меня раздражала глупая самоуверенность Яна. Ну почему нельзя быть хоть немного осторожнее? Ведь смог же этот Чёрный Человек пробраться в его дом сквозь толпу охраны и гостей и остаться незамеченным? Так что ему помешает прийти в любое другое место, где не будет поблизости моей спальни, в которую он пока не может попасть. Но ключевое слово всё-таки «пока». Я ведь не знаю, кто он и на что способен. А Ян знает. Но почему-то делает вид, что тот не опасен. Если так Ян хочет успокоить меня, то у него это не получилось. Стало только хуже.       Когда мы почти приехали к Любаве, я была слишком разбита, чтобы с ним спорить. Да и он стал немногословным: я подобралась к вопросу о том, куда и зачем он уезжает, а это опять было секретом, так что Яну проще было промолчать, чем выдумывать на ходу. Вместо этого он начал рассказывать о том, где мы должны появиться по его приезду. Эта тема радовала его больше, так что я не мешала и просто молча и хмуро слушала.       Мы снова ехали по каким-то грунтовкам почти в лесу, и я не понимала, как Ян мог додуматься ехать на своей машине в такую глушь! Охрана за нами не увязалась, и мы могли бы показаться просто заблудившимися туристами в поисках базы отдыха. Потому что, что ещё искать в таких диких зарослях, я не понимала. Вдруг дорога расширилась достаточно для того, чтобы можно было развернуться, и это показалось крайне неуместным среди диких зарослей. Ответ был прост — перед нами был большой знак, гласящий о том, что вперёд проезд запрещён, заповедная зона.       Заповедная зона? Как помощница Яна может жить в заповеднике? Да и зачем?       — Куда мы едем?       — В ещё один мой особняк. О котором почти никто не знает, кстати, — ответил Ян, но скорость сбросил настолько, что почти сразу же остановился.       Перед нами выросли огромные старые искусно выкованные ворота с многочисленными следами ржавчины. Но ещё более ржавым оказался простой, но выдающихся размеров навесной замок.       — Так просто? — удивилась я, когда Ян открыл его ключом, уже мало удивившим меня размерами.       — Ключ, как ты понимаешь, есть далеко не у всех. А вообще усадьба настолько заброшена, что сюда мало кто заезжает. Ты же видишь, дальше даже следов шин нет.       Действительно, пока Ян заезжал в ворота, а потом и закрывал их, я осмотрелась по сторонам и поняла, что здесь уже давно никто не ходил, не то что ездил. Но как тогда Любава попала сюда, если ещё три дня назад я виделась с ней в Киеве? Или есть ещё один заезд? Но до чего же старые здесь ворота, как и ограда, уходившая куда-то в зелёную даль! Уже изрядно поржавевшие и местами погнутые колья-пики, осыпавшаяся штукатурка на массивных столбах — сколько же лет этому особняку?       — Садись, нам ещё долго ехать.       — Это какое-то поместье?       — Да, угадала. Поместье моего приятеля. Было когда-то. Но оно заброшено ещё со времён советского союза, и только дурная слава об этой территории помогла ему дожить до наших дней.       — Даже не сомневаюсь. Но кто-то здесь живёт вообще?       — Тебя интересуют люди или духи?       Судя по совсем уж заброшенному виду леса вокруг дороги, я поняла, что для духов это настоящий рай. Но что нам здесь делать? Мне было откровенно боязно приближаться к дому.       — Люди. Как здесь вообще оказалась Любава?       — Она — хранительница моих скромных запасов. Как ты понимаешь, за эти годы я накопил немало вещей, ценность которых сможет понять только настоящий фанат магии. Она же особенная в этом плане: все женщины в её роду были ведьмами, кроме неё. Ей дар так и не передался, хоть она и изучила все магические практики, о которых только смогла узнать.       Ян отвлёкся на объезд какой-то слишком уж возмутительной ямы, и я перехватила разговор:       — Это же ужасно! И не тяжело ей вот так каждый день видеть людей, которым вы дали способности? А вы ей давали какие-то способности?       — Конечно же, давал, но, к моему удивлению, ни одна способность не прижилась. Абсолютная резистентность к магии.       Может, и у меня такое же? Я чуть не ляпнула эту глупость, но сразу же отмахнулась от неё: должна признать, что какие-то сверхспособности у меня всё-таки были, пусть импульсивные, но были. А у Любавы же не было вообще никаких их проявлений.       — Но это сработало и в другую сторону: у неё такая же сильная защита от любого типа магии. Даже от банальных сглазов и дурных слов.       — Именно поэтому вы допустили её в свой второй особняк?       Ян повернулся ко мне с усмешкой.       — Да, а ты становишься проницательной. Ты с каждым днём понимаешь меня всё лучше. Я доверяю Любаве почти как Максу, во всяком случае, знаю, что она никому не разболтает о том, кого и чему обучает.       Я уже начала беспокоиться, куда это мы заехали, когда из-за старых, невероятно разросшихся деревьев вынырнул двухэтажный особняк. Выглядел он не очень презентабельно, время его не пощадило, и Ян не особо обеспокоился его реставрацией, так что со стороны можно было принять его за обычный дом-музей на балансе районной администрации.       — Что-то не так?       — Ничего, просто особняк мало вяжется с вашим образом. Я ожидала большего.       — Ева, мне и не в таких условиях приходилось жить, так что не начинай. Внутри, кстати, всё не так плохо.       Он будто хотел меня пристыдить, но не получилось. Потому что я не капризничала и не возмущалась отсутствием «условий», дом вызывал во мне лёгкое чувство мурашек по телу, какое бывает от заброшенных мест. И пока не очень понятно было, что за этим стояло: страх или любопытство?       Массивная входная дверь открылась с лёгким скрипом, и я только удивилась тому, что она не заперта. Внутри действительно оказалось очень чисто: я ожидала затхлого запаха плесени и пыли, но вместо этого приятно пахло деревом и травами.       — Я же сказал: внутри всё не так плохо.       Его голос разнёсся эхом по полупустому холлу, по широкой лестнице на второй этаж. Этот дом на первый взгляд показался мне скромной копией особняка, в которой Ян проводил балы. Наши шаги гулко отдавались в комнатах без мебели, по которым Ян вёл меня куда-то.       — Ты предупреждала Любаву, что приедешь?       — Нет. Возможно, Настасья успела, но я не уверена. А она точно здесь?       Возле дома не было другой машины, так что я уже успела в этом засомневаться. Как бы я вообще добралась сюда, если бы Ян не вызвался меня отвезти?       — Здесь. Была бы её воля, она бы вообще отсюда не выбиралась, даже к ученикам, но, как ты понимаешь, я не разрешаю никому сюда приходить.       — Ян Дмитриевич! Что же вы не предупредили! — раздался голос откуда-то издалека. — Я ничего не успела сделать…       Дверь в очередную комнату была открыта, и именно оттуда и появилась Любава. Даже не вышла, а выплыла, томная и роскошная. Рядом с ней я немного робела, настолько сильное впечатление она создавала. На балу она меня очаровала с первого взгляда тем, насколько яркой и независимой выглядела, будто бы была на балу не гостьей, а хозяйкой. Что ж, отчасти так оно и было: она знала буквально всех, кто там был, более того, занималась их обучением. И все, кого Ян отбирал, потом переходили в её руки. Но я была её особым трофеем. Вот только наша последняя встреча оказалась скомканной: Любава не пообщалась со мной и десяти минут, а поспешила выпроводить. Так что теперь я относилась к ней с подозрением.       — Ох, Евангелина Витальевна! И вы тут! — выдохнула она, замирая на пороге и прижимая руки к груди в восторженном жесте. — Жаль, что я так ничего и не успела найти.       Это она говорила уже Яну, но тот будто и не заметил её слов.       — Любава, будь добра, покажи Еве всё, что у нас тут хранится.       Её всегда немного румяные щёки побледнели слишком быстро, что меня даже напугало. Почему она так отреагировала? Что такое они тут прячут? В любом случае, Любаве это не понравилось.       — Всё? — облизнув губы, спросила она почти шёпотом.       — Абсолютно всё. Возможно, что-то сможет заинтересовать Еву.       Ох, меня интересовало всё. И этот старый дом, внутри действительно выглядевший опрятнее и богаче, чем снаружи, и Любава, шагавшая впереди почти как настоящая управляющая поместьем. Как и сестра, в этот холодный день она накинула на плечи платок и так выглядела ещё уместнее в этом доме. Вот только чёрное длинное платье и густые тёмные кудри делали её похожей на злую ведьму.       — Ничего не стесняйся, всё, что пожелаешь, можно трогать, смотреть, брать с собой. Всё, что здесь находится, теперь твоё, — шепнул Ян, пропуская меня вперёд, и я обрадовалась, что Любава этого не услышала. Что-то мне подсказывало, что ей не очень понравится, если я буду здесь хозяйничать. Но что поделать?       — А что вообще здесь находится? — так же шёпотом спросила я, но Ян только подтолкнул меня к очередной двери.       На этот раз Любава достала ключ. Странно, зачем закрывать дверь в доме, к которому практически невозможно добраться? И в котором ты сейчас один. Но, видимо, это уже было делом привычки.       В большой комнате с тремя окнами в сад было светло и очень чисто. Тени от листвы играли на многочисленных столах и столиках, на стёклах высоких буфетов и витрин. Что-то похожее я видела в комнате Макса, но там было полно всяких мелочей, явно собранных в разное время и в разных местах, а тут же возникало ощущение магазина или даже склада.       — Там ещё две комнаты дальше, ты не стесняйся, рассматривай всё внимательно.       Ян снисходительно улыбался, заметив моё замешательство. Да уж, здесь было слишком много всего, так что у меня разбегались глаза, и я не была уверена, что вообще хочу всё это трогать. Но, как только я поняла, что Ян отвлёк Любаву разговором, стало легче.       Первое, что бросилось мне в глаза, это стекло и дерево. Всё было упаковано в ящики и шкатулочки, в баночки и бутылочки, идеально чистые, и никакого пластика! Всё очень красиво, организовано и сложено, но всё без подписей, видимо, и Ян, и Любава прекрасно знали, что и где находится. Как девушку, меня, конечно же, сразу же заинтересовали украшения, расставленные на полке витрины, будто в музее. Они лежали на бархатных подушечках и выглядели как невероятная ценность, хоть в некоторых и были явно полудрагоценные или даже фальшивые камни. Мне не особо хотелось открывать дверцу и трогать всё, и я уже готова была пройти мимо, как вдруг случайный лучик света сверкнул на камне. Это был перстень с рубином, и его брат-близнец с изумрудом время от времени появлялся на руке у Яна, хоть я не любила его. Этот перстень с изумрудом однажды привлёк моё внимание настолько, что я даже на мгновение захотела его забрать. А потом захотела, чтобы Ян перестал его носить, потому что перстень помогал ему отгородиться от меня и ото всех чувств, связанных со мной. Так что для меня было удивительным встретить его точную копию здесь. И ещё хуже было то, что мне невыносимо захотелось взять это кольцо в руки, повертеть, поиграться ним и, возможно, даже забрать с собой.       С большим трудом мне удалось оторваться от витрины и пройти дальше. В этой комнате было много подобных вещей, делавших её ещё больше похожей на музей: украшения и всякие старые мелочи были расставлены повсюду. Точного их назначения я не знала, но подозревала, что у всех этих, на первый взгляд, безделушек есть магические свойства. Иначе Ян не хранил бы их под замком в таком укромном месте. Были здесь и всякие явно обрядовые штуки из дерева, покрытые резьбой и лаком. Но всё это выглядело небезопасным, поэтому я решила пройти мимо.       А вот больший ларец меня почему-то привлёк настолько, что я набралась смелости его открыть и не прогадала: внутри вперемешку целая россыпь полудрагоценных камней. Тут уж удержаться было выше моих сил: я с удовольствием запустила туда обе руки и принялась просто перебирать камни без особой цели. В этом ящике все камни уже были отшлифованы в бусины, все разного размера, но отсортированы и собраны на нитки, так что получалось что я перебирала бесчисленное количество браслетов и чёток. Удивительно умиротворяющее чувство! Я бы застыла там навечно, если бы не насмешливый взгляд в спину. Ну, конечно! Ян не мог позволить мне побыть без его присмотра даже в его особняке!       Я оглянулась, но Ян сделал вид, что ничего не произошло, и продолжал говорить с Любавой о чём-то вполголоса, так что я снова залипла на перебирание камней. Но теперь делала это более осмысленно, пытаясь рассмотреть каждую связку и угадать камень. Именно угадать, потому что я знала не все названия и только вспоминала, что где-то когда-то видела нечто подобное. Зачем им так много камней? Они ведь достаточно дешёвые! Да и на одной из полок за стеклом я уже видела ряды действительно крупных и, возможно, редких самоцветов. А это же просто расходники для украшений. И только тогда меня осенило, что это действительно могут быть расходники. У камней же тоже есть магические свойства, во всяком случае, если в это верить.       Мысль о том, что Ян всё-таки привёз меня сюда не просто так, заставила меня действовать. Надо бы что-то с собой взять. И, если всё вокруг казалось мне опасным, то камни не вызвали никаких тревог. Так что я почти наугад взяла браслетик из тяжёлого тёмно-зелёного камня и пошла изучать вторую комнату.       Да, я не ошиблась — в этом доме хранились не только ценные вещи, но и обычные расходники, и в соседней комнате меня с порога встретил освежающий запах трав, сушившихся под потолком. На всех полках было полным-полно баночек, коробочек, бутылочек и мешочков. Содержимое далеко не каждого из них оказалось приятным, но перед коробочками с травами я снова застыла. Все они пахли для меня силой и здоровьем, тем, чего мне особенно не хватало в последние дни.       Любава и Ян вошли в комнату в тот момент, когда я, прикрыв глаза от нахлынувших воспоминаний, нюхала цветы одной полевой травы в жестяной баночке.       — Так, что тут у нас? — спросила Любава с азартом и этим меня немного спугнула, так что я покорно отдала ей баночку. — Ян Дмитриевич, вы не поверите! Привороты и вечная жизнь!       — Что? — встревожился Ян.       Я ничего не поняла, это ведь была самая обыкновенная пижма, моя любимица, самый яркий компонент степных букетов, всегда жёлтая и горячая, как полуденное солнце.       — Пижма обыкновенная? Так просто? — едва слышно удивился Ян, но я не смогла поймать его взгляд — то он смотрел в пол, то сразу же заглянул в баночку, конфискованную из рук Любавы.       — Да не так-то и просто! Интуиция и искушение.       Я не сразу поняла, в чём дело, но Ян и Любава одновременно посмотрели на мою руку с зелёным браслетом.       — Ева, не стоит так сразу надевать украшения, о которых ты ничего не знаешь.       — Да это же просто змеевик! У меня дома остался похожий браслет.       — И кто же тебе его подарил? — с нажимом спросил Ян, едва двигая челюстью.       — Да никто. Сама как-то купила. Это очень красивый камень.       — И очень опасный, — заметил Ян и снова вернулся к горькой траве. — Хорошо, камень ты, допустим, узнала. А с пижмой что? Это же не ромашка какая-нибудь.       Я совершенно не понимала, что происходит, и что их так насторожило.       — Да это же почти что бурьян! Она в степи у нас растёт. Я каждый раз, как ездила на озёра, набирала с собой букет степных трав, а она самая красивая. И пахнет так горько!       Почти как Ян. Эта мысль так меня шокировала, что я запнулась, и Ян это заметил.       — Что-то не так?       — Я потом скажу, если вы не против?       Чёрт! Как же я могла не заметить этого! Я уже как-то пыталась собрать весь букет ароматов, из которых состоял его запах, но всегда мне не хватало какой-то маленькой едва уловимой детали. Были пережаренные зёрна кофе, всегда бодрящие, убаюкивающий дым костра, в который попали ореховые листья, был табачный дым, вызывающий слёзы, и немного паров крепкого алкоголя, чтобы было чуть веселее. И вот теперь пижма. Я скорее знала, что она горькая, чем чувствовала это в её запахе, но всё равно легонько кривилась, когда срывала очередной сухой стебель. От неё веяло опасным жаром полуденного солнца, убийственного и беспощадного, сухим ветерком, приносящим только мелкую пыль, и отчаянной стойкостью сорняка.       — Я не против, — сказал он как-то устало, и меня это насторожило. — Любава, сходи, пожалуйста, в библиотеку и принеси книгу, о которой мы говорили.       Ян снова повернулся ко мне, когда мы остались одни.       — Хочешь посмотреть, что тут ещё есть?       — Я бы хотела, чтобы вы провели мне экскурсию, а то я пока не понимаю, куда попала.       — В хранилище запасов, я же говорил. Ну и кое-каких важных артефактов, как без них, но я их пока просто коллекционирую и надеюсь, что мне не придётся ими пользоваться.       — А всё остальное для кого? Для учеников Любавы?       — Да, и для учёбы, и для практической магии нужны расходники. А многие вещи можно получить только один раз в год, так что приходится делать запасы. Поэтому не удивляйся, если встретишь тут обычную ромашку — она собрана в определённый день и даже час.       — Мне показалось, что эта трава была собрана именно в моём регионе, — почему-то сказала я, но Ян вдруг остро на меня посмотрел:       — Ева, скажи мне, тебя точно ничего больше здесь не заинтересовало?       — Что-то не так?       Отвечать мне не хотелось, потому что в голове тут же предательски блеснул перстень с рубином, который вызывал во мне слишком много чувств, и это пугало. И почему-то мне не захотелось говорить об этом Яну.       Ян выглядел слишком серьёзным, как доктор, получивший плохие результаты обследований. Он будто хотел мне что-то сказать, но ещё подбирал слова, поэтому пока решил потянуть время:       — Осталась ещё одна комната. Посмотришь?       Третья комната ещё больше походила на склад, причём в ней царил бардак, потому что вещей было слишком много: ступки, котелки, весы и прочее-прочее для приготовления снадобий, свечи, кристаллы, магические шары, клубки ниток, перья, игральные кости, мешочки с рунами и карты. Вот к последним меня и потянуло. Мне всегда нравились необычно разрисованные карты таро, хоть я и не понимала их смысла, так что в тот момент я всерьёз думала, что достала из бархатного мешочка стопку ярких картонок просто, чтобы оценить работу художника.       — Ева! — едва слышно вздохнул Ян, но я сразу же отложила карты, одёрнув руку, как нашкодивший ребёнок.       Что я сделала не так? Почему у него такой обречённо-разочарованный голос?       — Что? Нельзя было их трогать? Они чьи-то?       — Да нет, они новые, то есть теперь они твои, но, Ева, почему именно карты?! В первой комнате было столько всего!       Столько разочарования в его голосе я ещё не слышала! Мне даже стыдно было поднять глаза, чтобы взглянуть на его лицо, так и стояла, виновато опустив голову. Что ж, может, всё-таки сказать? Я почти собралась с силами, чтобы признаться, но в этот момент в комнату вошла Любава с большим блокнотом в руках. На книгу это было мало похоже — просто очень красивый добротный блокнот в кожаном переплёте.       — Вот, нашла. Даже не ожидала, что она кому-нибудь понадобится.       — Любава, у тебя есть чай? — уставшим голосом произнёс Ян и потёр переносицу. Такого жеста я от него не ожидала!       — Да, конечно, проходите на веранду, там уже немного распогодилось.       — Ева, не забудь то, что ты выбрала.       Чёрт, это было неприятно! Хорошо, что Любава шла впереди Яна и не посмела оглянуться, так что я смогла спрятать мешочек с картами в сумочку. Да что не так? Эта странная экскурсия комнатами стала для меня показательной: от меня чего-то ожидают, меня осуждают, а я совершенно не понимаю, что делаю не так. И что я должна делать, чтобы им угодить?       Комнаты на первом этаже располагались по кругу, так что мы вышли в комнату с другой стороны холла, и уже из неё можно было выйти на веранду, где стоял большой круглый стол. Любава осталась в доме хлопотать с чаем, а я же предпочла любоваться заброшенным садом, а не хмурым лицом Яна.       — Странные у тебя всё-таки наклонности, — тихо заметил Ян, будто разговаривал сам с собой.       — Да? Вы смогли так быстро сделать выводы?       — Да это несложно, — вздохнул Ян, и я услышала, что он достал сигареты. Ну вот, начинается! — Хорошо, что у Любавы нашлась её книга о местных духах и божествах — тебе это точно будет интересно. А вот что с тобой делать дальше?       — Как что? Проходить обряд стихий.       — Ева! Не стоит верить всему тому, что тебе наговорили эти мёртвые девицы! Видимо, они захотели, чтобы ты присоединилась к ним.       — Может быть.       Что ещё я могла сказать? Ян всегда был упрям, а в тот момент он был ещё и расстроен, так что не хотелось усугублять ситуацию. Поговорим об этом потом. А пока я просто стояла, опершись на перила, и смотрела вдаль на заросший, уже почти одичавший сад. Деревья в нём были слишком старыми, искорёженными, с обломанными и засохшими ветками, и становилось понятно, что, кроме птиц, ними никто уже давно не интересовался. Некоторые я могла определить только по листве, потому что плодов на них не было, но всё равно мне казалось, что здесь можно найти всё. Даже виноград, карабкавшийся по веткам и стволам.       — А вот и чай. Вы не замёрзли? — щебетала Любава, но ей никто не отвечал — каждый погрузился в свои мысли.       — В общем-то я рада, что наконец-то встретила девушку, способную не только видеть, но и взаимодействовать с духами.       Выпитый чай немного растопил ледок между нами, и Любава разговорилась. В её глазах загорелся прежний огонёк интереса, как в нашу первую встречу.       — И, возможно, даже контролировать их, — прихвастнул Ян и самодовольно усмехнулся, будто говорил о себе, а не обо мне.       Любава переводила восторженный взгляд с Яна на меня и обратно, будто не верила своей удаче.       — Ох, это так волнующе! Так вот, вернёмся к книге, — она любовно погладила блокнот. — Здесь всё, что я смогла собрать о духах за долгие годы, начиная с того, что передавалось в моем роду из поколения в поколение. Но многие вещи всё равно пришлось дописывать, переписывать, уточнять, в том числе и у тех, кто действительно контактировал с ними.       В этот момент мне показалось, что передо мной городская сумасшедшая, убеждающая меня в существовании НЛО. Любава разволновалась не на шутку, и это немного меня смешило. Если бы я сама не видела духов, то ни за что бы ей не поверила.       — К сожалению, духи умело избегают людей и показываются далеко не всем. Чаще всего их присутствие можно только почувствовать, либо же заметить, что называется, краем глаза. Ведь многие из них на самом деле древние языческие божества, но есть и банальная нежить.       Пока что ничего нового она мне не сказала, так что я скучающе уставилась в сад. Как же хорошо было бы заблудиться там на пару часиков! Но вместо этого я наконец-то раскрыла блокнот. Удивительно, но он был исписан идеальным каллиграфическим почерком, да ещё и с рисунками!       — Это вы сами?..       — Да. Я с детства люблю, когда всё красиво и аккуратно. У меня и другие такие сборники есть.       Наверное, я должна была хвалить её ещё и ещё, но сидеть рядом с Яном становилось всё тяжелее, и я мучительно искала причину, чтобы сбежать. Мне повезло: достаточно быстро Любава переключилась на обсуждение того, что ещё нужно для меня подготовить, а Ян, хоть и хмуро, но принялся перечислять. Я особо не вникала, только попросилась прогуляться в сад.       Спускаясь по щербатым ступенькам, я спиной чувствовала недовольный взгляд Яна, поэтому ускорила шаг, насколько это вообще было возможно. Дорожки едва угадывались по расстоянию к стволам деревьев и редким осколкам камней, а так мне просто приходилось пробираться сквозь траву, доходившую до пояса. Комары взволнованными стайками поднимались навстречу неожиданной добыче, и я мысленно поблагодарила Лану за узкий брючный костюм из плотной ткани — так просто не прокусишь. А вот измазаться я могла запросто, но тогда даже не думала об этом: меня неумолимо влекло всё дальше и дальше.        Были ли там духи? Я сомневалась. К тому времени я уже поняла, что у духов энергетика достаточно грубая, ярче, чем у мелких местных божков. Последние намного лучше умеют сливаться с окружающим миром, потому что они и есть часть реальности и никак из неё не выбиваются, если только сами этого не захотят.       Всё-таки сад был запущен сильнее, чем я ожидала. Даже в лесу бродить было бы проще, чем здесь: ветки то и дело цеплялись за волосы, тянули одежду и царапали лицо, так что мне постоянно приходилось пригибаться и продираться, но я упрямо пробиралась всё дальше вглубь зарослей. Такая прогулка мне даже понравилась: здесь было прохладно и очень тихо. Настолько, что в какой-то момент у меня в ушах зазвенело. Звон нарастал, становился невыносимым, голова закружилась, и я вынуждена была остановиться и прислониться к ближайшему стволу, буквально уткнуться в него лбом. К счастью, кора была гладкой, и я не оцарапала о неё лицо, когда стала оседать. Ноги подкашивались, и мне хватило сил только повернуться и сползти по стволу уже спиной, чтобы сесть во влажную траву.       Звон в ушах и гул в голове никуда не делись, хоть и стали чуть тише. Зато на их фоне оглушающе зазвучали знакомые голоса:       — Что она выбрала в третьей комнате?       — Карты таро.       — Карты? Но даже с развитой интуицией это совершенно не её! Как же стихии? Ничего из стихий она не выбрала!       — Я знаю.       — И камень, и травы говорят о её способности к целительству, но таким у нас каждый второй ученик может заниматься. Разве что вечная жизнь…       Меня затошнило. Теперь уже не только от странных ощущений, но и от этого разговора. Я понимала, что Ян здесь для того, чтобы обсудить с Любавой моё обучение, но не так же! Хотя, может, он поймёт, наконец, что требует от меня невозможного, и сжалится? Но пока мне было до слёз горько и обидно, что он снова во мне разочарован.       — Вечная жизнь пока ей не под силу, как и исцеление. Но этот змеевик! Это плохо, — почти прорычал Ян, и у меня потемнело в глазах.       Меня кружило и уносило, будто вырывало из тела и затягивало куда-то. Чтобы удержаться в теле, я инстинктивно вжалась в ствол дерева, запустила пальцы в траву, в сырую землю, будто цеплялась за неё.       — Змеевик означает, что что-то в ней меняется. Будьте внимательны, кто-то может на неё повлиять, и, если она поддастся искушению, вы больше не сможете её контролировать…       Голос удалялся, отзываясь слабым эхом. Что-то происходило, и я не хотела быть причастна к этому. Пусть оставят меня в покое! Я устала, мне плохо! Почему никто не спросит, как я и чего я хочу? Я же с самого утра не ела…       Последняя мысль была настолько ошеломляюще неожиданной, что стала последней каплей. Наверное, в тот момент я и потеряла сознание. Всего на несколько мгновений, но, открыв глаза, сразу же их закрыла, потому что лучик света, пробившийся сквозь густую листву, будто полоснул бритвой. Голова ещё болела, и я была слишком слабой, чтобы вот так быстро собраться и встать. Надо немного отдохнуть.       Что-то мягко упало в траву возле меня, и этот нежный звук испугал меня так, что я одёрнула руку и распахнула глаза. Я не успела сообразить, что это было, как звук раздался снова. В паре сантиметров от руки лежал краснобокий пушистый персик. С одного взгляда было понятно, что он спелый и сочный до безобразия! Такой, как дома!       Догадка показалась мне настолько безумной, что я даже не решилась её озвучить в мыслях. Не может такого быть! Чтобы выросли такие спелые персики надо много солнца и воды, нужен уход! И всё же я медленно запрокинула голову, опасаясь получить персиком в лицо. И не зря. И как я не узнала его по листьям, по стволу? Теперь же среди листьев висели такие спелые плоды, что ветки прогибались под их тяжестью, и уже невозможно было ошибиться. Но как? Ещё несколько минут назад их тут не было! Более того, на соседних деревьях тоже виднелись плоды, на этот раз яблоки и груши.       Персик лежал и никуда не девался. Пушистый и сочный, немного побитый, но очевидно настоящий. Очень осторожно я потрогала его пальцем — ничего необычного, мягкий, спелый, такой, каким и должен быть. Взяла в руку, мгновенно вляпавшись в липким сок, и уже не удержалась — укусила и сразу же испачкала костюм брызгами. Хотя в тот момент мне было не до одежды: я и так была вся в земле и в траве, так что пятна от персика были меньшим злом. Да, предчувствие меня не обмануло — точно такие же персики, как я ела обычно дома. Удивительно!              — Ева, ты где была так долго? Что-то случилось? — Ян буквально выскочил мне навстречу, перепрыгнув через перила, и остановился, увидев, что я несу в руках. — Ты где это взяла?       Меня удивило, что он так встревожился, потому что я не заметила, чтобы он меня звал или искал. Когда я выходила из-за деревьев, Ян всё так же о чём-то беседовал с Любавой, будто я и не уходила никуда. Так что же изменилось? Или это он так отреагировал на персики? В любом случае, что-то снова произошло.       — В саду, — едва слышно ответила я, понимая, что сейчас будет скандал. Может, стоило снова скрыть это от него? Меньше знает — меньше треплет мне нервы. Но я и так была грязной, вся в следах от травы, а руки — в сладком соке и ужасно щекотном пуху, так что сложно было скрыть случившееся.       — Персики? Здесь? — почти прошипел Ян.       Теперь он стоял в двух шагах от меня, не подходил, но и не отступал. Но меня пугало не это, а то, как он побледнел при виде этих чёртовых персиков!       — Деревья здесь не плодоносят уже давно, — шёпотом заметила Любава, вообще не понятно как оказавшаяся рядом.       Я повернулась к ней слишком резко — так неожиданно она вторглась в зону напряжения между нами с Яном. И сделала это крайне опрометчиво: она и так была бледной, кусала губы и не знала куда деть дрожащие руки, а, поймав на себе яростный взгляд Яна, растерялась окончательно. Поэтому, когда я всё-таки не удержала один из персиков, и он покатился по земле к её ногам, Любава машинально потянулась к нему.       — Не трогай! Неизвестно ещё, откуда он взялся, — Яна колотило, таким злым я его ещё не видела. — Иди в дом.       Любава исчезла так же неслышно, как и появилась. Мы с Яном остались одни, а это означало, что пришла моя очередь.       — Ева, где ты это взяла?       — Я же сказала, в саду!       — Кто тебе их дал?       Это уже походило на допрос. Ян стоял прямо и твёрдо, но я не собиралась ему уступать. Что опять не так? Я ведь ничего не сделала! Так за что Ян злится на меня в этот раз?       — Никто! Они росли на дереве.       Теперь уже лопалось моё терпение, потому что говорить в таком тоне было сложно.       — И там совсем никого больше не было?       — Нет! — зло крикнула я, но тут же осеклась. — Хотя… Я не знаю. Мне стало плохо, возможно, я потеряла сознание, а когда пришла в себя, персики уже были.       Мой растерянный тон немного смягчил Яна. Похоже, он начинал мне верить.       — Уже были? То есть до этого их не было, а потом ты пришла в себя, и они появились? А что было между этим?       Наконец-то он немного успокоился и принялся меня осматривать.       — Я шла, а потом мне стало плохо, закружилась голова, зазвенело в ушах, я успела только опереться о дерево, и всё. А когда пришла в себя, с дерева начали падать персики. Они настоящие! И очень вкусные.       — Ты их ела? — слишком громко спросил Ян, и я вздрогнула. Ну не надо на меня кричать!       Только в тот момент я поняла, что совершила ужасную глупость! Кто его знает, я ведь могла и умереть там.       — Ела. Простите, я только сейчас поняла, что сглупила, но… Я не знаю, почему, но они показались мне такими домашними. Редко удаётся найти действительно вкусные фрукты даже летом.       — Особенно, в заброшенном саду. Ева, а в чём это у тебя руки?       Мне сразу же захотелось спрятать пальцы, чтобы никто не видел, во что я превратила свежий маникюр. Но тогда мне пришлось бы выпустить из рук персики, а делать этого не хотелось.       — В земле. Наверное, мне было больно, и я вцепилась в траву и в землю, я плохо помню.       Ян помолчал какое-то время, не двигаясь, но продолжая осматривать меня с ног до головы, и от его пристального взгляда мне становилось неловко. Хоть первая его вспышка уже прошла, я понимала, что снова натворила что-то ужасное, и меня ещё ждёт неприятный разговор.       — А зачем ты их принесла?       — Вам. Я не была уверена, что они не исчезнут, так что поспешила принести вам. И они действительно вкусные. Хотите?       — Ева, котик, давай-ка подумаем вместе. Ты говоришь, что, когда подошла, плодов на дереве не было?       — Не было. Или же я просто не увидела.       — А потом тебе стало плохо, ты упала, упёрлась головой в дерево (вон в волосах осталось немного коры), запустила руки в мокрую землю и потеряла сознание. А, когда очнулась, персики уже были? А солнца там не было?       — Было. Мне било прямо в глаза…       — А потом ты приносишь этот плод и подаёшь мне. Никаких мыслей не возникает?       Я посмотрела на него круглыми глазами. Это ещё что за странные намёки?       — И нет, я сейчас не о библейских отсылках. Я о том, что ты выступила проводником, объединив в себе стихии. И вот результат — прямо в твоих руках. Кстати, как ты себя чувствуешь?       Этот вопрос выбил меня из колеи. Я даже и не задумывалась об этом. Как я себя чувствовала? Хорошо. Было так легко, так спокойно и одновременно волнительно, как… Как в то первое утро на вокзале! Когда я знала, что вся моя жизнь в моих руках, ну и немного в руках судьбы.       — Хорошо. Так вы возьмёте персик?       — Нет, оставь себе. Да и не думаю, что это был подарок для меня. Наверное, это самое важное, что ты сегодня отсюда взяла. Если ты больше ничего не хочешь взять из дома.       Каждое предложение он произносил так медленно и грустно, а в конце так горько вздохнул, что я не выдержала.       — Я хотела сказать, только вы не злитесь. Я сегодня целый день делала неправильный выбор, так что, если я снова скажу глупость, просто не обращайте внимания. Есть одна вещь из первой комнаты, которая мне очень понравилась, но я немного её боюсь.       Ян перестал грустно смотреть вдаль и впился в меня взглядом.       — Это перстень с рубином. Точно такой же, как тот ваш с изумрудом.       Возможно, я сделала ещё хуже. Такой реакции я точно не ожидала — мне показалось, что всегда надменный и жёлчный Ян сейчас расплачется.       — Ева, скажи мне, чем я тебя обидел?       Этот вопрос стал для меня неожиданностью, так что я даже чуть подалась назад.       — Нечем, а что случилось? Я снова сделала что-то не то?       Он закрыл лицо руками, устало потёр глаза, потом сцепил пальцы в замок, но не отнял их ото рта, так что голос получился приглушённым.       — Тогда почему ты хочешь отгородиться от меня? Что я такого сделал, что тебе так невыносимо со мной?       — Я не понимаю.       — Это кольцо — двойник перстня с изумрудом, вот только оно женское. Специально для девушки, которая не хочет ничего чувствовать к парню, будь то любовь, или ненависть. Идеальный способ отгородиться от другого человека.       — Особенно, когда он сам носит второе кольцо, не так ли? — вспыхнула я.       Теперь пришла моя очередь злиться. Как он мог меня в чём-то обвинять, если сам носил точно такое же кольцо, чтобы, как оказалось, вообще ничего ко мне не чувствовать? Да и зачем ему это? Что такого с ним происходило, что ему пришлось от этого защищаться?       — Ева, ты же знаешь, что мне было сложно с тобой, и, чтобы не наделать глупостей, мне пришлось носить перстень. Но зачем он тебе?       — Я не знаю. Вы спрашивали меня, есть ли что-то, что меня заинтересовало, я ответила.       Ну вот что я могла ему сказать? Что я уже устала от его контроля и постоянных требований, что хочу хоть иногда быть рядом с ним самой собой? И хоть иногда быть счастливой? В тот момент я чувствовала лишь нарастающую злость.       — Хорошо, можешь взять его себе. Оно уж точно не причинит тебе вред, чего я не могу сказать об этом браслете. Всё-таки не стоит носить его постоянно — даже я не знаю, как он на тебя повлияет.       А вот дальше произошло что-то совсем уж странное: Ян не пошёл со мной в дом, а отправился в сад, при этом, конечно же, не объяснив мне ничего. Что ж, я догадывалась, что он отправился лично всё проверить, но спрашивать его об этом не стала бы.       Любава посмотрела на меня с опаской, будто в саду меня подменили, и теперь в доме ходила мавка, а не живой человек. Она всё делала молча и как-то механически: подала мне тарелку, чтобы я могла в конце концов положить персики, показала, где я могу помыть руки и вообще привести себя в порядок, снова открыла передо мной комнату с сокровищами Яна. И дрожащими руками достала из шкафчика коробочку с перстнем.       Сколько драгоценностей я уже видела благодаря Яну, но только сейчас почувствовала, что это действительно дорогое украшение. У меня захватило дух, и я едва заставила себя осторожно взять кольцо кончиками пальцев. До чего же красивое! Сложный узор золота можно было рассматривать бесконечно, а вот рубин слепил мелкими искрами, играя в лучах солнца. Наверное, это была искусная работа, но я ничего в этом не понимала, только могла сказать, что мне оно безумно нравилось. Настолько, что хотелось как можно быстрее его надеть, несмотря даже на то, что оно было массивным и кричаще дорогим, да и явно не подходило мне ни по возрасту, ни по статусу.       Ян вернулся достаточно быстро, и я попыталась заметить хоть какие-то изменения в его настроении, но он так и остался хмурым и раздражительным. Так что мы поспешно уехали, едва не забыв в доме книжку Любавы. А вот персики я даже не думала оставлять — бережно везла их на коленях.       — Вы нашли, что хотели?       Ян решительно не смотрел на меня, мне даже показалось, что он не ответит.       — А я что-то искал?       Он ответил так холодно, что я едва сдержала слёзы, но почти сразу же вспыхнула. Ах так? Ну ладно! В конце концов, он скоро уедет и оставит меня на все выходные одну, а по приезду мы поговорим, и он уже не сможет от меня сбежать.       — Ну вы же пошли в сад не просто прогуляться.       Я смотрела на него с какой-то странной болезненной усмешкой, понимая, что даже своим видом могу спровоцировать скандал, а если ещё учесть тон и слова, то Ян мог просто вышвырнуть меня из машины и оставить на дороге. Что ж, зато я наконец-то удостоилась взгляда.       — Не просто. Хотел посмотреть, что ты там смогла натворить.       — Я не специально, вы же знаете. Я даже сама не поняла, как это получилось, и что это значит.       — Действительно не поняла? Я же сказал тебе: ты стала проводником воды, земли и солнца.       — И что мне это даёт?       — А что тебе должно было дать управление стихиями?       — Я вас совсем не понимаю. Это же хорошо, или нет?       Ян вёл себя странно: всю эту неделю он тренировал меня именно на это, заставлял заниматься только стихиями, а теперь был так зол, будто я всё испортила. Но ведь у меня что-то получилось, хоть и несознательно, но получилось? Стоило бы радоваться. Если только… Ужасный вопрос назревал в голове, но мне было страшно его задавать.       — Ничего хорошего я в этом не вижу. У тебя был безграничный выбор способностей, но ты ничего не выбрала.       — Как это «ничего»? Если вам не понравился мой выбор, то это ещё не значит, что его не было. Да и вообще, чего вы от меня ожидали? Я не понимаю! Почему бы вам не сказать об этом прямо?       — Я уже говорил тебе, что ничего от тебя не требую и не ожидаю.       — Но при этом вам не понравился мой выбор, значит, были какие-то варианты, которые бы понравились вам больше. Я хотела бы знать какие.       — Это не имеет значения, — упрямо повторил Ян, но я в тот момент была не менее упряма.       — Нет, имеет. Я совершенно не понимаю, что происходит. Сначала вы были категорически против того, чтобы я даже говорила о стихийницах. А теперь сами взялись меня учить исключительно работе со стихиями. И вот у меня, хоть и спонтанно, но получилось настоящее чудо, но вы так сильно расстроены, будто я всё испортила. Так в чём же дело?       Ян помолчал какое-то время, будто давая мне возможность остыть и отказаться от вопроса. И я решилась:       — Чему на самом деле вы хотели меня учить?       У меня едва хватило сил, чтобы произнести это. Голос осип, язык не слушался, да и горло сдавливало горечью накатывающих слёз.       — Я уже говорил тебе как-то, что собираюсь научить тебя всему, что знаю сам.       — Но вы не владеете никакими стихиями, точнее, не владели до недавнего времени, теперь же кое-что изменилось.       Ян бросил на меня любопытный, хоть и по-прежнему холодный взгляд, и сказал:       — Продолжай.       — Теперь вы знаете, что у меня есть эти способности, они дремлющие, я не могу их контролировать и, возможно, мне будет очень сложно с ними совладать, но они у меня есть. И почему-то это очень вам не нравится. И я бы хотела знать, почему?       — Мне не нужна стихийница.       Прозвучало это как приговор, и, чтобы всё осознать, мне понадобилось время.       — А зачем тогда вы со мной занимались все эти дни? Это же бессмысленно потраченное время!       — Не бессмысленно. Ещё немного, и ты отказалась бы от этой безумной идеи о стихийницах.       — Но зачем вам это? Точнее, что плохого в том, если бы у меня всё получилось?       — Я не позволю тебе проходить обряд стихий. Ева, ты нужна мне живой, а это почти что самоубийство. Я не позволю тебе так рисковать!       Мы помолчали. Его слова показались мне логичными, а переживания оправданными, но вот то, что он снова принимает решения за меня, было оскорбительным. Мне сразу же захотелось протестовать, упрямиться и доказывать, что я всё смогу, но абсурдность такого поведения понимала даже я.       — И что теперь делать? Ведь в доме я не выбрала ничего, что вам бы понравилось, так чему вы теперь будете меня учить?       — Мне нужно подумать над этим. Твои перепады настроения и совершенно невыносимый характер не дают возможности учить тебя тому, что я люблю больше всего, и что будет действительно тебе полезным. Так что постарайся взять себя в руки.       Я его не слушала. Бесконечные нравоучения и недовольство вышли на новый уровень. И как роскошный и высокомерный мужчина, так быстро меня покоривший, мог оказаться таким желчным и ворчливым? Что бы я ни делала, я никогда не могла ему угодить. Так стоило ли пытаться?       — Я не хочу. Либо я занимаюсь стихиями, либо ничем. Хватит с меня. И если вам не нужна стихийница — ну и не надо. А вот от своих способностей я не откажусь.       Ян вдруг засмеялся так издевательски, что мне пришлось сжать зубы, чтобы сдержаться и не закричать, чтобы он прекратил.       — Но у тебя нет никаких способностей!       Возможно, если бы он сказал «этих способностей», я бы ещё усомнилась, но слово «никаких» подсказало, что он сказал это, чтобы задеть меня.       — Ну раз нет — тогда вам не о чем переживать, у меня всё равно ничего не получится. А вот если есть…       — Что «если есть»? Ева, ты что, мне угрожаешь?       Я вообще не понимаю, как мы смогли доехать. Ян и так злился, да ещё и пробки по всему городу перед праздниками выводили его из себя. Как и моё «совершенно несносное» поведение.       — Я не могу вам угрожать, да и зачем? Просто мне не нравится, когда меня контролируют во всём. Да и зачем было обещать мне успехи в магии, если у меня нет никаких способностей?       Терпение Яна лопнуло, хоть внешне он стал ещё сосредоточеннее. Просто ему вдруг понадобилось остановиться, благо, рядом оказалась парковка какого-то супермаркета.       — Ева, послушай меня внимательно, — начал он, повернувшись ко мне и строго глядя в глаза. — Я не позволю тебе ставить мне условия. В моём доме будет только так, как я хочу. И у тебя просто нет другого выхода, кроме как подчиняться моим требованиям. Если тебя что-то не устраивает — оставь это при себе. И я сам решу, какие способности мне нужны, а какие нет. Я уже сказал: мне не нужна стихийница, это абсолютно бесполезные умения. Я сделаю из тебя величайшую ведьму, если ты только будешь готова к этому, но пока же я вижу лишь маленького ребёнка, которого я сам избаловал. Но больше так не будет. Ты не получишь ничего, пока я не захочу тебе этого дать. Ты меня поняла?       Ох, я его поняла! Ещё как поняла, поэтому посмотрела так зло, будто хотела испепелить взглядом.       — Я не слышу ответа. Ты меня поняла?       — Я вас поняла.       Это были последние слова, которые я сказала ему в тот день.